Моделирование международной торговли в новой экономической географии

В международной торговле экономисты, как правило, оперируют странами и отраслями. Расстояния между странами большой роли не играют, так как основные издержки возникают на самой границе и включают помимо таможенных сборов также издержки по оформлению документов, простою транспорта, досмотру товаров и т. п. Например, стоимость доставки 1 кг груза с пересечением границы РФ примерно в два раза выше, чем доставка 1 кг на такое же расстояние по Скандинавии.

Открытие границы может не только повысить благосостояние граждан, но обе ее стороны, но и снизить концентрацию деловой активности. Например, в Мексике до образования зоны свободной торговли с США бизнес концентрировался в столице. Такая ситуация стала результатом протекционистской политики замещения импорта, которую проводило мексиканское правительство до начала 1980;х гг. Однако во второй половине 1980;х гг. началась радикальная либерализация торговли, завершившаяся образованием NAFTA. Одновременно происходила заметная децентрализация промышленности в пользу северных районов страны, граничащих с США. Очевидно, что одной из причин смещения географического размещения предприятий стало появление крупного экспортного рынка на севере. Однако, весьма вероятно, что децентрализация произошла бы и в отсутствие США. Дело в том, что концентрация в регионе поддерживается наличием как большого рынка сбыта, так и дешевых комплектующих, производимых в этом же регионе. Как только границы открываются, дешевые импортные комплектующие становятся доступными прежде всего в транспортных узлах, а при наличии хорошей инфраструктуры внутри страны — и по всей территории. Центростремительные силы ослабевают, и возникает процесс децентрализации производства. Таким образом, происходит не только общий рост благосостояния граждан, что предрекает и классическая теория международной торговли, но и снижение географического неравенства в доходах, а население столичного города может замедлить рост или даже уменьшиться.

Для исследования эффектов международной торговли, аналогичных описанному выше примеру, нам опять потребуется модель Диксита — Стиглица, но на этот раз для рынка комплектующих. Построить такую модель несложно. Достаточно ввести в технологию производства, кроме труда, еще один фактор — тот же самый индекс потребления промышленных товаров, который входит в полезность потребителей. Таким образом, промышленность использует часть своего выпуска как промежуточные товары для производства конечных продуктов.

Удобнее определить технологию сразу в виде индекса ценна агрегированный фактор производства в регионе , где - доля промышленных товаров в общих расходах фирмы. Этот агрегированный фактор используется как в фиксированных издержках, так и в переменных. Как и ранее в (6.24), мы выбираем единицы выпуска так, чтобы.

(6.44).

Индекс цен на комплектующие Gr можно принять равным индексу цен на промышленные товары для потребителей (6.14):

(6.45).

Разумеется, одинаковые эластичности замещения для фирм и потребителей — сильное предположение, но оно позволяет заметно упростить анализ.

В результате за счет экономии на транспортных издержках фирмы так же выигрывают от нахождения других фирм в регионе, как и потребители. Этот фактор, при прочих равных условиях, усиливает концентрацию производства.

Общие расходы на промышленные товары в регионе r теперь состоят из двух частей: расходов со стороны потребителей, и расходов со стороны всех фирм, которые равны доходам, так как фирмы имеют нулевую прибыль:

(6.46).

Теперь представим, что торговля имеет место только между двумя регионами, в каждом из которых предложение труда равно 1. Работники могут свободно перемещаться между промышленностью и сельским хозяйством внутри одного региона, но не между регионами. Промышленные товары и продукты питания торгуются между регионами с транспортными издержками. Обозначим долю работников в промышленности в регионе r.

Пусть также выпуск продуктов питания зависит от числа работников в сельскохозяйственном секторе согласно возрастающей строго вогнутой функции: . При этом зарплата в этом секторе будет равна предельному продукту . При уменьшении занятости в сельском хозяйстве зарплата фермеров будет расти и сдерживать концентрацию в промышленности. Это возможно, если, например, регион имеет большую территорию или транспортная инфраструктура не развита, и стоимость доставки сельскохозяйственной продукции внутри региона так высока, что импорт никогда полностью не сможет заместить местное производство продуктов питания.

Полное математическое описание этой модели выходит за рамки данного курса, поэтому рассмотрим сразу рис. 6.10, на котором представлена бифуркационная диаграмма системы для набора входных параметров спроса и технологий. Нас интересует, что будет происходить с занятостью в промышленности каждого региона, но мере изменения транспортных издержек между регионами. Как показано на рисунке, при высоких транспортных издержках равновесие является симметричным, однако снижение издержек в какой-то момент делает торговлю промышленными товарами целесообразней и позволяет промышленности начать концентрироваться в регионе 1. При этом в регионе 2 растет выпуск сельскохозяйственной продукции, так что возникает разделение труда между двумя регионами. При дальнейшем снижении Т симметрия восстанавливается. Причину восстановления можно видеть на рис. 6.11.

Рис. 6.10. Бифуркационная диаграмма для системы из двух регионов.

Рис. 6.11. Реальные зарплаты работников в странах в зависимости от транспортных издержек.

Как видно из рисунка, когда начинается концентрация промышленности в регионе 1, реальная зарплата в нем увеличивается, а в регионе 2, который начинает специализироваться на производстве сельскохозяйственной продукции, падает, так как промышленные товары в нем становятся дороже. Рост зарплаты в первом регионе продолжается по мере роста концентрации промышленности за счет того, что растет номинальная зарплата фермеров, а она в ситуации равновесия равна зарплате рабочих.

Если на начальном этапе концентрации рост зарплат компенсируется падением издержек фирм и потребителей за счет снижения расходов на доставку товаров, то в дальнейшем этот эффект ослабевает (Г снижается и занимает все меньшую долю в стоимости продукции), а рост зарплат продолжается. Так что специализация регионов ослабевает, а затем и полностью исчезает.

Интересно, что если производственная функция для продуктов питания допускает постоянный предельный выпуск, т. е. зарплата в этом секторе не будет расти до бесконечности с уменьшением занятости, то регионы с уменьшением Т перейдут в равновесие со специализацией, хоть и не полной, но устойчивой. Это будет знакомая нам структура «ядро — периферия» или заметное на промышленной карте мира разделение Север — Юг. Однако реальные зарплаты в двух регионах также сравняются при Т, близких к пулю, благодаря выравниванию всех цен на промышленные товары и сельскохозяйственную продукцию.

Теперь представим, что регионов и отраслей несколько, а экономика в целом постепенно растет за счет технического прогресса, который увеличивает производительность труда (эффективный труд L) и доходы потребителей. Транспортные расходы не меняются. Пусть также прирост дохода потребителей полностью расходуется на промышленные товары, если их доход превышает некоторый заданный прожиточный уровень. В этом случае доля расходов на продукты питания 1 —? снижается по мере роста L, так что при бесконечном L система стремится к симметричному равновесию, когда во всех регионах возникает одинаковая отраслевая структура.

Рассмотрим, как будет развиваться эта система из состояния, когда все отрасли сначала были сконцентрированы в одной стране. Динамика такой системы показана на рис. 6.12. На стадии I рост L вызывает рост зарплат в регионе 1, где находится вся промышленность, так как спрос на ее продукцию растет, работники переходят в сектор промышленности, выпуск в сельскохозяйственном секторе падает, и зарплата растет. При этом в остальных регионах (или странах) реальные зарплаты снижаются, так как промышленные товары дорожают, а доходы растут не так быстро. На стадии II, однако, разница в реальных зарплатах становится очень большой, и отдельным отраслям теперь выгодно начать производство в регионе (стране) 2. При этом выбор региона 2 из всех регионов (стран), не имеющих промышленности, зависит от случая, когда один регион начинает совсем чуть-чуть опережать остальные в объеме производства первых мигрирующих отраслей. Это преимущество в дальнейшем только увеличивается до тех пор, пока все отрасли не мигрируют, и уровень зарплат в регионе 2 не сравняется с уровнем региона 1. Затем начинается индустриализация следующего региона (страны), и т. д. Причем первыми всегда мигрируют наиболее трудоемкие отрасли, так как для них зарплата более важна, чем стоимость комплектующих. Наименее трудоемкие отрасли, для которых важнее иметь доступ к дешевым комплектующим, чем к дешевому труду, мигрируют последними.

Фирмы могут отличаться также степенью ориентации своего выпуска на конечных или промежуточных потребителей. Те, что ориентированы на конечных потребителей, будут мигрировать раньше, так как их связи с остальными фирмами слабее.

Рис. 6.12. Относительные реальные зарплаты в регионах при росте L.

В целом эта же логика объясняет спонтанную кластеризацию фирм, а также стремление многих политиков помогать созданию кластеров, ведь небольшие усилия по повышению рыночного потенциала для входа фирм на начальном этапе могут через механизмы концентрации вылиться в появление мощного индустриального региона в будущем. Более того, можно довольно прямолинейно использовать указанные выше результаты для определения групп отраслей, которые легче всего привлечь в новый кластер. Например, бесполезно приглашать в регион производителей швейного оборудования, если в нем нет развитого швейного производства, или производителей автомобильных компонентов, если рядом уже не работают достаточно большие автосборочные производства. Если промышленность в регионе вообще не развита, то начинать нужно с трудоемких видов производства, ориентированных на конечного потребителя, например, со сборки промышленных товаров, оказания услуг населению, ритейла, развития туризма и т. п.

Интересно, что в России многие города за счет бюджетных ресурсов и (или) ограничений на рынке труда пытаются сохранить промышленную структуру, которая досталась им в наследство от СССР, удержать на плаву старые предприятия-гиганты. А так как вокруг них зачастую не создавался кластер аналогичных и поддерживающих производств, им приходится производить многие комплектующие самостоятельно, как и раньше, что из-за низкого масштаба и ограниченности инвестиционных ресурсов ведет к завышенным издержкам и невысокому качеству продукции.

С позиций новой экономической географии, можно предположить, что отказ от государственной поддержки (в той или иной форме) этих предприятий должен привести к закрытию большей части неконкурентоспособных производств и концентрации промышленности в некоторых регионах, где за счет экономии от масштаба и эффектов агломерации возможно появление глобальных конкурентоспособных производств, ориентированных на экспорт продукции, создание новых разновидностей товаров и брендов, востребованных на мировом рынке.

Итак, что же изучает новая экономическая география?

Несмотря на то что с момента ее появления прошло чуть более 20 лет, новая экономическая география может продемонстрировать солидные достижения в теории и фундаментальных исследованиях.

Во-первых, вопреки устоявшимся представлениям, новая экономическая география исходит из предположения, что люди получают полезность от разнообразия. Это значит, что глобализация не ведет к гомогенизации товаров и услуг. Скорее, наоборот: растущая пространственная конкуренция толкает фирмы к дифференциации продукции и улучшению ее потребительских качеств (если для этого имеются технические возможности). Специализация на определенных разновидностях продукции позволяет фирмам получить определенную рыночную власть и, выйдя на крупный рынок, использовать преимущества возрастающей отдачи от масштаба в ее производстве этой продукции. Монополистическая конкуренция становится доминирующей рыночной структурой и источником торговли. Продуктовое разнообразие, к которому получает доступ потребитель, не сокращается, а напротив, возрастает (например, чилийские и австралийские вина не вытесняют с рынка французские или итальянские, а расширяют потребительский выбор).

Во-вторых, новая экономическая география совершила поистине революционный прорыв в вопросе о территориальном (пространственном) неравенстве. Напомним, что традиционные (неоклассические) теории международной торговли моделируют национальные экономики как комбинации заданных объемов немобильных факторов производства, которые вместе с тем являются идеально мобильными внутри стран, свободно перемещаясь из одной отрасли в другую, из одного региона — в другой. В условиях совершенной конкуренции и постоянной отдачи от масштаба факторные цены между странами и регионами выравниваются.

Новая экономическая география основывается на концепциях несовершенной конкуренции и возрастающей отдачи. Это позволяет ей уловить влияние размера рынка на пространственное размещение производства. Эта зависимость, как было показано в данной главе, является фундаментальной причиной существования и распространения региональных неравенств. Кроме того, допуская мобильность факторов производства, новая экономическая география показывает, как мобильность факторов может служить причиной, значительно усиливающей тенденцию к региональному неравенству на определенном этапе.

В то же время в новой экономической географии не только не абсолютизируется тенденция к усилению региональных диспаритетов, но, напротив, показывается, что после достижения определенного порогового значения агломерации вырастают издержки и отрицательные внешние эффекты, связанные с высокой концентрацией производственной деятельности в регионе-ядре, и при условии низких торговых издержек появляется обратная тенденция — к дисперсии, к рассредоточению производств на периферии.

В-третьих, еще один парадоксальный вывод новой экономической географии заключается в том, что улучшение инфраструктуры может быть вредным для некоторых регионов. Так, новая транспортная инфраструктура может подтолкнуть фирмы к перемещению в крупный регион за счет деиндустриализации малого региона, поскольку торговые издержки снижаются. Становится выгодным перебазироваться в регион-ядро и оттуда снабжать периферию. Правда, дальнейшая судьба малого региона тоже может быть успешной, так как со временем рост населения, производительности труда, а также либерализация внешней торговли будут стимулировать фирмы покидать крупный регион в поисках более дешевой рабочей силы и новых рынков.

В-четвертых, одной из основных проблем новой экономической географии является то обстоятельство, что она строится на моделях, которые очень специфичны и в силу этого могут рассматриваться, скорее, как примеры (теоретические кейсы или стилизованные факты). Построение полноценной модели общего равновесия, которая сочетала бы несовершенную конкуренцию с возрастающей отдачей от масштаба — невероятно трудная задача, и она еще очень далека от решения.

В последнем параграфе данной главы рассматриваются эмпирические исследования в области новой экономической географии, с помощью которых тестируются некоторые выводы и положения этой теории.