Смена установок на ложь и на честность

Не менее важно понимать диалектику смены установок на ложь и на честность. Как мы уже отмечали выше, установка на ситуативную ложь — достаточно распространенное явление в любой организации, которое сопровождается объяснением: «в связи с изменившимися обстоятельствами и в интересах дела (фирмы, государства и пр.)». По нашим данным, почти 2/3 сотрудников российских компаний готовы нарушить свои обещания, если изменились обстоятельства; лишь 1/3 персонала разделяет установку, что нарушение обещания никогда недопустимо. Однако и это соотношение меняется в конкретных деловых ситуациях в зависимости от диалектики смены установок. Смена установки четко наблюдается, например, в случаях сотрудничества арестованного мошенника со следствием; установка на ложь в форме сокрытия, умолчания о своих замыслах и намерениях до ареста меняется на установку на честность в раскрытии своих намерений и подельников после ареста под гарантии смягчения наказания в случае откровенного сотрудничества со следствием.

Проблема смены установок на ложь и на честность подчиняется общим психологическим закономерностям смены установок, детально разработанной в отечественной и зарубежной психологии. С. Л. Рубинштейн показал, что «смена установки означает преобразование мотивации индивида, связанное с перераспределением того, что для него значимо. …Наличие той или иной установки соответственно изменяет и перспективу, в которой воспринимается субъектом любое предметное содержание: перераспределяется значимость различных моментов, по-иному как бы расставляются акценты и интонации, иное выделяется в качестве существенного и все представляется в иной перспективе, в ином свете»^[1].

Применительно к нашей теме сказанное означает, что установка на честность в одной бизнес-ситуации меняется на установку на ложь в другой ситуации, установка на ложь в одной бизнесситуации меняется на установку на честность в другой ситуации.

Полагаем также возможным предложить понятие интенциональная валентность установки на ложь для более четкого различения и обозначения конвенциальных и неконвенциальных установок на ложь. Например, положительная интенциональная валентность присутствует в установках на ложь, обозначаемых как «белая ложь», «ложь во спасение», «ложь в интересах государства (семьи, компании, народа, человечества)» и аналогичных, но смыслу; отрицательная интенциональная валентность отмечается во всех социально неодобряемых случаях — законодательно наказуемая ложь в различных формах, ложь с намерением нанести вред партнеру по общению, мошенничество во всех его проявлениях, обман ничего не подозревающего или непроницательного человека и т. п. Подчеркнем, знак интенциональной валентности нe влияет на содержание базового определения лжи и имеет значение (как оправдание лжи), прежде всего, для лжеца.

Иначе говоря, ложь любой валентности остается ложью. Более того, часто именно благими намерениями выложена дорога в ад, т. е. ложь положительной для лжеца валентности приводит к отрицательным и даже гибельным последствиям для другого человека (того самого, которого лжец хочет облагодетельствовать своей ложью).

Вместе с тем нельзя отрицать очевидные систематические факты положительного влияния лжи как на отдельных людей, семьи, компании, так и на целые государства и сообщества государств. Об этом мы рассказали в «Психологии лжи», а также в предисловии к этой книге. Здесь хотим лишь в самом общем виде обратиться к вечной мудрости ранее живших поколений людей. В частности, библейский проповедник Екклезиаст, как известно, утверждал, что «во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь». Вряд ли можно отрицать терапевтический эффект лжи, которой врач или священник не способствует умножению познания травмирующих фактов сломленным горем человеком…

И все-таки ложь любой валентности остается ложью, которая практически не знает границ в мире бизнеса, любого, в том числе и шоу-бизнеса. Приведем иллюстрацию из мира искусства, представители которого в глазах «всего прогрессивного человечества», самой судьбой предназначены нести свет правды и нравственной чистоты в людские души. Можно написать отдельную книгу о мошенничестве и фальсификациях произведений искусства на основе исторических и искусствоведческих исследований, сообщений СМИ и полицейских архивов; можно узнать много интересного из художественной литературы, например из романа «Фламандская доска», автор которого — Артуро Перес-Реверте — один из самых популярных испанских писателей 1990;х гг.

Но взглянем на нашу российскую действительность. 15 декабря 2003 г. на телеканале «Культура» в программе «Оркестровая яма» музыкальный продюсер Н. Ж. — шеф-редактор программы «Оркестровая яма» — рассказал о том, что ложная информация обязательно включается в биографию (резюме) многих музыкантов, исполнителей. Потому что если в резюме указать в качестве мест выступления Тверскую область, зритель на такого музыканта не пойдет, а если указать Германию, Францию, другие европейские страны, то пойдет. В общем, музыканты, как могут, приукрашивают свою исполнительскую биографию, т. е. обманывают зрителей. Другой участник программы рассказал, что если музыкант сам заплатит за аренду престижного концертного зала, например зала им. Чайковского, Карнеги-холла и т. п., и выступит там, то затем он может с чистой совестью записать данное выступление себе в резюме как сильному исполнителю. Еще один вариант: приезжают российские музыканты в Европу, выступают в немецком городке с населением 2 тыс. чел. и уже пишут у себя в биографии, что выступали в Германии. На самом деле — там дребезжащий рояль и провинциальный плохой зал, но зато в Германии. Такие варианты ложной информации в биографии карьерных музыкантов нередки, и зрителям бывает порой сложно разобраться. Здесь мы видим весь спектр ложной бизнес-информации: умолчание как форма лжи, приукрашивание, аттракция, приписывание себе того, чего нет на самом деле либо в биографиях музыкантов, либо в тех городах, где они реально выступали.

Не от хорошей жизни люди искусства идут на подобные ухищрения. Все законы бизнеса распространяются на искусство, в том числе и законы конкуренции — жестокой и беспощадной. И, разумеется, любой нормальный деятель искусства, во всяком случае, на заре своей творческой карьеры испытывал интенциональный конфликт, т. е. столкновение направленностей сознания, намерений, установок, мотивов, переживал конфликт феноменов истины и лжи в результате столкновения противоречивых установок, мотивов, информации. Следовательно, можно рассматривать феноменологию лжи в бизнесе как частный случай социального конфликта.

• [1] Рубинштейн С. Л. Основы общей психологии. С. 520.