Возвышение новых политических центров: литовско-русское государство, тверское и московское княжества

После нашествия, разрухи, карательных ордынских экспедиций, новых устрашающих набегов Русь возрождалась постепенно, трудно, мучительно. Александр Невский своей мудрой, осторожной политикой централизации положил начало этому процессу.

Преодолевая тяжкий гнет ордынских даней, междоусобные войны князей, народ медленно, но крупицам поднимал из руин родной край. В этом процессе участвовали все слои населения — наиболее умные прозорливые, энергичные князья, крупный вотчинники — бояре, деятели Церкви, купечество, ремесленники, крестьянство. Каждый из слоев общества находил свое место в деле развития Руси.

Общий подъем Северо-Восточной Руси конца XIII в. — начала XIV в. был более мощным, чем, например, в южных и юго-западных русских княжествах — Киевском, Черниговском, Галицко-Волынском, несмотря на то, что земли на севере были менее плодородными, а климат более суровым.

Чем же объяснялся данный, может быть, несколько неожиданный исторический факт? Почему именно Северо-Восточная Русь, а не богатый солнечный тог, стала лидером русских земель?

В условиях монголо-татарского нашествия и установившегося ордынского ига именно Волжско-Окское междуречье, а также новгородские земли стали наиболее безопасными для жителей Руси. Здесь тоже появлялись ордынские сборщики дани, сюда тоже приходили отряды захватчиков, поддерживая то одного, то другого князя или подавляя восстания против Орды. Но всё это происходило намного реже, чем на юге. Южнорусские земли, как и прежде, были открыты вторжениям монгольских туменов. Карательные ордынские рати появлялись здесь по любому поводу и добивали богатые южные города.

Кроме того, за ослабленные южнорусские земли шла борьба между сильными соседями — Польшей, Венгрией, Литвой. Северо-Восточная Русь была в стороне от этой борьбы. Она оказалась укрытой лесами, полноводными реками, озерами, болотами и от постоянной ордынской опасности. В лесных чащах Севера жить было спокойней, чем на открытых пространствах Юга.

Признав власть Орды, Северо-Восточная Русь тем самым получила защиту от притязаний Литвы. Поддерживала Орда Русь и против крестоносцев. Это была неволя, но была и стабильность, и наиболее дальновидные и энергичные русские князья делали всё для того, чтобы, сохраняя с Ордой уже устоявшиеся отношения, использовать ситуацию с пользой для Руси. Первым это блестяще делал Александр Невский.

В относительно спокойное Волжско-Окское междуречье потянулись люди из других краев. Шли беженцы из Галицко-Волынской Руси, киевской и черниговской земель. Шли крестьяне, ремесленники, торговцы. Уходили под защиту северных лесов бояре со своими Дружинами. Известен случай, когда в небольшую Москву с юга переселился крупный боярин и привел с собой 1700 вооруженных людей. Переселялись сюда и выходцы из псковских и новгородских земель, где постоянно шла борьба с литовцами, немцами, шведами. Люди хотели покоя и безопасности.

Народом пополнялась в первую очередь та часть Северо-Восточной Руси, которая была удалена и от Орды, и от западных границ. Это были земли небольших княжеств — Тверского, Московского, Ярославского. Но и старые земли — владимирская, ростовская, суздальская — считались более предпочтительными для людей, чем беспокойные южные края В то же время здесь было всё необходимое для жизни людей, что подтвердили прежние века. Здесь вполне благополучно хозяйствовали угро-финские и балтские племена, а позднее пришедшие сюда славяне. Они жили рядом, перенимали опыт друг друга, роднились.

Прекрасные земельные угодья простирались среди лесов под Суздалем и Владимиром. Лес, реки, озера давали пищу и строительный материал. Здесь издревле была своя соль, болотная железная руда. Работай, не ленись, и можно поднять и возродить родную землю.

Большую роль сыграли в этом деле князья. Потомки Владимира Мономаха и Юрия Долгорукого, дети и внуки Александра Невского, несмотря на распри и войны между собой, показали себя рачительными хозяевами. Во Владимирской Руси в целом, но особенно в небольших, хорошо укрытых от врагов Московском, Тверском, Ярославском, Нижегородском княжествах князья основывали города, создавали крепости, призывали на свои земли людей со всей Руси. Пришедшие сюда бояре с дружинами, как и прежние верные слуги местных князей, получали здесь обширные земельные владения, населенные крестьянами. С конца XIII в. в этой части Руси восстановилось каменное строительство, в том числе церквей. Люди, приходившие помолиться в новые каменные храмы, видели воочию развитие края, обретали духовную уверенность. Расширялись и обстраивались и прежние города, обносились пока еще дубовыми, но уже новыми стенами.

Значительную роль в подъеме Руси играла Церковь. Во всех северо-восточных княжествах деятели Церкви, используя средства верующих, в том числе поддержку князей, бояр, купцов, строили храмы, расширяли переданные церковным организациям земельные участки, призывали на них крестьян, ремесленников, предоставляли им налоговые льготы, использовали их труд в своих интересах, богатели, но одновременно содействовали общему развитию хозяйства Руси.

Способствовали возрождению страны и монастыри. Их братства в городах и пригородах не только молились Богу, исполняли религиозные службы, привлекая к себе верующих людей, но и вели собственное хозяйство. Монахи занимались огородничеством, осваивали при помощи пришлых бедных людей, ищущих защиты и поддержки, пашни, разводили крупный и мелкий скот, шипу, отстраивали хозяйственные комплексы, воздвигали вокруг монастырей высокие стены, ставили между ними башни. Это были настоящие крепости.

Именно в церквах и монастырях возобновилось при поддержке княжеской власти угасшее на время летописание. Здесь же переводились греческие и болгарские православные сочинения, развивалась иконопись; мощная русская культурная традиция начинала новую жизнь.

Монастыри усердно осуществляли хозяйственную колонизацию Северо-Восточной Руси, освоение новых земель. Молитва здесь шла рядом с топором дровосека, сохой пахаря, косой, мотыгой… В лесную глушь, подальше от мирских страстей и людских глаз, уходили отшельники-богомольцы. Рубили себе скромную избушку, ставили в изголовье икону, молились в одиночестве, готовились к встрече с Богом уже в иной жизни. Но и земная жизнь предъявляла к ним свои требования: надо было защищаться от зверя, добывать пропитание, согреваться в лютые морозы. Отшельники очищали от леса небольшие участки земли, сеяли зерно, разводили огороды.

Сюда, в лесные дебри, прослышав про святую жизнь отшельника, приходили верующие, просили утешения, духовной защиты. Несли в скромных узелках святому человеку, что Бог послал, — хлеб, яйца, творог, всякую зелень. Некоторые селились здесь, принимали постриг, становились монахами. Так зарождалось новое монастырское братство, начиналась новая жизнь. Монастырь обрастал поселенцами, вокруг святой обители вырастали деревни. Особенно много таких отшельников и таких обителей появилось на Руси в тяжкие времена после Батыя. Медленно, но упорно монастырская колонизация, которая тянула за собой тружеников — крестьян и ремесленников, пробивалась по всей Руси. Иногда крупные монастыри направляли в дальние необжитые углы своих монахов на религиозный и гражданский подвиг, и те зажигали свет цивилизации в недоступных ранее местах.

В городах не только возобновилось каменное строительство, но возродились старые ремесленные специальности: кузнечное дело, кожевенное, гончарное, сапожное, плотничное, камнерезное и др. Они вызвали к жизни новые ремесленные профессии; города полнились как своими, так и пришлыми ремесленниками. Для усиления обороны страны было особенно важно, что во всех княжествах и крупных городах широкое распространение получило производство вооружения и доспехов. Не покладая рук; трудились бронники, щитники, лучники, кольчужники; кузнецы ковали не только бытовую и сельскохозяйственную утварь, но и мечи, боевые топоры, наконечники копий. Русь неторопливо, но упорно вооружалась, готовилась к новым битвам и к главной из них — с Ордой.

Постепенно оживало русское крестьянство, бывшее вместе с ремесленниками основной производящей силой в стране. Становление боярских вотчин, монастырских хозяйств, наполнение товарами как местных рынков, так и купеческих возов и кораблей, отправлявшихся в дальние края, зависело во многом от труда крестьянина па земле, в лесу, на рыбной ловле и от ремесленника — в его мастерской.

С горечью возвращались крестьяне из лесных укрытий, где они спасались от врагов, на свои пепелища, брались за топор, пилу, лопату, копали на скорую руку полуземлянки, уходившие иолом в землю и крытые сверху деревянным настилом. Потом валили деревья, отстраивали уже основательно рубленые избы, ставили очаги, и скоро струйки синего дыма, тянувшиеся ввысь над новыми жилищами, показывали; что люди здесь опять вернулись к жизни.

Они распахивали прежние заброшенные в тяжелую годину участки, производили и новые росчисти, сечи, отвоевывая у леса пядь за пядью.

Именно в это время: зазвучало слово починок — так называли вновь возникающие на прежних пустошах, на лесных полянах и опушках крестьянские хозяйства в один-два двора.

Наполнялись людьми и старые, некогда большие пригородные села, и отдаленные деревеньки. Постепенно подсечно-огневая система земледелия и перелог уступали место трехпольным севооборотам. Трехпольный севооборот (яровые и озимые хлеба и пар, т. е. отдыхающая пашня) означал существенный прогресс. В крестьянских хозяйствах росло число лошадей, волов, а Тем самым увеличивалось количество навоза, вывезенного на поля. Это повышало урожайность, давало больше продуктов на рынок. Развивались сельские промыслы — охота, рыболовство, бортничество. В этом смысле Северо-Восточная Русь обгоняла другие районы страны.

Всё более значительную роль в жизни Руси начинала играть торговля. Она оказалась той животворной артерией, по которой потекла свежая кровь возрождающейся русской экономики.

Монголо-татарское нашествие нанесло большой ущерб русской торговле. Осложняли дело и постоянные войны русских земель, Владимиро-Суздальского княжества с Литвой, Новгородского государства с немцами и шведами. В результате значительно ослабли торговые обмены с Прибалтикой, странами Центральной Европы, полностью были утрачены связи с Византией, Закавказьем. Постоянные торговые гости на русских рынках, армяне и грузины, исчезли с этих рынков. С Венгрией вели торговлю лишь города юга Руси.

По мере восстановления хозяйства в Северо-Восточной Руси и оживления ремесленного производства возрождалась торговля, восстанавливался торговый обмен между отдельными селениями. Крестьяне и ремесленники начали вывозить продукты своего труда на местные рынки, в другие города, отдаленные районы. Но, конечно, решающую роль играли профессиональные торговцы.

По еще разоренным землям, по заросшим бурьяном дорогам, где в любой момент могли появиться боевые монгольские отряды, продвигались от города к городу, из княжества в княжество купеческие караваны. На север они везли хлеб и соль, на юг — рыбу и пушнину. Купцы, торговавшие сукном, пробивались в западные страны, откуда везли товар; наладилась торговля с крымскими богатыми городами. Обширную торговлю начали вести монастыри. Их купцы уже не ограничивались закупками товаров для нужд монастырей, но сами вели посреднические операции.

Купечество и ремесленники для поддержки Друг друга объединялись в профессиональные организации — дружины или артели, сотни и ряды. Они использовали общие склады, устраивали сбыт товаров, предоставляли друг другу кредиты и страховали за счет общих средств на случай стихийных бедствий, гибели или разграблений торговых караванов во время опасного и далекого пути.

Вновь воспрянули ростовщики. Ростовщические сделки проводили и купцы, и монастырские казначеи, и бояре, и князья.

Всё больше торговцев и ремесленников селились там, где им было удобно сбывать продукты своего труда и товары: либо в слободах — больших селениях, окружавших города, либо в самих городах близ их крепостей, под стенами кремля, чтобы в случае опасности уйти под защиту крепостных стен. Эти поселения назывались посадами: князья и бояре зачастую «сажали» здесь своих людей, которые становились посадскими людьми. Среди них выделялись богатые купцы, крупные ремесленники, владельцы нескольких мастерских, ростовщики. Они имели свои хоромы, слуг, скупали земли. С другой стороны, уделом посадской бедноты — мелких ремесленников, подмастерьев, подсобных рабочих, или работных людей была вечная нужда, заработок, который едва-едва обеспечивал пропитание.

Вместе с развитием сёл и городов в них зрели противоречия между удачливой, динамичной, богатой верхушкой и теми, кого судьба отодвигала на городские и сельские задворки.

Но в целом простые люди нуждались в благополучии, покое и стабильности и поддерживали те силы в своих княжествах, которые были их опорой и защитой. Они сами помогали власти налогами, взносами на крепостные сооружения и прочее строительство, на чрезвычайные военные расходы и готовы были постоять с оружием в руках за свои и государственные интересы.

Личная инициатива, личные интересы, предприимчивость, смётка и риск лежали в основе действии всех этих людей, от князей и прелатов Церкви до крестьянина и ремесленника. Важно, что в новых, более благоприятных условиях каждый на своем месте добивался определенных результатов. В совокупности все они способствовали развитию страны и усилению княжеств. В русских землях расширялось и укреплялось хозяйство, отстраивались города, появлялись новые храмы, увеличивались капиталы, которые создавали богатство и силу отдельных людей, но одновременно они увеличивали богатство и силу земель, княжеств-государств.

Вместе с тем, эти процессы: являлись глубоко противоречивыми. Вотчинники и монастыри звали к себе крестьян, помогали им устроиться на новом месте, давали право жить и работать на принадлежащих им землях, предоставляли льготы. Но одновременно бедные и неустроенные люди попадали от них в зависимость, из которой потом было трудно вырваться: льготы и помощь кончались, а обязательства отработать, заплатить оброки натурой (частью урожая, живностью, овощами, рыбой, грибами, медом, ягодами) или деньгами оставались. Ремесленники часто попадали в лапы ростовщиков, должны были платить оброки предметами труда или деньгами господам, на чьих землях стояли их дворы. Кроме того, были государственные (княжеские) подати, пошлины, поборы, обязанности отработать на починке дорог, мостов, на строительстве крепостей, храмов и т. п.

Всё чаще князья предоставляли свободные от частных владении земли в руки бояр-вотчинников и своих дворцовых слуг и воинов — в поместье, т. е. помещали их на своих землях, населенных крестьянами, и требовали за это выполнение определенных повинностей, в первую очередь — военной. Та пирамида зависимости одних от других, которая зародилась еще в Древней Руси, теперь вновь ожила и развивалась активно в Северо-Восточной Руси. Подчиненность людей на основе права владения землей и усиливала экономическую мощь края, укрепляла княжескую власть, военные силы русских земель, но одновременно порождала противоречия интересов крестьян и ремесленников — с одной стороны, и вотчинников, помещиков, монастырей и княжеской власти — с другой стороны.

На нижней ступени общественной лестницы, как и прежде, находились холопы, которые являлись полной собственностью господ: их можно было продать, купить, завещать, отдать как приданое, передать по наследству. Холопы работали и в домах господ в качестве прислуги, и в селах, па пашне, выполняли другие работы. У них, в отличие от крестьян, не было своего хозяйства. Положение этой категории людей было наиболее тяжелым.

В период после нашествия Батыя разными оказались судьбы русских земель. Южная и Юго-Западная Русь — Киевская, Черниговская и Галицко-Волынская земли подвергались не только постоянным ордынским набегам, но и давлению со стороны соседей — усиливавшейся Литвы, Польши, Венгрии. При жизни князя Даниила Романовича Галицкого эти земли еще пытались сопротивляться врагам. Даниил содействовал централизации власти, укреплению городов, развитию хозяйства, способствовал развитию дружественных связей с западными странами, но монголо-татарские карательные экспедиции подрывали эти процессы. После смерти Даниила его преемникам не удалось противостоять соседям, и в XIV в. земли Галицко-Волынской Руси были поделены между Венгрией, Польшей и Литвой.

Литва и Польша захватили Киевское и Черниговское княжества. Таким образом, вся Южная и Юго-Западная Русь оказалась оторванной от остальной Руси. С XIV в. эти земли стали называться Малой Русью, или Малороссией.

В конце XIII в. и в начале XIV в. новые явления в жизни русских земель, приведшие к возрождению Руси, проявились там, где для этого были наиболее благоприятные условия. Во-первых, речь идет о западных и центральных русских землях (княжества Полоцкое, Смоленское и др.), которые не пережили монголо-татарского нашествия и последующих карательных экспедиций, не знали монголо-татарского бича и были свободны от ордынского ига.

Во-вторых, к ним относилось Волжско-Окское междуречье с лишь недавно выделившимися: Тверским и Московским княжествами, которые начали развиваться уже после опустошительного нашествия. Они быстро стали центром притяжения народных сил. Эти небольшие княжества хорошо использовали преимущества своего местоположения на перекрестках сухопутных и водных торговых путей. Стада реже доходили монгольские рати, которые часто громили владимирские, суздальские, рязанские и нижегородские земли.

В-третьих, это был «господин Великий Новгород». Здесь хотя и ощущалась ордынская зависимость и давил налоговый пресс Сарая, но новгородская феодальная республика была менее зависима от Орды, чем княжества Северо-Восточной Руси. Новгород отстоял свою независимость от немцев и шведов, сохранил огромные владения на северо-западе, севере и северо-востоке Руси. К тому же никогда не прерывались связи Новгорода со странами Северной Европы, с немецкими торговыми городами, что усиливало новгородскую экономическую мощь.