Закон дифференцирования. 
Коллективная рефлексология

В настоящее время закон дифференцирования является установленной истиной как для органического, так и для неорганического мира, и на этой стороне вопроса мы здесь останавливаться не будем. Мы приведем лишь одну выдержку из речи известного естествоиспытателя Геккеля, которая покажет нам, как ныне мыслится постепенная дифференциация мира.

«В самом начале в бесконечном мировом пространстве нет ничего, кроме подвижного эластического эфира^[1] и бесчисленных однородных раздельных частиц, разбросанных среди него наподобие пыли в воздухе; это первичные атомы; возможно, что последние по своему происхождению суть только „точки сгущения“ колеблющейся субстанции, остатки которой образуют эфир. Соединяясь в определенном числе в группы, это первичные атомы, или атомы массы, образуют атомы элементов нашей химии. Согласно… гипотезе Канта-Лапласа, из подобного колеблющегося „первичного тумана“ возникают вращающиеся мировые тела. Среди многих тысяч мировых тел наше солнце является одним; оно собирает вокруг себя планеты, которые оторвались от него благодаря действию центробежное силы. Наша маленькая земля — только одна из планет солнечной системы; вся индивидуальная жизнь этого шара — результат действия солнечного света. Когда раскаленный земной шар охладевает до известного градуса, образовавшаяся капельножидкая вода — это первое условие органической жизни — осаждается на поверхности затвердевшей земной коры. Атомы углерода начинают свою органическую деятельность и соединяются с другими элементами в способные разбухать соединения плазмы. Маленький комок этой плазмы переступает границы сцепления и индивидуального роста и делится на две одинаковые части. С этой первой монерой начинается органическая жизнь со свойственной ее функцией наследовательности. В однородной плазме монеры выделяется из мягкой внешней массы центральное, твердое ядро; этой дифференциацией ядра и протоплазмы образуется первая органическая клеточка. Долгое время нашу планету населяют исключительно такие протисты или одноклеточные существа. Из ценобий или союзов этих протистов образуются позже низшие гистоны, многоклеточные растения и животные»^[2].

Мы провели эту выдержку исключительно для иллюстрации мысли, как согласно закону дифференциации мыслится развитие всего разнообразия форм в мировом масштабе, ничуть не считая правильными некоторые положения автора. Так, известно, что многие из физиков ныне уже обходятся без гипотезы об эфире; автор затем вовсе не касается строения, а, следовательно, и возникновения атомов из электронов, о вращающихся туманностях и т. п. Но суть не в том, все ли в этой схеме соответствует действительности, а в изложении той схемы, как эволюционной, мировой процесс мыслится вообще путем дифференцировки первичных форм, дело идет ко все большему и большему их разнообразию и, следовательно, к усложнению внешнего мира.

Мы знаем далее, что в органическом мире закон дифференцирования можно проследить на развитии каждого отдельного индивида, начиная с момента оплодотворения яйца.

Но и в социальной жизни каждого коллектива, как и всего человечества, мы должны иметь в виду закон дифференциации или выделения индивидов по особым качествам, наряду с законом избирательного обобщения, приводящим к группировке личностей по их особенностям и стремлениям.

По этим двум основным законам собственно и происходит историческое развитие человечества. Рибо о развитии детского ума говорит: «Единственная подходящая формула это такая: ум идет от неопределенного к определенному. Если из неопределенного сделать синоним общего, тогда можно, пожалуй, утверждать, что вначале появляется не частное, но также и не общее в точном смысле слова, а неясное»^[3]. Нечто подобное мы имеем и по отношению к обществу.

Первоначальное общество есть общество недифференцированное или, точнее говоря, мало дифференцированное. Оно связано лишь совместной жизнью, общностью интересов, взаимными соотношениями, установившимися благодаря опыту. Это общество самых примитивных дикарей, не знающих ни государственной жизни, ни разделения на касты. В цивилизованном мире такое общество представляется обществом детей, воспитывающихся в одной среде. Лишь с возрастом в этом обществе начинается известная дифференцировка и организация, приводящая одновременно к обобщению и согласованию дифференцированных отделов общества.

Государство как политическая организация общества, соответственно определенной степени развития и состоянию общества, может быть различным — советской республикой, монархией, абсолютной или ограниченной. Причем и там, и здесь может быть еще целый ряд дальнейших подразделений, как вечевое народоправство, феодальное государство, избирательное и наследственное королевство. Да и отдельное государство при децентрализации управления дифференцируется на отдельные самоуправляющиеся области. Этот процесс дифференцирования как всякий процесс разделения труда основан на том, что самоудовлетворение физических потребностей осуществляется лучше при отделении одних частей от других.

Таким образом, государство как политическая организация общества, дифференцируясь, отражает определенную степень развития и состояния самого общества и потому может образовать самоуправляющуюся общину с вечевым характером народоправства и феодальное государство с избирательным или наследственным сюзереном во главе. Более сложные формы государства в виде сановных монархий и демократических и буржуазных республик суть продукты дальнейшей дифференциации в государственной организации общества.

Всякий вообще жизнеспособный коллектив, раз образовавшись, тотчас же дифференцируется. Уже в самом началу в коллективах возникает президиум или бюро, исполнительное бюро, касса, организация специальных отделов, комиссий и т. п. В коллективах больших размеров, таких, например, как государство, дифференциация представляется много более сложной.

Здесь дело идет о выделении органов управления или ведомств и разделении остальной массы населения по характеру происхождения (национальные различия), по характеру труда (профессии и союзы), по имущественному цензу (классы), по образованию (интеллигент и неинтеллигент), преобладающим взглядам и т. п. Далее дифференциация приводит к образованию отдельных организаций, кооперативов, комиссий, органов самоуправления, центрального правительства, разных министерств и т. п. и т. п. Мало того, дифференциация в коллективе происходит в отношении занятий и даже самих орудий производства.

По Вальтману^[4], развитие общественной жизни человека также подчиняется биологическим законам дифференцирования, приспособления, подбора и т. д., как и развитие органической жизни. Но главное различие заключается в том, что к силам органическим присоединяются технические орудия, т. е. не индивидуальные отдельные от организма силы, препятствующие действию закона органического подбора индивидов, органического наследования и совершенствования.

Закон подбора органов и организмов происходит на технические орудия таким образом, что орудия, в свою очередь, дифференцируются, приспособляются к новым полям и производят, разумеется, при посредстве людей, новые высшие формы. И в истории орудий существует постоянство формы.

Лафарг в этом смысле прав, говоря, что совершенствование и истинная борьба за существование происходят не между людьми, а между искусственными органами.

К закону дифференциации в общественной жизни относится разделение труда и вообще постепенное расчленение простого и однородного первоначально коллектива на отдельные части в виде отдельных кружков, партий и т. п., как и всякое вообще проявление индивидуализма в обществе.

«У низших рас, все индивиды даже тогда, когда они принадлежат к различным полам, обладают почти одним и тем же психическим уровнем. Будучи все похожи друг на друга, они представляют вполне картину того равенства, о котором мечтают современные специалисты. У высших рас неравенство индивидов и полов, напротив, составляет закон»^[5]. Таким образом, в то время как дикари мало имеют существенных различий в отношении личного склада, в отношении особенностей ума и соотносительных функций, вообще народы исторические уже представляют немало различий между собой. Возьмите русского, англичанина, испанца, разве нельзя их отличить друг от друга по манере держаться, по способу выражаться, по действиям? Разве их история не показывает глубокого различия между этими народами во всем складе их социальной личности?

«Одни из главных результатов цивилизации, с одной стороны, дифференцирование рас посредством с каждым днем все более и более возрастающего умственного труда, возлагаемого ею на народы, дошедшие до высокой ступени культуры, и с другой, все большая и большая дифференциация различных слоев, из которых состоит каждый цивилизованный народ^[6].

Ясно, что организация есть неизбежный результат дифференцирования всякого сообщества. Путь, по которому идет организация, определяется в одном случае так: 1) акты взаимодействия; 2) их повторение; 3) обычай; 4) юридическое правило; 5) юридический институт как совокупность норм поведения в определенной сфере отношений (семейный институт, институты собственности, власти, наследования, суда и т. д.), социальная организация как совокупность юридических институтов данной группы населения"^[7]. В другом случае дело идет о более коротком пути: состоящем в соглашении лишь между собой, выработке устава, его оформлении и проведении в жизнь.

С другой стороны, всякое начавшееся движение сначала представляется обычно более или менее хаотичным и более общим по своему характеру и лишь вместе со своим развитием оно постепенно принимает все более и более определенную форму, иначе говоря, принимает более специальный вид, получая вполне определенную физиономию.

Таким образом всякое общественное движение из мало определенного становится все более и более определенным.

Этот процесс внутренней организации общественного движения, когда оно из более общего и хаотичного постепенно становится более частным и более определенным, мы и называем его дифференцированием.

Возьмем любую толпу, которая собирается, возбуждаемая какимлибо недовольством. Вначале почти никто не знает, зачем он находится в толпе, и что может быть результатом сборища. Но когда образовались первоначальные кучки, в них начинается взаимный обмен мнений. Основные причины недовольства, вследствие этого обмена мнений в отдельных частях толпы, а затем и во всей толпе, выясняются все более и более, причем постепенно это общее недовольство начинает принимать более конкретную форму, вследствие чего предъявляются уже определенные обвинения к тем или другим лицам.

Таким образом самое недовольство первоначально крайне смутное и неопределенное дифференцируется в конкретное недовольство по поводу тех или других действий определенных лиц и порядков, ими устанавливаемых. Что эта происшедшая дифференцировка общественного движения, в данном случае движения толпы, из неопределенного и хаотического недовольства в конкретное недовольство определенными лицами может привести к насилию — это вполне очевидно.

Но все это в приведенном примере может произойти только после строго установившегося настроения толпы против определенных лиц, чего вначале могло и не быть. Возьмем любое собрание, обсуждающее какой-либо вопрос. С самого начала никто не может сказать, во что выльется данное обсуждение, к чему придет собрание, ибо первоначально все хаотично, все неопределенно. Но вот начинаются прения. В первое время вопрос освещается с разных точек зрения, и опять-таки нельзя еще сказать, во что выльется обсуждение вопроса, но с течением времени начинает более или менее выясняться сущность вопроса. Взгляды различных партий получают свою ясность и как бы уточняются и этим самым обеспечивается дифференцировка разных мнений, которая нигде так ярко не выступает, как в свете коллективной критики. Вместе с тем определяется равнодействующая большинства мнений, и таким образом начинает постепенно выясняться точка зрения большинства собрания. Наконец, предлагается выработанная кем-либо в согласии с мнением большинства резолюция, которая при опросе голосованием и принимается собранием.

Этим заканчивается коллективная работа, которая была первоначально хаотической и мало определенной, но путем постепенного дифференцирования достигла большей определенности, вылившись в одну краткую формулу.

Возьмем затем развитие такого крупного общественного движения, как восстание. Сначала дело начинается глухим недовольством и ропотом населения, что время от времени проявляется в заявлениях отдельных партий, в действиях отдельных групп, а затем целых банд, но вначале ничто еще не определилось в точности и неизвестно, какими путями будет двигаться восстание.

Затем среди недовольного народа возникает организация, которая начинает собирать вокруг себя повстанцев, и мало-помалу восстание начинает организовываться, выливаясь в народное движение с определенными лозунгами и намеченной строго выработанной программой требований.

Таким образом и здесь, следовательно, народное движение, начавшееся глухим, малоопределенным недовольством, постепенно достигает полной организованности, иначе говоря, дифференцируется в вооруженное восстание, имеющее определенную программу действий и все необходимые для того средства.

Возьмем для примера военные действия. Первоначально разрабатывается план наступательных действий, но ни один полководец не обманывается относительно того, что точная реализация плана почти никогда не осуществима на войне.

Заготовленный заранее план скорее рассматривается как цель, к которой необходимо стремиться, но самое достижение цели в конечном итоге будет зависеть от различных обстоятельств, с которыми придется встретиться при осуществлении плана. Даже когда сами действия начали развиваться, обычно никто не может сказать, как они пойдут далее, ибо здесь все неожиданно, все неопределенно, и лишь с течением времени обрисовываются большая или меньшая определенность положения и способы достижения намеченной цели.

Следует затем иметь в виду, что, если коллектив встречается впервые с внешними воздействиями того или иного рода, то его реакция первоначально оказывается также мало определенной и хаотичной, и лишь с течением времени постепенно выливается в определенную форму.

В этом опять-таки проявляется закон дифференцирования, общий для всех вообще общественных движений.

Допустим, что правительство в целях самообороны предприняло определенные меры с целью подавления того или иного общественного движения. Эти меры вызывают общее возмущение в оппозиционных кругах. Вследствие этого в последних начинается реакция, которая первоначально выражается в мало определенной форме, вызывая лишь обострение оппозиционных настроений, а затем при обсуждении положения дел в многочисленных кружках и партийных собраниях, выливается в определенную форму противодействия, располагающего соответственной программой его выполнения и определенными средствами для достижения своей цели.

Даже правительственные мероприятия против тех или иных общественных движений, являющиеся тормозами для последних, первоначально мало определены и хаотичны и лишь с течением времени по мере опыта приобретают определенную форму.

Равным образом и всякое общественное противодействие тому или другому движению первоначально представляется недостаточно определенным и лишь со временем приобретает более или менее конкретную форму.

Таким образом всякое вообще общественное движение и даже тормозящие его условия проходят от начала до конца различные стадии дифференцирования, переживая стадии подготовительной, большей частью мало определенной, и затем начальной стадий уже проявившегося общественного движения.

Это движение, однако, первоначально является слишком общим, но затем оно постепенно приобретает все более и более определенный характер, выливаясь, в конце концов, в более или менее частичную конкретную задачу.

Даже в коллективном сосредоточении подтверждается тот же самый закон, ибо сначала предметом сосредоточения является то или другое событие в целом, а затем коллективное сосредоточение направляется уже на различные детали события. Далее, если мы имеем дело с коллективной мимико-соматической реакцией, то первоначально она крайне неопределенна, проявляясь более или менее общим выражением недовольства, но затем она вызывается в определенную форму, вследствие чего мимико-соматическая реакция того или иного рода приобретает уже чисто конкретный характер, что ясно из представленных ранее примеров.

Равным образом и все другие проявления коллектива подлежат закону дифференцировки. Между прочим этот закон со всей ясностью обнаруживается и на развитии языка.

По А. Шлейхеру: «Исходным началом в развитии всех языков были простые звуки, служившие для изображения воззрения, представлений, понятий, которые могли функционировать во всяком отношении, т. е. как всякая грамматическая форма, хотя для этих функций и не существовало особого звукового выражения, так сказать, особого органа. Таким образом, на этой первобытнейшей ступени развития языка нет особых звуковых различий ни для глаголов, ни для имен существительных, ни для спряжений, ни для склонений и т. д. Попробуем наглядно представить это по крайней мере на одном примере. Для слов, которые на современном языке произносятся Tat, getan, tue, Tater, tatig существовало ко времени зарождения первоначального индо-германского языка слово dha, ибо это слово (означающее полагать, делать и произносимое по древнеиндусски dha, по древнебактрийски da, по гречески 8 г, по литовски и славянски de, по готски da и по верхненемецки ta), оказывается общим корнем всех вышеуказанных слов… На более поздней ступени развития индогерманского языка стали употреблять для выражения определенных отношений корень дважды (корни употреблялись еще тогда, как слова), присоединяя к нему еще другое слово, другой корень, но каждый из этих элементов оставался еще самостоятельным. Для обозначения, например первого лица настоящего времени, говорили dha dha та. С дальнейшим развитием языка, когда элементы слились в одно слово, и корни получили способность изменяться, из трех этих слов получилось dhadhami (по древнеиндусски dadhami, по древнебактрийски dadhami, по древнегречески т (агщ, по древневерхненемецки tom, tuom для t’dtomi, по нововерхненемецки tue). В древнейшем dha содержались неразделенными еще и неразвитыми различные грамматические формы, как глагольные, так и именные, вместе со всеми своими видоизменениями. Те же отношения можно наблюдать еще и по настоящее время в языках, оставшихся на низшей ступени развития»^[8].

В другом направлении происходит дифференцировка слов. Л. Гейгер дает исторические примеры такой дифференциации, когда одно и то же слово иногда с некоторыми видоизменениями служит для обозначения различных предметов: der See und die See, Bett u Bett что происходит еще и поныне^[9].

Что развитие языка идет путем дифференцирования и обобщения вряд ли даже нужно доказывать. Достаточно припомнить, что все индоевропейские языки своим прародителем имеют санскрит, который таким образом дифференцировался на целый ряд различных языков.

Самый процесс дифференциации языка зависит от расселения народов и от возникновения новых слов, которые мало-помалу усложняли все более и более первоначальный язык, который в то же время пополнялся и заимствовался словами. Наконец, достоверно известно, что и климат не остается без влияния на язык.

Так, например, в теплом климате обнаруживается распространение новых слов, изобилующих открытыми гласными, тогда как в странах холодных преобладает распространение глухих гласных. Также и расовые особенности отражаются на характере языка в смысле произношения слов, а это само по себе указывает на отношение расы к происхождению языка.

Если мы проанализируем любое научное движение, то мы убедимся, что и оно развивается путем дифференцировки и последующего избирательного обобщения или синтеза. В этом случае первоначально, как известно, набираются новые факты, и таким образом начинает дифференцироваться самый материал, который разрастается иногда до колоссальных размеров: но одновременно с этим идет и синтетическая работа обобщения фактов путем подведения их под определенные теории. То же и в литературе и в искусствах. Здесь первоначально дело идет о новых произведениях, выделяющихся от прежних своими особенностями, а вместе с тем из совокупности этих особенностей вырастает новое направление, особая руководящая система.

Даже приобретение навыков и знаний подчиняется закону дифференцировки. Что делает человек, чтобы научиться играть на инструменте? Он должен сначала изучить отдельные ноты, т. е. уметь дифференцировать отдельные звуки, извлекая их у данного инструмента, а затем он их уже обобщает, переходя к мелодиям. Что делает человек, учащийся грамоте? Сначала он изучает азбуку, иначе говоря, дифференцирует грамоту, а затем приучается к составлению отдельных букв, слогов и целых слов.

Тот же общий закон дифференциации может быть приложен, между прочим, и по отношению к потребностям, ибо всякая потребность возникает из опыта и, следовательно, развивается вслед за открытием или изобретением, давшим материал для этой потребности. Так, потребность в наркотических средствах, таких например, как табак, явилась следствием открытия этого дурманящего средства и способа его употребления. Раньше этого существовала вообще потребность в возбуждении нервной деятельности, которая могла удовлетворяться другими средствами, например, алкогольными напитками, но эта потребность до открытия табака не могла принять форму потребности именно в табаке. Совершенно правильно также мнение, что потребность закрывать известные части тела одеждой явилась не прежде одежды, а именно вследствие ношения платья, необходимость в котором возникла вследствие климатических влияний.

Если мы теперь посмотрим, как развиваются потребности в обществе, то мы должны принять во внимание, что развитие всякой общественной потребности также идет по пути дифференциации. Возьмем, например, потребность в возбуждающих средствах, сначала она представлялась мало определенной и более или менее общей социальной потребностью, возникшей с усложнением цивилизации, которая не находила себе удовлетворения, кроме быть может, поедания какихлибо возбуждающих растительных плодов, но с незапамятных времен человек научился приготовлять вино из винограда, и с этих пор потребность в возбуждающих веществах становится более определенной в смысле потребности в вине. Со временем явились новые изобретения в виде различных сортов вин и в виде приготовления вина из хлеба, и та же потребность для многих сделалась потребностью в определенном качестве вина или водки, и таким образом потребность, вначале бывшая неопределенной, сделалась более определенной и дифференцированной, разделившись на ряд потребностей. С открытием действия опия, морфия, кокаина и других наркотических средств та же потребность в возбуждающих средствах дифференцируется еще более.

Итак, все вышеизложенное не оставляет сомнения в том, что всякое общественное проявление развивается путем дифференцирования. Этот принцип является столь же общим для общественных движений, как и для сочетательных рефлексов в индивидуальной жизни.

• [1] Если он существует, скажем мы от себя.
• [2] Геккель Э. Лекции по естествознанию в философии. СПб., 1913. С. 45—46.
• [3] Рибо Т. Эволюция общих идей: Пер. с фр. М., 1898. С. 46.
• [4] Валътман. Теория Дарвина и социализм. Б. м., Б. г. С. 242.
• [5] Лебон Г. Психология народов и масс. С. 34.
• [6] Там же. С. 35.
• [7] Сорокин П. А. Система социологии. Т. 1. С. 340.
• [8] Авенариус Р. Философия как мышление о мире согласно принципу наименьшеймеры силы: Пер. с нем. СПб., 1913. С. 19—20.
• [9] Geiger L. Der Ursprung der Sprache. Stuttgart, 1869. Bd. 30. S. 282.