Профессиональные сообщества журналистов как институт саморегулирования

Второй элемент саморегулирования СМИ — это советы по прессе (press councils). Совет по прессе, как правило, представляет собой орган, состоящий из журналистов, владельцев СМИ и представителей общественности, который рассматривает общественные жалобы на СМИ.

По разным данным, в мире сегодня существует от 54 до 82 советов по прессе. В разных странах они пользуются разной степенью популярности. Интересно, что, например, в США нет национального совета по прессе, есть только три региональных, а во Франции нет даже региональных. По всей видимости, это связано с тем, что профессиональные журналистские сообщества в этих странах боятся ограничений деятельности журналистов, которые могут быть связаны с функционированием советов.

Первый в мире совет по прессе был создан в Швеции в 1916 г. История его создания является классической для органов подобного рода. В начале века шведские журналисты активно обсуждали принципы написания репортажей о преступлениях. Основной площадкой дискуссий был шведский Клуб публицистов. Именно на его основе и был создан Суд чести — первый в мире совет по прессе, поначалу занимавшийся разрешением конфликтов между журналистами и издателями по поводу принципа подачи новостей и защиты честной позиции прессы. Со временем этот Суд чести стал также принимать жалобы от обычных граждан.

Самый крупный и активный на сегодняшний день совет по прессе в мире — британский. Он был создан в 1953 г., в 1963 был реформирован с тем, чтобы пятую часть совета составили представители гражданского общества. Однако под градом критики, особенно за свою неспособность справиться с проблемой вторжения журналистов в частную жизнь граждан, в 1990 г. Совет был упразднен (не последнюю роль в этом сыграла комиссия лорда Кэлкатта по защите частной жизни, работавшая в 1989;1990;х гг.). В том же году был учрежден новый регулирующий орган — Комиссия по жалобам на прессу (Press Complaints Commission). Ее отличие от предыдущего Совета по прессе, прежде всего, в том, что Комиссия сосредоточилась на решении конкретных задач, не ставя себе целью решение глобальных проблем вроде сохранения свободы прессы в целом. Сегодня Комиссия по жалобам на прессу получает более 4,5 тысяч жалоб в год (по сравнению с примерно 1500 жалоб в начале 1900;х) и является наиболее эффективным советом по прессе в мире.

Советы по прессе очень различаются по странам. Например, в Словакии и Перу такие советы состоят только из представителей гражданского общества: профессионалов от СМИ (журналистов и издателей) в них нет. В Швейцарии и Боснии и Герцеговине в их состав входят представители гражданского общества и журналисты, но не входят издатели. В Эстонии существуют сразу два национальных совета по прессе, которые конкурируют друг с другом: один опирается на эстонский Союз журналистов, второй — на Эстонскую ассоциацию газет. В некоторых странах (Испания, Замбия, Болгария) национальные советы по прессе формально учреждены, но не работают. Зато в Испании работает региональный совет по прессе в Каталонии. Такую же ситуацию (наличие только региональных советов по прессе) можно увидеть в Бельгии, США, Канаде.

В большинстве стран советы по прессе создаются «снизу», независимо от государства. В Дании, Индии, Люксембурге, Гане и Литве советы созданы государством, но все равно считаются независимыми. Наконец, в мире существует несколько советов по прессе (в Непале, Бангладеш, Египте, Нигерии и Северном Кипре), подконтрольных государству.

В постсоветской России первыми, кто публично заявил о необходимости саморегуляции профессионального сообщества на базе этических ограничений, были 27 столичных журналистов, подписавших в феврале 1994 года Московскую Хартию журналистов. Они стремились создать этическую журналистику в Москве с добровольным подчинением принятым правилам и контролю коллег среди подписантов. В апреле 1994 года съезд журналистов России принял кодекс этики российского журналиста, взяв за его основу Московскую Хартию и сделав соблюдение кодекса обязательным для каждого члена Российского Союза журналистов. Следуя аналогичным кодексам, принятым в демократических странах, этот этический кодекс мало учитывал отечественные условия работы журналиста, так что заявленные в документе требования оказались трудно выполнимыми для практиков. Например, запрещалось занимать руководящие посты в политических партиях, и это отпугнуло многих талантливых публицистов от членства в Союзе. Более того, принятый без широкого обсуждения в журналистских организациях (на съезде присутствовало всего 60 делегатов), кодекс стал скорее формальной декларацией, нежели рабочим инструментом для большинства.

Американская исследовательница Энн Олсон ещё в 1999 году пришла к неутешительным выводам, актуальным и сейчас. Журналисты не заинтересованы в том, чтобы способствовать реализации права гражданина на информацию. Для них важнее заработать деньги, чем дать информацию читателю, распространить сенсацию, чем подавить ее. Журналисты не имеют желания отойти от официальной повестки дня, они используют информацию от чиновников и не проверяют ее. Они не желают писать о реальной жизни простых людей и не желают интервьюировать людей, чтобы показать разные слои общества. Они полагаются на влиятельных персон и местные органы власти вместо того, чтобы попытаться быть независимыми. Журналисты не заинтересованы в доверии аудитории. В своих публикациях они не указывают источники информации, представляя себя как источник информации. Они смешивают факты и свои собственные мнения, часто прибегают к псевдонимам. Журналисты широко участвуют в подготовке рекламы для политических и коммерческих рекламодателей, не делая различия между профессиональной и коммерческой работой. При этом они активно публикуют скрытую рекламу, нарушая закон о медиа, и оправдывают себя тем, что им «нужно выживать». Свою работу исследовательница построила на интервью с журналистами и дополнительно проанализировала их публикации в прессе. Выборка включала сорок городов России.

Эксперты отмечают, что журналисты не испытывают потребности в саморегуляции. Причины видятся как в отечественной профессиональной культуре журналиста, а именно — отсутствии традиций независимой журналистики, так и в экономике — недостаточном развитии рынка, экономической несамостоятельности медиа и их зависимости от власти и спонсоров. Начиная с эпохи Петра I, отечественная журналистика развивалась как несвободная, крепостная, под многочисленными цензурными уставами, да и появилась она для нужд властей, сначала в столицах Москве и Петербурге, затем — в губернских городах. В советское время журналистика была важной составляющей партийной работы, ее моральные аспекты были неотделимы от партийной ответственности, журналисты были подчинены внешним институциональным регуляторам, таким как: директивы издателя, партийная дисциплина, функциональные инструкции в редакции.

Постоянным регулятором журналистского поведения был внутренний цензор — элементарный страх за какие-либо отклонения от требований, спущенных сверху.

Соответственно, советские исследования по журналистской этике были сделаны в рамках партийной идеологии. Тогда главной парадигмой было гармоничное развитие общества без каких-либо антагонистических противоречий. В таком общем позитивном настрое журналистика была нацелена на поиски противоречий между теми, кто выполнял свои обязанности хорошо, и теми, кто справлялся с ними плохо, между теми, кто соблюдал нормы социалистической морали и теми, кто нарушал их.

Также в России действует Общественная коллегия по жалобам на прессу, созданная в 2005 г. Она эволюционировала из Большого жюри Союза журналистов России — внутрикорпоративного органа саморегулирования, который с 1998 г. рассматривал конфликтные ситуации этического характера, возникающие в связи с работой журналистов. В конце 2004 г. было решено, что орган должен стать надкорпоративным. Сегодня Общественная коллегия состоит из двух палат: палаты медиасообщества и палаты медиааудитории. В каждой из них — по 25 членов (в первой — профессионалы из сферы СМИ, во второй — представители гражданского общества). Подать жалобу на СМИ может любой человек.

В то же время в России нет института уполномоченного по правам журналистов. Ньюз-омбудсмен — это сотрудник СМИ, который принимает и обрабатывает жалобы от читателей/зрителей/слушателей и разрешает конфликты между ними и СМИ. Как правило, он ведет свою колонку или передачу, где разбирает конфликтные ситуации. Часто он в досудебном порядке рассматривает жалобы, которые могли бы вылиться в судебное разбирательство. Сегодня в мире существует всего несколько десятков СМИ, которые имеют своих ньюз-омбудсменов.

Немаловажным аспектом «внутренней» стороны правового статуса является применение журналистом тех или иных норм. Стоит отметить, что применение норм вовсе не следует из их знания, кроме того, даже при наличии знания применение может быть затруднено по разным причинам, не зависящим от самого журналиста. Однако в данный момент применение чаще всего ограничивается незнанием журналистами своих прав, норм Закона и вообще правовой пассивностью сотрудников СМИ.

Отдельное внимание стоит обратить на эффективность и безопасность деятельности журналиста, которые зависят от самосознания сотрудника СМИ. Право в этом вопросе способно выполнять охранительную функцию — защищать журналиста от посягательств на его полномочия, на способность выполнять общественный долг и служебные обязанности. Правосознание, как понимание ответственности, способно удержать журналиста от небрежного обращения с фактами.

В затронутом выше вопросе об информационной безопасности существует не только аспект законодательного разделения информации на предназначенную и не предназначенную для распространения. Этот вопрос также предполагает понимание журналистом такого деления и его способность отличить одну информацию от другой. В целом, в правосознании журналиста можно выделить и ряд других особенностей, которые основаны сколько на понимании Закона, столько и на знании и соблюдении этических норм и принципов.