Революционное и общественное движение. IV Государственная дума и русская буржуазия

В период с середины 1907 до начата 1910 г. наблюдался спад рабочего и крестьянского движения, сократилось число политических партий.

В 1908 г. бастовали 176 тыс. рабочих, в 1909 — 64 тыс., а в 1910 г. — всего 47 тыс. Удельный вес политических стачек к 1910 г. упал до 8%. Если в ходе революции 1905—1907 гг. более ¾ рабочих стачек оканчивалось победой и требования стачечников удовлетворялись, то к 1910 г. более 60% стачек оканчивались поражением. В 1906—1910 гг. было закрыто 497 профессиональных союзов и отказано в регистрации 664 профсоюзам. Однако на довольно высоком уровне держалось крестьянское движение, выражавшееся в сопротивлении насильственному проведению столыпинской аграрной реформы.

Резко сократилось количество политических партий и членов в них. Численность либерально-буржуазных и даже правых партий сократилась в 2—3 раза, левых — в 5—7 раз. Многие члены партий эсеров и социал-демократов были заключены в тюрьмы, отправлены в ссылку, другие эмигрировали за границу. В левых партиях наблюдались разброд, шатания и распри, но программным и тактическим вопросам. «Инициативное меньшинство» эсеров требовано сосредоточить все усилия на террористической борьбе с правительством.

В социал-демократии возникли два противоположных течения. Одни («ликвидаторы», как большевики, так и меньшевики) под влиянием усиления политических репрессий в стране требовали ликвидации подпольной партии и сосредоточения всех сил на легальной деятельности, главным образом в Думе, другие («отзовисты», преимущественно большевики), наоборот, требовали прекращения всякой легальной деятельности, в первую очередь отзыва из Думы своих депутатов, чтобы сохранить подпольную партийную организацию. Но значительная часть большевиков (сторонники В. И. Ленина) решительно выступила против тех и других, требуя разумного сочетания легальных и нелегальных форм борьбы.

Характерным эпизодом для того времени было возникновение среди радикальной интеллигенции философско-этического течения «богостроительства», представители которого выступали за создание в противовес православию новой религии — «религии труда», которая заключалась бы в обожествлении высших человеческих качеств и стремлений. Видным идеологом этого течения был А. В. Луначарский. Сходные с ним идеи выражал тогда в художественных произведениях и А. М. Горький.

Либеральная интеллигенция, принадлежавшая в основном к кадетской партии, заявила о себе появлением в 1909 г. по инициативе М. О. Гершензона сборника " Вехи" . Авторами статей сборника явились сам редактор и другие выдающиеся мыслители и общественные деятели — «легальные марксисты» Н. А. Бердяев, С. Н. Булгаков, П. Б. Струве, А. С. Изгоев (Ланде), Б. А. Кистяковский и С. Л. Франк. Появление этого сборника вызвало сенсацию. Пресса откликнулась на него более чем 200 критическими статьями.

Тема сборника — анализ роли интеллигенции в русском освободительном движении. Авторы «Вех» увидели «кризис», охвативший интеллигенцию, указывали на ошибочность избранного ею пути, возлагали на нее ответственность за «трагедию русской революции». Они призывали интеллигенцию к самокритике, покаянию, раздумью, самопроверке, требовали радикальной реформы «интеллигентского сознания», в чем немалую роль должен был сыграть «очистительный огонь философии», призывали к «синтезу.

знания и веры", к «личному самоусовершенствованию». «Нужно покаяться, — писали авторы сборника, — то есть пересмотреть, передумать и осудить свою прежнюю душевную жизнь в ее глубинах и изгибах, чтобы возродиться к новой жизни» .

1910 год был отмечен новым общественно-политическим подъемом в стране. Летом по многим промышленным центрам России прокатилась волна стачечного движения. Сильным толчком к резкому росту рабочего движения послужил расстрел бастующих рабочих 4 апреля 1912 г. на Ленских золотых приисках, в результате которого были убиты 270 и ранены 250 человек. Ленские события вызвали взрыв негодования по всей стране: в движении протеста приняли участие более 300 тыс. рабочих.

В движение пришла и деревня. В 1912 г. было зарегистрировано 160 выступлений крестьян — в полтора раза больше, чем в 1911 г. Движение носило преимущественно аграрный характер: крестьяне, как и в 1905—1907 гг., вновь принялись громить барские усадьбы и захватывать помещичьи земли.

Осенью 1912 г. происходили выборы в IV Государственную думу. Проводилась шумная избирательная кампания, которая стала ареной политической борьбы между партиями и течениями различных направлений, выступавших со своими политическими программами.

В IV Думу были избраны 438 депутатов. По своему партийному составу она мало отличалась от III Думы. При потере октябристами 32 депутатских мест сохранились прежние два большинства в Думе — правооктябристское — 283 депутата (184 правых, 99 октябристов) и октябристско-кадетское (99 октябристов, 58 кадетов и примыкавших к ним 47 прогрессистов и 21 националист). Однако IV Дума оказалась несколько «левее» третьей — не столько по партийному составу, сколько по занятой депутатами позиции усиления оппозиционности, но отношению к правительству. Вследствие этого либеральное большинство в IV Думе складывалось чаще, нежели в III Думе. Председателем IV Думы был избран М. В. Родзянко, который занимал этот пост в течение всего срока ее существования.

1912 1914 гг. характерны ростом буржуазной оппозиции, стремлением крупной буржуазии к политической консолидации и влиянию на государственные дела. Тон задавали представители партии прогрессистов. Один из ее лидеров, влиятельный в московских купеческих кругах П. П. Рябушинский, в своем выступлении 2 сентября 1912 г. в собрании московского купечества открыто заявил, что пора купечеству (имелись в виду крупные предприниматели) стать «первенствующим сословием» вместо «выродившихся дворянишек» .

Партия прогрессистов поставила своей задачей объединить либерально-оппозиционные группы и течения в борьбе за политическое господство русской буржуазии. Последующие события показали, что она была не в состоянии стать крупной политической силой, ибо представляла собой еще сравнительно небольшой социальный слой, не искушенный в политике и не обладавший, в отличие от западноевропейской буржуазии, ни традициями, ни опытом политической борьбы.