Семья и профессиональная деятельность супругов

В западной социологии конца 1950;х гг. вопрос о взаимосвязи между работой и семьей был продемонстрирован в исследованиях «экстремальных» профессий, т. е. профессий, которые предъявляют очень жесткие требования к человеку.

У английских социологов имелись данные для двух типов таких профессий — для шахтеров, работающих в угольных шахтах^[1], и для тех, кто занят в экспедиционном рыбном промысле^[2]. В обоих случаях мы видим картину работы, будь то в угольном забое или на траулере, которая опасна и связана с высоким уровнем травматизма, требует тесного взаимодействия на работе, когда ошибка одного может повлечь за собой смерть других. Мужчин очень привлекала высокооплачиваемая работа, которую они считали работой для настоящих мужчин. Но они одновременно ненавидели многие аспекты такой деятельности и искали забвение в алкоголе во время продолжительных походов по клубам в выходные. Шахтер ожидал, что, компенсируя те трудности, с которыми ему приходится сталкиваться на такой работе, жена будет кормить и ублажать его, практически ничего не требуя взамен. И такое отношение к жене можно рассматривать как отношение к «прислуге».

Впрочем, за последующие несколько десятилетий в социологии семьи накопилось не так уж много свидетельств о влиянии профессий на семейную жизнь. Однако то, что имеется, позволяет предположить, что от отношения мужчины к своей работе зависит в некоторой степени роль, которую играет в его жизни семья. Можно было бы предположить, например, что чем меньше мужчина сосредоточен на работе, тем более вероятно, что жизнь его будет сосредоточена па доме и что он будет рассматривать свою жену как «спутницу жизни»^[3]. Но правомерность этого предположения специально не исследовалась, соответственно оно не было ни подтверждено, ни опровергнуто.

Профессия мужчины определяет его положение на рынке (доход, безопасность, карьерные возможности), а это в свою очередь, как оказалось, влияет на отношения между мужьями и женами. Мужья, стоящие выше на профессиональной лестнице, располагают большими ресурсами, предоставляемыми своим семьям.

Некоторые социологи называли этот процесс ролевыми торгами (rolebargaining), объясняя его следующим образом. Та степень контроля, которую семья может осуществлять в отношении своих членов, зависит частично от их относительной способности к ведению торга, т. е. к размеру благ и преимуществ, предлагаемых каждым членом семьи другим^[4].

Семья из рабочего класса имеет совсем немного ресурсов для управляения своими членами. В отличие от сельскохозяйственного сообщества, в котором сыновья экономически зависят от отцов, промышленное общество предлагало сыновьям экономическую независимость и шанс улучшить экономическое положение. Кроме того, создание тысяч новых рабочих мест снижало вероятность того, что родственная группа сможет получить соответствующие рабочие места для своих членов. Напротив, отцы из высших классов могли предложить своим сыновьям как экономические преимущества, так и социальное положение и вряд ли эти сыновья могли получить нечто большее вне семьи. Это позволяло семье сохранять сильное влияние на сыновей.

Отсюда довольно парадоксальный вывод: наиболее успешными в индустриализованной и урбанизированной системе становятся не супружеские семьи, которые, как предполагалось, отвечают новым условиям, а семьи, структура которых включает несколько поколений.

Что касается экономического положения женщин, то оно к концу XX в. заметно улучшилось благодаря экономической экспансии и полной занятости. Работающих жен стало больше, чем в любое другое время этого столетия: доля замужних женщин — наемных работниц выросла с 10% в 1930;х гг. до более чем одной трети в 1960;х гг., а далее почти до половины — к 1990;м гг. Работающие жены изменяли распределение труда в пределах семьи и добивались большего содействия от своих мужей в ведении домашних дел. В результате еще более усилилось движение в сторону объединенных супружеских ролей и ухода от отношения к жене как к «прислуге», которое сменяется отношением к жене как к «спутнице жизни».

Молодые люди также стали получать сравнительно более высокую заработную плату, чем когда-либо прежде. И те и другие обрели большие возможности для ведения торга внутри семьи, и это внесло свой вклад в снижение власти мужей над женами и родителей над детьми.

Но возрастающая заинтересованность в работе и увлеченность ею не снижали интерес женщин к их традиционной роли жены и матери. Хотя эта тенденция и была возможна для женщин, прошедших профессиональное обучение и делающих карьеру, многие работающие жены использовали работу лишь как инструмент, как источник дохода, который будет потрачен на домашние цели: на обновление мебели и отделку квартиры, на товары длительного пользования, на отпуск и одежду для семьи, — и только на втором по значимости месте стояла мотивация, связанная с содержанием профессиональной деятельности. Женщины работали, чтобы поднять уровень жизни своих семей.

Увеличение численности работающих жен прекрасно сочеталось с ростом числа семей, ориентированных на дом. Такие женщины ставили на первое место свои семьи и не всегда были заинтересованы в продвижении по службе. Это отношение к работе лишь как к инструменту подтверждается тем фактом, что возрастной пик для работающих жен составлял в то время приблизительно 42 года с устойчивым снижением их численности после достижения ими возраста 45 лет. При достижении возраста 55—59 лет всего лишь 16% женщин продолжало работать по найму^[5]. Отчасти эта тенденция сохранялась до конца XX в.

Заметим, что и по сей день большинство женщин не считают, что двойственность их роли (жены и наемного работника) наносит ущерб их семейным функциям. К концу 1980;х гг. в Западной Европе социальные работники отметили, что факт трудовой занятости жен не оказывает неблагоприятного воздействия на семьи, хотя имелись и исключения, особенно в семьях, где матери детей дошкольного возраста были вынуждены работать по необходимости. Не имелось никаких сведений, подтверждающих более высокий уровень правонарушений среди детей работающих матерей. Напротив, некоторые исследования показывали, что детям можно нанести вред чрезмерной материнской заботой или чрезмерной их защитой от трудностей жизни^[6].

Увеличение численности работающих жен постепенно приводило ко все большей эгалитаризации брака, делало брак более похожим на товарищество. Таким образом, работающая жена представляет собой самый важный одиночный фактор, определяющий как снижение власти мужа над женой, так и изменения в разделении домашнего труда между мужьями и женами^[7].

Итак, поступательное развитие общества (индустриализация, урбанизация, эмансипация женщин, перемещение производственной деятельности за пределы семьи, растущий уровень жизни, разрыв социальных сетей, проистекающий из возрастающей географической мобильности) спровоцировало и продолжает поддерживать рост численности ориентированных на дом семей. Проследим, каким образом изменение структурных и содержательных характеристик семьи отразилось на выполнении семьей основных функций.

• [1] См.: Dennis N., Henricjues F., Slaughter C. Coal is Our Life. L.: Eyre & Spottiswoode, 1956.
• [2] Cm.: TunstallJ. The Fishermen. L.: Macgibbon and Kee, 1962.
• [3] См.: Cotgrove S. The relations between work and non-work among technicians //SociologicalReview. Vol. 13. № 2. July 1965.
• [4] Cm.: Goode W.J. The process of role bargaining in the impact of urbanization and industrialization on family systems // Current Sociology. Vol. XII. № 1. 1963—1964.
• [5] См.: Klein V. Britain’s Married Women Workers. L., 1985.
• [6] Cm.: XVootton B. Social Science and Social Pathology. L.: George Allen & Unwin, 1989.
• [7] Cm.: Blood R. O., Wolfe D. M. Husbands and Wives. N.Y.: The Free Press, 1991.