Архитектурные ансамбли Петербурга в русской культуре первой половины XIX века

В современной ситуации заметно активизировался интерес к художественной практике прошлых столетий: известные исторические стили напоминают о себе в новых архитектурных решениях, исследовательская мысль вновь и вновь возвращается к национальному культурному наследию с позиций более полного осознания его художественной ценности и духовной значимости. Конечно, опыт русского зодчества всегда выступал одним из главных объектов исследовательского интереса. Однако актуальность включения векового опыта русского зодчества (как с профессиональной, так и мировоззренческой точки зрения) в проблематику современного градостроения, в сложение целого ряда современных концепций, в том числе стратегии охраны памятников приобретает сегодня новое звучание, определяет новые доминанты исследовательского поиска.

Архитектурные ансамбли в истории зодчества играли, как правило, ведущую роль, выступая в средовом пространстве города и как строительная конструкция, и как художественное произведение и как «мирочувствование эпохи». А в практике современности архитектурные ансамбли, созданные предшествующими веками, становятся своеобразным камертоном в эстетической целостности формирующихся мегаполисов.

Соответственно, и в истории исследовательской мысли проблема ансамбля была одной из ведущих: не только в теории градостроения, но и в искусствознании, философии, истории, культурологии, социологии она неизменно получала новое актуальное звучание. Поэтому литература, в той или иной степени затрагивающая тему архитектурного ансамбля, чрезвычайно обширна и разнообразна, не случайно вполне привычным стало считать, что этот предмет исследования многосторонне и глубоко изучен. Действительно, количество исследований, предпринятых на протяжении не одного столетия и включавших тему архитектурного ансамбля, невозможно перечислить. Однако как самостоятельная тема, способная выйти в проблематику современной концепции охраны памятников архитектуры, она требует дополнительного изучения: и, в частности, не только с позиций «сценария» возникновения и становления архитектурных ансамблей, но с позиций «драмы» их дальнейшего пространственного бытования в историческом времени.

В отечественной литературе исследование художественного своеобразия архитектурных ансамблей осуществлялось, прежде всего, в границах исторического подхода. Это работы С. П. Бартенева и И. А. Бартенева, В. Н. Батажковой, А. Н. Бенуа, С. В. Бессонова, Г. К. Вагнера,.

A.Г.Векслера, Б. Р. Виппера, С. В. Вильчковского, И. Э. Грабаря,.

B.А.Гущина, И. Е. Забелина, Н. В. Коваленской, А. И. Комеча, С. О. Кузнецова, В. Я. Курбатова, Г. К. Лук, В. Г. Лисовского, Г. К. Лукомского, Т. В. Михайлова А.И.Некрасова, Ю. М. Овсянникова, А. Н. Петрова, В. И. Пилявского, А. Л. Пунина, Т. М. Соколовой, М. Е. Тарановской, А. Е. Ухналева, Н. В. Холостенко и др.

Интерес к архитектурным ансамблям возникал и в русле проведения разного рода атрибуций (определения авторства, датировок и т. д.), а также в контексте анализа художественных стилей, изучения архитектурных воззрений разных эпох. Здесь чаще всего содержалось описание условий и причин возникновения того или иного архитектурного ансамбля, особенностей смены стилистических парадигм, что позволяло точнее увидеть историко-культурную значимость этого градостроительного феномена.

В последние десятилетия XX века анализ стилевых исканий и сопряженных с ними архитектурных воззрений приобрел широкую популярность, и со временем преимущественный интерес сфокусировался на специфичности языка архитектуры (масштаба, ритма, пластических акцентов и т. д.).

В таком ракурсе эта проблема стала особенно актуальна для вузовской практики, что и было зафиксировано в исследовательской литературе. Так, И. А. Пронина, изучая учебный процесс в петербургской Академии художеств, заключает: «проблема ансамбля и воспитание ансамблевого мышления сейчас чрезвычайно актуальны и для нашей художественной педагогики» (1).

Своеобразие искусства архитектурного ансамбля прозвучало в русле краеведческой публицистики, а также фундаментальных справочных изданий, где активно выступили многие известные искусствоведы и историки архитектуры: А. Н. Воронихина, Э. Ф. Голлербах, А. И. Зеленова, Н. Б. М. Кириков, С. О. Кузнецов, Н. Е. Лансере, В. И. Пилявский, Т. М. Соколова, Н. С. Третьякова и др.

Значительное количество исследований по истории и теории градостроения тоже не могло избежать тему ансамбля — она, как правило, звучала здесь в контексте той или иной проблематикиможно назвать, например, работы М. Г. Бархина, А. В. Бунина, С. Б. Базазьянц, В. Л. Глазычева, М. Г. Кругловой, Т. Ф. Саваренской, А. В. Иконникова, О. И. Пруцина,.

H.И.Смолиной, Ю. С. Ушакова и др.

Заметный интерес проявился и к проблемам терминологического плана. Изучая архитектурные ансамбли русского ампира, Л. И. Некрасов еще в 1935 году особо отмечал, что «пространственный момент архитектурного произведения не ограничивается только одним внутренним объемом, но имеет отношение и к окружающему пространству, частью которого он является, т. е. утверждает смысл этого пространства (курсив наш).

Вследствие этого могут явиться более сложные пространственные создания, состоящие из ряда согласованных памятников, что мы называем.

I. Пронина И. А. Декоративное искусство в Академии художеств. Из истории русской художественной школы ХУШ — первой половины XIX века. М., 1983, с. 184. ансамблем (курсив наш.)(2).

Эта проблематика актуализировалась в последние годы. Наиболее примечательным можно назвать здесь исследование Г. Е. Русанова, где осуществлены систематизация и анализ целого ряда определений «ансамбля», сформулированных историками и теоретиками градостроения. В частности, автор пишет: «Характерное явление в описании современных тенденций развития города — введение ряда новых терминов, заменяющих понятие архитектурного ансамбля. В этом проявляется попытка ухода от рассмотрения проблемы соотношения части и целого. .В советской архитектуре критика необуржуазных градостроительных теорий начала XX столетия вызвала повсеместное увлечение термином ансамбль. Появился ряд работ, посвященных описанию исторически-сложившихся архитектурных ансамблей. .Однако широкое использование термина не сопровождалось углубленными теоретическими разработками и часто заменялось синонимом «комплекс» без должного объяснения"(3). И далее, на основе анализа целого ряда формулировок, автор предлагает свой вариант, который содержит следующие требования: «а) наличие объединяющего признакаб) наличие контекстав) наличие границы ансамбля (4). Заметные позиции стали занимать исследования, связанные с поиском культурного контекста, с пониманием архитектурного ансамбля как особой формы «мирочувствования эпохи». Семантический подход подобного рода осуществлялся как по отношению к парковым ансамблям (Д.Б.Бархин, Г. В. Вдовин, О. В. Докучаева, А. С. Мыльникова, Г. Н. Наумкин и др.), так и к городским (И.А.Бондаренко, В. С. Воронов, Е. И. Кириченко,.

2. 11екрасов Л. И. Русский ампир. М., 1935, с. 8.

3. Русанов Г. Е. Структура архитектурных ансамблей города. СПб., 2004, с. 8.

4. Там же, с. 17.

А.С.Мыльников, Д. О. Швидковский, М. В. Нащокина, Л. В. Никифирова, Л.А.Перфильева).

Особый блок составили научные исследования в сфере охраны и реставрации памятников истории и культуры Петербурга, в том числе его архитектурных ансамблей. Основными источниками и основаниями для этих разработок служили, как известно, специальные справки и паспорта, составленные на основе исторических, архивных и натурных исследований. Среди авторов этих, теперь уже исторических документов, — Е. А. Борисова, E.H.Глезер, Ю. М. Денисов, А. Ф. Крашенинников, Л. А. Медерский, А. Н. Петров, А. Г. Раскин, В. А. Таубер и многие другие.

Материалы их исследований вошли в фундаментальные издания «Памятники архитектуры Ленинграда» и «Памятники архитектуры пригородов Ленинграда», а также в состав сборников научных трудов КГИОП «Памятники истории и культуры Санкт-Петербурга».

Описание и анализ памятников, в том числе и архитектурных ансамблей, включила в себя серия «Памятники архитектуры и истории Санкт-Петербурга».

Таким образом, сегодня в отечественном искусствознании создана солидная база прикладных и фундаментальных исследований, которая может стать основой для более точного понимания современного мегаполиса, обладающего ценными памятниками отечественного зодчества и, соответственно, для дальнейшего формирования концепции охраны этих памятников.

В большой мере именно эта ситуация продиктовала выбор темы данного диссертационного исследования.

В подобном контексте обращение к главным архитектурным ансамблям Петербурга, созданным в эпоху позднего классицизма (ампира), не случайно. Исследовательская мысль давно подтвердила, что именно эстетика классицизма была наиболее тесно связана с искусством архитектурного ансамбля, формирование которого опиралось на образное, содержательное единство, а также на комплекс «тщательно отобранных художественно-выразительных приемов».

В свою очередь, «эпоха ампира вслед за классицизмом 80−90-х годов ХУШ века дала блестящие образцы ансамблей, основанных на принципе тонко разработанного стилистического единства всех компонентов"(5).

Архитектурные ансамбли, созданные в знаковую эпоху (когда национальная идея получала реализацию в русле активного взаимодействия европейской и русской культуры), выступили главными «участниками» средового преобразования новой столицы. Через их художественную практику было продемонстрировано своеобразие культурно-исторического пути России в тот период, когда абсолютистская монархия осуществила уникальный в мировом масштабе эксперимент, утвердивший новые принципы регулярного градостроительства.

Городская среда, образованная градостроительными начинаниями, каждый отдельный архитектурный прием обрели символическое значение и отождествили себя с воплощением в жизнь избранного исторического пути развития.

Следует подчеркнуть, что при наличии самой многообразной литературы, посвященной архитектурным ансамблям Петербурга, при общей направленности современного искусствознания на дальнейшее изучение этой тематики, пока все же не существует отдельного фундаментального исследования, в котором архитектурные ансамбли рассматривались бы через контекст «мирочувствования» эпохи, через контекст «городской среды», позволяющей понять, что «сочетание нового и сохраняемых элементов старого» с необходимостью определяет всю.

5. Пронина И. Л. Декоративное искусство в Академии художеств. С. 177. структурную сложность" современных пространственных систем.

Обращение к избранной тематике определилось таким образом следующими факторами: интересом современной градостроительной практики к прошлым стилям;

— необходимостью более внимательного прочтения исторического смысла и художественной значимости архитектурных ансамблей Петербурга, проекции этого прочтения на современность;

— актуальностью формирования современной концепции охраны объектов культурного наследия и формирования их зон охраны памятников;

Соответственно определились и основные задачи исследования: проанализировать характерные особенности изучения темы архитектурного ансамбля в зарубежной и отечественной литературе последних десятилетий;

— показать, что через архитектуру позднего классицизма отечественное зодчество продемонстрировало принципиально новое художественное мышление, трактовавшее ансамбли Петербурга как памятник и символ эпохальных исторических изменений в русской культуре ХУШ — XIX вековподчеркнуть значимость историко-художественных исследований фундаментального и прикладного характера для сложения современных концепций охраны памятников и формирования зон охраны памятников.

ОБЪЕКТОМ исследования определены петербургские архитектурные ансамбли классицизма.

ПРЕДМЕТ исследования — архитектурные ансамбли Петербурга в контексте русской культуры первой половины XIX века.

Последовательность изложения материала определена основными целями и задачами исследования. Во введении обосновывается актуальность избранной темы и предлагается историографический обзор имеющейся литературы.

В первой главе анализируется проблема актуальности семантического аспекта исследования применительно к памятникам зодчества и в этом контексте рассматривается целый ряд современных зарубежных изданий.

Во второй главе осуществляется анализ отечественных разработок, посвященных проблеме национального своеобразия русского зодчества. На основе этих разработок рассматриваются некоторые особенности градостроительства Петербурга, а также ансамблей классицизма как образного выражения культурных смыслов эпохи.

В третьей завершающей главе работы освещается непосредственная практика петербургских ансамблей ампира, уточняется терминология, анализируются современные научные публикации, посвященные проблеме «ценностного содержания» городской среды.

В заключении формулируются основные выводы и определяются некоторые моменты будущего развития исследуемой темы.

Заключение

.

Художественная практика петербургских архитектурных ансамблей позднего классицизма продемонстрировала своеобразие одной из переломных эпох в культурно-историческом пути России. Самобытность этого пути заключалась не только в объединении европейских стилей с отечественными традициями. Самобытность эта являла глубинные смыслы культуры, благодаря которым Петербург стал своеобразным манифестом идеи европеизации России. Отсюда — семантическая насыщенность как общей градостроительной концепции этого города, так и каждого планировочного, архитектурно-композиционного приема, освоенных и осуществленных в «сокращенные» исторические сроки по сравнению с западной и центральной Европой.

Однако объяснить единство, где соседствуют даже в пределах одного культурного ансамбля здания разного назначения, разных стилевых направлений, невозможно, если исходить только из формально-стилистической системы определенных приемов. Важно ввести в этот поиск субординацию той системы ценностей, которая существовала в момент создания и дальнейших корректировок и реконструкций архитектурных ансамблей. Это означает, что единство семантического и формально-стилистического аспектов в процессе изучения, анализа и формирования концепции сохранения уникальных памятников зодчества сегодня крайне актуально и необходимо.

В связи с этим в работе показано, что в зарубежных исследованиях последних десятилетий, хотя и существует определенный интерес к прошлым достижениям мирового и европейского зодчества, однако, он не сопровождается активным интересом к проблеме национального своеобразия в архитектуре каждой из европейских стран. Основные исследовательские установки недостаточно подкрепляются единством формально-стилистического и семантического анализа. Наиболее популярными остаются исследования, где ансамблевое мышление в архитектуре трактуется с точки зрения законов восприятия. Здесь, как правило, внимательно анализируется система формально-стилистических принципов, соответствующих мирочувствованию эпохи, однако, последний момент, скорее, фиксируется, нежели изучается.

Что же касается отечественных исследований, то в работе фиксируется и анализируется фундаментальная особенность русской культуры — настойчивый и периодический возврат к «материнским» истокам: эта особенность постоянно проявлялась как в практике, так и в теории. Получая развитие через контекст темы взаимосвязи России и Запада, «национальный вопрос» обретал то больший, то меньший резонанс, но никогда не исчезал со страниц отечественных изысканий. Это позволило выйти к данной проблеме не просто через ракурс «национального стиля», определившегося в границах локального исторического периода, а через ракурс «национальной программы» вхождения русской культуры в русло общемирового процесса.

Через этот контекст важно понять и то, что национальное своеобразие присуще и европейской культуре: каждая страна на пути от средневекового зодчества к ордерной архитектуре демонстрировала свои национальные возможности. Однако в целом этот путь в европейских странах был схожим, и проблема национального своеобразия не приобрела такой же остроты, как в России. Именно в широком контексте эта проблема стала все чаще озвучиваться в отечественных искусствоведческих и культурологических исследованиях последних десятилетий.

Семантический аспект открывал архитектурную практику, прежде всего, через ракурс «национальной идеи». В этом и состоит коренное отличие отечественной научной мысли от европейской.

Как сама российская практика, так и многие теоретические изыскания содержали «внутри себя» эту проблему с постоянной последовательностью и, соответственно, инициировали обращение к мирочувствованию, к «доминирующей идее» той или иной исторической эпохи.

Это преодоление осуществлялось не в форме возврата к допетровским традициям и образцам, а как творчество нового градостроительного и архитектурного идеала, проникнутого глубокими национальными традициями и многосторонне связанного с мировым архитектурным развитием.

Этот организм менее всего мыслился его строителям как условное сочетание прямых перспектив, прямоугольных площадей, замкнутых дворцовых массивов, уличных магистралей, пересекающихся под обязательным прямым угломименно таким сочетанием был план Леблона, и именно потому новый город не подчинился этому плану.

В геометрическую схему регулярного плана новый город внес чисто русское чувство безграничного простора и, быть может, именно это сочетание петербургских просторов с геометрической четкостью основных линий застройки и составляет самую характерную особенность новой столицы". (146).

Именно эти позиции определяют сегодня направленность многих теоретических изысканий, где осуществляется определенной обобщение всего накопленного аналитического опыта, обретенного отечественным.

Мб.Синдаловский H.A. История Санкт-Петербурга в преданиях и легендах., СПб, 1997 искусствознанием в деле изучения уникального феномена петербургской ансамблевости.

Имея в виду эти позиции, можно утверждать, что для современности архитектурные ансамбли Петербурга отождествляют себя, прежде всего, с изначально заданной идеей своего появления и могут быть действительно поняты при условии изучения особенностей их исторического становления и дальнейшего бытия в системе отечественной культуры., поняты как «специфическое выражение общественной жизни».

Каждая новая эпоха обогащала, а никак не нарушала «пространственную симфонию» города. Присутствие этого смыслообразующего единства свидетельствовало о самобытности самого варианта регулярного градостроительства, осуществленного в Петербурге. Можно утверждать, что этот эксперимент выступил «квинтэссенцией» эпохального перехода России от средневековья к Новому времени. При этом ведущая идейно-художественная роль была отведена именно архитектуре.

Важная особенность российского пути по сравнению с Европой заключалась именно в создании города-столицы: это был тип столичного города, а не города-резиденции правителя. Император обустраивал столицу как новую по структуре, плану и облику городскую систему, выступая организатором и проводником национальной идеи, которая выступала как идея перехода России в новую культурную парадигму. Национальная идея получала репрезентацию через деятельную активность монарха. В самом начале это было со всей очевидностью озвучено Петром 1.

Все это дает основания утверждать, что конкретно-историческая архитектурная практика, а в данном случае практика архитектурных петербургских ансамблей, свидетельствует, что взаимосвязи в границах художественного процесса невозможно понять только исходя из формально-стилевых моментов, в этот аналитический процесс с необходимостью должен быть введен учет всей системы духовно-этических ценностей рассматриваемого периода.

В период возведения архитектурных ансамблей русская архитектура, выйдя за «рамки» формообразующих принципов материнской архитектуры, не забыла ее смысловые доминанты (например, в центральной части города главной смысловой доминантой остался собор). Однако необходимо иметь в виду и то, что сам феномен ансамблевости уникален в мировом масштабе и имеет такое же право, как и прошлое зодчество, на статус национального своеобразия.

Идея городского ансамбля — это идея более поздней культуры, возвестившей о сложении нового и в то же время самобытного пространственного видения, которое стало складываться вместе с возникновением новой российской столицы. И, несмотря на то, что в каждую эпоху здесь происходили кардинальные новации, однако, пространственная гармония, заложенная изначально, никогда кардинально не нарушалась.

Один из главных выводов данного диссертационного исследования состоит в том, что первые десятилетия XIX века в российской Архитектуре связаны с задачей «покорения» городского пространства и объединения его в органичную целостность. Эта задача стала решаться в Петербурге посредством возведения архитектурных ансамблей классицизма.

Последние выступили одновременно и как органичная составляющая общего градостроительного проекта возведения новой столицы, и как способ «покорения» городского пространства, и как средство утверждения могущества государственной власти, ее права на ведущую роль в культурной политике России. Ансамбли стали выполнять миссию репрезентации ведущей национальной идеи.

Настоящей новацией стали ансамбли К. Росси, они в конечном итоге определили целостность средового пространства Петербурга. Характер деятельности этого зодчего был созвучен историческим событиям того времени и по-своему завершил изначальную идею великой столицы.

В диссертационном заключении хотелось бы еще раз привести характеристики в адрес первого русского архитектурного трактата-кодекса ХУШ века — «Должность архитектурной экспедиции», созданного в 17 371 740 годахс нашей точки зрения, его определенной мере можно считать первым научным опытом в деле изучения отечественной архитектурной практики: «Опирающаяся в своей теоретической части на Витрувия и отчасти на классические архитектурные трактаты ХУ! — ХУП веков, „Должность“ является произведением глубоко оригинальным, от начала до конца пропитанным своеобразными особенностями русского строительного дела, -условиями того необычайного и громадного строительства, которое развернулось в первые десятилетия ХУШ века на берегах Невской дельты». (140).

Изучая творческую практику, необходимо апеллировать к тем исследованиям, которые так или иначе касались проблемы ансамблей классицизма, и прежде всего, — позднего классицизма. В процессе обсуждения терминологических трудностей отечественная мысль фиксировала единство в главном вопросе: в понимании непреходящей значимости ансамблей «русского ампира», в то время как оценки.

140. Аркин Д. Русский архитектурный трактат-кодекс ХУШ века. // Архитектурный архив. С. 7. французского ампира" были далеко неравнозначны.

Что же касается дискуссионных моментов в вопросе «национальное-интернациональное», то приходится признать, что тема эта применительно к ансамблям «русского ампира» еще недостаточно введена в семантическое «поле» национальной самобытности, и наиболее распространенная трактовка «интернациональности» ампира (в том числе и русского) несколько доминировала в исследованиях. Главный вывод здесь состоит в том, что только через единство этих начал могут быть решены многие дискуссионные моменты относительно практики «русского ампира».

В этом русле многие ведущие исследователи подошли сегодня к освещению исторического прошлого архитектуры с точки зрения «широкого контекста» идейно-художественных исканий той или иной эпохи. Таким образом, формулируется одна из главных задач современной гуманитарной науки — задача понимания единства ценностного содержания среды и объективных, предметных оснований пространства.

Значимость понимания прошлой истории зодчества (в том числе и истории охранных мер) для теории и практики современного градостроения, для задач идентификации Петербурга, стремящегося соответствовать статусу культурной столицы России, сегодня вполне очевидна.

Но важно точнее понять, как проблема городского архитектурного ансамбля звучала в прошлом, как она звучит в современную эпоху и как она может быть спроецирована в завтрашний день. В этом широком контексте изучение и анализ истории и современного состояния деятельности по охране памятников города становится все более востребованным.

Сегодня город готовится стать самой крупной строительной площадкой в Европе: как уже в имеющихся границах центра, так и за их пределами. Однако в современных городах-мегаполисах сохранение их исторически «заданной» уникальности всегда проблематично. Зачастую охранные ограничения вступают в противоречие с планами урбанистического развития.

С этой точки зрения, проблема новаций в архитектуре Петербурга стала в последние годы звучать все активнее. Здесь открываются большие возможности для развития и применения средового подхода к пониманию многих дискуссионных проблем. Получая признание в отечественной научной мысли, этот подход все больше сближается с семантическим аспектом исследования, позволяющим прислушаться к мирочувствованию ушедших эпох.

Разнообразие зрительных образов и богатство пластических форм, наработанные историей, могут быть сохранены и войти в единство с новациями не только через ориентацию на отдельный шедевр, но и через изучение и учет всего комплекса культурно-содержательных смыслов, таящихся в структуре города в целом. По точному замечанию Иконникова, если этот принцип восторжествует, то средовое богатство города будет формироваться на уровне культурного содержания в его историческом и актуальном значении.

Таким образом, изучение исторического и актуального значения памятников позднего классицизма, анализ деятельности, направленной на их сохранение, способствует решению целого ряда задач: более глубокому пониманию современной градостроительной практики, осваивающей и использующей художественные приемы прошлых стилейдальнейшей актуализации исследования одного из ключевых этапов истории российской культуры и проекции его идей на современностьформированию современной концепции охраны памятников и формированию зон охраны памятниковболее активному вхождению историко-художественных исследований как прикладного, так и фундаментального характера в систему формирования и реализации мер по охране памятников зодчества.

А в целом возвращение к национальному культурному наследию с позиций более полного осознания его художественной ценности и духовной значимости способствует пониманию как современного, так и будущего развития отечественной культуры. И с этой точки зрения современную практику сохранения памятников культуры следует трактовать как действительную причину и стимул данного процесса.