Априоризм базовых представлений

Элементарные пространственные и временные представления даны человеку от рождения. К ним относятся восприятие протяженности и простейшей формы предметов, их взаиморасположения в пространстве, ощущение направленного течения времени, самоощущение человека в пространственном и временном измерениях. Соответствующие врожденные инстинкты, способности помогают ребенку начать познавать окружающую среду, ориентироваться в мире, развиваясь, они ведут человека всю его жизнь. Нарушение априорных, врожденных представлений связано с тяжелыми болезнями. Заметим, что ряд философов, в том числе Кант, не признают врожденный характер априорных форм познания.

От рождения человеку присущ разум, проявляющийся в мышлении. Мышление выражается в той или иной языковой форме (жесты, звуки, знаки). Чем совершеннее язык, его синтаксис и семантика, тем абстрактнее само мышление, выразительнее мысли, идеи, понятия, глубже и тоньше суждения, четче и логичнее умозаключения.

Без внешних воздействий разуму не проснуться, трудно раскрыться. Необходимо овладение языком. Это происходит посредством априорных чувствований, постоянных контактов с миром и последовательных актов мышления. Так появляется сознание и самосознание у человека. Факты говорят о том, что если ребенок живет и воспитывается в стае животных до 5—6-летнего возраста, то ему нет возврата в человеческое общество, он уже не обучаем. Тем не менее подчеркнем, что Маугли умнее, разумнее других членов стаи. И поэтому именно он — вожак стаи.

О познаваемости мира

Существуют три основные концепции познаваемости мира.

Агностицизм: мир, если он реально существует, принципиально непознаваем, научные прогнозы невозможны. Возможно математическое описание повторяющихся явлений, но нет никакой уверенности в их стабильности.

Подход Канта: мир с его законами существует, их можно математически описывать и прогнозировать развитие событий. Однако многие предметы или явления суть «вещи в себе», представляют собой «черный ящик». Проводя различные наблюдения и эксперименты, изучаемые объекты можно успешно математически описывать. По разным параметрам с объекта снимаются «показания» — функциональные зависимости типа «вход — выход». На вход «черного ящика» подаются сигналы (значения аргумента), а на его выходе тем или иным прибором улавливаются ответные сигналы — значения функции. В результате соответствующих измерений строятся таблицы и графики. На их основе составляются уравнения, достаточно точно описывающие поведение объекта. Однако то, что происходит в «черном ящике» на самом деле, мы не знаем (возможно, никогда не узнаем), а можем лишь выдвигать различные научные гипотезы, более или менее объясняющие суть происходящего. Законы Кеплера действуют, но почему именно так и чем они вызваны, исчерпывающе обосновать пока нельзя, поскольку неизвестна природа гравитации.

Познаваемость мира: мир объективно познаваем, рано или поздно можно «докопаться» до природы, причины и сущности любого явления действительности. Наука всесильна. Для всестороннего понимания мира достаточного только одной — научной — формы познания. В науке весьма действенен метод выдвижения, доказательства или опровержения гипотез. Научное прогнозирование возможно и необходимо.

Проблему познаваемости мира умеренный платонизм решает в духе Канта: возможно адекватное математическое описание структуры мира, количественных и формообразующих характеристик любого явления действительности. Априорность наших базовых представлений, по-видимому, позволяет интуитивно схватывать и некую сущность вещей, которая, впрочем, выходит за рамки чистой науки и принадлежит метафизике. Возможно, «эта сущность», будучи зависимой от опыта и личности индивида, субъективна, варьируется в определенных или неизвестных пределах.

В своей книге «Конец науки» [590] американский ученый и писатель Джон Хорган описывает свои интервью, взятые у ряда выдающихся ученых XX века, включая знаменитых философов — названных в печати отъявленными «предателями истины» — Карла Поппера, Имре Лакатоса, Томаса Куна и Пауля Фейерабенда, высказывающих сомнение в будущем чистой науки, о мрачных временах, ожидающих ее. Он пишет: «Очевидной целью науки, философии, религии и всех других форм знания является трансформация великого „Хм?“ мистического удивления в еще более великое „Ага!“ понимания. Но что будет после того, как человек придет к Ответу? Есть нечто ужасное в мысли о том, что наша способность удивляться может исчезнуть раз и навсегда, и причиной этого будет наше знание».

Разумеется, существуют и противоположные, чересчур оптимистические взгляды. Возьмем книгу «Структура реальности» [187] известного американского специалиста по квантовой физике и квантовым вычислениям Дэвида Дойча. Он вознамерился создать Теорию Всего, основываясь лишь на четырех наиболее глубоких научных теориях: квантовой физике с ее интерпретацией о множественности миров (мультиверс), эволюционной теории Дарвина, теории вычислений (включая квантовые) и теории познания. Книга написана захватывающе интересно. Научно представленные параллельные вселенные и путешествие во времени вызвали бы бурный восторг у американского фантаста Рея Брэдбери. Назовем также учебную книгу «Естествознание» [288], в которой сделана попытка представить современное естествознание в качестве единой науки о природе. По мнению ее авторов, единая наука о природе последовательно охватывает свои усложняющиеся составные части — физику, химию, биологию, психологию — на основе математической гармонии.