Экологизация территориального планирования в целях устойчивого развития региона

Согласно Градостроительному кодексу РФ, территориальное планирование — это комплексное планирование развития территории, которое включает в себя установление функциональных зон, зон размещения объектов капитального строительства и для государственных и муниципальных нужд, зон с особыми условиями использования территорий. Территориальное планирование призвано, с одной стороны, обеспечить развитие территории, с другой — определить рациональные ограничения на использование ее ресурсов с целью устойчивого развития. На практике территориальное планирование — это область деятельности органов государственного и муниципального управления по развитию своих территорий.

Территориальное планирование — планирование, предусматривающее рациональное размещение хозяйственных и иных объектов на определенной территории.

Территориальное планирование должно служить важным инструментом социально-экономического развития регионов и отдельных территорий России. Пока что оно находится на стадии внедрения в практику на региональном и муниципальном уровнях управления территориями. Но работа с этим инструментом требует от работающих в органах государственного и муниципального управления специалистов непосредственной разработки схем территориального планирования в рамках стратегий и программ развития субъектов РФ, межрегиональных программ, программ развития федеральных округов, а также ведомственных и корпоративных программ развития предприятий, расположенных на конкретных территориях^[1].

Экологизация территориального планирования в России опирается на концепцию устойчивого развития. Градостроительный кодекс РФ, регулирующий территориальное планирование, дает свое определение этому понятию: «Устойчивое развитие территории — обеспечение при осуществлении градостроительной деятельности безопасности и благоприятных условий жизнедеятельности человека, ограничение негативного воздействия на окружающую среду и обеспечение охраны и рационального использования природных ресурсов в интересах настоящего и будущего поколений». Уже разработанные планы территориального планирования в большинстве субъектов РФ, а также во многих районах свидетельствуют о том, что экологический фактор обязательно учитывается при их разработке, что свидетельствует о большом позитивном сдвиге в нашей стране в последнее десятилетие. К сожалению, остаются проблемы с претворением экоориентированных положений и схем территориального планирования в жизнь.

Как уже отмечалось выше, опыт высокоразвитых стран показывает, что главное условие активной экологической политики — социальный запрос на экологическое оздоровление окружающей среды. Этот запрос усиливается по мере роста благосостояния населения и формирования зрелого гражданского общества.

Еще в 1980;е гг. К. Г. Гофман любил повторять: «Экология — привилегия богатых». Это он иллюстрировал на многочисленных примерах усиливающейся экологизации территории в США, Германии, Японии и других высокоразвитых странах.

Западноевропейские страны имеют уже полувековую практику экологически ориентированного территориального планирования. В послевоенный период на путь экологизации размещения хозяйства и населения одной из первых вступила Франция. Экологический фактор стал учитываться при разработке общегосударственных планов по развитию «полюсов роста» и экономически отсталых территорий. Были созданы отделы организации территории на уровне департаментов.

В начале 1980;х гг. были заложены основы общеевропейской концепции организации территории, сформулированной в Европейском письме, но организации территории (1983). Согласно этой концепции, организация территории — это научная дисциплина, целенаправленная политика и техника управления. Конечно, реально существующее размещение хозяйства в рамках организации территории — результат как реализации определенных концептуальных подходов, так и борьбы общеевропейских, национальных, частных и других интересов.

Современная политика организации территории ЕС рождалась в острой борьбе, прежде всего, между экономическими и экологическими интересами. Сегодня она опирается на концепцию устойчивого развития. Главные цели концепции организации территории:

• • рациональное использование природных ресурсов отдельных территорий;
• • уменьшение территориальных диспропорций па разном уровне оптимизации использования различных территорий;
• • экологическая оптимизация размещения производства;
• • улучшение и выравнивание качества жизни населения различных территорий.

Организация территории в ЕС осуществляется на четырех уровнях: общеевропейском, национальном, региональном и локальном. Стратегии территориальной политики разрабатываются на короткую, среднюю и длительную перспективу.

Одним из успешных подходов к экологизации организации территории стали индустриальные полигоны. В основу их создания положена идея максимально удаления строящихся промышленных предприятий от крупных населенных пунктов, с учетом инфраструктурных возможностей. Особенно это важно при размещении экологически грязных и опасных производств. Этот подход можно наблюдать на примере многих крупных и средних городов Европы. Обычно индустриальные полигоны удалены от границ города на 5—15 км, а особо грязные производства и больше.

В России реальная экологизация территориального планирования началась в постсоветский период, что связано с особенностями подхода к экологическим проблемам в советское время. Несмотря на декларируемый лозунг «Все для человека, все во имя человека!», советский экономический рост носил выраженный антиэкологический характер, что отразилось и на территориальном планировании.

В период индустриализации реализовывалась идея превращения дореволюционных патриархальных городов в города социалистические. Тысячи населенных пунктов индустриализировались, зачастую начиная от центральных площадей. Как метко заметил в одной из своих передач по телеканалу «Культура» Ф. Разумовский, чтобы доказать, что город стал социалистическим, первым делом колокольни заменялись на трубы.

В советский период и крупнейшие, включая столицу, и многие средние, и малые города страны превратились в сложные территориальные конфигурации промышленных и селитебных (жилых) зон^[2]. При этом экологическис последствия территориального совмещения грязных производств и жилых кварталов игнорировались. Во многих случаях это несложно объяснить: десятки промышленных центров с грязными производствами — наследие ГУЛАГа, например, Норильск, Мончегорск и многие другие.

В непростой период трансформации всей социально-экономической системы в постсоветское время на экологичность внимание не обращалось. Но все же последние два десятилетия показали, что закон повышения спроса на «экологию» по мере роста благосостояния универсален и потому он действует и в России^[3]. Это наглядно проявляется, например, в изменении критериев оценки жилья у людей различного достатка. Притязания на экологичность многих «новых русских» уже вполне сопоставимы с западными. Так же, как в богатых странах, наметились антропоцентристские тенденции экологизации потребительского рынка: стремительно растет производство бутылированной воды, растет интерес к экологически чистым продуктам питания, устанавливаются бытовые фильтры для воды. Очистные сооружения сегодня строятся и будут строиться в ближайшем будущем не там, где они объективно наиболее необходимы, а там, где на них наибольший спрос.

Отсюда та панорама, которая уже наблюдается, — на протекающих через экологически наиболее грязные города реках, очистных сооружений может вообще не быть, тогда как в городах относительно более благополучных, но с повышенной по тем или иным причинам чувствительностью к экологии, проводится намного более тщательная очистка. Поэтому именно в Москве, а не в Норильске или в Мончегорске предпринимаются наиболее активные действия по улучшению экологической обстановки.

Центрами наиболее активной экологической политики и очагами экологического оздоровления в России становятся:

• • «столицы» (официальная — Москва и «вторая» — Санкт-Петербург) и территории в границах столичных агломераций;
• • административные центры субъектов РФ;
• • наукограды и закрытые города;
• • курортные зоны;
• • туристические центры и зоны.

Об экологическом императиве в территориальном планировании, в частности, при разработке районных планировок и о необходимости формирования «экологического каркаса территории» России писал Е. Н. Перцик еще в конце XX в.^[4] В России можно наблюдать формирование приоритетов экологической политики.

Помимо целенаправленной экологизации в условиях повышенного спроса на экологизацию в «столицах», не менее важным фактором экологического оздоровления становятся экономические процессы, связанные с опережающей терциализацией (наращиванием сферы услуг) отраслевой структуры их экономики. В постсоветских Москве и Санкт-Петербурге быстро набирают обороты те же процессы, которые за последние десятилетия XX в. изменили облик Лондона. Десятки предприятий, особенно средних и малых, перепрофилируются с производственных на непроизводственные функции, что уже даст осязаемый экопозитивный «выход». Промышленные цехи переоборудуются под торговые павильоны и склады. Реализуется план по выводу экологически опасных предприятий за черту города.

Усиление экологической направленности районных планировок и схем расселения можно прогнозировать в крупных городах России. Это связано с тем, что именно крупные города пока остаются наиболее привлекательными для инвестиций и именно в них в ближайшее десятилетие будет наиболее активная экономическая жизнь с усилением как промышленных функций, так и функций обслуживания.

Теоретически, в случае развития страны по постиндустриальному сценарию, наукограды вполне могли бы стать полигонами по экологической оптимизации территории. В них есть все необходимые для этого предпосылки: высококвалифицированные и «экологически ориентированные» кадры, интеллектуальная элита. Если развитие наукоградов войдет в общегосударственные приоритеты, появятся и финансовые возможности. Это было бы естественно. Если полюсами роста индустриального периода были Кузбасс и Магнитогорск, то в постиндустриальное время такими полюсами станут Пущино и новосибирский Академгородок. Однако, к сожалению, это сейчас не ведущая тенденция в отечественном развитии.

Статус наукоградов в России имеют несколько десятков городов. Треть научного потенциала страны сосредоточена в Подмосковье, что так же не в последнюю очередь связано со стремлением обеспечить научным кадрам работу «на свежем воздухе». Помимо Королева и Дубны, статуснаукоградов должны получить Реутов и Фрязиио. Усиливаются научные и научно-производственные функции Троицка, Серпухова, Черноголовки. Если амбиционные планы превращения Подмосковья в научно-инновационный «полигон» действительно станут воплощаться в жизнь, то интерес к экологическим аспектам организации территории региона будет возрастать. Один из наиболее известных проектов — сколковский. Однако пока бюджет всей российской науки соответствует бюджету среднего американского университета, экопозитивные процессы не будут протекать достаточно быстро.

Теснейшим образом с наукоградами в России связаны закрытые города как наследие эпохи «великого геополитического противостояния» США и СССР. Наметившиеся процессы восстановления военно-промышленных комплексов создают благоприятные условия для превращения закрытых городов в очаги экологической оптимизации территории на научной основе. Закрытые города в СССР создавались как элитные поселения. При выборе места и строительстве этих городов экологический фактор играл не последнюю роль. Стремление максимально скрыть их способствовало размещению закрытых городов, по возможности, в отдаленных, экологически чистых местах. При этом уровень планирования при застройке закрытых городов был гораздо выше, чем в типовых промышленных центрах. Все это можно с успехом использовать в будущем.

Также экологически значимо то, что множество городов, особенно средних и малых, сохранили устойчивые сельские черты. Если в эпоху индустриализации это рассматривалось как архаизм, то сегодня это одна из важнейших предпосылок экологизации российских городов.

Немалую роль в экологизации многих территорий Российской Федерации может сыграть туристическая индустрия. Часто туризм рассматривается как фактор возрастающего антропогенного давления на природные геосистемы. Исследований, посвященных антропогенной нагрузке на экосистемы в зонах отдыха, немало как за рубежом, так и в России. Ни в коей мере не отрицая общую справедливость большинства претензий к негативному воздействию туризма на природные геосистемы, нельзя не замечать и обратный эффект. Туризм несет нс только усиление нагрузки на природные геосистемы, по и становится одним из локомотивов экологизации жизни на обширных территориях, одной из отраслей нового экологического лобби. Эго достигается при условии расчета и соблюдения предельно допустимой нагрузки на природу, что осуществимо и делается в развитых странах.

Туризм можно отнести к отраслям хозяйства, в которых взаимоотношения между человеком и природой при рациональной организации строятся по принципу «сохранение — условие использования, использование — условие сохранения». Отдых можно рассматривать как одно из действенных средств охраны природы. При грамотной организации туристического бизнеса получаемая от эксплуатации территорий прибыль позволяет проводить природоохранные мероприятия, что в свою очередь способствует увеличению прибыли. Об этом свидетельствует зарубежный опыт.

Очевидно, что число путешествующих растет прямо пропорционально росту благосостояния людей. Большинство ныне путешествующих — жители благополучных стран с высокими экологическими притязаниями. Это стимулирует вкладывать огромные государственные и частные финансовые средства в экологизацию зон отдыха тех стран, где туризм — отрасль специализации. Главная «философия» этих программ по развитию зон отдыха — взаимное увязывание экономических и экологических интересов. Например, пляжи, получающие голубые флаги ЕС — высший знак экологического благополучия, — значительно увеличивают доходы эксплуатирующих их организаций. Поэтому неудивительно, что пляжи Средиземноморья, принимающие отдыхающих практически круглый год и в большем количестве, чем летние пляжи черноморского побережья Кавказа, относительно чище последних.

Наиболее активным лоббистом создания сетей охраняемых территорий становится вошедший в моду экологический туризм. Это можно иллюстрировать многочисленными примерами таких стран, как США, Германия, Швейцария, Испания и др. Позитивное влияние экологического туризма распространяется и за пределы развитых стран. Экологическое положение в странах Африки лучше, чем в Азии, в частности, потому, что здесь созданы обширные национальные парки, в которых экзотические виды фауны привлекают иностранных туристов.

По уровню развития туризма Российской Федерации еще далеко до Франции, США или Испании, но туристический потенциал этой типичной постиндустриальной отрасли экономики в России велик. Живописные ландшафты местами пока еще сохранились, но есть проблема, которая заключается не в суровости климата и даже не в катастрофических потерях объектов культурного наследия в советский период, а, прежде всего, в скудной инфраструктуре.

Сейчас в России присутствуют только два относительно крупных туристических центра, посещаемых иностранцами — Санкт-Петербург и Москва. С советских времен иностранных туристов возят в Троице-Сергиеву лавру и Суздаль. Этого недостаточно для полноценной туристической индустрии, одна из задач которой, помимо организации разнообразного отдыха приезжающих туристов, — знакомство их с самой большой в мире страной. Возрождение среднерусских городов как туристских центров не только «Золотого кольца», но и других сохранившихся провинциальных городов — главный стимул сохранить ландшафт этих городов и их окрестностей, ландшафтов по устойчивым маршрутам движения туристов.

По-новому заставляет взглянуть на приоритеты территориального планирования быстро растущее паломничество. Уже сегодня принципиально изменились подходы к организации территории со стороны местных администраций там, где есть массово посещаемые святыни: в Сергиевопосадском районе Московской области благодаря Троице-Сергиевой лавре, в Вологодской области благодаря Ферапонтову и Кирилло-Белозерскому монастырям, в Карелии благодаря Кижам и Валаамскому монастырю.

При организации туристической инфраструктуры в России будет очень полезно использовать опыт мировых туристических центров, в частности, развитых стран. Например, в Испании туристическая индустрия спасла от вымирания сотни деревень. По мере становления среднего класса и ослабления постсоветского спроса на отдых за границей, спрос на сельский туризм будет расти.

По всей стране, от Кировска до Домбая сегодня активно идет реанимация туристических и спортивных баз, пансионатов. Стали модными конный туризм и горнолыжный спорт. Для всего этого нужен соответствующий ландшафт. И даже при наличии социального заказа на то, в какой степени этот ландшафт будет экологизирован, многое будет зависеть от «предложения», т. е. грамотных, научно проработанных и осуществимых проектов организации территории.

Рост познавательного туризма может помочь возрождению сохранившихся дворянских и других усадеб. Сто лет назад они в большинстве своем были очагами культуры на фоне бедных деревень, центрами просвещения для «простого народа».

Одной из основ современного регионального территориального планирования может стать теория поляризованного ландшафта Б. Б. Родомана¹. Она выводит экологически обоснованные пропорции между различными природными и культурными ландшафтами (рис. 5.3).

Рис. 5.3. Схема поляризованного ландшафта (по Б. Б. Родоману):

_ 1 Z STj ^— городские историко-архитектурные центры;

[ I общественное обслуживание и пути сообщения; ШШ1 — городские жилые районы и обрабатывающая промышленность; | | — пригородное сельское хозяйство;

О — естественные луга, пастбища, охотничьи угодья, загородные рекреационные территории; — природные заповедники; [-А—] — рекреационные комплексы и соединяющие их дороги Вопрос об оптимальном эколого-экономическом балансе территорий нужно решать с учетом конкретных особенностей территорий и характера их использования. Проведенные исследования показывают, что соотношение преобразованных и непреобразованных территорий, при котором сохраняется экологическое равновесие в различных природных зонах и для различных ландшафтов, может существенно различаться. Если для тундры близко к оптимальному соотношение примерно 2/98%, то для южной тайги — 50/50%, а для степной зоны 70/30%.

Экологически ориентированная модернизация производства и совершенствование экономического механизма природопользования могут существенно увеличить удельный вес преобразованных территорий в этом балансе.

Использование идей теории поляризованного ландшафта Б. Б. Родомана, адаптированное к реалиям времени и места, может принести большую пользу в экологической оптимизации территории регионов РФ, создав при этом одну из важных ниш для профессиональных географов в системе территориального управления страной. Потенциальные возможности практического применения теории поляризованного ландшафта выходят далеко за рамки районного планирования.

Процессы постепенной терциализации значительно слабее влияют на экологизацию территорий в Российской Федерации, чем в развитых странах. Но приведенные выше примеры говорят о том, что это влияние уже есть. Его усиление будет зависеть от общего социально-экономического развития России.

Существенно скорректировать процессы организации территории способны постсоветские социальные процессы, в частности, так называемая латиноамериканизация общества, т. е усиление его социальной поляризации.

В советское время экологический фактор при создании элитарной инфраструктуры учитывался больше, чем при строительстве промышленных предприятий и размещении простых граждан. Ю. Л. Пивоваров метко назвал советские города «общежитиями при заводах»^[5]. Правительственные дачи, ведомственные санатории и больницы создавались с учетом большого комплекса экологических условий.

С концом советского периода, экологические параметры качества жизни стали одним из значимых факторов социального расслоения. В Москве уже формируются закрытые элитные «резервации» в наиболее экологически благополучных районах. Активно осваиваются наиболее живописные и экологически благополучные территории, например, горные долины российского Кавказа («Красная поляна» и др.).

Если идея Г. К. Гофмана о том, что «экология — привилегия богатых» будет реализовываться буквально, то начнется поляризация ландшафта не по Б. Б. Родоману, а по модели «Богатые (экологически чистые) — Бедные (экологически грязные) территории».

Показателен пример Череповца. Система расселения населения вокруг Череповецкого металлургического комбината состоит из нескольких зон: зона вдоль забора комбината, откуда постепенно выселяют ветеранов комбината и заселяют низкоквалифицированную рабочую силу; спальная зона для рабочих и обслуживающего персонала; новостройки для ветеранов комбината и работников среднего управленческого звена в 5 км от комбината; коттеджный поселок для руководства АО «Северсталь» в лесном массиве в 40 км от города (рис. 5.4).

Рис. 5.4. Схема расселения населения вокруг Череповецкого металлургического комбината:

А — комбинат АО «Северсталь»; Б — зона лимитчиков, заселяющих дома, из которых выселяют ветеранов комбината; В — спальная зона для рабочих; Г — новостройки для ветеранов комбината и работников среднего звена; Д — коттеджный поселок для руководства АО «Северсталь» в 40 км от комбината Если Череповецкая модель «решения» экологической проблемы известного металлургического комбината станет доминирующей при организации территории в России, то для реализации этой бесхитростной модели услуги профессионалов экологогеографов могут и не понадобиться.

Формирование по-настоящему сильного экологического лобби возможно только в условиях растущего благосостояния людей. Экологизация территориального планирования станет одним из важных проявлений экоориентироваииого сдвига в экономике России в процессе ее модернизации.

• [1] Иевлев Н. В. Территориальное планирование как инструмент развития муниципальныхобразований // Самоуправление. 2013. JS& 6.
• [2] Глазычев В. Л. Социально-экологическая интерпретация городской среды. М.: Наука, 1984.
• [3] Лопатников Д. Л. Перспективы формирования экологического лобби в регионах России // Региональные исследования. № 3 (33). 2011.
• [4] См.: Перцик Е. II. Среда человека: предвидимое будущее. М.: Мысль, 1990. С. 76.
• [5] Пивоваров Ю. Л. Урбанизация России в XX веке: представления и реальность // Общественные науки и современность. 2001. № 6.