Социальная база местной политической элиты

Приведённые характеристики отнюдь не обусловливают узости этой базы. В действительности она является многослойной и дифференцированной. В Республике не проводились специальные социологические исследования по этому вопросу, но некоторое представление об уровне поддержки элиты дают материалы мониторинговых опросов.

Цель опросов состояла в том, чтобы определить степень доверия или недоверия населения трём высшим руководителям РТ — Президенту, Председателю Верховного Совета, Премьер-министру. Поскольку они являются типичными представителями местной правящей элиты, степень доверия им среди различных групп населения можно рассматривать как индикатор той социальной базы, на которую реально опирается элита. Данные мониторинга позволили вывести средние, обобщающие цифры в отношении трёх названных выше руководителей, вместе взятых.

Опросы свидетельствуют, что в этническом плане в социальной базе поддержки этих руководителей преобладают татары (см. табл. 1).

Таблица 1 Отношение населения к высшим руководителям Республики Татарстан (в % к числу представителей соответствующей нации) *.

В социально-территориальном плане наиболее массовую базу поддержки нынешнего руководства РТ составляют жители села и малых городов; гораздо в меньшей степени доверяют республиканским руководителям жители столицы Казани (население её — 1160 тыс. чел.) (см. табл. 2).

Таблица 2 Отношение населения к руководителям Республики Татарстан (в % к соответствующей территориальной группе).

В социально-профессиональном плане наибольшей поддержкой правящая элита пользуется среди крестьян, пенсионеров и руководителей, а наименьшей — среди предпринимателей, инженерно-технических работников и рабочих (см. табл. 3).

Таблица 3 Отношение населения к руководителям Республики Татарстан (в % к соответствующей территориальной группе).

Правящая элита, разумеется, стремиться опереться на все основные группы населения Татарстана и поэтому должна учитывать несовпадающие социальные интересы: собственно национальные интересы коренной этнической общности — татар; интересы проживающих в РТ инонациональных групп; общие интересы её многонационального населения и, конечно, политику общероссийского центра, призванного реализовывать общенациональные императивы. Любые попытки представить какую-то группу интересов в качестве доминантной чреваты социальным напряжением, разрушением имиджа элиты как представительницы чаяний всех основных групп населения.

Надо отдать должное умению нынешней элиты РТ лавировать и комбинировать. Многих представителей титульной нации она увлекла лозунгами укрепления национальной государственности, повышения политико-правового статуса Татарстана, возрождения этнической культуры и ценностей. Значительная часть татарского населения (и не только в РТ, но и за её пределами) оказала в данном случае сильную поддержку руководителям Татарстана, поскольку глубоко переживала несправедливость, допускавшуюся в отношении татарской нации, попрание её интересов и достоинства.

Например, никто не мог разумно объяснить, почему так называемая союзная республика с населением 1,5 — 2,5 млн. человек посыла сначала в Верховный Совет, позже на Съезд народных депутатов СССР 32 депутата, а превосходившая её иногда в два раза по численности населения автономная республика (в том числе и Татарская АССР) — только 11 депутатов. Более того, в том же Верховном Совете (в Палате национальностей), не говоря уже о других центральных органах власти и управления, были представлены не нации, а республики, что совсем не одно и то же. А это означало, что собственно национальные интересы не были институционализированы и, следовательно, не могли стать предметом должного внимания на уровне общегосударственных структур.

Отсутствие механизма институционального представительства этнических интересов особенно негативно отразилось на положении национальных групп, не имеющих собственной национальной государственности, а также на диаспоре народов, исторически проживающих на своей территории. Чем выше уровень диаспоризации, тем менее представленными оказывались этнические интересы. Скажем, только 26,6% почти семимиллионной татарской нации проживают в границах Татарстана, и интересы этой части татар представлены хотя бы в органах власти и управления Республики. А как институционально представлены в РФ интересы, национально-культурные запросы остальных 73,4%? — По существу, никак.

Одним из самых очевидных проявлений пренебрежительно-безразличного отношения советской системы к судьбе татарской нации был явный дефицит внимания и заботы об её родном языке. Наиболее негативные процессы здесь проявились в виде сужения пределов распространения татарского языка и стихийного ограничения его функций рамками личной, семейно-бытовой жизни. Этот язык утрачивал роль главного средства коммуникации в жизни нации; увеличивались расхождения между устной, разговорной и литературной формами языка.

Социально-лингвистическая ситуация в Татарской АССР характеризовалась русификацией значительной части населения, особенно молодёжи; увеличением удельного веса лиц коренной национальности, не владеющих языком или владеющих им на примитивном уровне; сокращением количества школ с преподаванием на родном языке; падением числа и тиражей изданий на татарском языке. Постепенно, но неуклонно снижалось число татар, владеющих родным языком совей нации. В 1926 г. Этот язык называли родным 98,9% татар, в 1959 г. — 92,1, в 1979 г. — 85,9, в 1989 г. — 83,2%.

По результатам социологического исследования, проведённого в вузах Татарстана сотрудниками сектора социологии политики и управления Казанского университета, свыше 65% студентов-татар считают, что они знают язык своей нации только на уровне разговорного языка либо не владеют им вообще. По данным того же исследования, 74,2% студентов татар редко или никогда не читают литературу и периодику на родном языке.

Падение интереса к родному языку являлось показателем деэтнизации, которая ставит под вопрос само существование нации. Естественно, что этот процесс не мог не задевать чувств людей, не ранить национальное самосознание.

Ситуация бесправности и несправедливости, пренебрежения интересами коренных наций бывших автономных республик послужила сильным толчком к их росту этнического самосознания, стремления к суверенизации. В этих объективных обстоятельствах и заключён главный источник требований и поддержки суверенитета со стороны титульного этноса.

Местная политическая элита, несомненно, учитывала общественные настроения среди значительной (возможно, подавляющей) части татар в пользу государственного суверенитета Республики Татарстан и сделала достижение такого суверенитета своим самым главным лозунгом. В этой борьбе за государственную самостоятельность, которая рассматривалась как начало решения многих других проблем татарской нации, в том числе экономических и духовных, элита получила поддержку различных групп коренного населения и могла действовать достаточно смело.

Инонациональную часть населения, не принадлежащую к титульной нации и имеющую специфические интересы, по-видимому, привлекла прежде всего официально центристская политика правящих кругов Татарстана, их фактическое согласие с тем, что РТ остаётся на правах субъекта Российской Федерации. В результате этим кругам удалось сохранить традиционное для Республики межнациональное согласие, уберечь её общество от страшных по разрушительной силе межэтнических конфликтов. Лидеры Татарстана не демонстрировали открыто какую-то поддержку националистическим партиям и экстремистским движениям, выступавшим от имени коренного этноса, и одновременно не проявляли никаких симпатий по отношению к так называемым «русскоязычным» партиям и движениям.

Существенным источником массовой социальной поддержки местной элиты явилась также глубокая неудовлетворённость всего населения социально-экономическими условиями жизни. От того, что Татарская автономная советская социалистическая республика оказалась бесправной и по существу угнетённой в социально-экономическом отношении, в равной мере страдали представители всех национальностей, живущих на её земле.

Приведём некоторые примеры. В 1991 г. объём произведённой сельскохозяйственной продукции в расчёте на душу населения был в Татарстане на 20,6% выше, чем в РФ, промышленной продукции — на 20,3%. Наблюдался, однако, немалый разрыв между производством и потреблением; по ряду важных показателей жизненный уровень населения Республики был ниже среднесоюзного и среднероссийского. По уровню обеспеченности жильём, больничными койками, телефонной связью, другими видами социально-культурного бытия Татарстан находился на сороковых — шестидесятых местах в Российской Федерации. Хотя в расчёте на душу населения некоторых продуктов сельского хозяйства (мяса, молока) производилось в Татарстане больше, чем в целом по СССР и РСФСР, население Республики потребляло их меньше. Производя столько же, сколько три прибалтийские республики вместе, Татарстан имел государственный бюджет меньший, чем каждая из них в отдельности.

Преодоление очевидной социально-экономической несправедливости, которую испытывал Татарстан, находясь в составе бывших СССР и РСФСР, общественность Республики связывала с перспективами повышения её политико-правового статуса. В стремлении круто изменит условия жизни через повышение самостоятельности Татарстана, и прежде всего в решении экономических и социальных проблем, объективно совпадали интересы всего многонационального населения. И местная элита, выступив поборником государственного суверенитета Татарстана, получила массовую поддержку этого населения.

Насколько долговременной окажется такая поддержка? Ответ представляется однозначным: она будет массовой до тех пор, пока сохраняется межэтническое согласие, а главное — пока условия жизни в Татарстане не станут значительно хуже, чем в целом по России.

После периода некоторой защиты населения от российской «шоковой терапии» путём государственного регулирования цен на основные продукты питания за счёт дотаций из республиканского бюджета власти РТ вынуждены были отпустить цены и перейти к адресной социальной защите населения. В последние два года Татарстан опережает остальные регионы России по уровню минимальной заработной платы. Стоимость потребительской корзины, обеспечивающей прожиточный минимум, здесь ниже, чем в РФ в среднем.

Всё это обеспечивало до сих пор поддержку правящей элиты РТ со стороны различных социальных групп. Более того, эта поддержка возрастала, если судить по данным мониторинговых опросов и результатам выборов 13 марта 1994 г. в Совет Федерации Федерального Собрания, в который практически на безальтернативной основе прошли Президент РТ и Председатель её Верховного Совета (см. табл. 4, 5).

Таблица 4 Уровень доверия населения Татарстана трём его высшим руководителям (в % к числу опрошенных).

Таблица 5 Результаты голосования по выборам в Совет Федерации Федерального Собрания РФ 13 марта 1994 г. (в % от списочного состава избирателей).

Однако очевидная поддержка правящей элиты населением не является безоговорочной. Если будет продолжаться ухудшение экономической ситуации с сопутствующими этому процессу негативными социальными явлениями и ростом неспособности местной элиты обеспечивать населению Республики более высокий уровень жизни, чем в среднем по России, то социальная база поддержки элиты сократится. А ресурсы для социальной защиты населения постепенно иссякают.

Находясь с Россией в едином экономическом и финансовом пространстве, Татарстан сталкивается с теми же трудностями и проблемами, что и вся Федерация. Не остановлено падение производства, непрерывно повышаются цены на продукты питания, коммунальные услуги и жильё. Стоимость потребительской корзины растёт, а средняя заработная плата в Татарстане остаётся ниже общероссийской. Круг людей, на которых распространяется так называемая адресная социальная защита, сужается. Республика имеет дефицитный бюджет, поступления в доходную часть бюджета сокращаются. Расчёты выжить за счёт нефти — главного природного богатства Татарстана — не оправдываются. Всё это создаёт огромное напряжение и трудности в проведении опережающей по сравнению с Россией политики социальной защиты населения.

Очевидно, что как только тенденция выравнивания уровня жизни в Татарстане с общероссийским уровнем окончательно победит, правящая элита потеряет мощный козырь, а вместе с ним проблематичной станет и её социальная опора. По-видимому, постепенное снижение рейтинга этой элиты станет неизбежным.