Криминально-агрессивные действия, совершаемые под влиянием эмоционального возбуждения и алкогольного опьянения в психотравмирующей ситуации

Ограниченная вменяемость при этом варианте криминальной агрессии устанавливается в части случаев, в основном у лиц с органическим психическим расстройством. У подэкспертных, при всем разнообразии их ИПО, был ярко выражен «эпилептоидный радикал» личности с аффективной ригидностью, склонностью к фиксации на отрицательных переживаниях и их накоплению, негибкостью поведения, повышенной подозрительностью, злопамятностью, ощущением недоброжелательного или враждебного отношения со стороны окружающих. Все правонарушения возникали в ответ на психотравмирующие воздействия со стороны потерпевших, чаще всего — на высказывания оскорбительного характера, затрагивающие наиболее значимые для обвиняемых личные переживания, во время совместного употребления алкогольных напитков.

Внешне динамика психического состояния обвиняемого напоминает развитие эмоциональной реакции по типу физиологического аффекта. Однако криминальное действие не приводит к разрядке эмоционального напряжения, злобное и брутальное отношение к жертве остается еще долго после совершения правонарушения и посткриминальная фаза не сопровождается какими-либо проявлениями психической и физической астении, напротив, сохраняется высокий уровень напряжения и мобилизации. Психологический механизм криминальной агрессии, как видно, отличен от внутренней структуры физиологического аффекта.

Агрессивное побуждение в описанных случаях, таким образом, было ситуационно обусловлено и характеризовалось выраженной интенсивностью. Наблюдалось частичное сужение сознания, однако оно выражалось не столько во фрагментарности восприятия (как при аффекте), сколько в заполненности сознания переживаниями, связанными с психотравмирующими обстоятельствами. В силу повышенной эпилептоидности и ригидности эти переживания носили «застойный» характер, препятствовали процессам рефлексии, оценки окружающей обстановки, самооценки, что обусловливало безальтернативный выбор агрессивного действия. Инициация действия была импульсивной, слитой с принятием решения, а возможность коррекции для возможного изменения действия или его остановки ограничивалась отсутствием оценки промежуточных результатов, сниженным контролем и прогнозом возможных последствий своего поведения. В целом ограничение контроля выступало как эффект суммарного действия одновременно трех факторов: психотравмирующего характера ситуации, состояния алкогольного опьянения и, в первую очередь, личностных особенностей обвиняемых с исходной дефицитарностью структур, способных тормозить проявления агрессивных побуждений. Поскольку и эпилептоидность (как фактор, определяющий особенности восприятия психотравмирующих воздействий и инициацию агрессивных действий), и невыраженность личностного контроля своего поведения непосредственно формируются под влиянием органических мозговых нарушений, закономерным является экспертный вывод о неспособности таких обвиняемых в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими вследствие психического расстройства.

В этом варианте психологического механизма криминальной агрессии свобода выбора действия определяется как резким ситуативным ограничением внешних ресурсов (противоправные действия потерпевшего), так и выраженным ограничением личностных ресурсов, определяемых психической патологией и состоянием опьянения. Доминирует реактивная детерминация противоправного поведения, подкрепляемая выраженным влиянием на мотивацию и диспозиционных механизмов. Способность к смысловой регуляции своего поведения существенно снижена.

Приведем два примера, описывающих этот вариант ограниченной вменяемости.

Д., 64 лет. обвиняется в убийстве 35-летнего сына. Вдовец, на пенсии, проживал в квартире с сыном. Сын злоупотреблял спиртными напитками и иногда в состоянии опьянения издевался над отцом, но физической агрессии не применял. В целом отношения с сыном у Д. были хорошие. В день правонарушения выпили с сыном бутылку водки, и неожиданно для Д. сын начал его избивать. Сильно испугавшись и разозлившись, Д. схватил со стола кухонный нож и нанес один удар, но телу потерпевшего. При КСППЭ выяснилось, что Д. страдает органическим поражением головного мозга сложного (травматического, сосудистого) генеза и в момент совершения инкриминируемого ему деяния он не мог в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими.

Обвиняемый О., 23 года. Во время службы в армии на протяжении трех месяцев принимал участие в боевых действиях на территории Чечни, был контужен. Вернувшись из армии, нигде не работал, жил у родителей. Совершил три суицидальные попытки, находясь в состоянии алкогольного опьянения. В день правонарушения в лесу употреблял алкогольные напитки с потерпевшей. В ходе разговора потерпевшая стала оскорблять О., называя его «убийцей» в связи тем, что он ей рассказал о службе в Чечне. О. впал в ярость и кулаками, палками и сучьями начал наносить ей удары. Нанес множественные повреждения. После того как жертва перестала сопротивляться и потеряла сознание, О. не успокоился и утопил ее в близлежащем пруду. Экспертами выставлен диагноз «посттравматическое стрессовое расстройство» и сделан вывод об ограничении способности к осознанию фактического характера и общественной опасности своих действий и руководству ими во время совершения убийства.

Агрессивные действия, совершаемые обвиняемыми в состоянии декомпенсации

Декомпенсация психического состояния подэкспертных, наступавшая в основном в психотравмирующих условиях, обусловливала рост эмоционального напряжения, с одной стороны, и ослабление личностных структур, компенсаторных по отношению к выраженным свойствам личности (связанных в основном с возбудимостью), которые определяют их социальную дезадаптацию, с другой. Агрессивное побуждение актуализировалось как реализация личностной диспозиции, а его интенсивность была связана с отсутствием компенсаторных личностных черт и с состоянием эмоционального напряжения. Возможности осознания смысла своих действий и объективной ситуации у обвиняемых в состоянии декомпенсации были существенно снижены, что клинически квалифицировалось как снижение критичности. Принятие решения и выбор действия были обусловлены ситуативными психотравмирующими воздействиями и совершались импульсивно. Снижение контроля и прогноза своих действий, связанное с исчезновением личностных структур, компенсирующих агрессивные диспозиции, определяло и ограничение возможности корригировать свои действия.

В этом варианте криминальной агрессии ограничение свободы выбора действия связано прежде всего с резким сужением личностных ресурсов — аномальная структура личности определяла очень узкий диапазон возможных вариантов поведения, который еще более сужался в психотравмирующей ситуации. Способность к смысловой регуляции поведения снижается под воздействием двух факторов — доминирования некомпенсированных личностных патологических особенностей и повышенной реактивности по отношению к ситуативным воздействиям. Смысловая регуляция поведения сменяется диспозиционно-реактивной.

Обвиняемый Б. 20 лет. Был призван в пограничные войска, проходил службу на заставе. Сержант П., ранее судимый, на протяжении нескольких месяцев публично унижал его, оскорблял, неоднократно угрожал расправой. Настроил против Б. других военнослужащих, которые стали сторониться его. Незадолго до правонарушения П. избил Б. и заставил пересесть его за отдельный стол в столовой. Через несколько дней Б. зашел в казарму с заряженным автоматом и начал стрелять в сослуживцев — четверо было убито, пятеро — тяжело ранено. При обследовании выяснилось, что с детства Б. отличался неуверенностью в себе, сдержанностью, склонностью уступать в конфликтах, легко шел па компромиссы, был подчиняемым, трусливым, обладал повышенным чувством вины и тревожностью. Один раз, после конфликта, совершил суицидальную попытку. Впоследствии у него сформировались эпилептоидные черты характера с аффективной ригидностью, подозрительностью, аккуратностью и педантизмом. Комиссией экспертов был установлен диагноз «психопатия мозаичной структуры (тормозимо-эпилептоидная) со склонностью к декомпенсациям». Было отмечено, что в условиях воинской службы у него наступила декомпенсация, которая обусловила социальную дезадаптацию, невозможность противостоять психотравмирующим воздействиям. На момент совершения преступления признан ограниченно вменяемым.