Психологические аспекты алкогольной зависимости

Что стоит за словами «психология алкоголизма»? Ученые пришли к выводу, что зависимые от спиртного — такие же люди, как и все остальные. В том смысле, что у них нет никаких особых психических качеств или черт характера, в той или иной степени не встречающихся у т.н. «здоровых людей». Исследование, проведенное доктором Джорджем Вэйллэнтом в Гарвардском университете в 1983 г., подтвердило то, о чем многие специалисты подозревали и раньше: каковы бы ни были общие для больных алкоголизмом особенности личности, они развиваются после возникновения этого пагубного пристрастия, а не до него.

Что губит этих людей? То же, что и всех: ложь и, прежде всего, — ложь самим себе, нетерпение, эгоизм, презрение к дисциплине, желание слишком многого и прямо сейчас, отсутствие веры, склонность постоянно противостоять всем и вся, обостренная эмоциональность, ранимость и, как следствие, чувственная амнезия, жалость к самим себе, страх, тщеславие, самоуверенность, отсутствие привычки быть благодарным, стремление предъявлять более высокие требования к другим, а не к себе… «Эмоциональные и психические нарушения классифицируются как симптомы алкоголизма просто потому, — писал еще в 1947 году легендарный в среде Анонимных Алкоголиков доктор медицины Уильям Д. Силкуорт, — что они у алкоголиков наиболее ярко проявляются… В действительности, это симптомы болезненного состояния человека, вне зависимости от того, что это за болезнь, присущие всему человечеству» .

Поэтому под термином «психология алкоголизма» имеют в виду те особенности поведения и черты личности, которые настолько часто и настолько в устойчивых сочетаниях встречаются у страдающих от злоупотребления спиртным, настолько бросаются в глаза, что уже стали как бы «визитной карточкой» недуга. Гораздо более четко, чем обычно, зависимость от алкоголя проявляет то, что многие из нас, не страдающие этой губительной страстью, тщательно в себе изживают или скрывают.

И это печальный, но и обнадеживающий факт. Обнадеживающий потому, что, хотя НЛП — терапевты и работают с алкоголизмом, как с чем-то отделенным от личности пациента и чуждым ей, используя при этом общепринятый в психологии прием выделения симптома, хотя, из соображений профессионального удобства, порой принимают точку зрения Сообщества Анонимных Алкоголиков на алкоголь, как на «хитрый, властный, сбивающий с толку», условно признавая за ним разные отвратительные качества, но в то же время мы хорошо понимаем, что имеем дело не с какой-то неведомой, необоримой силой. Мы имеем дело с вполне известными человеческими недостатками и пороками, которые в этом случае вступили в некие гремучие, злокачественные, очень агрессивные сочетания и начали губить своего обладателя — и губят его тем вернее, чем больше наш пациент «демонизирует» и боится их.

Почему человек впадает в зависимость от вещества? Откуда берется болезнь? Никто этого не знает. И если в качестве ее причины вам будут указывать на, якобы, какие-то измененные, дефектные нейроны мозга алкоголика — не верьте, это все еще гипотеза, не имеющая надежных подтверждений. Такая же гипотеза, как и то, что в физиологии организма зависимых от спиртного, вроде бы, есть специфика — аллергия на спиртное, изменение уровня сахара в крови, как-то по-особому функционирующая печень и т. п., которая делает алкоголизм практически неизбежным. Согласно другой гипотезе, не менее обоснованной, все это — следствия заболевания, а не причины.

Одна из наиболее вероятных на сегодня, пожалуй, причина заболевания — воспитание в среде злоупотребляющих алкоголем, порочные традиции. Как горько заметил врач Петр Каменченко в газете «Версия» о своем спившемся друге: уйти от своих корней — нескольких поколений тупости и пьянства — тот его друг так и не смог. Разве что вместо постоянного пьянства, по стакану в день, стал запойным. «На мой взгляд, — пишет Каменченко, — это уже некоторый генетический прогресс». С детства человек перенимает установки, ценности и традиции окружающей его среды, и, если значимые для него люди вместо улучшения своей жизни, вместо того, чтобы добиваться достойного и осмысленного существования, привычно уходят в пьяное отупение, то есть большая вероятность, что и он будет поступать так же. А регулярное и обильное употребление спиртного и других психоактивных веществ часто ведет к наркотическому рабству. Вспомним: индейцы не знали кокаиновой зависимости, хотя катали за щекой шарики из смешанных с золой листьев коки с незапамятных времен. Наркомания в Латинской Америке стала распространяться тогда, когда испанцы, насадив там невольничий труд, заставили их работать на плантациях и в рудниках в нечеловеческих условиях, голодными — и для поддержания сил скармливали им в изобилии листья коки.

Существуют и другие возможные причины алкоголизма — здесь не время и не место обсуждать их подробно, — но все они так или иначе связаны с психикой. А это значит, что и коррекции эта болезнь поддается именно с этой стороны — со стороны психики, со стороны сознания и бессознательного человека.

В книге «Жажда целостности. Наркомания и духовный путь» авторитет в области трансперсональной психологии Кристина Гроф утверждает, что в основе алкоголизма, да и всякого зависимого поведения, лежит наша неутоленная жажда целостности. Парадокс же, по ее мнению, заключается в том, что неосознанно «искажая это чрезвычайно сильное побуждение и выражая его в различного рода злоупотреблениях», мы все больше отдаляемся от заветного источника. Вообще в нейролингвистическом программировании хорошо хотя бы то, что мы не «упертые» и свободно заимствуем чужие теоретические и технологические находки. Ведь НЛП — это не обычная психологическая школа, а надшкольная дисциплина, изучающая, структурирующая и описывающая своим языком успехи, накопленные психологией сегодня и за все предыдущие века ее существования. И таким образом делающая эти успехи достоянием всех нынешних специалистов.

Кристина Гроф и ряд других исследователей, разделяющих ее гипотезу, помогли некоторое время назад сформулировать цель, которую может поставить перед собой НЛП-терапевт, стремящийся помочь зависимым от спиртного. Ведь алкоголизм в принципе неизлечим. С точки зрения практики медицины, речь может идти только о ремиссии, которая достигается постоянным фармакологическим и психотерапевтическим контролем за состоянием больного на протяжении всей его жизни. Но специалисты в области НЛП-терапии, в области психокоррекции, не ставят перед собой цель собственно лечения зависимости. Единственное, к чему они стремятся — помочь пациенту изменить свои осознаваемые и неосознаваемые психические шаблоны, которые держат его в клетке алкогольной болезни, помочь ему вновь обрести душевно-духовную целостность, самодостаточность — и таким образом избавиться от рабства перед спиртным. Это не лечение — это исцеление, «исцеление души и исцеление душой», как говорил Юнг. Такая цель считается вполне достижимой.

В научной литературе давно обсуждается вопрос о злокачественности алкоголизма. Сейчас можно утверждать, что проблема злокачественности алкоголизма неоднозначна. Традиционным является представление, что алкоголизация в подростковом возрасте неминуемо ведет к злокачественному алкоголизму. В то же время, в последние десятилетия преобладает точка зрения, что злокачественное течение алкоголизма отмечается только у подростков с преморбидной отягощенностью.

Как правило, ранний алкоголизм свидетельствует об изначальной психопатичности. По данным разных авторов число случаев психопатии при алкоголизме колеблется от 25 до 52%. Наиболее часто ранний алкоголизм формируется у неустойчивых и эпилептоидных психопатов. У неустойчивых формирование происходит медленно — как следствие регулярных выпивок, часто в асоциальных компаниях. Параллельно алкоголизации происходит нарастание делинквентности. При эпилептоидной психопатии путь иной: после тяжелых первых опьянений с агрессией и аутоагрессией может пробудиться компульсивное влечение пить «до отключки». Это одно из проявлений нарушения влечений при эпилептоидной психопатии. Эпилептоидные психопаты легко переходят к алкоголизации в одиночку. Деньги при этом вымогают у близких и сверстников. С другой стороны, при психастенической и сенситивной психопатии ранняя алкоголизация встречается крайне редко.

В исследовании В. А. Гурьевой и В. Я. Гиндикина указывается, что наиболее подверженными развитию ранней алкоголизацией оказались возбудимые психопаты — около 40% психопатических личностей, страдающих бытовым пьянством, далее шли истерические и неустойчивые, мозаичные. Реже всего встречались шизоидные, психастеники и тормозные. При трансформации ранней алкоголизации в алкоголизм обнаружена достоверная большая частота неустойчивых психопатов.

Кроме психопатий, злокачественное течение алкоголизма отмечается у умственно отсталых подростков, подростков с резидуально-органической мозговой недостаточностью, у подростков с черепно-мозговыми травмами.

В последние десять лет проявления, как ранней алкоголизации, так и раннего алкоголизма существенно изменились по сравнению с 80-ми голами. Вторая половина 80-х годов отмечена последствиями действия Закона о борьбе с пьянством и алкоголизмом от 17.05.85. Законодательно был поднят предельный возраст, с которого разрешалась продажа спиртных напитков. Это сопровождалось резким дефицитом спиртного в торговой сфере, а также ростом нелегального производства дистиллированного алкоголя. В результате действия Закона подростковая популяция в абсолютном большинстве оказалась как бы «отрезана» от употребления легальных спиртных напитков. Как показали дальнейшие события, аддитивное поведение на этом не прекратилось, а приняло иные, более опасные по своим последствиям формы. Во второй половине 80-х годов происходит существенный рост потребления психоактивных токсических веществ, главным образом, летучих ароматических соединений. Появляются первые сообщения о летальных исходах вследствие отравления от вдыхания паров клея «Момент». Появляются исследования, где показана устойчивая связь между токсикоманией вследствие злоупотребления ЛАС в подростковом возрасте и последующим быстрым развитием алкоголизма. Ранняя алкоголизация на том этапе характеризовалась достаточно широким использованием подростками суррогатов и нелегально произведенного алкоголя, отличавшихся высокой токсичностью, что также способствовало более злокачественному течению заболевания.

С начала 90-х годов программа борьбы с пьянством и алкоголизмом оказывается фактически свернутой. С этого же времени начинается стремительный рост потребления алкогольных напитков, в том числе и в подростковой среде. Одновременно отмечается резкое увеличение злоупотребления психоактивными веществами: в 2004 году число подростков, состоящих под диспансерным наблюдением с диагнозом «наркомания» по России достиг уровня 125,1 на 100 тыс. подростков, что превысило уровень болезненности по сравнению с 1991 г. в 17 (!) раз. Очевидно, что стремительный рост наркомании в подростковой среде не мог не повлиять на особенности ранней алкоголизации.