Макс Вебер о сущности и типологии политического лидерства

Федеральное агентство по образованию Государственное образовательное учреждение Высшего профессионального образования САРАТОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ИМЕНИ Н. Г. ЧЕРНЫШЕВСКОГО Кафедра теории и истории социологии КУРСОВАЯ РАБОТА Макс Вебер о сущности и типологии политического лидерства Студентки 2 курса социологического факультета Тарараксиной Алеси Александровны Научный руководитель кандидат философских наук, доцент М. Б. Аракчеева Саратов 2009

План

1. Становление политической социологии Макса Вебера

2. Типология политического лидерства Заключение

Проблема сущности политических лидеров, бюрократии, представляет не только теоретический, но и практический интерес, особенно в условиях кризисов или ломки политических институтов и большей индивидуализации политики. Эти проблемы приобретают особую актуальность в настоящее время для нашей политической системы. Решение этой задачи требует серьезного осмысления достижений мировой социально-философской и политологической мысли по данным вопросам. Этим и обусловлен выбор объекта исследования — политические учения одного из основоположников социологии 20 века — Макс Вебера, чьи идеи и постановки вопросов поражают своей современностью и сегодня.

Актуальность данной темы очевидна. Она обусловлена повышением интереса к веберовской теории, которая находится и сейчас в центре внимания политологической мысли, так как с ее помощью вскрываются мотивы поведения тех или иных политических лидеров, народных масс, подчинённых им, а так же становятся очевидными некоторые связи между основными действующими субъектами политического процесса. Активное вовлечение массовых движений протеста в политическую жизнь, выдвижение харизматических лидеров на авансцену политической жизни, усиление авторитарных тенденций, делают необходимым поиск теоретических концепций, объясняющих взаимоотношения между политическими лидерами и массами, массами и политическими институтами.

В настоящее время социология Макса Вебера переживает настоящее возрождение. Вновь осмысливаются и переосмысливаются многие стороны его философско-социологических взглядов. Берутся на вооружение разработанная им методология социального познания, концепции понимания, идеальных типов, его учение о культуре, этике, социологии, религии и политики. Сегодня западные социологи рассматривают Вебера в качестве одной из тех ключевых фигур, обращение к которым открывает перспективу плодотворного обсуждения фундаментальных вопросов социологической теории.

Среди учёных, изучающих работы Вебера такие выдающиеся социологи и политологи как Гайденко П. П., Давыдов Ю. Н., Кравченко Е. И., Ожиганов Э. Н., Арон Р., Льюис Дж. и т. д.

Несомненно, вклад Вебера в мировое наследие настольно велик, что изучению его воззрений и учений можно посвятить всю жизнь. Но в рамках данной курсовой мы рассмотрим взгляды Вебера на социологию политики, его идей о сущности и типологии политического лидерства.

Цель данной курсовой — изучить основные положения Макса Вебера о сущности и типологии политического лидерства.

В связи с поставленной целью выдвигаются следующие задачи:

Рассмотреть процесс становления политической социологии Макса Вебера;

Изучить взгляды Вебера на сущность политического лидерства;

Проанализировать типологию политического лидерства по Веберу;

1. Становление политической социологии Макса Вебера

Макс Вебер — один из крупных политических мыслителей и социологов 20 столетия, высказавших ряд фундаментальных положений относительно социологических характеристик права и природы современной политической власти, в особенности её легитимности и законности.

«Формирование социально-политических воззрений его теоретической позиции во многом определялось общественно-политической ситуацией в Германии последней четверти XIX века, а также состоянием науки того времени, прежде всего политической экономики, истории и социальной философии. Для общественно-политической ситуации в Германии конца прошлого века характерна борьба двух социальных сил: сходящего с исторической сцены немецкого юнкерства, связанного с крупным землевладением, и крепнущей буржуазии, стремящейся к политической самостоятельности. Формирование самосознания немецкой буржуазии происходило в эпоху, когда на исторической арене появился новый класс — пролетариат. Это определило двойственный характер немецкой буржуазии, ее политическую нерешительность и противоречивость позиции ее теоретиков. К последним принадлежал и Макс Вебер, по своей политической ориентации являющийся буржуазным либералом, и его взгляды имели характерный для немецкого либерализма националистический оттенок.»

Политические взгляды Макса Вебера сформировались не сразу. В его жизни можно проследить несколько творческих периодов, каждый из которых соответствует его научным взглядам на данном этапе.

Первый период (до 1898) — до творческого перелома, связанного с расстройством здоровья. Вебер очень быстро сделал свою профессиональную карьеру, начав работать как историк хозяйства и права. Существовала исторически сложившаяся школа как права, так и хозяйства, и Вебер придерживался этой школы. Однако, он критически подходил к тенденции объединения науки, искусства и этики, считая, что наука имеет не ценностный характер. Для первого периода творчества М. Вебера характерен интерес к науке: современный и античный капитализм, открытие торгового общества в средневековье, правовое разделение между личным имуществом и владением средств производства. Последнее М. Вебер считает важным для возникновения современного капитализма. Заболевание началось в 1898 году и в продолжении четырех лет он не мог приступить к творческой работе. Именно в эти годы Вебер переосмысливает истоки и мотивы человеческой деятельности.

«Второй период (1903;1910). После болезни, в 1902 году он начинает интересоваться методологическими вопросами. Безусловно, его личный кризис повлиял на его создание теории капитализма. М. Вебер придерживался точки зрения, что этика, которую он реализовывал в своей жизни, не могла быть истолкована материалистически. Люди в своей жизни следуют не только своим эгоистическим интересам. С точки зрения эгоиста бессмысленно накапливать капитал ради капитала, делать карьеру ради карьеры, существуют силы, необъяснимые материалистически. С другой стороны, возникла необходимость защитить логику исторического подхода, которую он разрабатывал долгое время. В начале 20 века бурно стали развиваться такие философские течения, как позитивизм и материализм». В это время для Вебера характерны попытки сформировать идеи по ту сторону материализма и идеализма. Понять человека, действующего не только под эгидой эгоизма, но и как человека способного к действию ради действия. По свидетельству жены философа Марьяны, Макс Вебер делает в эти годы чрезвычайное открытие: оказывается, специфический вид рационализма пронизывает экономику и политику, определяет отношения человека к природе, отношения между людьми, причем господство рационализма растет вместе с развитием техники и науки. В 1910 году М. Вебер обосновал рационализм науки и искусства, опираясь на развитие ценностей западного общества.

«В этот период была написана работа, которая, по мнению ряда исследователей трудов Вебера, является одной из основных его работ — „Протестантская этика и дух капитализма“. В продолжении этой работы Вебер написал сравнительный анализ наиболее значимых религий и проанализировал взаимодействие экономических условий, социальных факторов и религиозных убеждений. Впервые данное произведение было опубликовано в 1905 г. в Германии и с тех пор является одной из лучших работ по анализу причин возникновения современного капитализма».

В третьем периоде (1910;1920) своего творчества М. Вебер занимался разработкой рациональных основ религии, пытался проанализировать все формы религии и те способы действия людей, которые они порождают. Что является особенностью профессиональной этики? Как она возникла? Как ее можно объяснить? Эти и подобные им вопросы волнуют М. Вебера в этот период его жизни. В этот период была написана ещё более известная работа Вебера — «Хозяйство и общество». Эта работа представляет собой один проект, осуществленный в двух вариантах. Первый вариант написан в 1910;14 годах, другой — в 1919;20 годах. Первая часть посвящена особенностям западного развития капитализма, вторая — историческим вопросам. При этом социализм, понимаемый как рациональный, считается составной частью западного развития. Рациональный капитализм и рациональный социализм являются двумя альтернативами, в которых развивалось общество. Этот фундаментальный труд важен ещё и тем, что в третьем подразделе первой части он содержит знаменитую главу «Типы господства». Именно первая часть, состоящая из четырех глав, рассматривается ведущими исследователями его творчества в качестве подлинного концептуально-теоретического итога многолетних исследований Вебера. Написанная и отредактированная в последние годы его жизни (1919;1920), она является не только блестящим введением в проблематику всей работы (которая так и не была окончательно дописана и, по сути, представляет собой набор посмертно опубликованных рукописей), но и дает чрезвычайно емкую и аутентичную «сумму» всего его творчества. В этой главе Вебер разворачивает ставшее каноническим изложение концепции традиционного господства.

Отправляясь от азбучного положения о том, что власть государства так или иначе связана с физическим насилием, Вебер уточняет, что современное государство следует воспринимать таким человеческим сообществом, которое успешно притязает на монополию легитимного употребления физического насилия в пределах данной территории, причем все другие социальные институты употребляют насилие только по дозволению государства.

В отличие от К. Маркса, предполагавшего преодоление всех современных противоречий в общественном состоянии, где свободные индивиды объединяются в свободные ассоциации во имя счастья и свободы, Вебер не видел никакого выхода из современных противоречий социальной жизни. «Он считал, что движущей силой современности следует считать не капитализм как таковой, а растущую рационализацию социального мира, причём капитализм следует воспринимать лишь одной из театральных сцен рационализации. Процесс рационализации присущ любой фабрике, любой государственной бюрократической машине. Всепроникающая рационализация, имеющая место при капитализме, усиливает технологии и уменьшает человеческую духовность». Рационализируемая современность уверенно объявляет войну традиции и обычаю в пользу разумности, прогресса и свободы. Её закономерный плод — цивилизованный, разумный человек. Вследствие рационального познания природы и хода вещей человек освобождается от доминирования определённой идеологии, от сомнительной традиции и обычая.

Одним из важных следствий такой рационализации становится новая систематизация всех веровании и всяческое исключение логически несостоятельных или мифических построений в пользу более абстрактных или универсальных построений. Так, возникает новая радикальная поляризация между публичной и частной сферами жизни, причём бюрократизация управления более всего гарантирует превращение частных вопросов в публичные.

Один из признаков современного государства — вера в действительность его правовых установлений и его функциональную компетентность, основанную на рационально создаваемых нормах. Одной из проблемных тем государствоведения является легитимное господство, подразумевающее такую ситуацию, при которой некоторая команда с данным специфическим содержанием вполне вероятно заставит повиноваться данную группу лиц. Легитимность — понятие, заимствованное Вебером в области права, но получившее у него специфически социологическое звучание. Вебер использовал это понятие для характеристики социального порядка, обладающего престижем, в силу которого он диктует индивидам, включенным в него, обязательные требования и устанавливает образец поведения. В этом специфическом социологическом смысле понятие легитимности введено Вебером в ходе полемики с известным правоведом и социальным философом Р. Штаммлером, чтобы отличить эмпирическую легитимность социального порядка от нормативной, характеризующейся формальным соответствием законам страны (легальностью).

Поведение, основанное на легитимности, т. е. вере в значимость — действительность и действенность — социального порядка самого по себе безотносительно к его религиозному или этическому оправданию, Вебер отличает от простого единообразия социального поведения, опирающегося на обычай или сочетание интересов, представляющихся естественными людям, ими объединённым. Для человека, включённого в значимый порядок, нарушение им самим норм и требований представляется неприемлемым не только в силу того, что таким образом он нарушает освящённый традицией обычай или наносит ущерб своим естественным интересам, но и потому, что этот порядок ценен сам по себе и он испытывает по отношению к нему чувство долга, переживаемое как совершенно рациональное.

По мнению Вебера, это вера в легитимность социального порядка, утверждающего собственную значимость на самом себе, обеспечивает ему гораздо большую устойчивость, чем устойчивость порядка, основанного на одних лишь целерациональных мотивах, или порядка, основанного только на обычае, привычке к определённому поведению. При этом Вебер отдавал себе отчет в том, насколько зыбки и неопределенны границы между верой в легитимность социального порядка и «чисто» традиционной или ценностно-рациональной ориентациями на соответствующие им социальные порядки.

Легитимность социального порядка, выражающаяся в значимости его норм, требований и образцов поведения, может сохраняться и при их нарушении в тех или иных случаях. Необходимость для приступников скрывать свои поступки, нарушающие социальный порядок, свидетельствует о том, что это значимо в качестве легитимного, задающего норму поведения.

Легитимность социального порядка может быть гарантирована как внешне, так и внутренне. Внутренне она может быть гарантирована: 1) аффективным; 2) ценностно-рациональным; 3) религиозным образом.

В первом случае имеется в виду чисто эмоциональная приверженность данному порядку; во втором — уверенность в его неприложности как выражении безусловных ценностей; в третьем — вера в то, что от сохранения данного порядка зависит высшее благо и спасение людей. Внешне легитимность может быть гарантированна ожиданием специфических внешних последствий, связанных со следованием данному порядку. Внешние гарантии легитимности подразделяются на два типа: условность и право. Условность гарантирует легитимность социального порядка возможность того, что любое отклонение от него натолкнётся на относительно общее и практически ощутимое порицание внутри определённого круга людей, для которых он считается значимым и законным. Право гарантирует легитимность порядка возможностью принуждения (морального или физического), которое осуществляется специальной группой людей, исполняющих функцию охраны порядка посредством применения силы.

Таким образом легитимность как правомерность в широком смысле слова становится легальностью, т. е. законностью в узком смысле.

Легальность — термин, заимствованный Вебером из правоведения и переосмысленный социологически для одной из форм узаконения. В более узком смысле легальность выступает как характеристика одного из трёх типов господства — рационального, выделенного Вебером на ряду с двумя другими типами — традиционным и харизматическим.

Под «легальным» господством Вебер понимает правовое государство. Легальное господство, по Веберу, имеет более слабую легитимирующую силу, чем два других типа — традиционное и харизматическое.

Легальное господство — функциональный и свободный от всяких ценностных моментов тип управления. Но именно потому, что формальная рациональность, как и соответствующий её чистый тип целерационального действия, в себе самой своей цели не имеет и всегда определяется через что-то другое, легальное господство не имеет достаточно сильной легитимности и должно быть подкреплено чем-то другим — традицией или харизмой. Если перевести это положение Вебера на политический язык, то оно будет звучать следующим образом: парламентарная демократия, признаваемая классическим либерализмом единственным правомерно законодательным (легитимирующим) органом в правовом типе западноевропейского буржуазного государства, не имеет в себе достаточной легитимирующей силы в глазах масс, а потому она должна быть дополнена или наследственным монархом (чьи права ограничены парламентом) или плебисцитарным путём избранным политическим лидером. В первом случае легитимность легального господства усиливается с помощью апелляции к традициям, во втором — с помощью апелляции к харизме. Сам вебер в последний период своей деятельности пришёл к выводу о необходимости дополнить парламентскую легальность именно плебисцитарной легитимностью: в качестве политического лидера должен, по его мнению, выступать политический деятель, избираемый не парламентом, а непосредственно всем народом, имеющий право обращаться к народу — в наиболее ответственные моменты — непосредственно, через голову парламента.

Таким образом, именно формальный характер легального господства, никаких ценностей (целей) сам в себе не содержащий, требующий в качестве своего дополнения политического лидера, который в состоянии сформулировать определённые цели, привел Вебера к признанию плебисцитарной демократии как политической системы, наиболее соответствующей ситуации, сложившейся в современном ему западноевропейском обществе. Только плебисцит, по его убеждению, может сообщить политическому лидеру ту силу легитимности, которая позволит ему проводить определённым ориентированную политику, то есть поставить государственно-бюрократическую машину на службу определённым ценностям. Но для этого политический лидер должен быть харизматически одарён, в противном случае он не сможет получить одобрение плебисцита. Харизма, по Веберу, принципиально не допускает никакого содержательного истолкования, харизматиком является у него всякий, кто способен воздействовать на массу с большой эмоциональной силой.

Рассмотрим подробнее каждый из типов политического лидерства по Максу Веберу.

2. Типология политического лидерства

Одной из проблемных тем государствоведения является легитимное господство, подразумевающее такую ситуацию, при которой некоторая команда с данным специфическим содержанием вполне вероятно заставит повиноваться данную группу лиц. Характерно веберовское определение господства. «Господство, — пишет он, означает шанс встретить повиновение определенному приказу». Господство предполагает, таким образом, взаимное ожидание: того, кто приказывает, что его приказу будут повиноваться; тех, кто повинуется, — что приказ будет иметь тот характер, какой ими, повинующимися, ожидается, то есть признается. Под лидерством Вебер понимал способность отдавать приказы и вызывать повиновение. Анализируя типы легитимного господства, он выделил три типа политического лидерства, каждый из которых соответствует определённому типу господства.

" Господство, — отмечает Вебер, — может быть обусловлено интересами, то есть целерациональными соображениями повинующихся относительно преимуществ или невыгод; оно может обусловливаться, далее, просто «нравами», привычкой к определенному поведению; наконец, оно может основываться на простой личной склонности подданных, то есть иметь аффективную базу" .

Как видим, первый тип господства — рациональный (Вебер его называет легальным). В его основе этого типа лежит целерациональное действие. К такому типу, по его мнению, относятся современные ему европейские буржуазные государства: Англия, Франция, США и др. В таком государстве подчиняются, подчеркивает Вебер, не личности, а установленным законам: им подчиняются не только управляемые, но и управляющие (чиновники). Аппарат управления (или, как его обычно называет Вебер, «штаб управления») состоит из специально образованных чиновников. К ним предъявляется требование действовать, «невзирая на лица», то есть по строго формальным и рациональным правилам. Формально-правовое начало — принцип, лежащий в основе легального господства; именно этот принцип оказался, согласно Веберу, одной из необходимых предпосылок развития современного капитализма как системы формальной рациональности.

Бюрократия, считает Вебер, технически является самым чистым типом легального господства. Однако никакое господство не может быть только бюрократическим: «На вершине лестницы стоят либо наследственные монархи, либо избранные народом президенты, либо лидеры, избранные парламентской аристократией…». Но повседневная, непрерывная работа ведется при этом силами специалистов-чиновников, то есть машиной управления, деятельность которой не может быть приостановлена без того, чтобы не вызвать серьезного нарушения в функционировании социального механизма. В таком типе легального господства политическим лидером является чиновник, выступающий не как индивид, от которого исходит власть, а как агент определенной государственной функции, рациональной с точки зрения целостности системы.

В «Политических работах» Макса Вебера даётся следующие описание чиновников: «современный чиновник — соответственно рациональной технике современной жизни — постоянно и неизбежно становится всё более профессионально вышколенным и специализированным. Все бюрократии земного шара идут по этому пути. Стоит лишь воцариться современному вышколенному чиновнику, как его власть становится вообще нерушимой, так как вся организация элементарнейшего жизнеобеспечения в таких случаях приспосабливается к результатам его работы».

Помимо чисто юридического образования чиновник, соответствующий рациональному типу государства, должен иметь специальное образование, поскольку от него требуется компетентность.

Вот как описывает Вебер чистый тип рационально-бюрократического управления: «Совокупность штаба управления… состоит из отдельных чиновников, которые: 1) лично свободны и подчиняются только деловому служебному долгу; 2) имеют устойчивую служебную иерархию; 3) имеют твердо определенную служебную компетенцию; 4) работают в силу контракта, следовательно, принципиально на основе свободного выбора: 5) в соответствии со специальной квалификацией; 6) вознаграждаются постоянными денежными окладами; 7) рассматривают свою службу как единственную или главную профессию; 8) предвидят свою карьеру: „повышение“ или в соответствии со старшинством по службе, или в соответствии со способностями, независимо от суждения начальника; 9) работают в полном „отрыве от средств управления“ и без присвоения служебных мест; 10) подлежат строгой единой служебной дисциплине и контролю» .

Этот тип политического лидерства, по мнению Вебера, наиболее соответствует формально-рациональной структуре экономики, сложившейся в Западной Европе и США к концу XIX в.: в области управления имеет место такая же специализация и разделение труда, как и в производстве; здесь так же, как и там, подчиняются безлично-деловому принципу; управляющий так же «оторван от средств управления», как производитель — от средств производства. «Бюрократическое управление означает господство посредством знания, и в этом состоит его специфически-рациональный характер» .

Описанный Вебером «идеальный тип формально-рационального управления» конечно же не имел и не имеет эмпирического осуществления ни в одном из современных индустриальных государств: Вебер, в сущности, имеет в виду машину управления, машину в самом буквальном значении этого слова, у последней, в самом деле, не может быть никаких интересов, кроме «интересов дела», и она не подвержена коррупции. Вебер считает, что такая «человеческая машина» точнее и дешевле любого кибернетического устройства.

«В самом деле, нет никакой машинерии мира, которая работала бы так точно, как эта человеческая машина, и к тому же так дешево!»

Однако, подобно всякой машине, машина управления нуждается в программе, сама она такой программы не имеет, будучи структурой формально-рациональной. Программу может ей задать только политический лидер (или лидеры), ставящий перед собой определенные цели, то есть, другими словами, ставящий формальный механизм управления на службу определенным политическим ценностям. Как видим, характерное для веберовской методологии разведение «науки» и «ценности» имеет свой политический аналог. Ниже мы подробнее рассмотрим политические взгляды Вебера и сможем увидеть, к каким выводам привели его теоретические постулаты.

Другой тип легитимного господства, обусловленный «нравами, привычкой к определенному поведению», Вебер называет традиционным.

Традиционное господство основано на вере не только в законность, но даже в священность издревле существующих порядков и властей; в его основе лежит, следовательно, традиционное действие. Чистейшим типом такого господства является, по Веберу, патриархальное господство, характерное, в отличие от легального, для тех обществ, которые предшествовали современному буржуазному обществу. Вебер подчеркивает, что патриархальный тип господства по своей структуре во многом сходен со структурой семьи; именно это обстоятельство делает особенно прочным и устойчивым тот тип легитимности, который характерен для этого типа господства.

Традиционному типу господства соответствует традиционный тип политического лидерства, основанного на вере в святость традиции. Политическим лидером такого государства является вождь племени или монарх. В «Политических работах» Макса Вебера даётся следующие описание монарха: «…в условиях современного государства монарх как таковой никогда и нигде не бывает и вообще не может быть противовесом и средством контроля по отношению к всеобъемлющей власти профессионального чиновничества. Он не может контролировать управление. Ибо это управление является администрированием, для которого необходимо профессиональное образование, а современный монарх не бывает специалистом. Но, монарх как таковой, никогда не замешан в суету партийной борьбы или борьбы политиков, вышколенных в дипломатии. Не только его воспитание, но, в первую очередь, его государственное положение, как правило, противодействуют этому. Не в борьбе партий обрёл он свою корону, и не борьба за государственную власть даёт ему естественный жизненный воздух. Монарх знакомиться с условиями борьбы не на собственном опыте. Из-за своих привилегий он отдалён от жестокостей борьбы. Существуют прирождённые политики, — но они редки. Монарх же, который монархом не является, становится весьма опасным для собственных государственных интересов — как сделал царь — „править самостоятельно“ или средствами, годными для политики… Сегодня монарху — если рядом нет могущественного парламента — приходится заниматься контролем ведения дел чиновниками по жалобам других чиновников… Монарх полагает, будто правит он сам — тогда как в действительности порываемое им чиновничество пользуется привилегией бесконтрольного хозяйничанья. Монарху льстят и — поскольку он может менять первого министра по личному произволу».

Штаб управления здесь состоит из лично зависимых от господина домашних чиновников, родственников, личных друзей или лично верных ему — вассалов. Во всех случаях не служебная дисциплина и не деловая компетентность, как в выше рассмотренном типе господства, а именно личная верность служит основанием для назначения на должность и для продвижения по иерархической лестнице. Поскольку ничто не ставит предела произволу господина, то иерархическое членение часто нарушается привилегиями.

Вебер различает две формы традиционного господства: чисто патриархальную структуру управления и сословную структуру. В первом случае «слуги» находятся в полной личной зависимости от господина, причем могут привлекаться к управлению люди из совершенно бесправных слоев наряду с близкими родственниками и друзьями государя; такой вид традиционного господства имел место, скажем, в Византии. Во втором случае «слуги» не являются лично зависимыми, их управление до известной степени автокефально и автономно; здесь имеет силу принцип сословной чести, о котором не может быть и речи при патриархальной структуре управления. Наиболее близкими к этому типу являются феодальные государства Западной Европы. «Управление с помощью патримониально зависимых (рабов, крепостных), как это имело место в Передней Азии или в Египте, вплоть до эпохи мамелюков, есть крайний и не всегда самый последовательный тип бессословного чисто патримониального господства. Управление с помощью свободных плебеев относительно ближе к рациональному чиновничеству. Управление с помощью гуманитарно-образованных может иметь различный характер, но всегда приближается к сословному типу: брахманы, мандарины, буддийские и христианские клирики» .

Для любого из двух видов традиционного господства характерно отсутствие формального права и соответственно отсутствие требования действовать «невзирая на лица»; характер отношений в любой сфере — сугубо личный; правда, некоторой свободой от этого чисто-личного начала во всех типах традиционных обществ, как отмечает Вебер, пользуется сфера торговли, но эта свобода относительна: наряду со свободной торговлей всегда существует традиционная.

Различие между рациональным способом управления (и рациональным типом государства) и способом управления в традиционном обществе Вебер ярко иллюстрирует, сравнивая современного западного чиновника с китайским мандарином. «Государство в рациональном смысле слова существует только на западе Европы. В Китае при старом порядке над сохранившими свою силу родами, гильдиями и цехами располагался тонкий слой чиновничества, так называемых мандаринов. Мандарин — это прежде всего гуманитарно и литературно образованный человек, обладающий бенефицием, нисколько не подготовленный к делам управления, незнакомый с юриспруденцией, но хороший каллиграф, пишущий стихи, знающий всю литературу Китая за тысячу лет и умеющий ее толковать. Он не придает никакого значения политическим обязанностям. Такой чиновник не управляет самостоятельно: все дела находятся в руках канцелярских служащих… Так как он не понимает наречия управляемой им страны, то и не может вступать в непосредственные отношения с населением. Государство с подобными чиновниками представляет собой нечто совершенно отличное от западного государства. В нем все основывается на религиозно-магической вере, что при нормальных условиях добродетель императрицы и ее чиновников, т. е. совершенство их литературного образования, вполне способна все держать в порядке. Если же наступает засуха или другое бедствие, то издается эдикт об увеличении строгости при испытании в искусстве писания стихов… В сущности же, все предоставлено собственному течению…»

Третьим, чистым типом господства является, по Веберу, так называемое харизматическое господство. «» Харизмой" следует называть качество личности, признаваемое необычайным, благодаря которому она оценивается как одаренная сверхъестественными, сверхчеловеческими или, по меньшей мере, особыми силами и свойствами, не доступными другим людям. Оно рассматривается как посланное богом или как образец. (Первоначально это качество обусловлено магически и присуще как прорицателям, так и мудрецам-исцелителям, толкователям законов, предводителям охотников, военным героям.) Как бы «объективно» правильно ни было оценено соответствующее качество с этической, эстетической или иной точки зрения, по существу, совершенно неважно. Важно одно, как оно фактически оценивается подчиненными харизме, «приверженцами» «.

Понятие харизмы (греч. charisma — божественный дар) играет в веберовской социологии важную роль; харизма, по крайней мере в соответствии с этимологическим значением этого слова, есть некая экстраординарная способность, некоторое свойство, качество индивида, выделяющее его среди остальных, и — что самое главное — не столько приобретенное им, сколько милостиво дарованное ему — природой, богом, судьбой. К харизматическим качествам Вебер относит магические способности, пророческий дар, выдающуюся силу духа и слова. Харизмой, по Веберу, обладают герои, великие полководцы, маги, пророки и провидцы, гениальные художники, выдающиеся политики; основатели мировых религий — Будда, Иисус Христос, Магомет; основатели государств — Солон и Ликург; великие завоеватели — Александр, Цезарь, Наполеон — все это харизматические личности.

Харизматический тип легитимного господства, как нетрудно догадаться, представляет собой прямую противоположность традиционного: если традиционный тип господства держится привязанностью к обычному, раз навсегда заведенному, то харизматический, напротив, опирается на нечто экстраординарное, необычное, никогда ранее не признававшееся, — не случайно для пророка, по Веберу, характерен такой оборот: «Сказано… а я говорю вам…» Аффективный тип социального действия является основной базой харизматического господства. Вебер рассматривает харизму как «великую революционную силу», существовавшую в традиционном типе обществ и способную внести изменения в лишенную динамизма структуру этих обществ.

На основе харизматического типа господства Макс Вебер выявил харизматический тип политического лидерства. Для человека, обладающего харизмой, управление — «призвание в его высшем выражении». Харизматический лидер призван руководить, люди подчиняются ему не из страха, обычая или установления, а из веры. Такие «вожди» как явления характерны в основном для Запада.

Однако при всем различии и даже противоположности традиционного и харизматическою типов лидерства между ними есть и нечто общее, а именно: и тот и другой опираются на личные отношения между господином и подчиненными. В этом отношении оба эти типа противостоят формально-рациональному типу господства как безличному. Источником личной преданности харизматическому лидеру является не традиция и не признание его формального права, а эмоционально окрашенная вера в его харизму и преданность этой харизме. Именно поэтому, подчеркивает Вебер, харизматический вождь должен постоянно заботиться о сохранении своей харизмы и постоянно доказывать ее присутствие. Союз господствующих, как и в предыдущем случае, представляет собой гемайншафт, в котором объединены — в зависимости от характера харизмы — учитель и его ученики, вождь и его последователи и приверженцы и т. д. Штаб управления выбирается на основании присутствия (у управляющих) харизмы и личной преданности вождю; рациональное понятие «компетентности», так же как и сословно-традиционное понятие «привилегии», здесь полностью отсутствует. Как от формально-рационального, так и от традиционного типа господства харизматическое отличается тем, что здесь нет установленных (рационально или по традиции) правил: решения по всем вопросам выносятся иррационально, на основании «откровения или творчества, деяния и личного примера, от случая к случаю» .

Харизматический принцип легитимности в отличие от формально-рационального авторитарен. По существу, авторитет харизматика базируется на его силе — только не на грубой, физической (что тоже, разумеется, не исключено), а на силе его дара.

Нельзя не обратить внимание на то, что Вебер рассматривает харизму совершенно безотносительно к содержанию того, что возвещает, за что выступает, что несет с собой харизматик; верный своему принципу, согласно которому социология как наука должна быть свободна от ценностей, Вебер подчеркнуто безразличен к ценностям, вносимым в мир харизматической личностью: Перикл, Клеон, Наполеон, Иисус Христос или Чингисхан, с точки зрения Вебера как социолога власти, равно харизматические деятели; создаваемые ими государственные или религиозные сообщества представляют собой разновидности харизматического типа господства.

Более того, его методологические принципы исключают возможность различения такого типа харизматического политика, каким был, например, Перикл, от политического демагога типа Гитлера, также опиравшегося на чисто-эмоциональные формы воздействия на массы и потому вполне подходившего под веберовское определение харизматика. Поскольку социолога, по Веберу, должно интересовать не субъективное различие (скажем, подлинной религиозности от псевдорелигиозности и т. д.), а объективный результат действий того или иного исторического лица, то веберовская социология с необходимостью несет в себе некоторую двусмысленность. Этим, в частности, объясняется то, что многие антифашистски настроенные мыслители склонны были рассматривать веберовское учение о харизме как объективно способствовавшее приходу к власти нацистов. Этот вывод представляется преувеличением, но повод к такому истолкованию Вебер, несомненно, дает.

политический социология вебер

Заключение

Макс Вебер — один из крупных политических мыслителей и социологов начала ХХ века, высказавших ряд фундаментальных положений относительно социологических характеристик права и природы современной политической власти, в особенности её легитимности и законности.

Некоторые его идеи формировались в полемике с марксизмом. К. Маркс, в своих работах, стремился понять общество как некоторую целостность, социальная теория М. Вебера исходит из индивида, из его субъективной осмысленности своих действий.

Рассматривая творчество М. Вебера, посвященное типам политического лидерства, можно заметить, что предметом его исследования становятся некоторые исторические циклы. Уход от повседневности путем харизматического господства, затем возвращение к повседневным формам правления, история перехода от традиционной власти к рационально-легитимной — вот основные моменты творчества М. Вебера.

Политическая социология М. Вебера весьма поучительна и полезна для современного читателя, который долгое время воспитывался под влиянием идей марксизма. Политическая социология Вебера может многое объяснить как в нашей истории, так и в современной действительности. Многие социологические понятия по сей день широко используются в средствах массовой информации и в научной среде. Такое постоянство творчества М. Вебера говорит о фундаментальности и общезначимости его трудов.

В своей работе я изучала основные положения Макса Вебера о сущности и типологии политического лидерства. В первом разделе я проследила творческий путь Вебера, процесс становления его политической социологии. Во втором разделе были изучены взгляды Вебера на сущность господства и политического лидерства, а также проанализирована типология политического лидерства в соответствии с типами легитимного господства.

Список использованной литературы

Арон Р. Этапы развития социологической мысли. — М., 1992.

Большая Советская Энциклопедия. М., 2006.

Вебер М. Избранные произведения. — М., 1990.

Вебер М. Политика как призвание и профессия. — М., 1990

5. Вебер М. Политические работы. — М., 2003.

6. Волков Ю. Г., Мостовая И. В. Социология: Учебник для вузов. — М., 1998.

7. Гайденко П. П., Давыдов Ю. Н. История и рациональность. Социология Макса Вебера и веберовский ренессанс. — М., 1991.

8. Давыдов Ю. Н. «Веберовский ренессанс» и проблема «исследовательской программы» М.Вебера. — М., 1986.

9. Давыдов Ю. Н. Макс Вебер и современная теоретическая социология: Актуальные проблемы вебер. социологического учения. — М., 1998.

10. Дай Т., Зиглер Л. Демократия для элиты. — М., 1984.

11. Здравомыслов А. Г. Социология конфликта: Россия на путях преодоления кризиса. — М., 1995.

12. Кравченко Е. И. Макс Вебер. — М., 2002.

13. Кравченко С. А. Социология. Учебное пособие для ВУЗов. — М., 2002.

14. Лавриненко В. Н. Социология: учебник для ВУЗов. — М., 2002.

15. Льюис Дж. Марксистская критика социологических концепций Макса Вебера. — М., 1981.

16. Мигранян А. М. Кризис теорий демократии на Западе. — М., 1986.

17. Ожиганов Э. Н. Политическая теория Макса Вебера. Критический анализ. Рига, 1986.

18. Прохоров. А. М. Советская энциклопедия. — М., 1971.

19. Российская социологическая энциклопедия. — М., 1998

20. Фролов С. С. Социология: учебник. М., 2001.