Введение. 
Личность в правовом поле

Чем дальше правосознание (цивилизация) удаляется от «норм-правил» (которые, по сути, не более, чем обрамление права) к правовым явлениям и правовому поведению, тем больше в юридической феноменологии проступает человеческий фактор.

Из юридической антропологии

Замысел этой книги возник в процессе работы над материалами конференции «Государство и право в условиях глобализации» (УрГЮА, 2004), когда по ходу обсуждения темы «Психологические аспекты правового поля» стало ясно, что если для диалога культур достаточно взаимопонимания, то для жизни в едином социальном пространстве, где общие не только правила, но и нравы, нужен более глубокий анализ феномена личности, чем было принято в советской науке. Иначе простое сопоставление общественно-политических систем выливается в банальное перечисление недостатков или преимуществ, которые должны быть устранены или достигнуты совместными усилиями. Отталкиваясь от этого впечатления, мы постарались развить мысль о личности как феномене общественной и индивидуальной жизни, оценка которого в интересах правосудия заставляет выйти за рамки сложившихся традиций как в юриспруденции, так и в психологии.

Понимая, что интерес к личностному фактору продиктован не абстрактным желанием законодателя гуманизировать право, а буквой закона, когда введение нормы о компенсации психического вреда заставило иначе взглянуть на многие вопросы правоприменения, мы сосредоточили внимание исключительно на прагматичных вопросах. Тем более, что превращение категории «личность» из отвлеченного понятия, когда нормы-правила авторитарного режима могли позволить себе учитывать ее роль в некой обобщенной форме, в предмет, а то и в объект доказывания, когда на авансцену выдвинулись реституативные нормы, обнаружило очень серьезные проблемы оценочного характера.

Роль и место специалиста, сведущего в психике, на наших глазах из статуса «научного судьи» с правом одностороннего суждения по делу меняется на роль участника состязания сторон с ненадежной доказательственной базой. Последнее угрожает ему вообще превратиться в служителя искусства или ремесла, имеющего право лишь на мнение с претензией на авторитет, который дает не наука, а профессиональный опыт. В таких обстоятельствах (смена ролей всегда болезненна) юристам, хотят они того или нет, нужно вникать в методическую сторону достоверности, допустимости и достаточности доказательств, предъявляемых психологами, и, не исключено, преодолевать сопротивление экспертов, привыкших, чтобы их считали учеными и верили на слово, а поскольку психология со свойственной ей ориентацией на естественные закономерности поведения лишилась своего преимущества давать рекомендации со стороны и оставаться притом вне критики, обнаружив себя в правовом поле, специалист обязан знать нормы и институты, из которых оно формируется. В свою очередь, юрист обязан уметь не только учитывать, но и при необходимости оспаривать мнение психолога. Новый шаг к сотрудничеству призван преодолеть барьеры в становлении идеи, но нарушает удобное равновесие системы, а это влечет за собой многочисленные и многообразные проблемы частного свойства. Для их решения необходим постоянный диалог по вопросам личности как в общетеоретическом, так и сугубо прикладном значении.

В нашей работе мы постарались по мере возможности осветить реальные возможности психологии откликнуться на социальный заказ, идущий от юриспруденции, сосредоточив внимание только на правовой тематике и избегая иных аспектов юридической психологии для сохранения, образно говоря, вектора мысли. И надеемся, что представленные материалы будут, с одной стороны, достаточны для юристов, которые захотят составить мнение по этому вопросу, а с другой — привлекут внимание психологической профессиональной общественности и послужат аргументом в дискуссии о пределах возможного и допустимого в судебном исследовании личностного фактора.