Смута. 
Лжедмитрий I

Традиционно считается, что под личиной Лжедмитрия I скрывался бывший дворовый человек бояр Романовых, а затем монах-расстрига Григорий (Юрий) Отрепьев.

Так ли это, неизвестно. Отрепьевым его назвали в 1604 г. работники Посольского приказа, задачей которых было разоблачить и дискредитировать смутьяна. Существуют разные версии, вплоть до той, что Лжедмитрий на самом деле был чудесно спасшимся настоящим царевичем Дмитрием, а в самозванстве его обвиняли люди Бориса Годунова. Известно, что в годы Смуты объявился некий «Лжеотрепьев», который именовал себя настоящим «беглецом Гришкой» .

Проблему установления личности самозванца лучше всего характеризуют слова историка С. Ф. Платонова: «Нельзя считать, что самозванец был Отрепьев, но нельзя также утверждать, что Отрепьев им не мог быть: истина от нас пока скрыта» .

Биографические сведения о Юшке (Юрии) Отрепьеве скудны. Известно, что он происходил из семьи стрелецкого сотника, но, достигнув 15 лет, не пошел служить в войска, а решил стать дворовым человеком (холопом) при дворе Михаила Никитича Романова и его свойственника Бориса Камбулатовича Черкасского. Позже он постригся в монахи. Последним местом его пребывания был московский Чудов монастырь. Там его заметили благодаря грамотности и смышлености. Инок Григорий попал в келейники к самому патриарху Иову. 24 февраля 1602 г. вместе с монахами Варлаамом Яцким и Мисаилом Повадиным Григорий Отрепьев отправился в паломническое путешествие по православным монастырям Великого княжества Литовского с целью посещения Киево-Печерского монастыря, а возможно, и других святых мест.

В пути Отрепьев неоднократно намекал в различных ситуациях разным людям, что он не простой монах-паломник, а чудесно спасшийся от убийц царевич Дмитрий. Ему не верили, прогоняли, смеялись, из замка Константина Острожского даже вытолкали взашей. Однако постепенно смешная шутка стала приобретать серьезные черты. Самозванцем заинтересовались власти Речи Посполитой, увидев здесь шанс раздуть политическую интригу. Король Сигизмунд III вызвал его в Краков, и 15 апреля 1604 г. Лжедмитрий был принят в королевских покоях. Его поддержал панский нунций Клавдий Рагони. Ну, а душой интриги стал самборский магнат Юрий Мнишек, который увидел в ней шанс для своего возвышения.

Таким образом, история Лжедмитрия была начата как парад личных амбиций, но разрасталась и развивалась уже как политическая комбинация с участием Кракова и Ватикана. Не то чтобы власти Речи Посполитой всерьез доверяли Лжедмитрию (канцлер Ян Замойский прямо назвал всю эту историю «комедией»). Но они в любом случае ничего не теряли, тем более что официальной поддержки Отрепьеву король не оказывал: все преподносилось как частная инициатива Юрия Мнишека. Эта интрига могла доставить Московскому государству массу неприятностей, и многие в Речи Посполитой с большим интересом следили за развитием событий.

17 апреля 1604 г. Лжедмитрий тайно принял католичество. Это было условием для планируемой женитьбы на Марине Мнишек. В течение года католическая вера должна была распространиться по всей России. Мнишеку самозванец обещал, добившись власти, выплатить миллион польских золотых и передать Марине в наследственное управление Новгородскую и Псковскую земли. Мнишеку и королю он обещал отдать Северскую и Смоленскую земли. Обязательства Лжедмитрия перед польской короной были зафиксированы в специальном соглашении — «кондициях» .

Летом 1604 г. Отрепьев стал собирать войско для похода в Россию, и 15 августа оно двинулось из Самбора. Его основу составили литовские реестровые казаки (около 1400 человек), а также добровольцы-дворяне и наемники из Речи Посполитой (около 1000 человек), искатели приключений и военной добычи. 13 октября 1604 г. Лжедмитрий I перешел юго-западную границу России. Была взята ближайшая крепость — Монастырский острог. По всему Югу пронесся слух: «Встает наше красное солнышко, ворочается царь Дмитрий Иванович!» Путивль, Моравск и Чернигов добровольно перешли на сторону самозванца. Донские казаки, дворянство южных уездов, скопившиеся в регионе беглые крестьяне и холопы оказали самозванцу безоговорочную поддержку. Города один за другим открывали ему ворота. Верных Годунову воевод казнили как «государевых изменников» .

Впервые в русской истории страна оказалась расколотой на два лагеря. Парадокс состоял в том, что сторонники легитимной власти Бориса Годунова не любили самого Годунова и его легитимность не очень-то признавали. Мятежники и бунтовщики, напротив, выступали «за законного царя Дмитрия Ивановича» . Эти противоречия порождали большое смятение и брожение умов, которое очень точно характеризуется термином «Смута» .

Годунов пытался вести против самозванца идеологическую борьбу. Он приказал предавать его в церквях анафеме. По всему государству рассылались разоблачительные грамоты. В них говорилось, что Лжедмитрий — беглый монах-расстрига Гришка Отрепьев, чернокнижник, заключивший союз с самим сатаной. Но пропаганда самозванца оказалась эффективнее, поскольку совпадала с мыслями, которые о Годунове тайно думали многие Ci o подданные.

Первое крупное сражение состоялось под Новгород-Северским. Его гарнизон во главе с воеводой Петром Басмановым отказался признать самозванца и «сел в осаду», которая длилась несколько недель. На помощь осажденным пришел отряд боярина Ф. И. Мстиславского, но 21 декабря 1604 г. Лжедмитрий сумел ценой больших потерь его разбить. Трудности войны отрезвили сторонников самозванца, и они стали массово покидать ряды его войск. Кризис усилился еще больше, когда 21 января 1605 г. боярин Ф. И. Мстиславский наголову разбил самозванца в Комарицкой волости под Добрыничами.

Лжедмитрий I засел в Путивле и активно рассылал прокламации, «прелестные письма», в которых щедро обещал всем все, чего они желают: дворянам — великое жалование и власть над крестьянами, крестьянам — полную свободу, холоповладельцам — помощь государства в удержании своих рабов, холопам — волю. Число его сторонников постепенно росло. В апреле 1604 г. на стороне самозванца выступали новые города Юга России: Воронеж, Оскол, Белгород, Валуйки, Царев-Борисов (переименованный Лжедмитрием в Царьград), Елец и Ливны. Активную поддержку ему оказали донские и запорожские казаки.

Борис Годунов недооценил тяжесть ситуации. Он не воспринял самозванца всерьез (ранее с самозванчеством в таких масштабах русское правительство никогда не сталкивалось). Царь расценил происходящее как очередной «разбой», мятеж социально обиженных людей на далеком Юге — явление неприятное, но не опасное. Меры, принимаемые правительством, оказались недостаточными. Государевы дворяне воевать не хотели, а у казаков не было достаточно сил.

• 13 апреля 1605 г. Борис Годунов внезапно умер. Царем был провозглашен его сын, 16-летний Федор Борисович Годунов. Он по традиции объявил амнистию, но не включил в нее политических врагов Годуновых. Это оказалось последней каплей в чаше терпения: русская знать возненавидела род «выскочек». В армии зрел заговор под началом В. В. Голицына. Предатели вступили в переговоры с Лжедмитрием, послали к нему в Путивль делегацию с изъявлением поддержки. 7 мая в государевых войсках, стоявших под Кромами, начался мятеж; они присоединились к самозванцу и двинулись на Москву.
• 1 июня 1605 г. в Москве начался кровавый городской бунт. Были схвачены и убиты вдова Бориса Годунова Мария и юный царь Федор Годунов. Народу было объявлено, что они добровольно отравились. Дочь Годунова Ксению пощадили и насильно отправили принимать монашеский постриг. Патриарх Иов, сохранивший верность Годуновым, был арестован и сослан в Успенский монастырь в Старице. Тело Бориса Годунова выкинули из кремлевского Архангельского собора и закопали в ограде захудалого московского монастыря.
• 20 июня 1605 г. Лжедмитрий с триумфом вошел в Кремль и сел на русский престол как «законный царь Дмитрий Иванович». В Москву привезли Марию Нагую, мать царевича Дмитрия. В результате угроз или подкупа она признала в Лжедмитрий своего «чудесно спасшегося» сына.

Дальше Лжедмитрию открылась истина, которую рано или поздно понимают все мятежники и революционеры: сравнительно легко захватив власть, нужно приложить немало труда, чтобы ее удержать. Сев на трон Рюриковичей, самозванец должен был выполнять свои обещания, но сделать это было нельзя в принципе, поскольку они взаимно исключали друг друга. Не получалось одновременно защитить православие и ввести католичество, закрепостить крестьян и дать им волю, раздать разным людям одни и те же земли.

Крупных реформ самозванец не сумел провести. Он резко увеличил состав Боярской думы (надо было раздавать чины своим сторонникам), учредил в ней по польскому образцу должность мечника. Пытался присвоить титул «императора», чем вызвал сильное раздражение Польши. Лжедмитрий провел амнистию, картинно «простив» и Шуйских, и Годуновых. Он издавал прекраснодушные, но невыполнимые манифесты: о запрете брать взятки в приказных учреждениях, о сборе жалоб на несправедливости всех предшествующих правителей, а уж «царь Дмитрий» даст суд «по справедливости». По средам и субботам еженедельно Лжедмитрий лично принимал такие жалобы у населения на Красном крыльце в Кремле. Однако эти меры были направлены скорее на формирование образа «доброго царя», чем на какие-то реальные преобразования.

В 1606 г. готовился новый Судебник, в который были включены нормы Бориса Годунова 1601 — 1602 гг. о восстановлении Юрьева дня. На этой основе историк В. И. Корецкий предположил, что Лжедмитрий хотел отменить крепостное право. Однако стоит отметить, что Судебник Лжедмитрия так и не был утвержден официально. Зато 1 февраля 1606 г. вышло Уложение о крестьянах. По нему подлежали возврату хозяину крестьяне, бежавшие до голодных лет, т. е. до 1601 г. Те помещики, которые кормили беглых крестьян в 1601—1603 гг., имели право оставить их у себя (эта норма была в пользу дворянства Юга России).

Не стоит преувеличивать и налоговые льготы Лжедмитрия. Собственно, освобождение от налогов получил только Путивль как первая столица самозванца. Зато Отрепьев, как бывший холоп, в 1606 г. издал закон, запрещающий писать в запись о кабальном холопстве нескольких владельцев одновременно. Владелец мог быть только один, и по его смерти холоп становился свободным человеком. Особенно выгоден закон Лжедмитрия был для боевых холопов: в случае гибели господина в бою они получали свободу.

Дорвавшись до власти, Лжедмитрий стал вознаграждать себя за годы лишений безудержными кутежами, роскошью, мотовством и транжирством денег. Казна быстро пустела, и царь стал расплачиваться даже за покупки в лавках долговыми расписками — векселями. Очень скоро Казна перестала их принимать к оплате. Возникла позорная ситуация: русский царь вместо денег дает долговые расписки, которые ничего не стоят.

22 ноября 1605 г. в Кракове состоялось венчание Лжедмитрия с Мариной Мнишек. Правда, сам самозванец на собственной свадьбе не присутствовал: его представляло доверенное лицо — посол Афанасий Власьев. Но Речь Посполитая ликовала! С 1586 г. ее политики строили планы слияния русской и польской короны, и вот, спустя почти 20 лет, мечты сбываются: польская панна становится московской государыней (царский титул правителей России Польшей по-прежнему не признавался). Церемонию венчания почтил присутствием даже король Сигизмунд III.

Вскоре невеста выехала в Москву, куда прибыла 2 мая 1606 г., а 8 мая в Успенском соборе были проведены обручение и коронация. Обряд по-разному понимался католиками и православными: каждый видел в нем подтверждение своей веры. Такая двойственность вызвала подозрение в благонадежности Лжедмитрия и у католической свиты Марины, и у русского высшего духовенства и царского двора. После свадьбы царь совсем потерял чувство меры: если раньше он старался хоть как-то считаться с настроениями русского двора и москвичей, то теперь полностью перестал ориентироваться в окружающем пространстве. Он переоделся в иноземное гусарское платье. Польское платье надела и Марина. В пост Дмитрий приказывал себе готовить мясные блюда. В столице участились стычки горожан с поляками. Их обвиняли в том, что они пристают с непристойностями к московским женщинам, бесчинствуют на улицах, избивают прохожих и т. д.

17 мая 1606 г. в Москве внезапно вспыхнул мятеж. Бояре провели в Кремль вооруженный отряд, который разогнал стражу, а затем взбунтовали москвичей и умело направили толпу на Кремль якобы тушить пожар. На защиту Кремля выступили польские и литовские роты, но теперь москвичей звали на бой с ними под предлогом того, что «поляки хотят убить государя Дмитрия». Возбужденная толпа ворвалась в Кремль. Бояре умело ею манипулировали и направляли гнев на поляков и сторонников Лжедмитрия I.

Лжедмитрия схватили и растерзали. Марина сумела спастись: когда мятежники хватали для надругательства ее фрейлин, она, будучи маленького роста, спряталась под юбку к самой большой, старой и некрасивой фрейлине, и ее не нашли. Позже, когда мятеж успокоился, Марину арестовали и сослали в Ярославль. По всей Москве шли бои: горожане убивали поляков, расселенных на постой в разбросанных по всему городу домах, а те отчаянно сопротивлялись. Двор, где жил Юрий Мнишек, брали даже с применением артиллерии. Были убиты почти все музыканты, специально привезенные из Полыни для царской свадьбы.

Труп Лжедмитрия некоторое время для бесчестия лежал на Красной площади с брошенной на него скоморошьей маской — «харей». Затем его сожгли и, по легенде, пепел выстелили из пушки в сторону Польши, откуда он пришел. В сознании современников Лжедмитрий I остался носителем темных, дьявольских сил, с помощью обмана сумевшим захватить русский престол.

Демонстративное увлечение «польским обычаем», нежелание считаться с русскими православными традициями, полное непонимание настроений москвичей и боярской верхушки — вот причины, которые привели к мятежу 17 мая 1606 г. Лжедмитрий I сам провалил свой изначальный успех. Однако его гибель не означала устранения предпосылок к Смуте в масштабах всей страны. Уже 21 мая по столице пошел слух, что «царь Дмитрий жив», а в августе 1606 г. взбунтовались города Юга России. Смута продолжалась.