Непричастность подозреваемого/обвиняемого к совершению преступления

Непричастность подозреваемого/обвиняемого к совершению преступления является обстоятельством, исключающим уголовное преследование, и реабилитирующим основанием прекращения уголовного преследования/дела (см. п. 1 ч. 1 ст. 27, ст. 133, 213, ч. 8 ст. 302 УПК РФ)^[1]. Наибольшая активность правоприменителей в прекращении дел/производств по указанному основанию связана с обновлением законодательства.

0 количестве лиц, в отношении которых уголовные дела/производства прекращены следователями, органами дознания [включая дела, прекращённые прокурорами, без повторно прекращённых, а также приостановленных по событию преступления], судами России в связи с непричастностью подозреваемого или обвиняемого к совершению преступления (ранее, до 01.07.2002, и согласно п. 2 ч. 1 ст. 208, ст. 234 УПК РСФСР 1960 г. — вследствие недоказанности участия обвиняемого в совершении преступления), см. в гистограммах 11, 12*/**.

Максимальное и минимальное количество лиц, в отношении которых уголовные дела/производства прекращены за непричастностью к совершению преступлений (до 01.07.2002 — за недоказанностью их участия в совершении преступлений), имело место в периоды модификации уголовного и уголовно-процессуального законодательства, практики его применения, реформирования следственных подразделений (в 1997 г., 2002—2003 гг., 2008—2010 гг.)*/**.

Количество лиц, в отношении которых уголовные дела/производства прекращены правоприменителями за непричастностью к совершению преступлений (недоказанностью участия в них).

Количество лиц, в отношении которых уголовные дела/производства прекращены судами России за непричастностью к совершению преступлений (недоказанностью участия в них).

Среди лиц, в отношении которых уголовные дела/производства прекращены судами России в силу их непричастности к совершению преступлений (недоказанности их участия в преступлениях), отмечены лица, имевшие непогашенные/неснятые судимости за ранее совершённые преступления. В 2002 г. к числу последних принадлежал каждый четвёртый подсудимый; в 2003 г., 2007 г. — каждый пятый; в 2004 г., 2005 г., 2008 г., 2011 г., 2012 г. — каждый шестой; в 1997 г., 2006 г., 2009 г. — каждый седьмой.**.

Наиболее часто в судебном порядке вследствие непричастности обвиняемого к совершению преступления (ранее — в силу недоказанности обвинения) прекращалось уголовное преследование в отношении лиц, привлекавшихся к уголовной ответственности по делам о преступлениях частного обвинения (за причинение лёгкого вреда здоровью человека, побои, клевету, оскорбление^[2]); реже — по делам о тайном хищении имущества. Ещё реже по этому основанию прекращалось преследование в отношении лиц, привлекавшихся к ответственности за незаконный оборот/использование наркотических средств, психотропных веществ, их аналогов, оружия, его основных частей, боевых припасов, взрывчатых веществ, взрывных устройств, а также убийство человека, умышленное причинение тяжкого вреда его здоровью, хулиганство, мошенничество, присвоение, растрату, грабёж, разбой, нарушение правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств.**.

Таким образом, в период действия УК РФ прекращалось уголовное преследование лиц, как правило, в связи с фактами совершения умышленных преступных деяний. Притом почти ежегодно третья-четвертая части [в 2008—2012 гг., 2014 г., 2016 г. — пятая, в 2015 г. — восьмая, а в 2013 г. — девятая части] этих деяний относились к категориям тяжких и особо тяжких преступлений. Среди названных лиц заметна доля имевших непогашенные (неснятые) судимости'" *.

Обобщая и анализируя количественные показатели судебной практики, не просто ответить на вопросы о том, насколько уголовное преследование в связи с совершением указанных деяний прекращено законно и справедливо? Действительно ли в описательно-мотивировочных частях оправдательных приговоров, согласно ст. 305 УПК РФ (ранее — ст. 314 УПК РСФСР 1960 г.), закреплены основания оправдания подсудимых, доказательства, их подтверждающие, а также мотивы, по которым суд отверг доказательства, представленные стороной обвинения?

Найти ответы на поставленные вопросы трудно в связи с тем, что Верховный Суд РФ обратил внимание правоприменителей на имевшие место случаи несоблюдения предусмотренного упомянутой статьей УПК РФ правила. В частности, Кемеровский областной суд признал, что Кулагин произвёл два выстрела из пистолета «ТТ» в потерпевших Пучкова и Елистратова, пугая их, при этом ранил Лешихина, случайно оказавшегося рядом. Оправдывая Кулагина по обвинению в покушении на убийство двух лиц, совершённом общеопасным способом, по найму, суд указал, что его вина не доказана ни в ходе предварительного следствия, ни в судебном заседании; не установлено каких-либо доказательств, свидетельствующих об умысле на убийство.¹

Вопреки законодательным установлениям пункта 2 ч. 1 cm. 208 УПК РСФСР I960 г., зачастую уголовные дела были прекращены в отношении не только обвиняемых, но и подозреваемых, и даже свидетелей. Прекращение дел по данному основанию нередко сопровождалось изменением первоначальных показаний лицами, совершившими предусмотренные уголовным законом деяния (в настоящее время подобная практика наблюдается в связи с применением и п. 2 ч. 1 ст. 24, и п. 1 ч. 1 ст. 27 УПК РФ). Однако причины изменения этими лицами показаний правоприменители, как правило, не выясняли (не объясняли). Иногда в качестве таких причин подследственные называли психическое и (или) физическое воздействие на них со стороны сотрудников правоохранительных органов. Аналогичное воздействие отмечалось и при изменении показаний потерпевшими, что влекло прекращение уголовных дел за недоказанностью участи я обвиняемых в совершении преступлений. В настоящее время в подобных ситуациях правоприменители прекращают уголовные дела (уголовное преследование) за отсутствием в деянии состава преступления, за непричастностью подозреваемого или обвиняемого к совершению преступления^[3][4].

Пункт 2 ч. 1 ст. 208 УПК РСФСР 1960 г. можно было применить только в том случае, если исчерпаны все возможности для собирания дополнительных доказательств. Тем не менее прекращение уголовных дел по данному основанию все же оставляло некоторые сомнения в том, что решения правоприменителей вполне обоснованы, а проведённая ими работа по сбору доказательств достаточна. Эти сомнения усиливались, если:

• а) следователь, возбудив уголовное дело по факту кражи и получив признательные показания подозреваемого, например, приходил к выводу: кроме О. никто не мог совершить данное преступление, однако достаточных доказательств для привлечения О. в качестве обвиняемого добыто не было¹;
• б) следователь, обнаружив и изъяв похищенное имущество (см. п. «а», «в» ч. 2 ст. 158 УК РФ), получив признательные показания подозреваемого в совершённом преступлении, прекратил уголовное дело за недоказанностью потому, что последний изменил свои показания и заявил о том, что данные вещи он взял у потерпевшего с его разрешения в качестве залога в обеспечение возврата долга^[5][6];
• в) дознаватель в связи с причинением средней тяжести вреда здоровью потерпевшего и при определённом круге дающих показания по делу подозреваемых лиц резюмировал: установить вину или невиновность М. и Ф. не представилось возможным ввиду отсутствия свидетельских показаний и неопределённости заключения эксперта^[7].

Следователи и дознаватели иногда занимали пассивную позицию в расследовании преступного поведения, не собирали в полной мере необходимые фактические данные для предъявления обвинения при реальной возможности сбора таковых.

Вместе с тем имело место прекращение уголовных дел за отсутствием состава преступления, если материалы дел свидетельствовали о недоказанности по объективным причинам участия подследственных в совершении соответствующих преступлений. Например, вряд ли только показаний свидетелей достаточно для обвинения лица в получении незаконного вознаграждения (взятки), если со времени совершения преступления до момента возбуждения уголовного дела прошло три года шесть месяцев (до момента прекращения уголовного дела — шесть лет семь месяцев), притом некоторые из свидетелей либо испытывали неприязнь к подследственному, либо умерли, либо покинули Российскую Федерацию^[8]. Трудно вести речь о доказанности совершения лицом преступного деяния, предусмотренного ст. 116 УК РФ, если потерпевшие отказались от прохождения судебно-медицинского освидетельствования^[9].

Если государственный обвинитель в предварительном слушании изменил обвинение в совершении преступления, преследуемого в публичном порядке, на обвинение в преступлении, преследуемом в частном порядке, судье следует принять меры к вызову потерпевшего в судебное заседание для выяснения вопроса о том, желает ли он привлечения обвиняемого к уголовной ответственности. В зависимости от мнения потерпевшего судье надлежит принять решение о прекращении уголовного дела, в соответствии с п. 5 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, или о направлении его по подсудности мировому судье, в силу ч. 5 ст. 236 УПК РФК Применение п. 1 ч. 1 ст. 27 УПК РФ требует установления [доказывания] непричастности подозреваемого или обвиняемого к совершению конкретного преступления. Между тем законодательство (см. ч. 1 ст. 239, ч. 7 ст. 246, п. 2 ст. 254 УПК РФ) и судебная практика^[10][11] недостаточно обоснованно допускают возможность прекращения уголовного преследования по данному основанию, если государственный обвинитель отказался от обвинения в отношении лица, вина которого в совершении соответствующего преступления не доказана.

В практике Верховного Суда РФ имели место и другие решения. Так, в судебном заседании государственный обвинитель полностью отказался от обвинения Белькова, Богданова и Королёва в квалифицированном убийстве [по п. «з», «н» ст. 102 УК РСФСР], уголовное преследование просил прекратить на основании п. 1 ч. 1 ст. 27 УПК РФ за непричастностью их к совершению преступления. Однако Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ отметила, что в отличие от оснований прекращения дела, предусмотренных ст. 24 и 27 УПК РФ, на которые указано в п. 1 ст. 254 УПК РФ, пунктом 2 этой же статьи предусмотрен отказ обвинителя от обвинения в качестве самостоятельного основания для прекращения уголовного дела. Таким образом, дело должно быть прекращено именно в связи с отказом обвинителя от обвинения, а ссылка в судебном решении на п. 1 ч. 1 ст. 27 УПК РФ как на ещё одно из оснований прекращения дела не нужна и подлежит исключению из судебного решения, тем более что прекращение уголовного дела, в соответствии с ч. 3 ст. 24 УПК РФ, влечёт одновременно и прекращение уголовного преследования.^[12]

Правда, сам по себе отказ государственного обвинителя от обвинения в суде, причём безотносительно к позиции потерпевшего (и подсудимого), вызывает недоумение и некоторые сомнения в целесообразности возведения его в ранг самостоятельного основания прекращения уголовного дела¹. Как приговор потерпевшему звучат указания Президиума Верховного Суда РФ и Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ о том, что если обвинитель в судебном заседании отказался от обвинения, то вне зависимости от законности, обоснованности и мотивов отказа суд обязан его принять, что это автоматически влечёт за собой прекращение дела, поскольку сам суд осуществлять уголовное преследование не вправе, а мнение потерпевших относительно позиции обвинителя в указанной ситуации правового значения не имеет^[13][14].

Вместе с тем Конституционный Суд РФ признал не противоречащими Конституции России взаимосвязанные положения ч. 7, 8 ст. 246 и п. 2 ст. 254 УПК РФ, поскольку полный или частичный отказ государственного обвинителя от обвинения, повлёкший прекращение уголовного дела, равно как изменение государственным обвинителем обвинения в сторону смягчения должны быть мотивированы со ссылкой на предусмотренные законом основания. По мнению Конституционного Суда РФ, вынесение судом решения, обусловленного соответствующей позицией государственного обвинителя, допустимо лишь по завершении исследования значимых для этого материалов дела и заслушивания мнений участников судебного заседания со стороны обвинения и защиты, а законность, обоснованность и справедливость такого решения возможно проверить в вышестоящем суде^[15]. Тем не менее отказ государственного обвинителя от обвинения далеко не всегда достаточно аргументирован.

Не может свидетельствовать о непричастности обвиняемого [или подозреваемого] к совершению преступления вывод о сомнительности доказательств его вины в содеянном^[16]. Уголовное преследование в отношении обвиняемых, вина KomopbLX не доказана, следует прекращать за отсутствием в их поведении состава преступления. В частности, постановление областного суда о прекращении уголовного дела, в соответствии со ст. 246, 254 УПК РФ, за недоказанностью вины обвинявшихся отменено Судебной коллегией по уголовным делам Верховного Суда РФ, поскольку ни ст. 24, ни ст. 27 УПК РФ не предусматривают такого основания¹. Между тем в формах статистической отчётности судов России до 2005 г. рассчитывались реабилитирующие основания прекращения уголовных дел по показателю «Недоказанность обвинения».

Применение п. 1 ч. 1 ст. 27 УПК РФ порой обусловлено изменением первоначальных показаний лицами, подозреваемыми в совершении предусмотренных уголовным законом деяний, а также упущениями правоприменителей а) в их деятельности по сбору доказательств, б) в принятии ими решений в силу конкуренции между отсутствием состава преступления и другими основаниями прекращения уголовного дела/ преследования.

Непричастность подсудимого к совершению преступления влечёт вынесение оправдательного приговора, в описательно-мотивировочной части которого должны быть изложены основание оправдания подсудимого и подтверждающие это основание доказательства, а также мотивы, по которым суд отверг доказательства, представленные стороной обвинения (см. п. 2 ч. 2, ч. 3, 8 ст. 302, ч. 1 ст. 305 УПК РФ). Отказ обвинителя от обвинения, вызвавший прекращение уголовного дела вследствие непричастности лица к совершению преступления, также должен быть достаточно убедительно мотивирован (см. ч. 7 ст. 246, п. 2 ст. 254 УПК РФ).

Согласно ч. 2 ст. 306 УПК РФ, при постановлении оправдательного приговора или вынесении постановления (определения) о прекращении уголовного дела по основаниям, предусмотренным п. 1 ч. 1 ст. 24 УПК РФ и п. 1 ч. 1 ст. 27 УПК РФ, суд отказывает в удовлетворении гражданского иска^[17][18].

Таким образом, непричастность подозреваемого/обвиняемого к совершению преступления является обстоятельством, исключающим уголовное преследование, и реабилитирующим основанием прекращения уголовного преследования / дела, применение которого связано с п. 1 ч. 1 ст. 27, ст. 213, ч. 7 ст. 246, п. 2 ст. 254, ч. 8 ст. 302 УПК РФ.

Наиболее часто в судебном порядке вследствие непричастности обвиняемого к совершению преступления (ранее — в силу недоказанности обвинения) прекращалось уголовное преследование в отношении лиц, привлекавшихся к уголовной ответственности по делам о преступлениях частного обвинения; реже — по делам о тайном хищении имущества.

Представляется, что недостижение лицом возраста для привлечения к уголовной ответственности или непричастность подозреваемого/ обвиняемого к совершению преступления свидетельствуют об отсутствии признаков определённого состава преступления. Наличие данных обстоятельств прекращения уголовного преследования/дела в УПК РФ и отсутствие их отражения в уголовном законодательстве позволяют прийти к выводу о необходимости корректировки ст. 14 УК РФ. Данную статью надлежит дополнить частью 2¹ (или частью 3), в которой закрепить правило о невозможности привлечения лица к уголовной ответственности за отсутствием состава преступления при недостижении им возраста для привлечения к уголовной ответственности или непричастности его к совершённому преступлению.

• [1] Ранее — недоказанность участия обвиняемого в совершении преступления (см. п. 2 ч. 1 ст. 208 УПК РСФСР 1960 г.).
• [2] Федеральным законом от 07.12.2011 № 420-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты РоссийскойФедерации» статьи 129 и 130 УК РФ исключены из перечня ч. 2 ст. 20 УПК РФ. Клеветаи оскорбление как преступления против чести и достоинства личности декриминали-зованы. Правда, позже — Федеральным законом от 28.07.2012 № 141-ФЗ «О внесенииизменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательныеакты Российской Федерации» — уголовная ответственность за клевету восстановленавведением в УК РФ статьи 1281. Неквалифицированная клевета, как и прежде, отнесена к преступлениям, уголовное преследование за которые осуществляется в частномпорядке.
• [3] См. Обзор кассационной практики Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации за 2004 год // ВВС РФ. 2005. № 8. С. 24.
• [4] См., например, определение Судебной коллегии по уголовным делам ВерховногоСуда РФ от 31.01.2005 № 69−005−1 по делу Киричека и Шитова // ВВС РФ. 2006. № 4.С. 21—23; уголовные дела: № 183 765 от 11.09.2005 СУ при Сормовском РУВД г. Н. Новгорода, прекращённое 11.11.2005; № 45 008 от 19.08.2004 СУ при УВД г. Арзамаса, прекращённое 17.12.2004; № 44 750 от 10.07.2004 СУ при УВД г. Арзамаса, прекращённое 01.12.2004. Л.д. 133—134; № 44 125 от 10.04.2004 СУ при УВД г. Арзамаса, прекращённое 28.07.2004; № 48 604 от 28.05.2001 СУ при УВД г. Арзамаса, прекращённое24.09.2004 за отсутствием состава преступления. Л.д. 73—75.
• [5] См. уголовное дело № 5641 от 06.05.1999 СО Зуевского РОВД г. Зуевка Кировскойобласти, прекращённое 27.12.1999.
• [6] См. уголовное дело № 27 517 от 25.08.2000 СО при Октябрьском РОВД г. Кирова, прекращённое 25.10.2000 за недоказанностью участия в совершении преступления.
• [7] См. уголовное дело № 16 528 от 08.12.1999 Октябрьского РОВД г. Кирова.
• [8] См. уголовное дело № 30 054 от 15.05.1997 СУ при Советском РУВД г. Челябинска, прекращённое 22.06.2000.
• [9] См. уголовное дело № 27 248 Красноармейского РОВД ст. Полтавская Краснодарского края, прекращённое 29.07.1998.
• [10] См. п. 19 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22.12.2009 № 28 «О применении судами норм уголовно-процессуального законодательства, регулирующих подготовку уголовного дела к судебному разбирательству».
• [11] См. абз. 2 п. 8 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22.11.2005 № 23"О применении судами норм уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующих судопроизводство с участием присяжных заседателей".
• [12] См. определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФот 25.12.2002 № 78−002−150 по делу Белькова, Богданова и Королёва // БВС РФ. 2004.№ 12. С. 18—19.
• [13] См. Обзор кассационной практики Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации за 2002 год // ВВС РФ. 2003. № 8. С. 19; определения Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ: от 13.10.2011 № 11−011−83 по делу Н. и других // ВВС РФ. 2012. № 4. С. 27—28; от 23.12.2005 № 46−005−60по делу Т., Ж., X. // ВВС РФ. 2007. № 1. С. 8; от 25.12.2002 № 78−002−150 по делу Белькова, Богданова и Королёва // ВВС РФ. 2004. № 12. С. 18—19.
• [14] См. постановление Президиума Верховного Суда РФ № 122-П05 по делу Стружко //ВВС РФ. 2005. № 12. С. 8; определения Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ: от 25.12.2002 № 78−002−150 по делу Белькова, Богданова и Королёва //ВВС РФ. 2004. № 12. С. 19; от 10.04.2008 № 9−008−15 по делу С. // ВВС РФ. 2008. № 10.С. 15—16.
• [15] См. Постановление Конституционного Суда РФ от 08.12.2003 № 18-П «По делуо проверке конституционности положений статей 125, 219, 227, 229, 236, 237, 239, 246,254, 271, 378, 405 и 408, а также глав 35 и 39 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросами судов общей юрисдикции и жалобами граждан».
• [16] См. уголовное дело № 12 931 СУ при УВД Автозаводского района г. Н. Новгорода, прекращённое 30.11.2005.
• [17] См. Обзор кассационной практики Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации за 2002 год // ВВС РФ. 2003. № 8. С. 22.
• [18] См. абз. 3 п. 25 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29.06.2010 № 17"О практике применения судами норм, регламентирующих участие потерпевшего в уголовном судопроизводстве".