Понятие «истина». Социология исторического знания

В классическом философском, восходящем к Аристотелю, понимании истинное утверждение — это то, которое соответствует реальности. Соответствует или корреспондирует, поэтому эта концепция истины получила название корреспондентной (классической) Согласно этой концепции, «сказать, что существующее не существует, или, что не существующее существует, значит, высказать ложь; сказать же, что существующее существует, а несуществующее не существует, значит, высказать истину». С таким пониманием истины всегда была связана и трактовка «знания», считалось, что знание — это как раз то, что состоит из истинных утверждений. Именно классическое (корреспондентное) понятие истины является наиболее важным для науки, поскольку цель любого научного познания — установление того, как реально устроен мир, что реально в нем происходит, как в нем взаимодействуют сущности.

Далее, начиная с Канта и до современных постмодернистов и постструктуралистов понимание того, что есть «истина» все более связывается с мыслительной деятельностью человека. Кант отходит от увязки «истины» с «реальностью» и понимает «истину» как согласие мышления с самим собой и, прежде всего, с так называемыми априорными формами мышления.

Вторая — концепция когерентной истины. На ее концептуализацию в историческом знании влияли философские подходы. В частности, логический позитивизм давал семантическое определение истины, при котором главным была взаимная согласованность и логическая непротиворечивость высказываний (П. Дэвидсон, К. Поппер, Б. Рассел). Согласно концепции когерентной истины утверждение считается истинным, если оно входит в состав непротиворечивой теории, т. е. если оно выводимо из аксиом такой теории. Специфика когерентного понятия истины состоит в том, что мы можем, взяв ложное утверждение о мире, построить внутренне непротиворечивую систему. Хрестоматийный пример — построение Р. Декартом теории соударения биллиардных шаров. Когда другие ученые заметили ему, что его теория не соответствует фактам, Декарт ответил: «Тем хуже для фактов». Таким образом, поиски когерентной истины — это не более, чем упражнение для интеллекта. Поэтому когерентная истина должна обязательно проверяться тем или иным способом на корреспондентную истинность, что особенно важно в историческом знании.

Третьей — является концепция конвенциональной истины, согласно которой все наше знание есть не что иное, как результат принятых нами соглашений, конвенций об употреблении терминов (такую трактовку применял Г. Лейбниц). Суть здесь в том, что наши конвенции, соглашения восходят не к самим понятиям и явлениям, а к языку, к способу их обозначения. Следовательно, не само наше знание является конвенциональным, а лишь способы представления этого знания с помощью языка.

Четвертая — прагматистская концепция истины, согласно которой утверждение считается истинным, если оно ведет к успеху в нашей практической деятельности. В рамках прагматистской философии (Ч. Пирс) истина определялась как общезначимое принудительное верование, к которому по каждому исследуемому вопросу пришло бы беспредельное сообщество исследователей, если бы процесс исследований продолжался вечно. Это понимание истины получило еще более радикальную прагматистскую направленность в работах психолога У. Джеймса, окончательно отошедшего от аристотелевской трактовки: истинность идеи или высказывания, по его мнению, определяется ее успешностью или работоспособностью, ее полезностью для достижения той или иной цели, которую ставит и осуществления которой добивается человек. Дальнейшее развитие эти идеи получили у Дж. Дьюи, Р. Рорти, М. Фуко и др.

В постмодернистской философии исторического знания (X. Уайт), «истинная суть» исторического знания сводится к тому, что это знание представлено в форме текстов, которые есть «истина в себе». Крайнюю степень тенденция переноса акцента на мыслительную деятельность человека принимает у малоизвестного представителя так называемой «новой философии истории» Ф. Анкерсмита. В этом течении в современной философии исторического знания понятие «истины» соотносится с экзистенциальным подходом. В представлении Анкерсмита «истинную суть» исторического знания можно постичь, лишь сделав объектом анализа экзистенциальный опыт самого историка. Поэтому необходимо исследовать отражение этого опыта в создаваемых им произведениях^[1].

В историографической практике нашли отражение все отмеченные подходы к «исторической истине», которые последовательно рождались в философии исторического знания: корреспондентный, конвенциональный, прагматистский и экзистенциальный. Отличие заключалось в том, что если философия исторического знания искала «истинную суть» исторических произведений, то историография стремилась к «исторической правде», к тому, чтобы отобразить «истинную картину» прошлого, показать, «как было на самом деле». Еще одно отличие: все направления философии исторического знания появлялись относительно последовательно, в то время как в историографии эти основные направления сосуществовали параллельно на протяжении большей части XX в.

Какой вывод можно из этого сделать? Казалось бы, что все отмеченные трактовки истины противостоят классической корреспондентной концепции. Это не совсем так. Иные трактовки во многом дополняют классическое понимание истинности. Процесс познания настолько сложен, что ограничиться единственной классической концепцией истинности, особенно в социальном и гуманитарном знании, не представляется возможным. Необходимо сочетание самых разнообразных подходов и мыслительных процедур, открывающих новые грани и новые познавательные возможности. При этом ведущий и главным неизменно должно оставаться стремление к познанию истины в ее классической аристотелевской трактовке. Возможно, это есть недостижимый идеал, к которому все равно нужно стремиться. В противном случае, история должна отказаться от права называться наукой.

• [1] Зверева Г. И. Понятие «исторический опыт» в «новой философии истории» //Теоретические проблемы исторических исследований. / Вып. 2. — М.: МГУ, 1999. —С. 104—117.