Проблема выживаемости национального государства

Существенным фактором, влияющим на тенденции трансформации суверенитета национальных государств, стало выдвижение на передний план международной политики проблемы защиты прав человека. Разумеется, сама концепция защиты прав человека отнюдь не нова, в той или иной форме реализации ее положений добивались многие социальные и политические движения и организации на протяжении всего XX столетия как на Западе, так и на Востоке. Эта борьба нашла свое логическое воплощение во Всеобщей декларации прав человека, принятой Генеральной Ассамблеей ООН в 1948 г.

Как известно, вслед за этой Декларацией был принят ряд основополагающих международных актов, которые стали составной частью международного права. Примером таких актов служит Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г. Эти акты призваны обеспечить международно-правовую базу для гарантии прав и свобод личности (независимо от национальности, социального происхождения, религиозной веры и т. д.). В силу комплекса причин проблема прав человека стала эпицентром политической борьбы в последние четыре-пять десятилетий.

Следует признать, что в данном вопросе мировое сообщество добилось беспрецедентных успехов. Тем не менее многие страны все еще далеки от того, чтобы признать права и свободы общечеловеческими ценностями. Показательно, что на Конференции по правам человека, состоявшейся в 1993 г. в Вене, лишь несколько азиатских стран, в том числе Япония и Республика Корея, поддержали резолюцию, призывающую рассматривать права человека в качестве универсальных ценностей.

Концепция прав человека и разработанные и принятые на ее основе международные правовые нормы представляют собой обоюдоострое оружие. Дело в том, что, с одной стороны, они направлены на сдерживание потенциальных и реальных устремлений властей того или иного национального государства нарушить права своих граждан. С другой стороны, придание приоритета гуманитарному праву и основанному на его принципах гуманитарному интервенционизму над традиционным международным правом способствует размыванию принципа национального суверенитета. В результате такие до сих пор, казалось, почти бесспорные категории, как неприкосновенность государственных границ, невмешательство во внутренние дела, характер и степень политической независимости, меняются и могут подлежать переоценке.

Таким образом, проблема состоит в том, что при определенных условиях реализация данного принципа способна стимулировать деятельность разного рода радикальных религиозных и этнических меньшинств и группировок. Этим во многом объясняются характерные для современного мира тенденции к децентрализации, автономизации, федерализации, независимости, сепаратизму и т. д. Речь идет, например, об активизации деятельности сепаратистов ЭТА (баск. ЕТА, Euskadi Та Askatasuna — страна басков и свобода) в Испании, франкоязычного населения Квебека в Канаде, о распаде СССР и Югославии, движении тибетцев в Китае, непрекращающейся напряженности между Индией и Пакистаном и т. д. Длительная борьба фламандцев за автономию в конечном счете привела к трансформации ранее унитарной Бельгии в федерацию. В связи с этим нельзя не упомянуть тот факт, что сепаратизм стал одной из самых серьезных проблем в большинстве регионов мира.

Констатируя эти реалии, некоторые авторы пришли к выводу, что государство потеряло статус главного и даже единственного субъекта политики в сфере международных отношений. Утверждается, что в наши дни оно уже не представляет собой самодостаточное политическое или экономическое образование, а служит лишь фрагментом, частью более широких образований: всемирной политической системы, мировой экономики, мирового сообщества.

Более того, предпринимаются попытки обосновать тезис о неминуемом отмирании национальных государств и исчезновении государственных границ. Так, еще в 1980 г. известный американский политолог Дж. Розенау допускал возможность «трансформации и даже краха системы государств-наций в том виде, в котором она существовала в течение последних четырех столетий» 1.

Несколько позже Розенау пришел к выводу, что выделились «два мира мировой политики»: один, состоящий из суверенных национальных государств, и другой — из негосударственных организаций, объединений, корпораций и т. д. Он предлагал заменить эти понятия другим, призванным адекватно отразить новые структуры и процессы. Наиболее приемлемым, по его мнению, является понятие «постмеждународная» политика, но аналогии с такими понятиями, как «постиндустриальное», «постсоциалистическое», «постидеологическое» общество или «постмарксизм», «постмодернизм» и т. д.2.

Очевидно, что при таком положении вещей возникают проблемы выживаемости национально-государственного суверенитета, соотношения национального самосознания и интернационализма, глобализма и локализма и т. д. Не случайно в наши дни традиционные инструменты социального контроля стремительно теряют способность эффективно бороться против преступности, наркомании, наркобизнеса и многих других социальных недугов.

Подвергаются эрозии нормы, обеспечивающие единство общества и государства, ставится под сомнение роль самого суверенного национального государства как центрального субъекта международных отношений. Приобрела популярность идея о том, что так называемая «державная» концепция международных отношений безнадежно устарела, что национальное государство превращается в пережиток прошлого. Некоторые авторы идут настолько далеко, что считают возможным отказаться от принципа национального суверенитета.

Создается впечатление, что переживает кризис не та или другая форма государства, а сам феномен государства как такового. В такой ситуации возникает вопрос: не стало ли суверенное национальное государство в качестве главного актора международной политики достоянием истории?

На этот вопрос можно ответить так: весь опыт истории человечества показывает, что государства, будучи незаменимыми формами политической организации народов, при всех процессах глобализации (во всяком случае, в обозримой перспективе) не могут быть списаны в архив истории.