Два типа вертикальной концентрации

Чаянов выделил в организационном плане крестьянского хозяйства три основные группы процессов:

• 1) механические процессы, связанные с земельным пространством (обработка почвы, посев, уборка урожая) и биологические процессы растениеводства и животноводства;
• 2) механические процессы первичной переработки сырья (молотьба, изготовление масла, трепка льна);
• 3) экономические операции, связывающие хозяйство с внешним миром (покупка семенного и племенного фонда, инвентаря, сбыт, кредит).

Главной формой укрупнения сельского хозяйства в XX в. стала вертикальная концентрация — подчинение указанных процессов крупному капиталу. Оно начинается с третьей группы: овладение путями сбыта, развитый ипотечный кредит, диктующая роль капитала, вложенного в транспортные, элеваторные, ирригационные и др. предприятия. Затем крупный капитал «отщепляет» от деревенского производства отрасли, связанные с первичной переработкой сырья. И, наконец, капитал активно вмешивается в организацию самого процесса производства, выдавая семенной материал и удобрения, определяя условия севооборота и превращая своих клиентов в простых технических исполнителей, производящих однотипные продукты. Это — американский фермерский путь капитализма в земледелии с внедрением в толщу фермерских хозяйств всякого рода капиталистических вспомогательных предприятий (переработка, элеваторы, холодильники и пр.) и присвоением финансовым и торговым капиталом большей части дохода, создаваемого фермерским хозяйством, с перекладыванием риска предприятия в значительной степени с владельца капитала на фермера.

Но вертикальная концентрация может принять и иные формы — не капиталистические, но кооперативные и смешанные, когда контроль над системой торгово-кредитных, дорожных и перерабатывающих предприятий принадлежит организованным мелким производителям, создавшим общественные капиталы (примеры — Дания, Сибирский Союз маслодельных артелей в начале XX в.). Высшей формой такой вертикальной концентрации мелких производителей, превращающих ее в «одно из главных слагаемых социалистической системы хозяйства», Чаянов считал «кооперативную коллективизацию» в последовательности, аналогичной «фермерскому перерождению». При поддержке социалистического государства и параллельном развитии электрификации, сети усовершенствованных дорог, технических установок, системы складочных помещений и кооперативного кредита может быть достигнуто перерастание системы отдельных крестьянских хозяйств в систему общественного кооперативного хозяйства, оставляющую выполнение некоторых процессов II частных хозяйствах «почти что на началах технического поручения» .

" Аграрный фронт"

" Кооперативный план" Чаянова, выведенный из организационного плана крестьянского хозяйства на микроуровне, требовал на макроуровне уточнения классового подхода. Чаянов предложил 6-звенную классификацию крестьянских хозяйств: 1) кулацко-ростовщические; 2) крупные полукапиталистические, применяющие наемный труд; 3) семейно-трудовые зажиточные; 4) се;

Рис. 13.1. Схема последовательных стадий кооперации (составлена по работам А. В. Чаянова японским экономистом С. Кодзима).

мейно-трудовые, мелкие и бедные капиталом; 5) бедняцкие, вынужденные продавать свою рабочую силу; 6) полупролетарские, получающие главную часть дохода с заработной платы.

Кооперативную работу Чаянов ориентировал на хозяйства 2−5-го типов — «подавляющее большинство нашей деревни». Но стереотипная схема расслоения деревни, которую Ленин («Ильин») развивал еще в своей книге «Развитие капитализма в России» и которой продолжали оперировать советские «аграрники-марксисты», ориентировала на иное. Лозунги Коммунистической партии провозглашали «прочную опору» только на бедноту — наемную рабочую силу для чужих средств производства — и ликвидацию кулачества — сельских «эксплуататоров», предпринимателей со своими средствами производства и чужой рабочей силой.

Чаянов вступал в явное противоречие с этими лозунгами, утверждая, что успехи кредитной, сбытовой и машинной кооперации сами по себе поведут к уничтожению кулацкого (1-го) типа хозяйства, а пролетаризированный (6-й) тип хозяйств остается «за бортом» кооперативного движения, поскольку не имеет предмета для участия в кооперации («потребительское хозяйство не дает в их руки ничего для сбытовой кооперации, ничтожность посевной площади делает ненужным применение машин, объем же закупок и кредита не окупит собою паевого взноса в кооператив»).

" Аграрники-марксисты" инспирировали в 1927 г. дискуссию о дифференциации крестьянства и стали агрессивно нападать на позиции Чаянова и его школы. А поворот большевиков к политике «сплошной коллективизации и ликвидации кулачества как класса» нанес по организационно-производственной школе смертельный удар.

Трагедия «ликвидации»

Будучи в начале 1920;х гг. за границей, Чаянов, объясняя свой отказ эмигрировать, размышлял о том, как «превратить русскую проблему из проблемы борьбы за власть в проблему спасения и возрождения родины всеми живыми силами ее, в том числе и коммунистическими, поскольку они содержат в себе живое творческое начало» .

Жестокий ответ на эти ожидания ученого и гражданина был дан И. Сталиным в угрожающей речи на Первой Всесоюзной конференция аграрников-марксистов, проходившей в дни первой крупномасштабной кампании культа «великого теоретика марксизма»: «Почему антинаучные теории „советских“ экономистов типа Чаяновых должны иметь свободное хождение в нашей печати?» .

Отбросив НЭП «к чорту» и обвинив недавнего ближайшего соратника Бухарина в «правом оппортунизме» «, Сталин заявил, что «проводить ленинский кооперативный план — это значит подымать крестьянство от кооперации сбытовой и снабженческой к кооперации производственной, к кооперации колхозной». И дал «специалистам» из ГПУ — НКВД сигнал к «проверочно-мордобойной работе» со специалистами-аграрниками, арестованными по сфабрикованному процессу «Трудовой крестьянской партии» (ТКИ).

Заклейменные как «идеологи кулачества» и организаторы «вредительства в практической работе, направленного к срыву социалистического строительства», А. В. Чаянов и другие лидеры организационно-производственной школы, а также еще ряд экономистов (в том числе Н. Д. Кондратьев и Л. Н. Юровский) были репрессированы. Научное направление исчезло в пропасти «великого перелома» .

После полуторагодичного заточения А. В. Чаянов был выслан в Алма-Ату, где с 1933 г. работал в Казахском сельскохозяйственном институте. Парком земледелия Казахстана Н. Сыргабеков принял Чаянова своим научным консультантом. В 1937 и тот, и другой были арестованы и расстреляны.

Более благополучной оказалась судьба А. Н. Челинцева и Н. П. Макарова, уцелевших в годы Большого террора и доживших каждый до 90 е лишним лет, продолжавших, хотя и в гораздо более скромном масштабе, научную деятельность. Но реабилитированы они были лишь в 1987 г., когда было официально пересмотрено «дело ТКП» .

Возвращение Чаянова

При жизни Чаянова несколько его работ было издано в немецком переводе. Во второй половине XX в. они привлекли внимание западной и азиатской общественной мысли как объяснение торможения «модернизации» в освободившихся от колониальной зависимости отсталых аграрных странах. Подтвердились слова Чаянова, что «сегодня, когда наш мир постепенно перестает быть только европейским миром, а Африка и Азия с их специфическими экономическими формациями все больше и больше будут входить в круг нашей жизни и культуры, мы тем больше будем вынуждены посвящать наш теоретический интерес проблемам некапиталистических экономических систем». Построенная Чаяновым модель семейного разделения труда и трудопотребительного баланса, теоретический анализ семейно-трудового хозяйства как относительно автономной и исторически живучей формы со своей стратегией выживания и использования ресурсов стали аналитическим импульсом не только в разработке обширного круга проблем «крестьяноведения», но и для «экономической палеонтологии» .

В 1988 г. было широко, хотя и с большим налетом приторной помпезности, отмечено 100-летие со дня рождения А. В. Чаянова на его родине. К сожалению, в постсоветской России идеи ученого оказались невостребованными.