Факторы своеобразия французской модели управления

Система публичного управления во Франции складывалась крайне неравномерно, под влиянием разнородных факторов. Их воздействие на процесс формирования органов управления, их структуру было неоднозначным.

1. По сравнению с англосаксонской моделью администрирования (Великобритания и США), современная французская государственная система изначально, как отмечалось выше, формировалась как механизм управления «конфликтным обществом», политическая жизнь которого — это целая серия революций, восстаний и войн, череда сменявших друг друга политических режимов, ожесточенная борьба идей, арена противостояния общества и власти, индивида и государства. По образному выражению профессора парижского Института политических наук Оливье Дюамеля, со времен Великой французской революции политику страны поразили «вирус разобщенности и бацилла нетерпимости»^[1]. Революция разделила всю нацию на «своих» и «чужих», противников и приверженцев старого абсолютистского режима, которые в качестве метода решения разногласий стали использовать политический террор. Раскол страны на республиканцев и монархистов, «правых» и «левых» усилил уже имевшую место тенденцию к четкому разграничению и противостоянию политических лагерей, каждый из которых лишь за собой признавал право на реализацию верного проекта жизнеустройства страны. При этом политическое противостояние развивалось в рамках жестко централизованного государства, что придавало ему особую ожесточенность. Республиканцы и монархисты, облекая свою деятельность в различные идейные оболочки, не видели, да часто и не имели, иного способа для реализации своих целей, как овладение всей полнотой государственной власти при отстранении своих соперников от реальных рычагов давления на нее. Общество, расколотое на классы и слои с полярно противоположными политическими воззрениями, нуждалось в сильном государстве, которое сохранит его целостность, активно вмешиваясь в дела гражданского общества.

Наряду с этим у французов очень рано проявилось стремление к независимости в своей частной жизни и нежелание допускать вмешательство в нее со стороны общества и государства. Противостояние личности и государства, как и противопоставление свободы и равенства, индивидуализма и коллективизма, возникло в период «коммунальной» революции. Еще в XI в. города, воздух которых «делал человека свободным», отвоевали в борьбе с феодалами право на коммунальное устройство и самоуправление. А в XII в. французские крестьяне обрели личную свободу и устойчивое желание владеть собственностью. Поэтому в основе весьма характерного для французов стремления к экономической безопасности, бережливости и накопительству лежит индивидуализм. Именно крестьянская традиция, с присущими ей осторожным отношением к будущему и недоверием к обществу, культивировала у французов тягу к бережливости и умеренности¹. Лнтигосударственность французов, их глубокое недоверие к государству, невольное стремление ослабить его, по мнению современных политологов Ф. Гогеля и А. Гроссье, сохраняется и сегодня. При этом «французы готовы отдать Родине то, в чем они традиционно отказывают государству». В этом отношении, утверждают они, у Франции много общего с Россией, в отличие от Англии и Германии^[2][3].

Для французов независимость положения и равенство возможностей имеют даже более существенное значение, чем идеалы гражданских свобод, что накладывает свой отпечаток и на их демократические убеждения. Индивидуализм и интеллектуализм французов позволили обществу в целом достичь такой степени свободы критического ума, которая препятствовала тотальному господству какой-либо системы ценностей или идейной доктрины. Это, в свою очередь, благоприятствовало утверждению в обществе широкого плюрализма взглядов и различных политических тенденций.

Плюрализм был и остается традиционной основой французской государственности. Он обнаруживается в многопартийности, свободе слова и выражения мнений, свободе вероисповедания и культов. Для обеспечения разнообразия мнений во Франции была сконструирована концепция публичных свобод. Начиная с Третьей республики были провозглашены основные свободы — печати (1881), собраний (1881), объединения в профсоюзы, создания ассоциаций (1901) и т. д. Во Франции в условиях растущей дифференциации интересов и специализации экономических функций различных институтов все большее значение приобретают ассоциации как форма объединения и самовыражения групповых интересов.

• 2. Однако в сфере публичной политики плюралистические тенденции имеют негативные последствия. Например, в деятельности многих общественных организаций обнаруживается рассогласованность, ведущая к дезорганизации, а среди могущественных экономических организаций, напротив, происходит монополизация мнений. Усиление значимости корпоративных интересов отражает французскую концепцию плюралистической демократии, когда отдельные экономические и профессиональные объединения в действительности не обладают одинаковыми возможностями доступа к центрам принятия решений. Такого рода неравенство в политическом процессе подрывает демократические основы управления. Тем более что многие граждане вообще лишаются возможности выражать свое мнение, поскольку они не включены ни в одно объединение.
• 3. Конфронтационная логика формирования системы государственного управления во Франции в отличие от англосаксонской модели, которая опиралась на консенсус интересов. Наличие устойчивых расхождений по отношению к основным институтам политической системы, вызванное расколом традиционной политической культуры Франции на полярные политические позиции и установки по идеологическому принципу «правые — левые», «монархисты — республиканцы», начиная с XVIII в. долгое время не могло гарантировать стабильности и устойчивости управляющей системы. Противостоящие политические силы изначально склонны опираться не только на соответствующие философские доктрины, но и возводить их в ранг принципов, имеющих непреходящую и общезначимую ценность. Цель идейного противостояния заключалась не только в том, чтобы сломить политического противника, но и доказать несостоятельность его идей. Политическая оппозиция была лишена статуса конструктивной силы, уравновешивающей действия стоящих у власти, и рассматривалась ими в качестве помехи для реализации планов, призванных осчастливить граждан страны. Слабость традиций компромисса, сдержанности и терпимости к политическим оппонентам приводила к тому, что французы скорее прибегали к революционным действиям, нежели стремились к активному участию в деятельности политических институтов. И даже этой деятельности они были склонны придавать оттенок фрондерства, несогласия и недоверия к органам государственной власти.
• 4. Циклический характер развития механизма управления делами публичного сектора во Франции. Стремление найти баланс между свободой и порядком в «конфликтном обществе», расколотом на монархистов и республиканцев, обусловил маятниковый характер развития французской государственной системы, ее движение от автократии к демократии. Циклический характер функционирования системы государственного управления, при котором монархии чередовались с республиками, привел к возвышению роли государственного аппарата и превратил его в решающий фактор развития.

Начиная с 1789 г. во Франции сменилось 14 политических режимов, не считая временных. Среди них были дуалистические монархии (Бурбоны по Конституции 1791 г. и по Хартии 1815 г.; Орлеанская монархия по Конституции 1830 г.); авторитарные монархии (Первая (1804—1814) и Вторая империи (1852—1870)); парламентские республики (Первая (1792—1802), Третья (1870— 1940) и Четвертая (1946—1958) республики); президентская республика, близкая к американскому образцу (Вторая республика (1848—1852)); смешанная республика (Пятая республика (1958)). При этом частая смена режимов никогда не приводила к глобальному разрыву с прошлым и, следовательно, к отторжению какой-то части нации. Какой бы фрагментарной, противоречивой и конфликтной ни была традиционная политическая культура Франции, она содержала целую сумму довольно устойчивых элементов, которые интегрировали общество и препятствовали как его распаду, так и утрате им исторической преемственности. В основе традиционной французской культуры лежали идеалы эпохи Просвещения — глубокая вера в человеческий интеллект и индивидуализм. Корни французского индивидуализма заключены в стремлении к интеллектуальной независимости и личной автономии. Как справедливо отмечал известный социолог первой половины XX в. А. Зигфрид, «Франция обладала глубокой верой в человеческий интеллект. Она верит, что существует человеческая истина, свойственная всем людям, и эта истина такова, что интеллект способен ее постичь, а слово выразить»^[4].

Благодаря общему культурному коду многие уже укоренившиеся формы общественного устройства модифицировались, наполнялись новым содержанием, но не уничтожались.

• [1] Cm.: Ilanly D. L., Kerr A. P., Waites II. N. Contemporary France: politics andsocicti since 1945. L., 1979. P. 90.
• [2] См.: Смирнов В. II. Франция: страна, люди, традиции. М., 1988.
• [3] Goguel F., Grosses A. La politique en France. Paris: Colin, 1970. P. 25.
• [4] Modern France: Problems of the third and fourth respublics. Princeton, 1951.P. 15.