Понятие культуры речи и ее качества

Культура речи подразумевает прежде всего владение нормами устного и письменного литературного языка. Имеются в виду правила произношения, ударения, словоупотребления, морфологии, синтаксиса, построения текста. Но важно не только это: культура речи предполагает также умение пользоваться всеми языковыми средствами с учетом намерения говорящего (пишущего) для достижения внеязыковых целей. Поэтому различают две ступени овладения культурой речи.

На первой ступени человек должен научиться правильно говорить и писать, т. е. соблюдать существующие языковые нормы. Например, нужно говорить м[л]роженое, а не мороженое, но писать следует, наоборот, через о, но не через а; в родительном падеже множественного числа использовать формы носков, килограммов, а не носок, килограмм', употреблять в роли сказуемого глагол (Он не выспался), а не деепричастие (Он не выспамгиись). Этим вы с большим или меньшим успехом занимались в основной средней школе.

Первый этап можно сравнить с освоением игры в футбол: сначала человек изучает правила игры, разметку поля, роль каждого игрока в команде, узнает названия ведущих клубов, знаменитых игроков. На этом этапе можно и остановиться: стать активным болельщиком или просто успешно отличать футбольный мяч от баскетбольного и т. п. Но можно и самому попробовать выйти на футбольное иоле.

Па втором этапе человек должен развивать свое речевое мастерство — набирать «игровой опыт». Это не значит, что он обязан стать писателем (такое дано далеко не каждому: писатель — это не просто грамотный человек, владеющий компьютером или пером). Однако он должен понимать, что в языке существуют различные варианты называния одного и того же, различные варианты выражения мысли и чувства в зависимости от цели общения и ситуации. Так, в зависимости от обстоятельств и адресата можно использовать различные формы обращения: Господа! Граждане! Мужики! Ребята Ваше преосвящепство Формы и конструкции, не соответствующие литературной норме (звонит, ломит, едъ) тоже могут употребляться, но для речевой характеристики лиц, не владеющих литературным русским языком или принадлежащих к определенному кругу (но возрасту, профессии, полу и т. п.). Например:

После банальной кончины (взорвали козуш в собственном поршаке) Вован Каширский, наконец, очнулся.

• (В. Пелевин)
• — Я, девка, уж Ваську, брата, на загорбке таскала, когда ты на свет родилась. — Это Дарья Настасье. — Я уж в памяти находилась, помню. — Ты, однако, и будешь-то года на три меня постаре. — Но, на три! Я замуж-то выходила, ты кто была — оглянись-ка! Ты ишо без рубашонки бегала. Как я выходила, ты должна, поди-ка, помнить.
• (В. Распутин)
• — Чего вы тут еявку раззявили! Что вы тут сидите молью! Я вам тут что? Что?! Я вас с-спрашиваю! Мал-чи-те! Лучше!!! Я вам верну дар речи, когда это нужно будет!!! Если хотите со мной говорить, то молчите!
• (А. Покровский)

В современной языковой ситуации, как отмечает исследователь С. Ильясова, не всегда легко провести грань между ошибкой и языковой игрой. В работах языковедов последних десятилетий XX в. все настойчивее звучит мысль о том, что на смену отношению «норма — ошибка» приходит отношение «норма — другая норма». «Другие нормы» — это стилистическая и контекстная, или ситуативная, т. е. то, что традиционно квалифицировалось как ошибка. Например, неоправданное употребление прописной буквы в современных рекламных текстах, аббревиатурах воспринимается при таком подходе не как нарушение орфографической нормы, а как реализация коммуникативной нормы, определяющейся задачами рекламного текста. Таким образом, вопрос о нормативности уходит из поля кодификации, а понятие правильное/нсправильнос все чаще заменяют понятием уместное/неуместное. Тезис «правильно все то, что целесообразно, уместно» определяет реальность коммуникативной или ситуативно обусловленной нормы.

Итак, языковая ошибка имеет тенденцию к превращению в языковую игру. В литературе приводятся примеры употребления так называемых языковых ошибок в «интеллигентской речи» и создания аналогичных окказиональных (случайных) форм в качестве языковой игры (ср.: смогёшь, текёт, хочете, опущаещь и упредю, у ходю, сидю, просю и др.). Совпадая с ошибкой по форме, игровое употребление отличается от нее по сути: оно намеренно и предполагает, что говорящему норма известна.

Речевая культура является постоянной заботой официальных органов, правительственных и академических. Издаются многочисленные учебные пособия и словари, призванные способствовать поднятию речевой культуры населения^[1].

Что считается признаком высокой культуры речи? Отвечая кратко на этот вопрос, можно сказать: правильность, ясность, точность и выразительность.

Правильность речи означает прежде всего нормативность, следование говорящего или пишущего действующим нормам, о которых уместнее будет говорить далее в соответствующих разделах: фонетики, лексики, грамматики, — потому что нормы многочисленны и относятся к разным уровням языка. Так, в фонетике речь пойдет о произношении звуков и их сочетаний, заимствованных слов, некоторых грамматических форм, ударении и даже интонации. И дело здесь не в том, чтобы знать, что в литературном русском языке нормативным является аканье, т. е. произношение безударного гласного [о] как [а] или близкого к нему звука; что определенная группа существительных мужского рода (акцентного типа А) имеет неподвижное ударение на основе (призрак, призрака, призраку т.д.). Такие нормы — их называют кодифицированными — одновариантные и не вызывают затруднений у говорящих. Затруднения начинаются там, где говорящий стоит перед выбором вариантов, а таких вариантов в языке больше, чем достаточно. Они есть и в фонетике (черпать — черпать), орфографии (риэлтер — риэлтор — риелтер, шопинг — шоппинг, розыскной — разыскной, плеер — прейер, масс-медиа — массмедиа), лексике (_:убийца — киллер, вымогатель — рэкетир), морфологии (род. п. мн. ч. граммов — грамм, апельсинов — апельсин), в синтаксисе (Девушка была грустной — грустна, грустная).

Ясность предполагает понятность текста тем, кому он предназначен. Бывает, что текст написан с точки зрения правильности без нарушения языковых норм, но дойти до его смысла трудно, а то и невозможно. Этим нередко грешат юридические работы. Например:

Следовательно, в правовом смысле интернет-сайт как информационный ресурс представляет собой совокупность информации, содержащейся в той или иной информационной системе и находящейся в распоряжении обладателя информации, то есть лица, самостоятельно создавшего информацию либо получившего «на основании закона или договора право разрешать или ограничивать доступ к информации, определяемой по каким-либо признакам» (ст. 2). Однако даже поверхностный взгляд на реальное содержание современных интернет-сайтов позволяет утверждать, что практика намного обогнала законодателя, и в нынешних условиях следовало бы определять сайт более широко — как «совокупность определенным образом формализованных объектов».

(М. А. Федотов)

Несмотря на правильность в употреблении морфологических форм и синтаксических конструкций понять, что же такое сайт в юридическом смысле и как разграничить сайт и несайт, из этого текста непросто.

Сходная картина наблюдается в некоторых инструкциях по эксплуатации домашней техники, предназначенных в конечном счете для домохозяек, но наполненных технической лексикой:

Оттаивание холодильника «Полюс-310» производится в следующем порядке: на время оттаивания переложите продукты из низкотемпературного отделения на верхнюю полку холодильника камеры, завернув их в несколько слоев плотной бумаги, и нажмите на кнопку прибора полуавтоматического оттаивания 5 (рис. 8). Закройте дверь холодильника. Нажатием кнопки прибора оттайки Вы обеспечите выключение мотор-компрессора и начало процесса оттайки низкотемпературного отделения. После окончания процесса оттаивания включение холодильника произойдет автоматически.

[Инструкция]

Авторы инструкции употребляют терминологическое сочетание низкотемпературное отделение вместо бытового морозильник, морозилка; используют сложное сочетание нажатием кнопки обеспечите выключение вместо нажмите кнопку и выключите и т. п.

С другой стороны, текст, адресованный одним подростком другому, может быть вполне ясен адресату:

Я, слышь, набрал бухла, шавермы и притаранился к клевой чиксе. Конкретно забабашились в аську и трепались до полной отключки…

Следовательно, ясность всегда предполагает обязательный учет адресата речи.

Точность речи предполагает знание прежде всего звуковой оболочки используемых слов (правильно бутик, а не бутик — о магазине по продаже дорогой одежды известной марки; выбросы, а не выброс — об отходах производства; пуловер, а не пуловер — о джемпере без воротника и застежек), а также их значения (ср. такие модные в разное время в СМИ слова, как консенсус, дефолт, кризис, за которыми часто ничего определенного для автора текста не стоит). Отсутствие точности в словоупотреблении приводит к очень приблизительному пониманию смысла, а неполное понимание сказанного или написанного открывает широкое поле деятельности для толкователей текста, позволяет им манипулировать людьми.

Точность должна быть и в содержании речи. В качестве примера приведем эпизод о Курской битве из мемуаров Г. В. Бакланова.

Я стоял в полной растерянности, разглядывая носки собственных сапог. Подняв голову, я поймал на себе, как мне показалось, вопросительный взгляд генерала Жадова. В короткое мгновение я решил, что молчать не имею права, что командующий армией должен знать правду, знать, что он не может рассчитывать на 299-ю стрелковую дивизию, и, отрезая себе пути к отступлению, сказал:

• — Разрешите обратиться, товарищ командующий?
• — Пожалуйста, пожалуйста, — мягко ответил Жадов.
• — Считаю своим долгом доложить вам, что приказ выполнить не могу.

Жадов широко открыл изумленные глаза. Лицо стало серьезным и строгим.

— То есть как это не можете? Вы отказываетесь выполнить приказ, выполнить свой воинский долг?

Лицо мое залила горячая волна возбуждения и досады.

— Простите. Я неточно выразился. Я готов выполнить приказ и повести дивизию в наступление. Но я не могу выполнить поставленную мне задачу: не могу выиграть у противника бой.

Выразительность речи означает использование языковых средств для придания ей эмоциональной оценки со стороны говорящего или создания художественного образа:

Хотели одной общей мерой, как рыб}/ большим неводом, захватить в работу на казну все население, рядовое и привилегированное, взрослое и малолетнее обоего пола. В то самое время, когда на Западе политико-экономическая теория меркантилистов настаивала на замене прямых налогов косвенными, па обложении потребления вместо капитала и труда, в Москве попытались вступить на тот же самый путь вполне самобытно, по указанию не какой-либо заносной теории, а дурной доморощенной практики. В московской финансовой политике косвенные налоги вообще преобладали над прямыми. В XVII в. правительство особенно усердно истощало этот источник в расчете, что плательщик охотнее заплатит лишнее за товар, чем внесет прямой налог: там он за переплату получает хоть что-нибудь годное к употреблению, а здесь не получает ничего, кроме платежной отписки, квитанции. Отсюда, можно думать, и родилась мысль, внушенная, как говорили, бывшим гостем, а теперь дьяком Назарьем Чистого, заменить важнейшие прямые налоги повышенной пошлиной на соль: соль нужна всем, следовательно, все в меру ее потребления будут платить казне, и избылых не будет.

(В. О. Ключевский)

Сочетание всех указанных выше признаков высокой культуры речи обеспечивает главное — эффективность общения.

• [1] См., например: Культура русской речи: учебник / под рсд.Л. К. Граудиной, Е. Н. Ширяева. М., 1999; Костомаров, В. Г. Языковойвкус эпохи. М, 1994; Бельчиков, Ю. А. Стилистика и культура речи. М., 2000. Также см. серию «Словари XXI века» (издательство «АСТ»).