Классификация литературных образов

• Введение 2
• Глава 1. Типология художественных образов 11
• Глава 2. Православно-языческий синкретизм в образной системе русских заговоров 27
• Глава 3. Специфические особенности художественных образов заговоров 40
• Заключение 47
• Список литературы 49
• Приложение 52

Своеобразным видом обрядового фольклора являются заговоры. От прочих жанров фольклора они выделяются тем, что представляют собою средства для достижения определенной практической цели.

Существует много определений этого жанра. Самое общее определение заговора: «заговор (заклинание) — в устном творчестве разных народов словесная формула, якобы имеющая магическую силу». Литературный энциклопедический словарь / Под ред. В. М. Кожевникова и П. А. Николаева. М., 1987. с. 109. В. П. Аникин подразумевает под заговорами следующее: «традиционная, ритмически организованная словесная формула, которую человек считал магическим средством достижения различных практических целей». Аникин В. П. Русский фольклор М., 1987. с. 94. По словам

С.М. Толстой, заговоры — «малые фольклорные тексты, служащие магическим средством достижения желаемого в лечебных, защитных, продуцирующих и других ритуалах». Толстая С. М. Заговоры // Славянские древности. Этнолингвистический словарь. В 5 т., т.1. / Под ред. Толстого Н. И. М., 1999. с.239−244.

Впервые образцы заговоров приводятся в сборнике И. П. Сахарова «Сказания русского народа» Сказания русского народа, собранные И. П. Сахаровым. М., 1990., изданные в 1841 году. Позднее этот фольклорный и этнографический материал переиздается. Затем небольшое количество заговоров публикуется в журналах «Отечественные записки» ,

" Библиотека для чтения", в некоторых номерах «Губернских ведомостях» и т. д. Некоторые заговоры приводятся А. Н. Афанасьевым в исследовании «Поэтические воззрения славян на природу». Афанасьев А. Н. Поэтические воззрения славян на природу. В. 3 т. т. М., 1995.

В конце XIX — XX в. в. заговоры публикуется в различных академических сборниках и журналах. Кроме публикаций текстов заговоров появилось множество научных работ и исследований, посвященных заговорам.

Заговоры как объект научного изучения стал рассматривать А. Н. Афанасьев и Ф. И. Буслаев. Они обсуждали вопрос о сущности и происхождение заговора. Возникновение заговоров они относили к так называемому «эпическому периоду», когда мифологическое творчество достигает своего расцвета. Они считали, что заговоры — это первоначально молитвы-мифы, обращенные к древним языческим божествам.

Буслаев Ф.И. писал: «заклинания идут непосредственно от периода языческого…, стоят теснейшей связи с первобытной эпической поэзией, входят в древнейшей эпический миф как отдельные эпизоды» Буслаев Ф. И. 1. О сродстве одного русского заклятия с немецким, относящимся к эпохе языческой// Исторические очерки русской народной словесности и искусства. Спб, 1861. т 1. с. 251.2.о народной поэзии в древней русской литературе. Т 2 .с.31−32.

А.Н. Афанасьев конкретизировал этот тезис и определил заговоры как обломки древних языческих молитв и заклинаний. Он подразумевал под заговорами: «…первоначально это молитвы, обращенные к стихийным божествам». Афанасьев А. Н. Поэтические воззрения славян на природу. М, 1995. т 1.с.414. По мнению А. Н. Афанасьева, задача исследователя заключается в том, чтобы раскрыть в позднейших заговорах их первоначальное содержание как натуралистических мифов, мифов-молитв, обращенных к стихийным божествам.

Ф.Ю. Зелинский также изучал вопрос происхождения заговора, считая, что развитие происхождения заговоров шло от чар, которые возникли из примет, к заговорам. Если чару выразить в словесной формуле, присоединить к обрядовому действию словесную формулу, мы получим заговор: «Мы выразим на словам чару и её цель и получим формулу заговора». Зелинский Ф. Ю. О заговорах. История развития заговора: главные формальные черты. М, 1987. с. 24.

Большой интерес к заговорам проявили русские поэты-символисты. Известный поэт А. А. Блок посвятил заговорам специальную статью Блок А. А. Поэзия заговоров и заклинаний.// Собрание сочинений в 8 т.т. т.5. — М, 1962.с.36−65., в которой глубоко раскрыл их большую и неповторимую поэтичность. К своей статье А. А. Блок приложил подробный библиографический список сборников заговоров и заклинаний, а также ряд работ по данной теме. Из академических исследований, этнографических трудов поэт извлекает то, что важно интересно для символического познания мира, в данном случае через заговоры. Величайший поэт начала XX века глубоко ощущает разницу в восприятии природы современном человеком и первобытным. Для первого, знание, религия, тайна поэзии — разные понятия, поэтому между ним и природой существует непреодолимая бездна. Для первобытного человека — всё это — одно, поэтому он ощущал природу как равное себе. Заклятия, синкретическое магическое действие, становиться в интерпретации Блока фактом искусства. Блок утверждает, что в первобытном сознании происходит совпадение понятий красоты и пользы. Поэтому, считает поэт, необходимо более пристально изучать поэтику заговоров и заклинаний.

Самой значительной работой по заговорам является книга Н. Ф. Познанского «Заговоры» Познанский Н. Ф. Заговоры. Опыт исследования происхождения и развития заговорных формул. Пг., 1917., изданная в 1917 году. В этой работе ученый рассматривает историю собирания и изучения заговоров, дает определение жанра, анализирует особенности содержания и художественной формы заговоров, устанавливает связь заговоров с различными обрядовыми действием. Н. Ф. Познанский строит «генетическую» теорию заговоров, исходя из общего положения о возникновения заговоров из чар, выдвинутого Потебней и Зелинским. Он рассматривает чары как более раннюю ступень развития, а заговоры — более позднюю. Причину появления словесного текста при заговорном действии Н. Ф. Познанский усматривает в постепенном забывании первоначального смысла действия. Н. Познанский писал: «Слово первоначально только поясняло действие». Там же. С. 142. В дальнейшем в результате сосуществования в заговорах словесной формулы и обрядового действия последнее, по мнению учёного, начинают отмирать и словесная формула продолжает развиваться уже без всякого отношения к обряду. Таким образом, автор работы не ссылается на ассоциацию, не рассматривает сравнения как она заговора, он пытался выдвинуть новую аргументацию, ссылаясь на забывание.

Е.Г. Кагаров написал работу «Словесные элементы обряда». Е. Г. Кагаров. Словесные элементы обряда // Из истории русской советской фольклористики. Под ред. Горелова. Л, 1981.с.66−76. Данная работа привлекает внимание, прежде всего тем, что он использует не только древнегреческий, но и славянский материал. Учёный определяет внешнюю структуру заговора, называя постоянные элементы, сопоставляет со структурой молитвы, пытается создать математическую формулу построения заговора.

Интерес представляет работа В. П. Петрова «Заговоры» В. П. Петров. Заговоры // Их истории русской советской фольклористики. / Под ред. Горелова. Л, 1981.с.77−141., которая была написана для трёхтомника «Русский фольклор». Впоследствии трёхтомник издан не был, но в мае 1939 года В. П. Петров прочитал доклад о заговорах на всесоюзной конференции. В ней автор анализирует предыдущие исследования по заговорам, останавливается на освещении вопроса о связи слова и образа. На большом фактическом материале В. П. Петров доказывает, что в заговоре действие и слово равнозначны по своей функции как средства, приемы для достижения определенной практической цели. Некоторые разделы статьи посвящены поэтике заговоров и их мировоззренческой сущности.В. П. Петров анализирует заговоры различной тематики и показывает, что каждый художественный образ заговоров не является самостоятельным и самодовлеющим, а подчинен целевой установке заговора и имеет функциональный характер.

Богатырев П.Г. в своей статье для учебника Богатырев П. Г. Заговоры //Русское народное творчество. М., 1961. с.43−51. уделил внимание специфическим особенностям заговоров. Он дает определение этого жанра, его функции, объясняет использование сравнения как стилистического приема; приводит композиционные схемы заговора, обращает внимание на поэтику заговора.

Последние десятилетия дали много интересных работ фольклористов и этнолингвистов, темой которых были заговоры. Назовем только

Н.И. Савушкину Русские заговоры / Сост. Н. И. Савушкина. М., 1993.-368с., А. М. Пескова Обереги и заклинания русского народа / Сост. М. И. Песков, А. М. Пескова. М, 1998., В. Л. Кляуса Лечебные «наговоры» Приангарского края из собрания А.А.Савельева/ Сост. В. Л. Кляус. М., 1990., а также участников симпозиума «Этнолингвистика текста. Семиотика малых форм фольклора», проведенного в 1988 г. Институтом славяноведения и балканистики РАН. А также вспомним специальный выпуск «Исследований в области балто-славянской духовной культуры», изданным тем же институтом (1993).

Например, в этом выпуске опубликована работа С. Г. Шиндина, С. Г. Шиндин. Пространственная организация русского заговорного универсума: образ центра мира//Исследования в области балто-славянской духовной культуре. Заговор. М., 1993.с.58−62. рассматривающая заговор как источник космогонической информации. Автор статьи охарактеризовал заговорную модель мира, проанализировал горизонтальные и вертикальные оси пространственной структуры текста и указал обязательность мотива: встречи героев заговора с потусторонними силами.

Достойна внимания статья Л. Н. Виноградова Л.Н. Виноградова заговорные формулы от детской бессонницы как тексты коммуникативного типа // Исследования в области балто-славянской духовной культуре. Заговор. М., 1993. с.153−164., подвергающая анализу заговоры от детской бессонницы. Учёный определяет, и анализируют вокативные формулы, основные мотивы и композиционный строй данных текстов.

Научное исследование А. В. Головачева А.В.Головачева. Картина мира и модель мира в прагматике заговора // Исследования в области балто-славянской духовной культуре. Заговор. М., 1993. с.196−211. заниматься изучением картины и модели мира в структуре заговоров. Автор статьи пишет: «Центральным понятием является картина мира как комплекс знаний о мире, об устройстве и функционировании макрокосмоса и микрокосмоса». Там же. С. 196. Ученый считает, что тексты заговоров помогают постичь и расшифровать универсальные законы бытия. В этой работе анализируется языковой строй языка, в частности, о функционировании различных повторов.

Как мы видим, на протяжении многих лет этот жанр фольклора не переставали и не перестают изучать ученые. И в наше время публикуется ряд работ, посвященных анализу заговоров. Так, в 1999 году в свет вышел «Этнолингвистический словарь». Славянские древности. Этнолингвистический словарь. / Под ред. Толстого. В 5 т. М., 1999. В словаре хорошо подобраны содержательные статьи различной тематики, в том числе и о заговорах. С. М. Толстая — автор статьи — дает наиболее полное определение заговора, приводит этимологическую справку о происхождении данного слова, рассматривает вопрос о сущности происхождения заговора, рассказывает об использовании заговора, объясняет цели и функции текстов, анализирует словесные элементы.

В настоящее время исследования продолжаются по изучению данного жанра. В основном, исследователи пытались выяснить сущность происхождения, создавали тематические классификации заговоров, определяли композиционный строй, а также анализировали языковые средства заговора. Мало изучена специфика образной системы заговоров. Поэтому в этом направлении необходимо работать. Данная исследовательская работа постаралась рассмотреть заговоры под новым углом зрения.

Данная работа называется: «Художественный образ в структуре русского народного заговора. Предмет исследования — сами тексты заговоров. Объектом же являются художественные образы, присутствующие в заговорах.

Цель нашего исследования заключается в том, чтобы проанализировать художественные образы в заговорах, выявить их специфику. Для достижения данной цели предполагается решение следующих задач:

ознакомиться и систематизировать основополагающие работы по данной теме;

рассмотреть образы, встречающиеся в заговорах, и разработать их классификации;

выявить христианские и языческие элементы в художественных образах;

раскрыть специфические особенности заговорного образа, основываясь на мифологической основе образов, охарактеризовать сопутствующие атрибуты-символы, объяснив их роль в структуре заговора.

Структура работы. Работа состоит из введения, трёх глав, заключения, списка используемой литературы и приложения, в котором впервые публикуется самостоятельно найденные тексты заговоров. Во введении рассматривается история вопроса, формулируются цели и задачи исследования, определяются методы исследования, выявляется научная новизна. Первая глава: «Типология художественных образов заговора», в которой анализируются и систематизируются образы, встречающиеся в структуре заговора. Вторая глава: «Православно-языческий синкретизм в образной системе русских заговоров», где изучаются христианские и языческие элементы в тексте заговора. Третья глава: «Специфические особенности художественных образов заговоров», раскрывает мифологическую основу некоторых образов, определяются символы-атрибуты. В заключении подводятся итоги исследования и намечаются перспективы дальнейшей работы.

Методологической базой являются научные труды Н Познанского, Петрова В. П., Кагарова Е. Г. и В. Я. Проппа. Пропп В. Я. Исторические корни волшебной сказки. М., 2002. Труды Н. Познанского и Кагарова Е. Г. предложили использование системного анализа. Петров В.П.

в своих научных работах применил сравнительно-исторический метод анализа фольклорных материалов. Структурно-типологический метод исследования, предложенный В. Я. Проппом, позволяет вскрыть единство, понять систему, найти нужное направление при изучении материала.

Следовательно, в данной научной работе были использованы: метод системного анализа, структурно-типологического и сравнительно-историческое изучение материала.

Разумеется, учитывался опыт литературоведческих работ по изучению художественного образа в системе литературы.

Положения на защиту.

На основании функционирования художественных образов в заговоре, их оппозиционных взаимоотношений предложены оригинальные классификации в данной работе.

Почти каждый художественный образ заговора имеет мифологическую основу. Предметы реальной действительности в контексте упоминания в структуре заговора, приобретают магическое значение, ввиду магической функции слова и обряда.

Эти образы обладают специфическими символами-атрибутами. Женские образы занимаются рукоделием, поэтому в их окружении находятся предметы, связанные с ним (иглы, веретено). Мужские образы заняты охотой, рыбалкой, а, следовательно, описываются различные виды оружия (копья, стрелы).

В структуре заговора присутствует православно-языческие элементы, это подтверждается использованием традиционных формул молитв; также наличие встречающиеся как христианские, так и языческие персонажи в структуре заговора.

Научная новизна данного исследования заключается в подробном изучении образной системы заговора, а также представлении оригинальных классификаций.

Материал данной работы позволит подготовить факультативные занятия в школе и семинары по этой теме в ВУЗе. Апробация работы производилась на специальных семинарах. Подготовлена публикация для научного альманаха «Гуманитарные исследования» .

Глава 1. Типология Типология — (о греч. typosотпечаток, logos-слово, учение) — сравнительное изучение структурных и функциональных свойств языка независимо от характера генетический отношений между ними./Лингвистический энциклопедический словарь / Под ред. В. Н. Ярцевой. М., 1990. с. 356. художественных образов

Центральным литературоведческим понятием данной работы является термин «образ». Приведем несколько объяснений данного термина:

1. «Образ художественный — конкретно-чувственная форма воспроизведения некой реальности в эстетических целях, основное средство создания „второй реальности“ искусства вообще, воспроизведение жизни в образах…». Современный словарь — справочник по литературе / Сост.С. И. Кормилов. М., 2000.-с.327−332.

2. «Образ художественный — категория эстетики, характеризующая особый, присущий только искусству способ освоения и преобразования действительности. Образом также называют любое явление. Творчески воссозданное в художественном произведении. Образ способен соотноситься с внехудожественными явлениями, вбирать внеположную ему действительность, отсюда господствующие в эстетических системах, устанавливающих специфическую связь искусства с не-искусством — жизнью, созданием. В художественном образе неразрывно слиты объективно — познавательные и субъективно-творческое начало» Литературный энциклопедический словарь / Под ред. В. М. Кожевникова, П. А. Николаева. М., 1987. с. 252.

3. «Образ (др. -гр. эйдос — облик, вид). В составе философии и психологии образы — это конкретные представления, т. е. отражения человеческим сознанием единичных предметов (явлений, фактов, событий) в их чувственно воспринимаемом обличии. Они противостоят абстрактным понятием, которые фиксируют общие, повторяющиеся свойства реальности, игнорируя её неповторимо-индивидуальные черты, … Художественные образы создаются при активном участии воображения: они не просто воспроизводят единичные факты, но сгущают, концентрируют существенные для автора стороны жизни во имя её оценивающего осмысления. Воображения художника — это, следовательно, не только психологический стимул его творчества, но и некая данность, присутствующая в произведении». Художественный образ. Образ и знак. //Теория литературы./ Под ред. В. Е. Хализева. М, 2002. -с.112−115.

4. «…Образы всегда воспроизводят жизнь в её отдельных явлениях и в том единстве и взаимопроникновения их общих и индивидуальных черт, какие существует в явлениях самой действительности. … Для искусствоведов „образ“ — не просто отражение отдельного явления жизни в человеческом сознании, а это воспроизведение уже отраженного и осознанного художником явления с помощью тех или иных материальных средств и знаков — с помощью речи, мимики, жестов, очертаний и красок, системы звуков… Свойство художественного образа — эмоциональность. Художественные образы отличаются эмоциональной выразительностью деталей. … Они содержат обобщение жизни только в самих себе, выражают их своим собственным „языком“ и не требует добавочных пояснений». Художественные образы //Введение в литературоведение./ Под ред. Г. Н. Поспелова. М, 1988.с.38−44.

5. «Образ — это форма отражения действительности искусством, конкретная и вместе с тем обобщенная картина человеческой жизни, преображенной в свете эстетического идеала художника, созданная при помощи творческой фантазии. Художественный образ — одно из средств познания и изменения мира, синтетическая форма выражения и отражения чувств, мыслей, стремлений, эстетических эмоций художника. Его основные функции: познавательная, коммуникативная. Эстетическая, воспитательная. Только в своей совокупности они раскрывают специфические особенности образа, каждая из них в отдельности характеризует только какую-то одну сторону его; изолированное рассмотрении отдельных функций не только обедняет представление об образе, но и ведет к утере его специфики как особой формы общественного сознания. Художественный образ может научить человека как достойно жить в свете общественных идеалов его среды и времени. …Это способ исследования жизни…». Словарь литературоведческих терминов./ Под ред. Л. И. Тимофеева. М, 1974. с. 241.

В современном литературоведении выделяются несколько разновидностей и классификаций литературных образов. Возможна троякая классификация образов: предметная, обобщенно-смысловая и структурная.

Предметные образы подразделяются на ряд слоев, проступающих один над другом, как большое сквозь малое. К ним можно отнести образы-детали, отличительные свойства которых статичность, описательность, фрагментарность. Из них вырастает второй образный слой — фабульный, состоящий из событий, поступков, настроений и т. д. Третий слой — это образы, стоящие за действием. Это образы характеров и обстоятельств, обладающие энергией саморазвития и обнаруживающие себя во всей совокупности фабульных действий. Из образов характеров и обстоятельств в итогах их взаимодействия складываются целостные образы судьбы и мира, это бытие вообще, каким его видит и понимает художник.

По смысловой обобщенности образы делятся: на индивидуальные, характерные, типические, образы-мотивы, топосы, архетипы.

Индивидуальные образы созданы самобытным, подчас причудливым воображением художника. Характерные образы раскрывают закономерности общественно-исторические жизни, запечатлевают нравы и обычаи, распространенные в данную эпоху и в данной среде.

Типичность — это высшая степень характерности, благодаря которой образ перерастает границы своей эпохи и обретает общечеловеческие черты. Следующий образ: образ-мотив. Мотив — это образ, повторяющийся в нескольких произведениях. Топос («общее место») — это образ, характерный уже для целой культуры данного периода или данной нации.

А образ-архетип заключает в себе наиболее устойчивые и вездесущие «схемы» или «формулы» человеческого воображения, проявляющиеся как в мифологии, так и искусстве на всех стадиях его исторического развития.

Структура образа включает в себя соотношение двух планов: предметного и смыслового, явленного и подразумеваемого, и поэтому подразделяется на две большие группы.

Первая группа состоит из автологических, «самозначимых» образов, в которых оба плана совпадают. Вторая группа — это металогические образы, в которых явленное отличается от подразумеваемого, как часть от целого, вещественное от духовного, большее от меньшего и т. п. Это всё образы-тропы: метафора, сравнение, олицетворение, гипербола, метонимия, синекдоха.

Таким образом, в литературоведении можно найти все разновидности образов. Конечно, в ходе исторического развития художественной образности меняется соотношение её основных компонентов: предметного и смыслового, которые тяготеют то к равновесию и слиянию, то к разорванности и борьбе, то к одностороннему преобладанию.

Как мы знаем, фольклористика собирает и исследует заговоры различной тематики. Заговоры подразделяются на следующие виды: на лечебные, любовно-брачные, «бытовые», «воинские», а также на различные социально-направленные.

Из этого большого фактического материала, записанного в ходе фольклорных экспедиций, самое большое количество было найдено именно заговоров от болезней. Люди испокон веков болели и болеют, в те далекие времена медицины как научной дисциплины не существовало, поэтому чаще всего прибегали к помощи знахарей, чародеев и ворожей. В работе будут проанализированы лечебные заговоры. Например, заговоры от истечения крови. В этих заговорах встречаются различные образы, но их можно свести к двум группам образов. Первая группа заговоров, где упоминаются образы, связанные с самой природой. Например: «Дерн дерись, земля крепись, а ты кровь у раба (имя рек) уймись» или «летит ворон через Черное море, несет нитку шелковинку, ты нитка оборвись, а ты кровь уймись». Заговор от истечения крови. // Русский народ. Его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия. Собр. М. Забылиным. В 2 Кн. Кн.1. М., 1996.с.236−237. Вторая группа заговоров, где встречаются персонифицированные образы. Чаще всего, это красна-девица, богатыри. Например: «На море Океане, на острове Буяне, девица красным шелком шила, нить не стала, руда (кровь) перестала» Там же. С.236−237. или «лягу благословляясь, стану перекрестясь; выйду из дверей в двери, из ворот в ворота; погляжу в чистое поле — едет из чистого поля богатырь, везет вострую саблю на плече, сечет и рубит он по мертвому телу, не тече ни кровь, ни руда из энтова мертвого тела». Там же. С. 237. А также: «Стану я, раб Божий (имя рек), благословляясь, пойду перекрестясь из избы дверьми, из двора воротами, в чистое поле за воротами. В чистом поле стоит свят океан — камень, на святом океан — камне сидит красная девица с шелковой ниткой, рану зашивает, щип унимает и кровь заговаривает из раба Божия (имя рек), и чтобы не было ни щипоты, ни ломоты, ни опухали, тем моим добрым словом ключ и замок отныне до веку, аминь «. Заговор при порезе или щипоте // Там же. С. 238.

Приведем пример заговора, где призывается к Алатырю — камню: «На море на океане, на острове Буяне лежит бел, горюч камень Алатырь, сидит красная девица, живая мастерица, держит иглу булатную, вдевает нитку шелковую, руду желтую, замывает раны кровавые. Заговариваю я раба (такого — то) от порезу. Булат прочь отстань, а ты, кровь, течь перестань». Заговор от пореза//Сахаров И. П. Русское народное чернокнижие. СПб, 1997.с.55.

Среди многочисленных заговоров от болезней особое место занимают заговоры от лихорадок. Эти заговоры очень интересны и по структуре построения, и по содержанию, где встречаются различные образы. В данном случае вспоминаются герои Евангелия и Священного Писания. Помимо христианских персонажей в заговоре встречаются образы, навеянные самой природой.

Например: «Осина, осина, возьми мою трясину, ай мне леготу! «Заговор от лихорадки// Русский народ. Его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия. Собр. М. Забылиным. В 2 Кн. Кн.1. М., 1996.с.285. или «Стоит среди моря столп камень, у столпа сидит Симений и Сихайло и зрит с святым Симинием в море …», «…И услыша Господь бы молитву в посла к ним Силиния и Сихайла и четырех Евангелистов: Матфея, Луку, Марка, Иоанна Богослова …» Заговор от лихорадок // Русский народ. Его обычаи, обряды., предания, суеверия и поэзия / Собр. М.Забылином. В 2 Кн. Кн.1. М., 1996.с.285−287.; «На горах афонских стоит дуб мокрецкой, под тем дубом стоят тринадесять старцев со старцем Пафнутием». Заговор от лихорадки // Там же. 287. Кроме того, в данных заговорах встречаются упоминание о двенадцати Иродовых дочерях (дщерях).

Каждый из этих персонажей имеет свою функцию и имя, но в разных заговорах изменяются имена и функции. Неизменно только сакральное число — двенадцать. Приведем сводную таблицу, где будут наглядно представлено все упоминаемые имена и функции дочерей Ирода.

Сводная таблица имен и функции лихорадки

Заговор от лихорадки. Русский народ. Его обычаи, обряды., предания, суеверия и поэзия / Собр. М. Забылином.

Заговор от лихорадки. Русский народ. Его обычаи, обряды., предания, суеверия и поэзия / Собр. М. Забылином.

Проводя сопоставительный анализ, замечаешь, что имена лихорадок разные. Название каждой из них определяет функцию её деятельности. Заметим, что последняя (двенадцатая) лихорадка чаще всего связана со смертью человека.

В заговорах от зубной боли, как разновидности лечебных заговоров, тоже просят помощи от сил природы, кроме этого встречаются герои из библейских сюжетов. Например, в заговоре просят помощь у крапивы: «Матушка крапивушка, святое деревцо! Есть у меня раб Божий (имя), есть у него на зубах черви, а ты оных выведи, а ежели на выведешь, то я тебя высушу; а если выведешь, то я тебя в третий день отпущу». Заговор от зубной боли// Русский народ. Его обычаи, обряды., предания, суеверия и поэзия/ Собр. М. Забылином. В 2 Кн. Кн.1. М., 1996. с. 294. Например, «как камень сей крепок, так заканемей зубы мои крепче камня». Там же. с. 294.

В подобных заговорах можно встретить призывы о помощи к другим силам природы (животным, планетам, природным явлениям и т. д.). Например, «Заря зарница, красная девица, полунощница! В поле заяц, в море камень, на дне Лимарь. Покрой ты зарница мои зубы скорбны, своею фатою от проклятого Лимаря; за твоим покровом уцелеют мои зубы. Враг — Лимарь, откачнись от меня, а если будешь грызть, мои белые зубы, сокрою тебя в бездны преисподние. Слово мое крепко! «. Сахаров И. П. Русское народное чернокнижие. СПб., 1997. с. 45. Или же «Месяц, ты месяц, серебряны рожки, златы твои ножки. Сойди ты месяц, сними мою зубную скорбь, унеси боль под облака, моя скорбь не мала, не тяжка, а твои сила могуча. Мне скорби не перенесть. Вот зубы, вот два, вот три, все твои, возьми мою скорбь. Месяц, ты месяц, сокрой от меня свою скорбь». Там же. с. 45.

Среди данных заговоров наблюдается совмещение художественных образов: евангелистские герои, образы языческой (славянской) мифологии и призвание к природе.

Например: «Марфа, Мария и Пелагея, три сестры Лазаревы, подите к своему брату Лазарю, спросите у своего брата Лазаря: не ломать ли у него кости? … Чудо водяной, возьми зуб ломовой у раба (такого то). Болят зубы у

кошки, у собаки, у лисицы, у волка, у зайца, у крота, у быка, у коровы, у свиньи, у лошади, у козла, у барана, у овцы… «. Там же. С. 46.

Также существуют заговоры, где встречается уже упоминаемый остров Буян, но есть один вариант заговора, где этот образ предстает в совершенно ином виде. Заговор: «Яост есть остров, яост полон людей, вень при своей простоте, и хвалится Архан на Русь побывать и Русь … и молюся я…». Там же. С. 296.

Конечно, заговорных текстов существует великое множество, но исследуем только некоторые из них. Самобытные образы предстают в заговоре от недугов красной девицы в болезни полюбовного молодца. Традиционно в этом заговоре рассказывается о красной девице, которая совершает разнообразные действия в защиту молодца, но ко всему этому добавляются предметы помощники.

Вот данный заговор: «Ложилась спать я, раба Божия (имя), в темную вечернюю зарю, темным — темно; вставала я (такая — то) в красную утреннюю зарю, светлым — светло; умывалась свежей водой; утиралась белым платком. Пошла из дверей до двери, из ворот в ворота, и шла путем дорогой, сухим сухопутным к Океан — морю, на свят остров; от Океан — моря узрела и усмотрела, глядючи на восток красного солнышка в чисто поле; а во чистом поле узрела и усмотрела: стоит семибашенный дом, а в том семибашенном доме сиди красная девица, а сидит она на золотом стуле, сидит уговаривает недуги, на коленях держит серебряное блюдечко, а на блюдечки лежат булатные ножички» .

Наши предки много путешествовали по бескрайним дорогам России. Поэтому существует большое количество заговоров на удачную и благополучную дорогу. Проанализируем один из вариантов подобных заговоров. Главным действующим лицом является чудодейственная трава — одолень-трава, способная защитить путников от действия злых, потусторонних сил и людей. Например: «Одолень — трава! Не я тебя поливал, не я тебя породил; породила тебя мать сыра земля, поливали тебя девки простоволосые, бабы самокрутки. Одолей ты злых людей: лихо бы на нас не думали, скверного не мыслили, отгони ты чародея, ябедника. Одолень — трава! Одолей мне горы высокие, долы низкие, озера синие, берега крутые, леса темные, пеньки и колоды. Иду я с тобой, одолень-трава, к Окиан-морю, к реке Иордану, а в Окиан-море, в реке Иордане лежит бел-горюч камень Алатырь. Как он крепко лежит предо мной, так бы у злыхлюдей язык не поворотился, рику не подымались, алежать бы им крепко, как лежит бел-горюч камень Алатырь. Спрячу я тебя, одолень-трава, у ретивого сердца, во всем пути и во всей дороженьке». Заговор на путьдороженьку.// Там же. С. 41.

С древнейших времен наша страна защищала свои рубежи, поэтому со времен Рюрика шли бесконечные воины. Поэтому бытуют множество воинских заговорных текстов, призывающих защитить какого-либо человека или целую страну от нападения врага. В подобных заговорах встречаются различные образы, но самые занимательные — это упоминание об огненном змее, княжеской лебеди, ведьме Киевской, о старшем вороне.

Вот образец этого заговора: «Под морем под Хвалынским стоит медный дом, а в том медном доме закован змей огненный, а под змеем огненном лежим семипудовый ключ от кнажества терема Валодимирова, а во княжем тереме Валодимира вам сокрыта сбруя богатырская, богатырей Новогородских, соратников молодеческих. По Волге широкой, по крутым берегам, плывет лебедь, княжая со двора княжева. Поймаю я ту лебедь, поймаю, схватаю.. Ты, лебедь, полети к морю Хвалынскому, заклюй змея огненного, достань ключ семипудовый, что ключ от княжева терема Володимера. Не моим крыльям долетать до моря Хвалынского, не моей ногам дотащить ключ семипудовый, что ключ от княжева терема Володимерова. Не моим крыльям долетать до моря Хвалынского, не моей мочи расклевывать змея огненного, не моим ногам дотащить ключ семипудовой. Есть на море на Океане, на острове Буяне ворон, всем воронам старший брат; он долетит до моря до Хвалынского, заклюёт змея огненного, прятающий ключ семипудовый; а посажен злой ведьмой Киевской. Во лесу стоячем, во сыром бору стоит избушка, ни шитая, крытая, а в избушке живет злая ведьма Киевская… Чур слову конец, моему делу венец! «». Воинский заговор// Там же.с.52−53.

Также существует заговор ратного человека, идущего на войну, где главным действующим лицом является былинки разных цветов. Пример такого заговора: «Выхожу я во чистое поле, сажусь на зеленый луг, во зеленом лугу есть зелья могучие, а в них сила видима — невидима. Срываю три былинки: белая, черная, красная. Красную былинку метать буду за Океан — море, на остров Буян, под меч-кладенец; черную былину покачу под черного ворона, того ворона, чтосвил гнездо на семи дубах, а во гнезде лежит уздечка бранная, с коня богатырского; белую былинку заткну за пояс узорчатый, а в поясе узорчатом зашит, завит колчан с каленой стрелой, с дедовской, с татарской. Красная былинка притащит мне меч — кладенец, черная былинка достанет уздечку бранную, белая былинка откроет колчан с каменной стрелой. С тем мечом отобью силу чужеземную, с той уздечкой обратаю коня ярого, с тем колчаном со каленой стрелой разобью врага супостата… «. Заговор ратного человека, идущего на войну // Там же. С. 52.

Можно еще вспомнить любовно — брачные заговоры, которые поражают разнообразием персонажей. Это и тридцать три тоски на доске, которые лежат в бане; и семьдесят птиц, сидящих на дереве; и Сатана Сатанович; образ дороги с выбором пути; и тоскующее дерево, и семьдесят ветров — вихров; и образ печки под восточной стороной. В данном исследовании приведём только один, но очень интересный пример заговорного текста:

" На море на Окияне, на острове на Буяне, лежит доска, на той доске лежит тоска. Бьется тоска, убивается тоска, с доски в воду, из воды в полымя, из полымя выбегал сатанина, кричит: павушка романея, беги поскорее, дуй рабе такой-то в губы и в зубы, в её кости и пакости, в её тело белое, в её сердце ретивое, в её печень черную, чтобы раба такая-то тосковала всякой час, всякую минуту, по полудням, по полуночам, ела бы не заела, пила бы не запила, спала не заспала, а все тосковала, чтоб я ей был лучше чужого молодца, лучше родного отца, лучше родной матери, лучше роду-племени. Замыкаю свой заговор семьюдятью семью замками, семьюдесятью цепями, бросаю ключи в Окиан-море, под бел-горюч камень Алатырь. Кто мудренее меня взыщется, кто перетаскает из моря весь песок, тот отгонит тоску". Заговор молодца на любовь красной девицы // Там же. С. 55.

Образами являются в защитных заговорах (от негативного воздействия нечистой силы) Бог, Иисус Христос, Богородица, Святые, Животворящий Крест, Ангелы и Архангелы, а также вызываются на помощь все Небесные Силы. Причем в этом «ряду упоминаний» первый указывается, как правило, сам Бог.

Естественно, мы не назвали и одну четверть заговорных текстов, которые существуют, но мы постарались отразить самые необычные, яркие, самобытные образы. Но, изучив большой фактический материал, проанализировав ряд образов, можно создать следующие виды классификаций. Следовательно, придти к следующим выводам. Все образы делятся на две большие группы: «персонажные» и «бесперсонажные». При этом хочется отметить, что каждую группу можно дифференцировать на множество подгрупп.

Первая группа («персонажная») подразделяется:

А) персонажи из библейских, евангельских сюжетов Б) персонажи, из языческой (славянской) мифологии.

2. Вторая группа («бесперсонажная») состоит из:

А)" предметных" образов (печка, камень, доска, предметы быта)

Б)" природных" образов (образы зари, месяца, различных животных, растений, описаний явлений природы. Это самая многочисленная группа по своему составу.

В) образов-эмоций (Кручина, печаль, тоска, тоскующее сердце).

В настоящей работе предлагается ещё один вид классификации художественных образов. Всё образы заговоров по их происхождению и содержанию можно подразделить на пять групп. В отдельную группу совмещается «природные» и «предметные» образы и называем их реально-бытовыми образами.

В другую группу войдут немало фантастических образов (морской царь, огненный змей, кощей бессмертный, ведьма, чёрт, домовой и т. д.). Третью группу составляют христианские образы (Христос, Божья Матерь, Апостолы, Архангелы и т. д.). В четвертую группу входят социальные образы: цари, князья, бояре, судьи и прочие. Пятую группу данной классификации составляют антропоморфические образы (различные болезни человека, его душевные состояния).

Специфика образной системы заговоров особенно ярко выражается в том, что каждый образ в них употребляется в строго определенной магической функции. И в этой связи можно установить бинарную классификацию образов. Всё образы заговоров отчетливо делятся на две группы. Первая группа состоит из образов, избавляющие от бед, болезней, несчастий. Вторая группа включает в себя образы, причиняющие зло, вред и т. п.

Можно классифицировать персонажи в зависимости от исполняемых функций. Персонажи с большей или меньшей степенью условностью подразделяются на функциональные группы: универсальных помощников, защитников (целителей) и противников.

Сверхъестественные (универсальные) помощники — это персонажи, чьи

способности мобилизуются ради исполнения какого-либо желания (кроме противодействия агрессии) или помощи в некотором деле, занятии. Помощь может касаться сферы личных и общественных отношений, хозяйственной сферы, самого момента исполнения заговора (просьба в правильном исполнении требований и условий).

Защитники — персонажи, чьи способности мобилизуются для нейтрализации посторонней агрессии, магической или немагического воздействия (разделить эти виды воздействия, впрочем, весьма трудно), уже происходящего или только возможного. Защита может касаться сферы общественных отношений, хозяйственной, лечебной и других сфер.

Частный случай защитников — персонажи-целители. Не следует забывать, что не только возникновение большинства болезней приписывалось народом факторам почти исключительно сверхъестественным, но и сами болезни обычно персонифицировались, представлялись в виде некоторых демонических существ, нападающих на человека. Поэтому целитель, снимающий результаты вредоносной магии (порчу, сглаз и т. п.) или невольного, негативного воздействия (сглаз или защита от демонов, окружающих человека) оказывается защитником.

Существует небольшая группа функционально универсальных персонажей, способных выступать в большинстве функций помощи и защиты. Обычно это высшие, наиболее сакральные и могущественные фигуры христианского пантеона.

Противники — персонажи, от которых исходит агрессия: ведьмы, колдуны, бесы и другие демонизированные и демонические существа, в том числе и

ветры (будучи явлениями природы, они выступают в демонической функции присушивания любви в «черных» заговорах, но при этом снабжаются вполне христианскими именами), а также змеиные цари и царицы, вынуждаемые помогать от укусов своих подданных (они спасают от укусов своих подданных, то есть выступать в функции защитников).

Приведем классификацию художественных образов на основании выделенных функций персонажей-помощников и защитников.

Функции персонажей-помощников: болезни.

1. Мобилизация сил (магических) для исполнения какого-либо желания или помощи в некотором деле.

1.1 Вызывание или прекращение любви у кого-либо (присушки, отсушки).

1.2 Привлечение в дом женихов.

1.3 Помощь в поиске клада.

1.4 Порча охотничьего ружья.

1.5 Охотничья удача (завлечение зверей и птиц в ловушки).

1.6 Улучшение качества и количества урожая (хлеба, овса и т. д.).

1.7 Влияние на скот (розыск пропавшей скотины, на увеличение численности скота и т. д.)

1.8 Улучшение рыбной ловли.

1.9 Вызывание дождя и прекращение его.

1.10 Удача в кулачном бою.

1.11 Закрепление слов в конце заговора: ключом, замком, печатью, крепостью, камнем, горой, Гробом Господнем, стоящем на воздухе.

Функции персонажей-защитников:

2. Мобилизация ирреальных, магических сил для нейтрализации постороннего воздействия (агрессии или помехи).

2.1 Установка защиты, хотя негативное воздействие только возможно. (от людей, от колдунов, от возможного безумия).

2.1.1.2 От нечистых духов (дьявола).

2.1.1.3 От враждебных людей (врагов, разбойников, начальства).

2.1.1.4 От оружия (железного, огнестрельного, стрел, луков, свинцового, медного и других).

2.1.1.5 От зверя (от медведя, от собак, от нападений лошади)

2.1.1.3 От враждебных людей (врагов, разбойников, начальства).

2.1.1.4 От оружия (железного, огнестрельного, стрел, луков, свинцового, медного и других).

2.1.1.5 От зверя (от медведя, от собак, от нападений лошади)

2.1.6 Свадебного поезда.

2.1.7 Храма (дома).

2.1.8 От воров.

2.1 9. Охотничьих ловушек.

2.1.1 0. Оружия от порчи.

2.2 Противодействие негативному воздействию, которое уже совершилось.

2.2.1 От негативных воздействий, направляемых людьми (колдуны, ведьмы — порчи, сглазы)

2.2.1.1 От всевозможных болезней: от бельма, от бессонницы, от золотухи, от «жабы», от зубной боли, от грыжи, от кочи, от кровотечения из ран, от лихорадок, от ожога, от падучей, от пьянства, при родах, от рожи, от укуса змеи, от чирья, от черной болезни, от ячменя и т. д.

2.2.2 Скота (от килы, от ногтя, от потницы, от чемера, от червей).

2.2.3 Избавление от огненного змея, летающего к девице. (метафора неразделенной любви, губящий человека).

Разумеется, этой классификацией не исчерпывается все многообразие магических функций, в которых выступают заговорные персонажи. Напомним также, что нами учтены только функции персонажей, имеющих собственные имена.

Таким образом, в структуре заговоров мы дифференцировали образы на основании различных признаков. И хотя до настоящего времени пытались создать классификации, в основе которых один какой-либо признак. В данной работе сделана попытка создания классификаций сразу по нескольким основополагающим признакам.

Глава 2. Православно-языческий синкретизм в образной системе русских заговоров

Языческие представления имеют свою историю; они создаются не вдруг, а постепенно — вместе с поступательным движением народной жизни, с медленным усвоением внешних явлений природы. Природа являлась, то нежной матерью, готовой вскормить жителей Земли, то злой мачехой, которая не приласкает и не приголубит. Человек, поставленный в совершенную зависимость от внешних влияний, признает Природу за нечто божественное. С развитием ума человека, развивалась и фантазия, и создавались новые божества; с каждым разом всё усложнялся пантеон богов. В заговорных текстах различной тематики присутствуют как следы язычества, так и христианства.

Изначально, заговорные тексты слагались как просьбы-обращения к языческим богам (Перуну, Велесу и т. д.), а также к силам Природы, с чисто практической целью (вырастить урожай, построить дом и т. д.).

И в наше время можно увидеть в заговорах языческие мотивы. Это призывы о помощи сил Природы: воды, огня, земли, ветра, деревьев, зари.

Древние люди, находясь в неразрывной связи с природным миром, понимали эту связь как кровнородственную. При этом какое-нибудь животное или растение считалось первопредком рода или племени, то есть выступало тотемом. В повадках животных, особенно зверей, первобытные охотники видели сходство со своими поступками. Естественно, это отразилось в текстах заговоров. Например, упоминается о медведе. Этот зверь считался символом силы, ловкости. А случаи хождения на задних лапах делали его похожим на людей в представлении об их родственной связи с медведями. Медведя величали родным, батюшкой, дедушкой, это и отразилось в заговорах. Медведь был самым почитаемым животным у славян. Но почитанием были окружены и другие лесные звери: волки, кабаны, лоси, рыси. Волк наделялся даром всеведения. Он и в русских народных сказках предстает если и не всеведущим, то искушенным в различных делах зверем. Обращает на себя внимание почитание славянами зайца, животного, символизирующего в нашем сознании трусостью. Но в фольклоре заяц выступает, прежде всего, символом мужской оплодотворяющей силы.

Не меньше, чем животных, славяне почитали растения. Почитались как отдельные деревья, чем-то выделяющимся большим дуплом, пораженные молнией. Из деревьев славяне больше всего почитали дуб и березу, что можно объяснить повсеместной распространенностью этих деревьев в зоне расселения славян, а также хозяйственной значимостью.

Кроме этого осина считалось нечистым, связанным со злыми силами, проклятыми Богом. Негативное отношение к осине наших предков обусловлено, возможно, следующими моментами: дрожанием листьев этого дерева даже в тихую погоду (ассоциация с воздействием злых сил), красноватым оттенком осиновой древесины (ассоциация с цветом крови) и малопригодностью для хозяйственных целей. Но с приходом христианства на Русь это дерево становится верным средством для борьбы с нечистой силой (колы, Кресты).

В текстах заговоров можно встретить выражение: «Чур слову конец, моему делу венец!». Воинский заговор// Там же.с.52−53. Однако, в прошлом многие фольклористы и этнографы были убеждены в существовании у славян древнего божества Чур. Хотя сведения о Чуре практически отсутствуют, поэтому можно полагаться на лингвистические данные, прежде всего на этимологический анализ этого слова. Например, М. Фасмер в «Этимологическом словаре русского языка» М. Фасмер Этимологический словарь русского языка в4 т.т. т.4. М., 1987.с. 385−386. выделяет два слова Чур, различающихся по своему происхождению и значению. Первое слово Чур выделяется из наречия? чересчур? и имеет значение? граница, рубеж, межа, мера?. Второе слово представлено выражениях «чур меня», «чур чур чура». Автор словаря приводит многочисленные предположения этимологов о происхождении данного слова:

1. «стой», 2. замена слова «черт» ,

3. «Боже, упаси» ,

4. «пращур». Как видим, данные этимологического анализа не решают вопроса о существовании происхождения Чура. Но смеем предположить, что в контексте заговоров данное слово отсылало просящего и заговаривающего человека к помощи предков.

Среди различных типов заговора существуют тексты, которые непосредственно обращаются к домовому. Например, «Хозянуйшка господин! Пойдем в новый дом на богатый двор, на житье, на бытье, на богачество». Заговор на призывание домового на новоселье // Русский народ. Его обычаи, обряды., предания, суеверия и поэзия / Собр. М. Забылином. В 2 Кн. Кн.1. М., 1996. с. 264.

Домовой считался невидимым обитателем и хранителем дома. Согласно поверьям, в доме может быть только один домовой; если заведутся двое, то они начинают ссориться между собой. Местонахождение домового указывают по-разному: под печкой, за печкой, под порогом, на чердаке, в печной трубе, в углу, за пределы дома или усадьбы он не выходит. Чаще всего домовому приписывалась хозяйственная функция: ухаживать за скотом и присматривать за всем хозяйством. Чтобы в доме было всё благополучно, домового старались умилостивить заговорами и подношениями (хлебом, солью). Верили в то, что домовой может предсказать счастливые и несчастливые события, предупреждая хозяев об этом разными звуками, плачем, оханьем, стонами.

В 988 году Древняя Русь приняла Крещение. Нельзя сказать, что это легко произошло. В сознании людей произошла путаница представлений: где раньше были священные места для поклонения языческим божествам, то теперь возводились храмы и часовни для Бога христианского. Эти изменения не могли не зафиксироваться в устном народном творчестве, поэтому христианские мотивы можно наблюдать и в заговорах.

Ведь эпоху христианства древнейшие воззвания к стихийным божествам подновляются. В структуре заговора появляется формула, ставшая традиционной: «Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь». Изменяются имена: Христос — «праведное солнце», отождествляется с Божественным светом, Пречистая Дева — с красною Зарёю, Иные — пророк, Николай Угодник и Георгий-Победоносец заступает место Перуна; те или другие святые, призываются в заговорах, смотря по тому, с какою именно целью творится заговор. Таким образом, происходит смешение языческих воззрений с новым вероучением, сливается воедино. Чтобы показать наглядно, как в различных вариациях одного сюжета могут быть представлены совершенно разные персонажи, представим их распределение в виде таблицы. В левой ее колонке выписаны основные мотивы, манифестирующие в сущности один сюжет (или их близкий круг) о мифологическом персонаже-громовержце (о Перуне). В двух остальных — различные имена, выступающих в этих мотивах, но уже христианских персонажей.