Фиксированные формы профессионального поведения и супервизия

Стереотип изолирует субъекта от «игры прежнего опыта», воздействует на последующий опыт замораживающе, дезадаптивно, неконтекстуально, и для совладания с ним требуется более богатый опыт, в том числе и общения с субъектом, у которого имеется опыт психотехнического обращения с противоречиями (Перлз, 1993, с. 132).

Проблемы эффективности психотерапии самым тесным образом связаны с категорией фиксированных форм поведения (и механизмами, которые за ними скрываются) в нескольких планах и во всей ее динамике — от этапа анализа поведения и формулировки проблемы, поведенческо-когнитивной диагностики до профессионального поведения психотерапевта и клиент-терапевт отношений (Лазарус, 2001). В общем ФФП (и то, что за ними скрывается) следует считать тем, что некоторые авторы (Kanfer et al., 1991. S. 68) называют «блокадами изменений» (Anderungsblockaden) и считают, что «снятие блокад изменений и открытие новых средств и путей составляют собственно ядро психотерапевтического мероприятия» (выделено мной. —Г. 3.).

Под фиксированными формами поведения понимается широкий спектр форм поведения человека (индивидуальной системы) или группы людей (групповой системы), которые биосоциально, в плане культурных норм, принятых в данном обществе для лиц определенного возраста, пола и статуса стали уже неадекватными, но повторяются и в ситуациях, объективно требующих их изменения; при этом уровень и степень осознания и принятия необходимости этого изменения могут быть разными (Залевский, 2004, 2007).

Лучшей демонстрацией того, что представляют собой фиксированные формы поведения, причем как на уровне отдельного человека (индивидуальной системы), так и на уровне микрои макрогрупп людей (групповых систем — семьи, производственных коллективов, общественных и государственных объединений, этносов, общества и государства в целом) — их природа, многообразие проявлений и место в жизни людей, — являются ситуации социальных изменений, катаклизмов — революций, перестроек и т. п.

Спектр фиксированных форм поведения очень широк. Вся наша жизнь проходит в двух видах активности — изменяемых и неизменяемых (или трудноизменяемых), т. е. фиксированных формах поведения, застывших, косных или ригидных стереотипов. Их взаимоотношения являются одной из кардинальных проблем биологии и психологии, а также родственных им наук: физиологии, общей и социальной психологии, психологии личности и психопатологии.

На сегодняшний день можно выделить следующие объяснительные модели природы и сути фиксированных форм поведения (ФФП): нейродинамическая, энергетическая, филогенетическая, личностно-средовая, диспозиционная, стрессогенная, патогенетическая, психодинамическая, научения (бихевиоральная и когнитивная), акциональная структурно-уровневая и системная.

Нейродинамическая модель ФФП связывает их природу и причины проявления с инертностью нервных процессов, особенно с ее ростом в силу разных причин — астенизации (утомления, нервного истощения), патологизации (в результате мозговых нарушений) и т. д. Но выявленные многозначные связи между особенностями нервных процессов и психологическими/личностными особенностями человека (В. С. Мерлин, В. М. Русалов) позволяют говорить лишь о большем или меньшем косвенном обусловливании и непрямых корреляциях. Так, например, при персеверациях, как одной из фиксированных форм поведения, наличие выраженной или патологической инертности нервных процессов, как правило, опосредствуется ослаблением или расстройством функции произвольного внимания и «представления о цели действия» (Э. Крепелин).

Энергетическая модель ФФП (стереотипы, привычки, установки, рутина и т. п.), которая встречается уже в работах В. М. Бехтерева, исходит из общего принципа экономии энергии. Ссылки на принцип экономии имеют место и в работах грузинской школы психологии установки Д. Н. Узнадзе. Установка, получив соответствующую объективным обстоятельствам организацию и возможности, включает в себя готовые, приобретенные опытом схемы, и, соблюдая принцип экономии, обеспечивает удовлетворение потребности. Но, как известно, фиксированная установка, соблюдая тот же принцип экономии, не приводит к удовлетворению потребности. Известный русский ученый А. А. Ухтомский, разработавший учение о доминанте, очень ярко демонстрирует примерами из науки, как принцип экономии, заложенный в самой сути доминанты, хорошо работающий в условиях стереотипных, привычных, обусловливает фиксированные формы поведения в условиях новых, «не совпадающих с доминантой». «Я считаю своим долгом, — писал Ухтомский, — говорить о том, что многие доктрины и теории в своих выводах и исканиях заранее предопределены тем, что установлены на покой и на наименьшее действие с самого начала; действительность заранее усекается ради прекрасных глаз теории» (Ухтомский А. А., 1973, с. 390).

Филогенетическая модель ФФП в чем-то, несомненно, близка «энергетической». Наблюдения этологов и эксперименты зоопсихологов свидетельствуют о том, что фиксированные формы поведения проявляют и животные. И чем ниже на филогенетической лестнице находятся живые существа, тем вероятнее проявление ими таких форм поведения. Инстинкт, направляющий поведение животного, приспособлен к жизни организма в постоянной и неизменной среде и функционирует в этих условиях исправно. А если вдруг условия жизни животного изменяются? Почему так внезапно вымерли динозавры? Дело в том, что инстинкты — это потенциальные фиксированные формы поведения. Убедительные иллюстрации этого мы встречаем у Лоренца, Тинбергена и у других этологов.

ФФП как «нарушение личностно-средовой взаимосвязи». Эта объяснительная модель восходит к русскому физиологу и психологу И. М. Сеченову, который еще более 100 лет назад писал следующее: «Всегда и везде жизнь слагается из кооперации двух факторов — определенной, но изменяющейся организации и воздействий извне. Притом все равно, смотреть ли на жизнь со стороны ее конечной цели — сохранения индивидуума, как на нечто развивающееся, потому что и сохранение в каждый отдельный момент существования достигается путем непрерывных превращений… Последнее вытекает из того факта, что во всех организмах сохранение целости тела и жизни достигается не неподвижностью раз сформированного, а постоянным частичным разрушением и восстановлением элементов тела» (1959, с. 288—289). Из высказывания Сеченова, а также из концепций, выдвинутых значительно позже Бернаром («о постоянстве внутренней среды»), Кэнноном («о гомеостазисе»), Павловым («об уравновешивании») проводится мысль о гармонии внутренних состояний и внешних воздействий и о том, что эта гармония обеспечивается лишь в том случае, если жизнедеятельность и поведение человека детерминированы внешним постоянно изменяющимся воздействием среды. В случае фиксированных форм поведения имеет место нарушение этой гармонии, вследствие того, что поведение детерминируется только внутренним состоянием без учета объективных требований внешней ситуации. Особенно ослабляется и даже полностью исчезает детерминация психической деятельности и поведения человека внешним миром, по мнению целого ряда авторов, при нервно-психических расстройствах. Так, еще В. Гризингер писал, что «существенный процесс сумасшествия, составляющий действительно болезненное состояние, заключается, главным образом, в том, что известное настроение, чувства, волнения, суждения, решения возникают изнутри вследствие болезни душевного органа, тогда как в здоровом состоянии наши волнения, решения вызываются только достаточными внешними побуждениями и потому находятся в некоторой связи с внешним миром» (1881, с. 64). «Стереотипии — это полностью отделившиеся от общей ситуации виды поведения и… не соответствующие какому-либо объекту окружения» (цит. по: Bash К., 1955). Иначе говоря, при психических расстройствах «опыт оказывается сведенным… к чисто субъективному» (Рей), свидетельством чего, на мой взгляд, и являются фиксированные формы поведения. Близки этой схеме попытки объяснения фиксированных форм поведения через «нарушение механизма обратной связи» (П. К. Анохин, А. Р. Лурия) и «потерю, выхолащивание значения и смысла» («Lehrlaufreaktionen» — Баж, Лоренц; «laps of meaning» — Якубовиц, Лемберт).

Диспозиционная модель ФФП. Как известно, в основу диспозиционного направления в изучении личности положена идея о том, что «личность — это то, что лежит за конкретными поступками внутри самого индивидума», что «черта личности является движущим или, по крайней мере, определяющим элементом поведения» (Allport, 1966). В целом ряде исследований показано, что определяющим личностным элементом фиксированных форм поведения является психическая ригидность. Кеттелл (Cattell, 1965) даже выделил особый ее вид — «диспозиционную ригидность». И в наших исследованиях (1976, 1993) также была выявлена связь между местом личности на континууме ригидность-флексибильность и характеристиками интенсивности и экстенсивности фиксированных форм поведения. Более того, различная пространственная представленность психической ригидности в личности — парциально, тотально и в качестве типообразующей черты, позволила выделить «ригидный тип личности» и его варианты (авторитарный, догматический, стенический и т. д.).

Стрессогенная модель ФФП. Психологи разных направлений отмечают, что причиной фиксированных форм поведения могут быть связанные с тревогой, страхом, фрустрацией, шоком напряжения (стрессы), вызванные сильно и кратко либо слабо и длительно действующими стрессорами. Последние оказываются теми особыми причинами, под влиянием которых привычное, известное так бережно и упорно охраняется, что к новому, к изменениям проявляется недоброжелательность (Левитов Н. Д., 1969). Он же наряду с другими исследователями считает возможным рассматривать психическую ригидность в качестве состояния и выступающим в этом качестве диспозиционным фактором фиксированных форм поведения. По мнению Вольперт (Wolpert, 1955), «этот синдром может быть вызван у любого индивида». В наших исследованиях (Залевский, 1976, 1993) мы экспериментальным путем также выявили наличие связи между действием стрессоров и фиксированными формами поведения, выделив наряду с ригидностью как чертой (trait-rigidity) и ригидность как состояние (state-rigidity), выступающие в отдельности или в синергической связи. Это особенно часто имеет место при нервно-психической патологии.

Патогенетическая модель ФФП. Клиническая практика и многочисленные патопсихологические исследования, в том числе и наши собственные (Залевский, 1993), позволяют считать правомерным выделение и «патогенетической» концепции фиксированных форм поведения. Некоторая ее глобальность может быть конкретизирована за счет более частных объяснительных схем: например, психодинамической, научения — бихевиорально-когнитивной и др. Дело в том, что фиксированные формы поведения, во-первых, заметно нарастают по параметрам интенсивности и экстенсивности в направлении от нормы к нервно-психической патологии и, во-вторых, это нарастание наблюдается и далее, при качественном своеобразии, в направлении от легких форм нервно-психических расстройств (например, неврозов) к более тяжелым их формам (например, шизофрении).

• 1. Психо динамические модели ФФП. Чаще всего в рамках этих схем фиксированные формы поведения выступают при неврозах как проявление защитных механизмов. «Невротик защищается, — писал Фрейд (Freud, 1948, s. 376), — формируя фиксированные привычки, ведущие к предпочтению определенных способов решения личных проблем». Согласно Адлеру (Adler, 1974), невротик, защищаясь, формирует ригидный стиль жизни с ложной ее схемой. Мэрфи (Murphy, 1947) также считал, что «любая схематизация, любая стереотипизация есть невротическое средство защиты».
• 2. Научения {бихевиоралъно-когнитивная модель ФФП). Сторонники этого подхода придерживаются того мнения, что фиксированные формы поведения (философия долженствования и иррациональные мысли, неадекватные когнитивные схемы и ошибочные суждения, неадекватные установки, плохие и вредные привычки, страхи и депрессии, выученная беспомощность) есть результат «неправильного научения/воспитания», в том числе и социального, хотя конкретные механизмы этого научения могут быть самыми разными (Вольпе, Лазарус, Бандура, Эллис, Бек, Селигмен и др.).

Акциональная структурно-уровневая модель ФФП. Многолетние экспериментально-психологические исследования личности в норме и патологии позволили (Залевский, 1970, 1976, 1993) предложить оригинальную психологическую концепцию юз фиксированных форм поведения, интегрирующую, как мне кажется, и некоторые другие подходы к ним. Я ее обозначил как акциональная структурно-уровневая концепция. Идеи данного подхода к ФФП восходят прежде всего к трудам П. Жане (Janet Р., 1929) и М. С. Роговина (1969, 1977, 1988).

Основными составляющими предлагаемой концепции являются положения: а) о структурно-уровневой организации личности и поведения (деятельности, действия или акции — от action), в котором личность проявляясь «становится действительной» (Гегель); б) о пространственной (структурно-уровневой) ригидизации личности, обусловливающей особенности проявления фиксированных форм поведения; в) о нарушении, в случае фиксированных форм поведения, отношений внутри структуры такого поведения — между высшим акциональным уровнем цели и низшим акциональным уровнем средств. Возможны главным образом два варианта таких нарушений, когда фиксирогенной является средство (средства) и когда фиксирогенной является цель действия (поведения). В первом случае неадекватное средство (как материальное, так и идеальное) сливается/сращивается с целью, делая акцию неадаптивной, а личность функционирующей на более низком акциональном уровне. Во втором — неадекватная цель становится самоцелью, сращиваясь со средством, делает акцию тоже неадекватной, а личность функционирующей на более низком акциональном уровне.

В рамках указанного подхода нами разрабатывается акциональная (телесно-поведенчески и когнитивно-личностно ориентированная) терапия фиксированных форм поведения клиента, суть которой состоит в разрыве «сращенных» целей и средств, поиске новых средств и целей, расширении их спектра, тем самым способствуя его личностному росту (человек перестает быть рабом привычек, стереотипов и пр.), интегрируя как некоторые теоретические, так и технологические возможности разных психотерапевтических подходов в рамках биопсихоционоэтической модели здоровья и болезни (Залевский Г. В., 2005, 2006).

Системная модель ФФП. Фиксированные формы поведения могут проявляться как на уровне индивида, личности, т. е. индивидуальных систем, так и на уровне микрои макрогрупп людей (семьи, производственных и общественных организаций, этноса, общества и государства в целом), т. е. на уровне групповых систем. Их влияние наблюдается в разных сферах жизнедеятельности человека: в образовании (в закрытости образовательных систем, в трудностях инновационных процессов), науке (неоправданное отстаивание своих идей и «излюбленных» теорий, а также нередко неприятие идей, предложенных коллегами или «другими» школами), культуре (устаревшие традиции, этноцентризм, проявляющий себя, нередко, в ригидных этнических стереотипах, ксенофобии — Залевский Г. В., 1996). Определяя любую систему как «комплекс элементов, находящихся во взаимодействии», еще Берталанфи (Bertalanffy, 1968) различал «открытые» и «закрытые» системы: в первых возможен лишь обмен энергией, а во вторых — обмен энергией и веществом. Интересна в обсуждаемом контексте и его мысль о том, что «необходимым условием устойчивости органических систем является постоянное обновление их элементов». Можно предположить, что в «закрытых системах», не только органических, но и социальных, скорее всего, отсутствует это «постоянное обновление элементов» как внутри них, так и во взаимодействии с другими системами. Это происходит, на мой взгляд, потому, что любая система, стремясь к устойчивости, в силу нарушения прежде всего обратной связи, «проскакивает» оптимально необходимую меру устойчивости и устремляется к гиперустойчивости, иначе говоря, ригидизируется (коснеет, застывает), становится закрытой, о чем свидетельствует нарастание числа фиксированных форм поведения и рост их интенсивности.

О крайнем (патологическом) случае закрытости индивидуальной системы, говорил, как мы это отмечали выше, хотя и в других терминах, один из классиков немецкой психиатрии В. Гризингер. Роукич (Rokeach, 1960) писал об «открытом и закрытом сознании» («the open and closed mind»). Может ли нечто подобное происходить и с групповой системой? Наверное, может, коль скоро известны случаи существования таких малых групп, как, например, определенный тип семей (В. Сатир, 1992), религиозные секты, мафиозные образования и даже большие социальные группы — целые государства, например, известные в истории тоталитарные режимы. На этом я останавливался несколько подробнее в другой своей работе (Залевский, 1999). Философский контекст этой идеи мы находим уже у Бергсона (Bergson, 1932): «Мораль закрытого общества статична. Мораль открытого общества динамична…

фундамент открытой морали — творческая личность, ее свойство — дух новаторства, ломающий все фиксированные схемы закрытого общества". В. Сатир (1992) совершенно справедливо считала, основываясь на своем богатом опыте психотерапевтической работы с семьей, что в закрытой системе люди не могут процветать. В лучшем случае они могут только существовать, но людям нужно значительно больше.