История охраны памятников в XIX веке

ФГБОУ ВПО Алтайская государственная академия культуры и искусств Факультет информационных ресурсов и дизайна Кафедра музееведения и документоведения История охраны памятников в XIX веке Выполнила:

студентка 1 курса, гр. МГ-130

Бирюкова Д.В.

Проверила:

к.к.н.

Д.Е.Шорина г. Барнаул, 2014

Оглавление Введение Глава 1. Особенности охраны памятников истории рубежа 19−20 веков Глава 2. Развитие отечественного законодательства по охране памятников древностей в первой половине XIX столетия Глава 3. Формирование государственной системы охраны памятников во второй четверти XIX века Заключение

Список источников и литературы

«Реставрация памятников архитектуры является в наше время не только самостоятельной областью архитектурной деятельности, но и важным направлением в развитии культуры». 1 Реставрация как метод восстановления памятников материальной культуры сформировалась в процессе становления аналитического метода исследования таких отраслей науки как антропология, этнография, филология, археология, искусствознание и других исторических дисциплин. Исследовательский метод данных отраслей науки был связан с реконструкцией памятников, явлений и процессов культуры прошлого.

В своем развитии реставрация прошла два этапа: изначально она определялась археологической наукой, затем — охраной памятников, став при этом одной из отраслей этой дисциплины. Следует отметить, что на первом этапе своего развития реставрация была ориентирована на формальные приемы реконструкции памятников. Это проявилось в так называемом методе археологической реконструкции, «восстановлении прежнего вида произведения искусства с точки зрения его формы (композиции, иконографии)"2.

Дело охраны исторических памятников и их реставрации как определенная система осознанных и целенаправленных мер, требующих сугубо профессионального к ним отношения, зародилась 150 — 200 лет назад. Сначала это произошло в странах Западной Европы, а затем и в России. Однако это вовсе не значит, что о необходимости сохранения и обновления памятников старины в более ранние времена не шло речи. Но именно во второй половине 18 — первой половине 19 веков, когда в обществе начало формироваться «историческое сознание», свойственное и современному восприятию, возрастает интерес к «древностям». В этот период меры по сохранению и возрождению памятников приобретают самостоятельный профессиональный статус и продолжают развиваться во второй половине 19 — начале 20 веков.

Постепенно реставрация отделяется от археологической науки. Ее новой ведущей функцией становится деятельность в сфере охраны памятников. Важными составными частями реставрационной науки в 19 веке стали: консервация, раскрытие и хранение, а в основу метода были положены аналитическое исследование, консервация, хранение, наблюдение и фиксирование. Таким образом, к началу 20 века постепенно формируется научный метод реставрации, при котором остается все меньше места произвольным решениям. Понимание историко-мемориального и художественного значения памятника дополняется осознанием его научной ценности и значением его как материального научного документа истории. Понятие «сохранение памятников старины» начинает выходить за рамки одного конкретного здания и расширяется до размеров необходимого окружения. Таким образом, в дореволюционной России был накоплен весьма ценный опыт, позволивший «заложить прочный фундамент успешному развитию искусства реставрации в дальнейшем"3.

Цель данной работы — рассмотреть историю охраны и реставрации объектов культурного наследия в России в первой половине 19 века, выявив характерные для этого периода представления о памятниках и принципы отношения к культурному наследию.

Актуальность темы

данного исследования определяется значением данного периода для формирования российской реставрационной науки. Как отмечают авторы сборника «Памятники архитектуры в дореволюционной России»: «Первую половину 19 века можно считать уже периодом зарождения на русской почве собственно реставрации». 4 Учитывая возрастающий интерес широкой общественности к проблеме сохранения памятников, размах реставрационных работ и напряженность противоречивых тенденций в развитии принципов и методов реставрации, автор считает необходимым обратиться к истокам реставрации для понимания происходящих в ней процессов.

В связи с обозначенной целью в исследовании автором ставятся следующие задачи:

— охарактеризовать основные этапы становление архитектурной реставрации в России в первой половине 19 века;

— описать практику реставрационных работ в России в первой половине 19 века.

Поставленные цели и задачи определили структуру работы, которая состоит из введения, двух параграфов, заключения и библиографии. Данная работа основана на изучении литературных источников, посвященных рассматриваемому вопросу.

Труды, посвященные изучению и истории развития реставрационной науки в дореволюционной России, публиковались неоднократно. Однако изученность реставрации в России оставляет желать лучшего.

Большую помощь в написании работы оказали авторефераты диссертаций, посвященные тем или иным проблемам реставрации в дореволюционной России. Так, например, в работе В. В. Зверева рассматривается происхождение и развитие научных принципов реставрации и охраны памятников в 18 — начале 20 века. Диссертация Л. Г. Ганзенко посвящена истории реставрации древнерусской монументальной живописи на Украине, а труд А. Б. Алешина — развитию русской школы реставрации станковой масляной живописи. В дальнейшем изучение этой проблемы было продолжено в монографии, изданной в 1989 году.

Истории реставрации уделяется внимание и в литературе, посвященной современным проблемам реставрации памятников архитектуры. Здесь показывается, как на протяжении веков изменение к памятникам обуславливало изменение задач по формированию облика сохраненных культурных ценностей.

В последние годы интерес к истории реставрации лишь возрастает. В 2002 году была опубликована монография авторского коллектива в составе А. Л. Баталова, Т. Н. Вятчаниной и И. И. Комаровой «Памятники архитектуры в дореволюционной России Очерки истории архитектурной реставрации». В этой книге собран обширный, ранее не публиковавшийся материал по дореволюционной практике реставрации памятников архитектуры. Здесь обрисованы сложные процессы эволюции отношения к архитектурному наследию и, как следствие, изменения подхода к решению реставрационных проблем. Вопросы охраны и реставрации памятников рассмотрены во взаимосвязи с общекультурной ситуацией, с тем, как в тот или иной период складывалось отношение к прошлому, как понималась проблема преемственности.

Несколькими годами ранее, в 1997 году, вышел в свет сборник документов «Сохранение памятников церковной старины в России в 18 — начале 20 века», подготовленный сотрудниками отдела теоретических проблем ГосНИИ реставрации Министерства культуры Российской Федерации. В него вошли 218 законодательных и нормативно-правовых актов, регулирующих взаимоотношения русской православной церкви и государства в соблюдении сохранения памятников церковной старины и искусство в России в указанный период.

Еще раньше — 1993 году — было выпущено учебно-методическое пособие одного из преподавателей Санкт-Петербургского государственного академического института живописи, скульптуры и архитектуры В. Г. Лисовского. Пособие освещает некоторые малоизвестные и недостаточно изученные страницы истории становления и развития дела охраны и реставрации памятников зодчества в дореволюционной России. Особое внимание обращено на раскрытие роли Петербургской Академии художеств в этом процессе. Мероприятия, направленные на исследование древнего зодчества, рассматриваются в тесной связи с «национально-романтическими» тенденциями в развитии русской архитектуры 19 — начала 20 веков. Приводятся данные о работах художников и архитекторов-исследователей на реставрации памятников, в т. ч. Ф. Г. Солнцева, Н. Е. Ефимова, Ф. Ф. Рихтера и других.

Глава 1. Особенности охраны памятников истории рубежа 19−20 веков Уже к 20-м гг. ХIХ в. указы по охране культурных ценностей приобретают целенаправленный характер. Фактически уже можно говорить о систематизированном подходе к сохранению национального достояния.

В целом, в первой половине XIX в. данные вопросы находились в ведении министерства внутренних дел и народного просвещения, а также Сената.

В 1859 г. была учреждена Императорская Археологическая Комиссия (ИАК), создан первый официальный орган, которому поручалось производить раскопки, приобретать находки, сделанные частными лицами.

Отчеты Комиссии, издаваемые с 1860 г., и другие издания получили европейскую известность.

В 1863 г. МВД выступило с предложением о привлечении губернских и областных статистических комитетов к участию в сборе сведений о памятниках древности, поскольку состав Археологической Комиссии был незначительным, а ее члены, главным образом, были заняты производством археологических раскопок и описанием открываемых предметов древности.

Вышеназванные комитеты располагали средствами к получению сведений о местных древностях. Правительство полагало, что их изучение и открытие, привлечение к участию в таких исследованиях лиц, знающих местные особенности, внимательное наблюдение за сбережением археологических находок и поощрительные меры в этом направлении обратили бы внимание общества на памятники нашей старины и со временем содействовали их изучению.

В таком положении вопрос об охране культурных ценностей в России находился до тех пор, пока в Москве в 1864 г. не открылось Археологическое общество (МАО). Перед открытием Общества на заседании 3 ноября 1864 г. А. С. Уваров отмечал: «Не только мы, но и наши предки не умели ценить важность родных памятников, и без всякого сознания, с полным равнодушием, безобразно исправляя старинные здания или восстанавливая их заново, они не понимали, что каждый раз вырывали страницу из народной летописи».

В 1869 г. в Москве начал работу I археологический съезд. Там было признано, что вопрос о сохранении памятников древности требует немедленного, безотлагательного решения. Его разработка была поручена специальной Комиссии, составленной из членов Московского и Петербургского археологических обществ.

Уничтожение многих ценных и редких памятников древности, искажение некоторых из них и равнодушие местной администрации к их сохранению требовали принятия решительных мер по охране уцелевших остатков старины.

Под давлением научной общественности вновь вернулись к вопросу о подготовке проекта закона. А. С. Уваров обратился к министру народного просвещения Д. А. Толстому с просьбой ходатайствовать о возможности взять под покровительство «его императорского высочества государя наследника» Комиссию, что было бы благоприятно для ведения дела и сохранения для науки памятников старины. 26 мая 1876 г. Д. А. Толстой доложил Александру II об учреждении при Министерстве народного просвещения по указанию Сената Особой Комиссии «по обсуждению предложений о мерах к сохранению памятников древности». В образованную Особую межведомственную комиссию под председательством статс-секретаря, товарища министра внутренних дел А.Б. Лобанова-Ростовского вошли по одному представителю от Академии наук, Академии Художеств, Императорской Археологической Комиссии, Синода, а также от всех археологических обществ. Александр II дал согласие на ее создание. Открыв заседание в ноябре 1876 г., Комиссия выразила единодушное убеждение в необходимости принять решительные меры к охранению древних памятников, были выявлены факты грубого невежества и посягательства на памятники искусства и старины.

Предложения Комиссии в 1876 г. закреплены законом не были. Фактически единственный раз за всю дореволюционную историю России для обсуждения вопросов охраны памятников была создана представительная комиссия, состоящая только из специалистов. Основными своими задачами комиссия считала составление свода памятников; проведение экспедиций для их выявления, обследования, изучения; тщательный надзор за всеми памятниками старины, которые сохранились в империи.

Но попытка создать государственную систему охраны памятников потерпела крах в тот момент, когда она уже практически была готова к реализации. Как всегда на охрану национального достояния не нашлось денег. Возможно, причиной неудачи стала начавшаяся русско-турецкая война.

Потребность в подготовке закона по охране памятников все более ощущалась.

Памятники старины продолжали гибнуть. Этому не смогло помешать ни создание в 1890 г. при МАО Особой Комиссии по сохранению древних памятников, в которую вошли такие видные специалисты как В. Е. Румянцев, К. М. Быковский, И. Е. Забелин, А. А. Мартынов, 5 ни новое определение Синода 1894 г. о необходимости выполнять указ о порядке реставрации памятников древности (церквей и монастырей), 6 ни циркуляр МВД от 10 ноября 1894 г. губернаторам с подтверждением распоряжения об обязательном доставлении археологических находок в ИАК, 7 ни обращение председателя ИАК графа А. А. Бобринского в МВД от 4 марта 1898 г. с предложением о создании при МВД Комиссии (из представителей заинтересованных ведомств и археологических обществ) для выработки положения об охране памятников старины.

Итак, необходимость в принятии закона по охране культурных ценностей с каждым годом ощущалась все острее. Перелом наметился на рубеже XIX — XX вв. Учитывая бесплодность прежних попыток ограничиться в этом отношении приведением «в полную известность древних памятников» и, признавая, что «вопрос об охране их все еще остается открытым», Археологическая Комиссия в 1898 г. предложила образовать при Министерстве внутренних дел Особую комиссию из представителей заинтересованных в этом деле ведомств и археологических обществ, которая окончательно выработала бы проект положения по настоящему делу. Однако, несмотря на очевидную актуальность и важность, эта идея в данный период реального воплощения так и не получила.

Определяющей чертой культурно-общественной жизни пореформенной России стал широкий демократический подъем, выразившийся, в частности, в росте общественной активности. Одним из проявлений общественной инициативы было земско-либеральное движение. Важнейшим компонентом этого движения стала общественно-просветительская работа, направленная на популяризацию научных знаний среди рабочих, крестьян, ремесленников и т. д. В этом интеллигенция видела один из главных путей просвещения и образования народа. Это общественное явление принимало разнообразные формы: чтение лекций, издание научно-популярной литературы, организация библиотек, выставок, музеев.10 Последние удовлетворяли интерес общественности к изучению природных богатств различных районов, к истории материальной культуры, к архитектуре, художественным и историко-бытовым памятникам.

Вместе с тем, задачи охраны отечественных культурных ценностей осознавалась властью. 13 апреля 1898 г. был издан Именной высочайший указ «Об учреждении особого установления под названием „Русского музея императора Александра III“ и о предоставлении для сей цели приобретенного в казну Михайловского дворца со всеми принадлежащими к нему флигелями, службами и садом». Но идея организации музея отечественного изобразительного искусства возникла задолго до этой даты. Еще в самом начале ХIХ в. было принято решение об открытии в Эрмитаже зала русской живописи, для чего был составлен список картин, находившихся в Таврическом, Царскосельском, Петергофском и Кремлевском дворцах. Однако к 90-м гг. ХIХ в. эрмитажное собрание, хотя и включало в себя целый ряд первоклассных произведений, было весьма неполным и не давало достаточного представления ни об истории, ни о современном этапе развития русского изобразительного искусства.

Мысль об организации музея отечественного искусства высказывалась и обсуждалась особенно активно, начиная с середины ХIХ в. Необходимо отметить, что Москва чаще, чем Петербург, фигурировала в первоначальных проектах и предложениях по созданию будущего музея, т.к. к этому были основания. Еще в начале царствования Александра II там был основан Публичный музей, в который вошло великолепное собрание Румянцевского музея, включившее приобретенную в 1865 г. картинную галерею Федора Прянишникова. Начиная с 1865 г. целенаправленно и активно формировалась коллекция современной русской живописи Павла Третьякова, которая изначально, по замыслу собирателя, предназначалась для самого широкого показа. Открытие в августе 1893 г. Московской городской художественной галереи Павла и Сергея Третьяковых ускорило появление вышеназванного указа об учреждении государственного национального музея искусства в Санкт-Петербурге. К тому же нашли и подходящее здание — Михайловский дворец — уникальный памятник архитектуры русского классицизма.

Глава 2. Развитие отечественного законодательства по охране памятников древностей в первой половине XIX столетия Положение с памятниками несколько стало меняться в XIX веке. Первое нормативно-правовое предписание начавшегося столетия касалось, как бы, их косвенно и было связано с возникновением в 1804 году при Московском университете Общества истории и древностей российских. Первым своим мероприятием оно наметило критическое исследование российских летописей и их издание. В этой связи Общество через попечителя университета обратилось к министру народного просвещения с просьбой исходатайствовать высочайшего разрешения о доставлении ему «оригинальных русских летописей и хронографов», хранящихся в государственном архиве иностранных дел, Санкт-Петербургской академии наук, а также в патриаршей и синодальной библиотеках и некоторых лаврах и монастырях. Несмотря на то, что основная цель данного действия была научно-издательской, тем не менее, подспудно решалась и регистрационно-учетная задача, а, следовательно, и охранная. Александр I обратил внимание и на правильность управления и сохранения в порядке и целостности древностей, находящихся в кремлевской мастерской и Оружейной палате. 10 марта 1806 года по этому поводу последовал именной указ на имя главноуправляющего Экспедицией кремлевского строения, Мастерской и Оружейной палатой П. С. Валуеву. Император, исполняя его просьбу, утвердил новый штат Мастерской и Оружейной палаты не только для лучшего их управления, но и «сохранения в порядке и целости находящихся тамо древних сокровищ». Кроме того, император отметил совершенно негодную практику прежних начальников палаты, заключающуюся в том, что выпадавшие из предметов древностей обломки золотых и серебренных вещей, а также жемчуга и каменья уничтожались. Отныне предписывалось, чтобы «впредь всякий вывалившийся из своего места камень или жемчуг тотчас был вставлен и поврежденная часть исправлена без наималейшего отлагательства». Правда, ветхие и подвергнутые тлению вещи разрешалось продавать с публичного торга, но на законном основании и по предписанию государя императора. Категорически воспрещалось продажа оружия и воинских уборов, шведские офицерские знаки, которые, «хотя ветхо и по прежнему худому надзору приведено в дурное состояние, но составляет древние трофеи, заслуживающие их сбережения». Без позволения главноначальствующего запрещалось входить в хранилище Палаты. Палате позволялось «по обычаю, несколько веков в России и повсюду существующему», принимать и от частных лиц добровольные подношения в виде манускриптов и вещей, «достойных уважения или древностию или искусством», но исключительно с высочайшего соизволения. Данный указ высветил не только порочную практику прежнего принципа «хранения» древностей даже в таком уважаемом учреждении как Оружейная палата, но и наметил явный поворот верховной власти к патриотической оценке отечественных древностей и осуществления их охранных мер. Это были первые, робкие шаги в данном плане и относились лишь к наиболее чтимым российским святыням и победным военным трофеям, не касаясь пока иных памятников старины. Положение с археологией также несколько стало меняться в XIX столетии. Археологические раскопки в Крыму положили начало серии распоряжений, положений и циркуляров верховной и центральной властей России по охране памятников древностей. Ученые настояли на издании в 1805 году высочайшего повеления об ограждении от разрушения крымских памятников старины. В его развитие Херсонский военный губернатор поручил своим чиновникам наблюдать за путешественниками, чтобы они не собирали «древние редкости». 4 июля 1822 года выходит Высочайше утвержденное положение Комитета министров «О сохранении памятников древности в Крыму», которое, по мнению специалистов, кроме всего прочего положило и начало систематическому изучению и учету археологических памятников древней Тавриды и сооружений «инославных конфессий. Через три года Новороссийский генерал-губернатор и наместник Бессарабской области М. С. Воронцов направляет министру народного просвещения А. С. Шишкову письмо «О необходимости упорядочить ведение раскопок и о создании музеев в Одессе и Крыму». В нем говорилось, что он уже докладывал императору о том, что на берегах Черного и Азовского морей «находят множество памятников греческого и римского владычества», которые «могут принести наукам и искусствам великую пользу». Однако, местное начальство не обращает на них внимание, и они «разошлись в тысячи рук, большею частию невежественных, и остались в забвении, или навеки похищены у потомства, быв разломаны, перелиты, употреблены на фундаменты для строений или вывезены за границу». На этом основании генерал-губернатор предлагал учредить систематическое и основанное «на известных правилах» вскрытия и обозрения курганов, развалин или других мест, где могут быть найдены всякого рода древности, а также открыть двух музеев для сохранения памятников. Все эти указы и распоряжения продолжали выполняться ненадлежащим образом или вовсе игнорировались. Исходя из того, что «узаконения сии приводятся в исполнение ныне только в отношении доставления в Академию наук уродов человеческих; прочие же статьи оных с давних времен не исполняется», потому Сенат «в уважение ходатайства Академии и пользе наук», 20 июля 1832 года опять напомнил местной власти петровский указ от 13 февраля 1718 года о доставлении в Академию наук найденные в земле или в воде «какие старые вещи» и «о непременном исполнении прописанных выше сего узаконений». В разговорах и печатным словом высказывалось почтение к древностям, но подлинная забота о сбережении памятников еще не ощущалась и необходимость ее не вполне осознавалась даже интеллигентными кругами общества и просвещенного дворянства. Что же касается других древнейших городов России, то они в отношении охраны памятников старины прозябали. Государственный канцлер Н. П. Румянцев замечал, по поводу его посещения Киева, что у него «сердце сокрушалось, видя, каковое там господствует нерадение к древностям нашим» .

Законодательные и практические особенности обеспечения охраны церковных памятников древности в XIX — начале XX вв В начале XIX столетия гражданские власти также более пристальнее стали обращать внимание на церковные древности. Любопытно, что впервые такая инициатива была проявлена смоленским гражданским губернатором, который в феврале 1819 года обратился к духовенству и другим сословиям собирать сведения о древностях. Губернатор сокрушался, что «многие исторические доказательства древних происшествий чрез целые ряды столетий оставались в мрачном и горестном забвении». К открытию «достопамятностей исторических» он призывал «почтеннейшее духовенство», которое знает всех прихожан и пользуются их доверием, ведают «все места, все урочища земли». Он призывал их «разведать» и прислать к нему сведения об исторических рукописях, грамотах, рескриптах, древних записей, книгах, повестей церковных, надгробных камнях и других памятниках. В отношении древних храмов, советовалось «сделать описание, когда и кем воздвигнуты они и по какому случаю, что имеют у себя отличительного и любопытного и в каком теперь положении» находятся .

В распоряжении русской православной церкви находились огромнейшие художественно-исторические богатства, которые, к сожалению, как с тревогой отмечала и в XIX в. общественность, продолжала гибнуть от невежества священнослужителей. Фактически иерархов церкви не заботила древность храма, а потому даже члены Синода считали (1826 год), что постройка, переделка и починка приходских церквей по правилам архитектуры остаются «на попечении и ответственности прихожан, а духовенство только заботиться должно о том, чтобы все части строения соответствовали Соборным и синодальным правилам»

Любопытно, что против такой заявленной категоричности выступил министр внутренних дел, который полагал, что в данном вопросе нельзя полагаться на одних прихожан, а потому предлагал губернаторам «посредством архитекторов или других знающих людей» иметь наблюдение «что-либо в строении против планов и фасадов убавлять, прибавлять или переменить». Местному же духовному начальству в этом отношении «нет нуждьо вмешиваться. В феврале 1828 года Синод согласился с таковым мнением министра 2.

Тем не менее, по свидетельству известнейшего знатока московских древностей и профессора московского университета И. М. Снегирева, «более всего терпят древние церкви наши от нелепых пристроек и своенравных перестроек попа и старосты вместе с комиссию строения».

Как уже говорилось, 31 декабря 1826 года вышел именной указ монарха, чтобы гражданские губернаторы доставляли сведения «об остатках древних зданий в городах и о воспрещении разрушать оные». В развитии его, 7 января следующего года, Министерство внутренних дел направляет обер-прокурору Синода отношение с просьбой «дать приличные подведомственным местам и лицам предписания как о воспрещении разрушать» древние здания, так и о том, чтобы гражданским властям с их стороны в этом оказывалось содействие .

Эти требования зафиксировал и первый строительный устав 1832 года, статьи которого воспроизводили существующее законодательство, как общероссийского характера, так и появившиеся по конкретным поводам. В отношении церковных памятников, в нем, в частности, указывалось, что «перестройка или починка церквей разрешается епархиальным архиереям», но утверждение их планов и фасадов остается в ведении Министерства внутренних дел: в Санкт-Петербурге — строительном Комитете, МосквеКомиссии от строения, а в провинции — при губернских правлениях строительные экспедиций. Впоследствии Устав строительный в редакции 1857 года был дополнен статьей следующего содержания: «Воспрещается приступать без высочайшего разрешения к каким-либо обновлениям в древних церквах и во всех подобных памятниках. Вообще древний, как наружный, так и внутренний, вид церквей должен быть сохраняем тщательно и никакие произвольные поправки и перемены без ведома высшей духовной власти не дозволяются» .

Данное положение было продублировано и синодальным указом от 31 декабря 1842 года, по которому обновление церковных памятников древности разрешалось по предварительному рассмотрению Синода. На местах за этим должны были следить епархиальные архиереи, о чем статья 3 Устава строительного раздела «Надзор за памятниками искусства» была дополнена соответствующим пунктом.

Даже эти вроде бы незначительные ограничения в деле постройки и перестройки церквей вызывали у духовенства отторжение, что, вероятно, связывалось и с практическими трудностями осуществления законодательства на местном уровне. В 1865 году Александр II вынужден был, во изменение некоторых статей Устава духовных консисторий и Устава строительного, постройку, перестройку соборных, приходских и кладбищенских церквей разрешить епархиальным архиереям. Правда, вводились исключения в отношение столичных храмов, древних церквей, построенных «не позже начала XVIII века, или хотя и не древнее, но замечательные по зодчеству или историческим воспоминаниям».

Глава 3. Формирование государственной системы охраны памятников во второй четверти XIX века охрана памятник государственный церковный Деятельность по сохранению объектов историко-культурного наследия в нашей стране из состояния стагнации, переживаемого в 1990;е гг., перешла в активную фазу, однако не всегда имеющую положительный результат. Возникает необходимость преодоления негативных последствий этого процесса. Обращение к истории создания государственной системы охраны памятников может содействовать выявлению ключевых моментов, влияющих на современную политику в области наследия. Большую убедительность в этом обращении к прошлому придает сравнительный анализ опыта разных стран. Живописные места Воронежской области — типичные пейзажи для необъятной России. Посетив базы отдыха под Воронежем, вы сможете провести незабываемо время всей семьёй и насладится красотами местной природы.

Наиболее четко процесс формирования государственной системы охраны памятников прослеживается во Франции и России во второй четверти XIX в. Выбор Франции для сравнительного анализа неслучаен, так как в ней раньше других европейских стран сложилась самобытная государственная система охраны памятников. Именно к французскому опыту будут неоднократно обращаться в XIXначале ХХ в. российские исследователи при решении вопросов сохранения памятников древности.

Переживаемый европейскими странами, в том числе и Россией, кризис системы ценностей, связанный с Великой Французской революцией и последующими событиями, разрешался близким, по сути, путем: «от идеализации античного прошлого — к постижению прошлого национального». В это время получил широкое распространение романтизм, мощное идейно-художественного течение, являвшееся своеобразной реакцией на век Просвещения. Важной чертой романтизма была так называемая «пассеистская рефлексия», выражавшаяся в увлечении стариной, ее поэтизации, интересом к народной жизни и народной словесности, которая тем самым побуждала к глубокому изучению своего национального прошлого. Помимо этого, интерес к «своей» истории и «своим» памятникам, в основном религиозным, организация их охраны и развитие реставрации как самостоятельного архитектурного движения были в значительной степени определены внутриполитическими проблемами европейских стран, связанными с радикальным изменением социально-политического облика самого общества.

Итак, поворотным как в области изучения, так и охраны памятников древности стал высочайше утвержденный циркуляр Министерства внутренних дел от 31 декабря 1826 г. «О доставлении сведений об остатках древних зданий в городах и о воспрещении разрушать оные». Гражданским губернаторам предписывалось немедленно собрать сведения: 1. В каких городах есть остатки древних замков и крепостей или других зданий древности. 2. В каком они положении ныне находятся? Строжайше запрещалось «таковые здания разрушать; что и должно оставаться на ответственности начальников городов и местных Полиций». При возможности «снять с таковых зданий планы и фасады в нынешнем их положении…». Этот циркуляр рассматривается практически всеми отечественными исследователями как первая попытка, предпринятая государством, по составлению Свода памятников. Собранные материалы были обобщены в работе А. Глаголева «Краткое обозрение древних русских зданий и других отечественных памятников», вышедшей в 1839—1840 гг.

Период правления Николая I, получивший в отечественной историографии оценку «эпохи политической реакции», тем не менее был временем значительных социально-экономических и общественно-культурных сдвигов. Как отмечает историк В. А. Дьяков, при Николае I завершилось «формирование национальной идеологии русского общества», которая основывалась на изучении «истоков и специфических черт русской истории и культуры».

К этому времени внимание к старине и народности стало неотъемлемой частью гражданской добродетели. Народно-освободительное движение, возникшее в ходе Отечественной войны 1812 г., послужило толчком к росту национального самосознания. Связанные с ним идеи патриотизма способствовали привлечению внимания к вопросу о роли России в мировом историческом процессе, превратившемуся затем в вопрос о русской «самобытности», об особом русском пути.

В царствование Николая I изменилось представление об основной миссии государства, которая теперь заключалась в служении народу. Государственная форма национальной идеологии получила выражение в «теории официальной народности», разработанной президентом Академии наук, министром народного просвещения графом С. С. Уваровым. Возникшие из противостояния официальной идеологии разновидности раннего российского либерализма — западничество и славянофильство, размышляя о путях развития страны, также обращались к изучению ее прошлого.

Стремление к государственному регулированию исторических изысканий приводило, как и в предшествующее столетие, к их политизации и идеологизации. Осуществление со стороны государства руководства наукой было обусловлено самим принципом устройства научных учреждений, заложенным еще при их основании в XVIII в.

В отличие от Франции, в России в это время сеть научных обществ еще не была развита. Во второй четверти XIX в. активное проведение археологических раскопок и формирование круга исследователей, занимающихся изучением памятников древности на местах, способствовали созданию археологических обществ. Наиболее значимыми из них были Одесское общество истории и древностей (1839) и Русское археологическое общество (1846). В 1839 г. при Ришельевском лицее по инициативе Н. Н. Мурзакевича и при поддержке генерал-губернатора Новороссийского края и Бессарабии графа М. С. Воронцова было основано Одесское общество истории и древностей. Основными задачами Общества, закрепленными в его уставе, были собирание, описание и хранение всех остатков древностей, открывающихся в Южной России или имеющих к ней отношение; подготовка материалов по истории края на основе географических и статистических сведений.

Таким образом, во второй четверти XIX в. в России начала складываться определенная система охраны памятников древности, которая находилась под непосредственным контролем императора. Характерно то, что потребность в изучении древностей поднимала вопрос о необходимости их сохранения. В свою очередь, правительственные распоряжения в области сохранения памятников древности определяли исследовательские программы научных обществ и государственных учреждений.

При сравнении процесса формирования системы охраны памятников в России и Франции можно отметить много общего. Прежде всего во второй четверти XIX в. ощущался подъем интереса к национальной истории, национальному прошлому, который был обусловлен не только естественным развитием науки, но и главным образом политическими и социально-экономическими условиями. В России это продолжалось еще на волне национально-освободительного движения, победы над Наполеоном, а затем стимулировалось «охранительной» государственной политикой. Во Франции стремление к восстановлению национального единства, поиск национального сознания также осуществлялись на основе государственной политики. Можно сказать, что правительство и государственные учреждения и той, и другой страны во многом не только инициировали эту деятельность, но и осуществляли руководство и контроль над ее выполнением. Были созданы специальные государственные учреждения, направленные на сбор, изучение и сохранение памятников национальной истории как письменных, так и вещественных. Во Франции это было сделано в более сжатые сроки, в России все же процесс растянулся на несколько десятилетий. Правительство и той, и другой страны понимало, что самостоятельно поставленные задачи не решить и необходима помощь научных обществ, которые стали активно развиваться в это время. Во Франции уже в 1830-е гг. сложилась развитая сеть научных обществ, занимающихся изучением памятников древности. В России такая сеть будет создана только во второй половине XIX в. Следует также отметить значение местной администрации, которая способствовала не только изучению древностей, но и их сохранению, находя источники финансирования этих работ. В качестве общей проблемы можно назвать отсутствие специалистов на местах, что во многом затрудняло выполнение поставленных задач, и прежде всего создание свода памятников, который рассматривался как основная мера их сохранения.

Заключение

19 век характеризуется устойчивым интересом к национальному культурному наследию. Уже в 20 — 30-е годы 19 века началась интенсивная, хотя не вполне еще систематическая деятельность по изучению древнерусского художественного наследия, которая получила у современников название «художественная археология».

В целом предпосылки для развития реставрации в России были созданы благодаря новым веяниям в архитектуре и инженерном строительстве, возникших в начале 18 века, вместе с освоением русскими зодчими новых методов строительства и приемов проектирования. Во многом их возникновение было связано с распространением в художественной культуре сначала Европы, а затем и России романтических тенденций, вызвавших научный интерес к тем памятникам прошлого, образы которых могли вдохновить современных художников. Дальнейшее развитие романтического движения и исторической науки привели к активизации усилий в области реставрации древних сооружений.

Исследователями отмечается, что уже в 18 веке различали реставрацию художественную и реставрацию по «механической части». Художественная реставрация включала в себя все восстановительные операции прежнего вида произведения искусства. Реставрация по механической части или, пользуясь современной терминологией, — техническая реставрация была направлена на технологическое решение проблемы. Художественная и техническая реставрация в рамках археологической науки соотносились между собой так, как работа архитектора и строителя, как творческая и исполнительская с безусловным приоритетом творческой работы. Следует подчеркнуть, что теоретические концепции формулировались по отношению к художественной реставрации.

Техническая сторона реставрации представлялась второстепенной, в значительной степени осознавалась как ремонт, проведенный по определенным правилам археологической реконструкции. Реставрация как единая проблема в ее теоретических и технических аспектах выявилась на более поздней стадии развития реставрационного дела.13

Формальные приемы реконструкции памятников по их остаткам складывались вместе с эстетическим освоением архитектурного наследия античности и эпохи Возрождения. Первое знакомство русской общественности с античными теориями архитектуры относится к началу 18 века. Уже в 1709 году в России был издан трактат Виньолы «Правило о пяти чинах архитектуры» на русском языке, переиздававшийся позднее несколько раз.

Основываясь на теории архитектурных стилей и постигая конструктивную логику ордерных систем, пространственные закономерности построения целого, пропорционирование частей, используя симметрию и аналогию деталей, разрабатывались формальные приемы восстановления памятников в их прежнем виде.

Зарождению теоретических проблем реставрации способствовало освоение русскими зодчими новых приемов проектирования, основанных на усовершенствованном чертеже. Собственно чертеж лег в основу графической реставрации, а позднее он стал основой реставрационной документации.

Приемы реставрации памятников изобразительного искусства и быта классической древности разрабатывалась в рамках реализации учебных и творческих программ Петербургской Академии художеств в конце 18 — начале 19 веков. Так президент Академии художеств А. Н. Оленин предполагал создать полное собрание гипсовых слепков древнегреческой и римской пластики, монет, медалей, а также гражданских и военных костюмов греков, римлян и «других знаменитых народов древности». Способом решения этой задачи было археологическое восстановление целого ряда памятников по их остаткам.

Суть археологического метода реставрации наиболее ярко была выражена А. Н. Олениным в 1831 году по отношению к восстановлению греческих и римских воинских костюмов и доспехов. По мнению Оленина, восстановленные костюмы «должны быть самыми ближайшими подражениями подлинникам, которые до нас дошли посредством Ваятельных и Живописных произведений древних, особенно же на так называемых этрусских вазах и некоторых настоящих остатках убранств, оружий и скарба древних Египтян, Ассириян или Персов, Греков, Римлян и Скифов, найденных в их гробницах и в развалинах городов их и зданий». Предполагалось, что сделанные образцы должны быть «самые верные подражания настоящим предметам в их формах, покрое, веществе и наружном виде». 14

Одновременно шло формирование приемов реконструкции памятников отечественной древности. Впервые они возникли в исторической науке 18 века в связи с разработкой метода критического анализа древних памятников, представленных письменными источника. Одним из первых в России, кто дал образцы научной критики источников, был А. М. Шлейцер.

Характерно, что в дальнейшем археологический метод реставрации будет строиться на «исследовании материального остатка в сочетании с исторической и филологической критикой письменных свидетельств древних авторов» 15. Таким, например, был метод работы по восстановлению памятников древнерусского искусства А. Н. Оленина и Ф. Г. Солнцева.

Таково было общее направление складывания реставрации как прикладной дисциплины внутри археологической науки конца 18 — первой половины 19 веков.

1. Алешин А. Б. Развитие русской школы реставрации станковой масляной живописи (18 — начало 20 века). Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата искусствоведения. — Л., 1978.

2. Алешин А. Б. Реставрация станковой масляной живописи в России. Развитие принципов и методов. — Л.: Художник РСФСР, 1989.

3. Баталов А. Л., Вятчанина Т. Н., Комарова И. И. Памятники архитектуры в дореволюционной России Очерки истории архитектурной реставрации. — М.: Терра, 2002.

4. Ганзенко Л. Г. История реставрации древнерусской монументальной живописи на Украине 17 — 19 веков (Киев). Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата искусствоведения. — Л., 1990.

5. Зверев В. В. Формирование теории и практики охраны и реставрации художественных памятников в дореволюционной России. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата искусствоведения. — М.,

6. Кричко В. А. Архитектурные современники из прошлого. — М.: Стройиздат,

7. История политических партий России./Под ред. Зевелева А. И. -М.:Высш.шк., 1994.

8. История России с древнейших времен до конца XX века: Учебное пособие для студентов вузов. — 5-е изд., стереотипное — М.: Дрофа, 2004. — 656 с;

9. История России ХХ в. Справочные материалы./Данилов А.А. — М., 1996.

10. История России в 2-х т.: Учеб. пособие для вузов / М. М. Горинов, А. А. Горский, А. А. Данилов; Под ред. А. А. Данилова. — М.: ВЛАДОС, 1998, Т.1.

11. История России под общей ред. Рыбкина А. А., Саратов, 1997 — 215 с;

12. Крушение помещичьих и буржуазных партий в России (начало ХХ века 1920 год)./Спирин Л.М. — М., 1977.

13. Михайлова Н. В. Отечественная история. Учебное пособие. Гриф МВД. М. «Щит-М», 2003. 165 с.;

14. Михайлова Н. В. Познание истории — ключ к прошлому, настоящему и будущему. Пособие для студентов юридических вузов. М. «Щит-М», 2003. 217 с.;