Язычество западных славян

Борьба и мирное общение с западными соседями отразились также крупными последствиями и в духовной жизни западного славянства. Наиболее ранним и выдающимся из этих последствий является распространение среди западных славян христианства. Прежде чем следить за этою переменою, необходимо уяснить себе предшествующую стадию религиозного развития западных славян, другими словами, дать себе отчет в языческих верованиях и культе западных славян. Только при этом условии вскрывается внутренняя сторона совершившегося факта и объем происшедшей перемены.

Общеславянские языческие верования и культ.

От византийского писателя VI в. Прокопия мы получаем приблизительные указания на то религиозное миросозерцание, с которым славяне расселились в Западной Европе. «Они, — говорит он, — признают одного бога, создателя молнии, единым господом всего и приносят ему в жертву быков и всякие дары. Рока они не знают, и вообще не верят, чтобы он имел влияние на людей. Но когда им угрожает смерть от болезни или на войне, они обещают, если ее избегнут, тотчас принести богу жертву за спасение и спастись исполняют свой обет, думая, что этою жертвою купили себе жизнь. Они поклоняются также рекам и нимфам и некоторым другим божествам, всем им они приносят жертвы и при этих жертвоприношениях гадают». Итак, в эпоху своего расселения славяне находились в своем религиозном развитии на степени анимизма, т. е. они одухотворяли, наделяли внутреннею жизнью явления окружавшей их природы, воображали, что этими явлениями управляет воля богов, подобная их собственной воле, а не какие-нибудь постоянные неизменные законы природы, и потому жертвами старались направить эту волю в свою пользу или по крайней мере узнать ее.

Известно, что у русских славян эти верования держались долгое время спустя после принятия христианства. Почитание распространялось даже на неподвижные и мертвые предметы, в которых славяне почему-либо чуяли присутствие божественной силы. Митрополит Иоанн во второй половине XI в. в своем послании к черноризцу Иакову рекомендовал отвращать от зла тех, кто творит волхвования и чародеяния, кто «жрут» бесам, и болотам, и колодезям. Церковные уставы наших князей первых веков к обычным преступлениям против христианской нравственности относят «наговоры, чародеяние, волхвование, ведство, зелейничество» или «кто молится под овином или в рощевии, или у воды». Но самое робкое известие о переживании языческих верований у русских славян в первые века христианства встречаем в так называемом «Слове Христолюбца», дошедшем до нас в рукописном сборнике XIV в., но по содержанию и языку несомненно более раннего времени. Христолюбец с негодованием говорит о том, что, несмотря на принятие христианства, многие приносят жертвы несуществующим богам, иной называет реку богиней и требу творит, иной творит требу на студенце, ища от него дождя; веруют в Перуна, Велеса, Хорса и в Вилы, тридевять сестрениц; огню молятся, называя его Сварожичем, молятся роду и рожаницам и кладут им требы — трапезу, караваи, хлеб, сыры, мед, кур; приносят жертвы бесам, болотам и колодезям, считают богами солнце и месяц, земли и воду, зверей и гадов, веруют в встречу, чох, птичий грай и другую «кобь» и пр. Здесь выступает тот же строй понятий, то же миропонимание, которое отметил у славян VII в. Прокопий.

Совершенно те же верования и культ обозначаются у западных славян до принятия христианства и даже на первых порах после принятия новой религии. Чешское простонародье в XI в., по свидетельству Косьмы Пражского, почитало студенцы, колодцы, огни, святые боры, деревья и камки и приносило им кровавые жертвы. Гельмольд, писавший в III в., говорит о почитании рощ, источников и даже камней как о всеобщем обычае славян. Эти свидетельства подтверждаются и частными известиями источников, и данными географической номенклатуры. Так, по словам Титмара, у славян, живших в Мерзебургской епархии, был святой бор, который почитался как божество. Ране чтили, как святыню, одну буковую рощу; у них же была святая хора, божий камень (громадный утес, видневшийся в море), а вблизи святой остров. В Штеттине был родник под большим развесистым дубом, который народ признавал жилищем божества и чтил с великим благоговением, и т. д. Есть указания на то, что жители Колобрега поклонялись морю как жилищу каких-то богов. Очевидно, что все эти суеверия — переживание общеславянских языческих верований. Таким же переживанием у западных славян была вера в топилок, гоплинок, обитающих в озере Гопле в Польше и губящих людей (русалки восточных славян), вера чехов в судичек, соответствующих рожаницам восточных славян, и т. д.

Западные славяне так же, как и восточные, почитали Перуна, Велеса и Даждьбога. В числе кумиров, находившихся в священной крепости Корешице на острове Ран, стоял и Перунец (по-лат. Perunetiu). У поляков и до сих пор существует брань, свидетельствующая об их давнишнем веровании в Перуна: «Тресни тебя Перун» (nieh cie piorun szmasnie). Имя Велеса сохранилось в географических названиях Чехии, например Велешь, имя Даждьбога в форме Дадзибог встречается в польской личной и географической номенклатуре. Но большинство западных славян чтили Даждьбога под другими именами.

Известно, что у восточных славян под именем Даждьбога разумелся небесный огонь — солнце. На это прямое указание дает составитель Ипатьевской летописи. Приводя одно место из хронографа Малалы, он переводит название греческого бога Гелиоса таким образом: «Солнце — царь, сын Сварогов, еже есть Дажь-бог». Но Сварожичу поклонялись, как оказывается, и западные славяне: в Радигощском храме в земле ратарей, по свидетельству Титмара, стоял идол Сварожича (Zuarasici), которому язычники поклонялись более других богов. Итак, ратари несомненно чтили Даждьбога, солнце, под именем Сварожича. Но, сравнивая культ Сварожича с культом Святовита, главного бога ран, Триглава, главного бога поморян, и Яровита, главного бога гаво-лян, открываем тождество всех этих богов с Сварожичем, т. е. Даждьбогом, или солнцем. В этом тождестве окончательно убеждает нас и этимология названий «Святовит» и «Яровит». Это архаические имена святого и яркого света («виги» по-санскрит. «свет»). (Недавно, впрочем, сделана попытка объяснить по-другому имя Святовита. Проф. Ян Розвадовский в корне вит видит архаическое славянское обозначение «Господа», так что и Святовит, по его объяснению, значит сильный, могущественный Господь.).

Кроме перечисленных божеств у западных славян встречаем еще Живу, богиню плодородия, почитавшуюся в Ратиборе, городе полабцев, и аналогичную русской Матери Сырой Земле; встречаем, наконец, и домашних богов — господариков, шетков (у чехов), соответствующих нашему дедушке-домовому: это души умерших предков-родоначальников, блюдущие за благополучием дома и семьи. Культ этих предков показывает, что среди западных славян так же, как и среди восточных, было распространено верование в продолжение существования души по смерти тела.

О том же самом свидетельствуют и суеверия, долгое время державшиеся у поляков и чехов, — вера в привидения и страшилища (prziszcze, matochy), оборотней (wilkolaki), упырей или вампиров, сосущих кровь, морусов (incubi): все это — рассерженные непочтением при жизни или по смерти души умерших, мстящие живым.

Рассмотренные верования западных славян более или менее одинаковы у них с верованиями восточных славян. Эти верования являются, таким образом, духовным капиталом, вынесенным западными славянами из совместной жизни до расселения. Было бы, однако, ошибкою предполагать, что западные славяне с своей стороны не прибавили ничего к этому общеславянскому религиозному наследию. По крайней мере, такое предположение было бы совершенно ошибочным относительно так называемых прибалтийских славян. В верованиях этих славян можно ясно заметить некоторые уклонения от того господствующего направления, которого преимущественно держалось религиозное сознание славян в эпоху их расселения и которое осталось господствующим у восточных славян. В культе же прибалтийских славян замечается даже прямой прогресс по сравнению с общеславянским примитивным культом.