Вправе ли хранитель требовать передачи вещи на хранение?

— Вам расскажут о том, что коль скоро договор хранения может быть договором консенсуальным, то это значит, что он порождает… обязательство (/) поклажедателя сдать вещь на хранение. В подтверждение этого «научного вывода» еще и сошлются на абз. 2 п. 1 ст. 888 ГК РФ, согласно которому поклажедатель, не сдавший вещь на хранение, обязан возместить хранителю убытки, возникшие у того в связи с несостоявшимся хранением (например, в виде расходов по подготовке к исполнению договора — найму (ремонту, очистке, промывке, словом, по приведению в надлежащее состояние) специализированного складского помещения, оборудования и пр.).

За что же, дескать, кто-либо может быть обязан возместить убытки? — конечно за нарушение обязательства!

Трудно выдумать что-либо, более несообразное и противоестественное. В особенности с учетом того, что в п. 1 ст. 888 Кодекса имеется не только второй, но и первый абзац, который вполне ясно, кажется, говорит о том, что субъектом обязанности из консенсуального договора хранения является уж конечно не поклажедатель, а хранитель: он обязан принять вещь на хранение (если этого требует поклажедатель), «не вправе требовать передачи ему… вещи на хранение»^[1], если поклажедатель по какой-либо причине не предлагает такой передачи. Обязательство хранителя принять вещь на хранение — есть; обязательства поклажедателя сдать ее на хранение — нет. Да и не может быть такого «обязательства», ибо договор хранения заключается в виду интереса поклажедателя, а не хранителя. Если поклажедателю не нужно, чтобы его вещь хранили, он может ее на хранение не сдавать, а если она уже находится на хранении — в любое время ее забрать. Если бы нашелся тот, кто искренне посчитал бы справедливым иной подход — «даже если тебе этого не нужно — все равно сдай мне вещь, я ее хотя бы денек-другой „похраню“!» — то это, скорее всего, оказалось бы лицо, неспособное совершать какие бы то ни было сделки.

Итак, консенсуальный договор хранения действительно влечет возникновение обязательства, но, спрашивается, какого же? Обязательства хранителя перед поклажедателем принять вещь на хранение, если таковая будет сдана (предложена к сдаче на хранение) в определенный договором срок. Обязательства же поклажедателя перед хранителем сдать вещь на хранение не существует и не может существовать, ибо оно противоречило бы существу договора хранения. По какой же тогда причине абз. 2 п. 1 ст. 888 ГК РФ возлагает на поклажедателя, не сдавшего вещи на хранение, обязанность возместить хранителю убытки, образовавшиеся у того в связи с несостоявшимся хранением? Ответ не менее прост, чем вопрос: такой причиной (основанием) является факт заключения поклажедателем с хранителем договора такого содержания, которое предполагает необходимость совершения хранителем особых действий, сопряженных с уменьшением его имущества —расходами или убытками. Подготовка к хранению (несение сопряженных с этим убытков) предпринимается добросовестным хранителем в расчете на то, что заказанное поклажедателем хранение состоится, т. е. осуществляется в интересах и в соответствии с имплицитнъши указаниями поклажедателя. Очевидно, что поклажедатель, который вполне определенно обозначил свой намерение воспользоваться услугами хранителя и тем самым дал подразумеваемые (п тем более — прямые) указания касательно действий, Heo6xoduMbLX для подготовки к оказанию ему таких услуг, должен отвечать за все те убытки, которые могут возникнуть у добросовестного хранителя в связи с исполнением таких указаний. Убытки эти, конечно, иного рода, чем те, что вызываются нарушением обязательства; скорее речь идет о частном случае убытков по ст. 406 ГК, т. е. убытках, причиненных кредиторской просрочкой.

• [1] Не правда ли, необычный способ описания «обязательства»? — обязательства, в котором нет… требования. Но ведь всякое обязательство — это именно требование;а раз требования у хранителя к поклажедателю нет — то где же тут «обязательство"(сдать вещь на хранение)?