Н. Зибер: «философия истории капиталистической эпохи»

Николай Иванович Зибер (1844 1888) был вынужден оставить профессуру в Киевском университете в знак протеста против стеснения академических свобод. Он уехал в 1875 г. в Швейцарию, но продолжал активно сотрудничать в легальных русских журналах, в том числе и в «Отечественных записках». В беседе с Михайловским Зибер бросил фразу, ставшую уже после его смерти крылатой: «Пока мужик не выварится в фабричном котле, ничего у нас путного не будет» .

В своих работах Зибер обосновывал два принципиальных положения:

• 1) наличие общинно-коллективного хозяйства у всех народов на разных стадиях развития и неизбежное разложение общины под воздействием прогрессирующего разделения труда;
• 2) стадии капиталистического способа производства суть естественные фазы, которые сменяют одна другую «в силу необходимого и неизбежного закона внутреннего развития общества», поэтому «невозможно перескочить из ремесла, помимо мануфактуры, в фабрику» .

Анализируя российские кустарные промыслы, Зибер заключил, что они не могут быть общинной альтернативой капиталистическому машинному производству, поскольку являются разновидностью мануфактуры. Анализ К. Марксом в 1-м томе «Капитала» 3 стадий производства относительной прибавочной ценности (простая кооперация — мануфактура — фабрика) Зибер оценивал как «философию истории капиталистической эпохи в ее целом», из которой следует, что России не избежать экономических перемен, однотипных с произошедшими на Западе. Ее ждет вытеснение мелкого земледелия крупным и поглощение кустарной промышленности фабрикой.

Эти выводы были углублены в двух фундаментальных марксистских монографиях 1890-х гг. — «Русская фабрика» (1898) М. И. Туган-Барановского и «Развитие капитализма в России» (1899) Вл. Ильина (Ульянова-Ленина).

Кустарничество — разновидность рассеянной мануфактуры

Работы Туган-Барановского и Ильина были посвящены обоснованию взгляда на русские кустарные промыслы как на разновидность надомной капиталистической промышленности, которую еще французские просветители-энциклопедисты противопоставили как рассеянную мануфактуру — централизованной мануфактуре.

Туган-Барановский, обобщив обильный фактический материал о взаимоотношении крупной и мелкой промышленности в истории России, показал, что расцвету кустарничества способствовали не старинные промыслы, возникшие из домашнего производства, а новые промыслы, развившиеся благодаря насаждению государством со времен Петра I фабрик и крупных мастерских, ставших школами промышленной культуры. Набираясь опыта на крупных предприятиях, мастеровитые люди с даром предпринимательства заводили у себя в селах промышленные станы; «фабрики раздробились в кустарную промышленность». По так было, лишь пока крупная промышленность была основана на ручном и крепостном труде. С возникновением машинного фабричного производства кустарная продукция стала утрачивать конкурентоспособность относительно фабричных изделий; кустари — терять прежнюю промысловую самостоятельность и превращаться в наемных рабочих на дому.

Ильин критиковал народников за изображение кулака-перекупщика внешней фигурой по отношению к общинному крестьянству-кустарничеству и настаивал на существовании «закона параллельного разложения мелких производителей в промышленности и в земледелии». Разложение общины «высачивает» из крестьян предпринимателей и кулаков: «что такое кулак, как не кустарь с капиталом?» Ильин отмечал в кустарной промышленности тот же процесс «уродования частичного рабочего», который был описан Марксом при анализе мануфактуры — появление детальщиков-кустарей, «виртуозов и калек разделения труда» .

Книга Ильина имела подзаголовок «Процесс образования внутреннего рынка для крупной промышленности». Оспаривая вывод народников о невозможности развития капитализма в России ввиду узости внутреннего рынка, Ильин выдвинул два главных контраргумента:

• 1) особенность капиталистического развития общественных производительных сил состоит в том, что рост средств производства (производительного потребления) «далеко обгоняет рост личного потребления» ;
• 2) расслоение деревни на верхний зажиточно-кулацкий слой и бедняцко-батрацкую, закабаленную ростовщичеством массу расширяет внутренний рынок вещественных элементов постоянного и переменного капитала — средств производства для богатых и средств существования для обезземеленных крестьян. Таким образом, обеспечиваются условия для перехода к фабричной стадии капитализма.

П. Струве: «пойдем на выучку к капитализму»

К. Маркс и Ф. Энгельс резко дистанцировались от доктрин Ф. Листа и германской исторической школы. Напротив, среди российских последователей марксизма обозначилась тенденция к сглаживанию противоречий между разными интерпретациями историзма в политэкономии. Наиболее ярко ее выразил Петр Бернгардович Струве (1870−1944), определявший свое мировоззрение как «национал-либерализм». Струве считал, что историко-материалистическая концепция Маркса призвана дать в России то «научное объяснение и условно-историческое оправдание капитализма», которое было дано на Западе классической школой, и вполне совместима с концепцией «национальной ассоциации производительных сил» Листа как обоснованием необходимости перехода «земледельческого государства» в земледельческо-промышленно-торговое состояние. Именно Струве выступил застрельщиком критики народничества, завершив свою книгу «Критические заметки к вопросу об экономическом развитии России» (1894) провоцирующей фразой: «Признаем нашу некультурность и пойдем на выучку к капитализму». В духе не только «Национальной системы политической экономии» Ф. Листа, но и экономической политики царского министра финансов С. Ю. Витте Струве особо подчеркивал фактор железнодорожного строительства и ехидно писал, что в России обнаруживается «превосходство железных дорог как фактора экономической эволюции над критически мыслящей интеллигенцией и даже — увы! — над общиной» .

Но Струве не ограничился насмешливой критикой концепции «народного производства», заметив, что «идиллия земледельческого государства разрушается под свист локомотива». В рецензии на «Русскую фабрику» своего ближайшего идейного союзника Туган-Барановского Струве ввел для ретроспективной характеристики особенностей российской промышленности понятие децентрализованного товарного производства. При бедности основной массы населения, господстве натурального хозяйства и слабом развитии городов в России промышленность не могла опираться на развитые местные рынки. Но громадная территория и оптовые ремесла обеспечили внушительный простор для деятельности торгового капитала, вторгавшегося в юридически и культурно безоружную перед ним среду. В России не было корпоративного ремесленного права, долгое время ограничивавшего свободу предпринимательства на Западе; и «в тот момент, когда мы столкнулись с интенсивной, несущейся с Запада капиталистической культурой, мы менее, чем какой-либо другой народ… располагали антикапиталистическими традициями в области промышленности». Технически отсталое децентрализованное товарное производство экономически было более выигрышно в приближении к капитализму, чем высококультурное западное ремесло: «царила идеальная манчестерская свобода, при крепостном праве полное Laissez faire, смягченное высоким помещичьим оброком и чиновничьими взятками» .

Агитация Струве за «выучку у капитализма» не только снискала ему популярность в кругах «неомарксистов», но и получила одобрение академика Ивана Ивановича Янжула (1845−1914), который считался в России виднейшим последователем германской исторической школы в политэкономии. Дебаты народников и «неомарксистов» в России совпали с поворотным пунктом в развитии этой школы: переходом от сугубо фактографических историко-хозяйственных монографий к широким стадиальным обобщениям.