Ажиотаж. 
История экономических учений

Уставный капитал основанного Ло Всеобщего банка (6 млн ливров — 1200 акций по 5000 ливров каждая) был лишь на четверть обеспечен металлическими резервами. Но правительство не только признало банкноты Ло законным платежным средством, но и обязало принимать их в уплату всех видов налогов и прочих платежей в пользу государства, а провинциальных чиновников — пересылать в Париж налоговые сборы исключительно этими банкнотами. Снискав популярность демонстрацией удобства бумажных денег, Банк Ло начал выдавать ссуды промышленным и торговым фирмам под низкие проценты.

Однако Ло не остановился на выпуске банкнот, подзадоривая публику покупать акции Миссисипской компании (Западного общества). В 1718 г. было выпущено 200 тыс. акций по 500 ливров каждая, целиком оплаченных облигациями государственного долга, — всего на 100 млн ливров. Акции предназначались для широкого круга покупателей и активного обращения на бирже. Их первоначальная котировка была вдвое ниже номинала, но сам Ло купил 200 акций «па срок», обязуясь через полгода уплатить по номиналу за каждую акцию независимо от котировки. А Банк Ло, преобразованный в Королевский, стал выдавать банкноты в ссуду на покупку акций компании.

Чтобы повысить курс акций компании, Ло прибегнул к массированной рекламе. Было объявлено об основании в устье Миссисипи города Нового Орлеана, растиражированы «известия» об изобилии золота и драгоценных камней в тех краях и т. д. Весной и летом 1719 г. компания Всех Индий дважды выпустила по 50 тыс. акций. На этот раз платить нужно было серебряной монетой или банкнотами, при этом желающие приобрести новую акцию («дочку» номиналом 550 ливров) должны были предъявить четыре старых («матери»), а следующую «новую» (1000 ливров — «внучку») — то же самое плюс одну акцию-" дочку". Осенью 1719 г. последовало еще три 100-тысячных выпуска акций номиналом уже по 5000 ливров.

Разогретый Ло ажиотажный спрос на акции привел к отчаянной спекуляции ими с ростом курса, доходившим до 15−18 тыс. ливров. Ло реализовал свой план превратить Париж в крупнейший в мире рынок ценных бумаг. Биржевой бум привлек в столицу Франции многих иностранцев, а также изобилие предметов роскоши для продажи новоявленным миллионерам, смекнувшим, что они не вкладывают капитал для получения процентов, а приобретают товар для перепродажи с барышом. Разбогатевшие спекулянты стали обзаводиться поместьями, шикарными особняками, роскошной мебелью, сервировкой и т. д. Выгоду в сложившейся ситуации получили местные торговцы, ремесленники и наемные рабочие, заработки которых значительно выросли.

Крах

Сумма, вырученная от продажи акций, позволила погасить государственный долг; компания Всех Индий получила в свое распоряжение королевскую монополию чеканки (монетную регалию) и генеральный откуп. Последнее означало ликвидацию должностей генеральных сборщиков прямых налогов и генеральных откупщиков косвенных налогов и многочисленных более мелких взимателей поборов. Но чтобы обеспечить сделки с акциями, Королевский банк Л о вынужден был выпускать все новые (и все более небрежно исполненные) банкноты — всего на сумму около 900 млн ливров в течение 1719 г., при вдвое большей номинальной стоимости выпущенных акций. Операции с ценными бумагами в итоге стали вытеснять торговую деятельность; вопреки взглядам самого Ло, нарушилась соразмерность между суммой средств обращения и существующей в них потребностью.

Самоуверенный финансист упустил момент, когда лихорадочную куплю-продажу акций заменил вопрос о доходности этих бумаг, а владельцы банкнот стали требовать их размена на металлические монеты. Поскольку запаса наличности Королевского банка явно не могло хватить, Ло и регент ввели ограничения на владение звонкой наличностью (500 ливров), выдачу количества монет в одни руки (не более 10 ливров), размер платежей золотом и серебром. Однако это привело к исчезновению из обращения мелкой разменной монеты, что подорвало розничную торговлю. Население стало избегать банкнот, началось падение акций компании Всех Индий. В мае 1720 г. Королевский банк прекратил размен банкнот, возобновившийся лишь после отставки Ло и сопровождавшийся давками, драками и выдачей медяков вместо серебра, — в октябре банкноты были аннулированы; вскоре рухнула и компания, а Джон Ло вынужден был под улюлюканье французов убраться из страны.

Джон Ло и Россия

Примечателен факт переговоров Джона Ло на посту генерального контролера финансов Франции с посланником русского царя. Петр I хотел обратить энергию Ло на русско-армянскую колонизацию побережья Каспийского моря. Господина «Жана Ласса», как называли Ло в Париже, интересовали прежде всего возможности торговли Франции с Ираном, Китаем, Японией через Балтийское море, Россию и Ледовитый океан (!). Переговоры шли недолго — дело Ло вскоре потерпело крах.

Уроки эксперимента: мошенничество и пророчество

Эксперимент Ло вошел в историю как «наиболее безумное банковское и биржевое предприятие, какое когда-либо видел свет» (А. Смит), величайший финансовый «мыльный пузырь» в истории Франции, на века оставшийся для государственных деятелей пугалом «бумажного змея» неконтролируемой денежной эмиссии. Одновременно с крахом «системы Ло» по ту сторону Ла-Манша также лопнул «мыльный пузырь» — акционерная «компания Южных морей». Однако в отличие от Франции, где биржевой бум подпирался эмиссией банкнот Королевского банка, а компания Всех Индий поглотила прочие торговые компании, Банк Англии и могучая Английская Ост-Индская компания дистанцировались от спекулятивной лихорадки, в которой было замешано немало высокопоставленных лиц (включая престарелого директора Монетного двора сэра Исаака Ньютона, «погоревшего», в конечном счете, на 20 тыс. фунтов стерлингов и признавшегося, что может рассчитать движение небесных светил, но не людское сумасшествие). Поэтому для банковского дела и торговли Англии крушение аферы «компании Южных морей» оказалось не столь глубоким потрясением, как финансовый обвал во Франции.

Ближайшим следствием авантюры Ло для экономической мысли стала смена приоритетов — проблемы денежного обращения отступили на второй план относительно сферы производства, а благотворность государственного вмешательства в экономику была поставлена под сомнение.

К. Маркс находил в деятельности Ло «приятную помесь мошенника и пророка». Своеобразная «реабилитация» Ло имела место дважды: в период становления системы долгосрочного промышленного кредита и роста промышленных акционерных обществ (вторая половина ХТХ в.) и в период утверждения денежно-кредитной политики как необходимого слагаемого макроэкономического регулирования (середина XX в.). Экономист и статистик И. Э. Горн (1825−1875) в своей книге об эксперименте Ло, вышедшей, но Франции в 1858 г., пришел к выводу, что Ло в пылу увлечения и от избытка самоуверенности чересчур понадеялся на могущество открытых им принципов и переступил границы их применения, что вообще свойственно «изобретателям и распространителям великих идей». Имеющиеся в виду принципы — это значение кредита в стимулировании того, что сейчас называют «реальным сектором» экономики, и возможности «ассоциации» (централизации) относительно небольших капиталов в акционерных компаниях. К этому можно добавить использование возможностей центрального (государственного) банка и системы частичного резервирования. Все эти принципы требуют особой осторожности в их применении, и ее нарушение чревато финансовыми «пирамидами» и потрясениями, в дни которых неизменно вспоминают Ло.