Ответственность должника за неисполнение обязательства

1. В случае неисполнения или ненадлежащего исполнения должником своего обязательства он нес ответственность перед кредитором.

Формы ответственности неисправных должников были неодинаковые в различные исторические периоды. В более отдаленные эпохи ответственность имела личный характер: в случаях неисполнения должником лежащей па нем обязанности к нему применялись (притом самим кредитором) меры воздействия непосредственно на его личность (заключение в тюрьму, продажа в рабство, даже лишение жизни).

Указания на такую личную ответственность содержатся еще в постановлениях XII таблиц. С течением времени формы ответственности были смягчены: за неисполнение обязательств должники стали отвечать не своей личностью, а имуществом (имущественная ответственность была установлена, хотя еще и не во всех случаях, законом Петелия в IV в. до н. э.). В развитом римском праве последствием неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства являлась обязанность должника возместить кредитору понесенный им ущерб.

2. Ответственность должника строилась в римском праве на принципе вины: должник отвечал только в том случае, если он виновен в возникшем для кредитора ущербе. Вина должника могла быть разных степеней. Наиболее тяжкой и недопустимой формой вины признавалось умышленное причинение вреда — dolus, например, лицо, обязанное передать другому лицу вещь, которая находилась у первого в пользовании, закладе, на хранении и т. п., портит или уничтожает эту вещь с целью причинить убыток ее собственнику. Другая форма вины — culpa — неосторожность, небрежность, различавшаяся по степени небрежности: грубая неосторожность (culpa lata) и легкая небрежность (culpa levis). Эти понятия определялись римскими юристами следующим образом. Именно считалось, что грубую небрежность допускает тот, кто не предусматривает, не понимает того, что предусматривает и понимает всякий средний человек (поп intellegere quod omnes intellegunt, D.50.16.213.2). Легкой небрежностью признавалось такое поведение, какого не допустил бы хороший, заботливый хозяин (bonus paterfamilias, diligentissimus, D.19.2.25.7). На должнике лежала обязанность соблюдать заботливость (diligentia); мера требуемой заботливости в разных договорах была разная; несоблюдение требуемой заботливости есть culpa, неосторожная вина. Частным видом заботливости являлась охрана вещи, составляющей предмет обязательства; в этом смысле говорят, что должник обязан к custodia, охране вещи.

За dolus отвечали всегда независимо от характера договора; больше того, не признавались действительными соглашения, в которых лицо заранее отказывалось от своего права требовать возмещения умышленно причиненного вреда (уже причиненный умышленно вред может быть прощен потерпевшим). Равным образом и за грубую неосторожность должник отвечал по каждому договору (сложилась даже поговорка: «culpa lata dolo aequiparatur», т. е. грубая неосторожность приравнивается к умыслу).

Более строгая ответственность, т. е. даже за легкую неосторожность, возлагалась на должника лишь в тех договорах, которые нельзя считать заключенными исключительно в интересе кредитора. Так, лицо, принимающее вещь на бесплатное хранение, само в этом договоре не заинтересовано; поэтому оно отвечало за порчу или уничтожение принятой вещи только тогда, если его можно признать допустившим грубую неосторожность; за легкую неосторожность лицо, бесплатно хранившее вещь, не несло ответственности. Напротив, лицо, которому дали вещь в бесплатное пользование, отвечало даже за легкую небрежность, так как оно непосредственно заинтересовано в договоре. К неосторожности приравнивалась также imperitia, неопытность, неумение что-то совершить; например, лицо берется выполнить известную работу и по неопытности выполняет ее ненадлежащим образом; юрист возлагал на него ответственность ввиду того, что он взялся выполнить работу как мастер своего дела (ut artifex, D.19.2.9.5).

Из приведенного объяснения римскими юристами понятий грубая и легкая небрежность видно, что римские юристы устанавливали небрежность лица, руководствуясь абстрактным масштабом (хороший хозяин — не какой-либо конкретный, а вообще, средний человек).

Были, однако, такие виды отношений, где договорная ответственность строилась не по абстрактному масштабу (поведение среднего человека, поведение хорошего хозяина), а по конкретному масштабу. Так, при договоре товарищества каждый из товарищей отвечал перед другим за так называемую culpa in concreto (конкретную вину), т. е. от каждого из участников товарищества требовалось проявление такой заботливости, внимательности и т. п. к общему имуществу, к общему делу, какие он (а не воображаемый хороший хозяин) прилагал (конкретно) к своим собственным делам, к собственному имуществу (diligentia quam suis rebus adhiderc solct, D. 17.2.7.2).

Как правило, каждый отвечал только за свою личную вину; за действия других лиц должник отвечал лишь тогда, когда можно было и ему поставить в вину или недостаточно осторожный выбор необходимого помощника и т. п., действием которого причинен ущерб кредитору, или недостаточно внимательное наблюдение за действиями такого помощника (о подлинной ответственности за действия других лиц см. ниже, разд. VII, гл. 4, § 5, п. 2).

3. Если лицо проявляло полную внимательность, заботливость и т. п., а вред все-таки наступил, говорят о случайном вреде, за случай (casus) никто не отвечает. Практически это означало, что случайно наступивший ущерб приходится терпеть собственнику уничтоженного, испорченного и т. п. имущества (casum sentit dominus).

Лишь в некоторых особых категориях отношений, когда признавалось необходимым усилить ответственность, допускалась ответственность и за случай. Но и тогда должник все же мог освободиться от ответственности, если наступивший случай был исключительной, стихийной силойcui resisti nonpotest (сопротивление которой невозможно) или так называемой vis maior (неодолимой силой).

Такая широкая ответственность была, например, возложена преторским эдиктом на содержателей трактиров, постоялых дворов, кораблей за вещи, принятые от их посетителей и путешественников.