Место судебной власти в системе разделения властей

Теория разделения властей, исследуемая с древних времен, до сих пор до конца не познана. До настоящего времени она является предметом изучения, поскольку меняется соотношение экономических и политических сил в обществе, уровень демократии, усложняется процесс управления государством. Многие вопросы остаются открытыми, и ученым еще предстоит найти на них ответы.

Актуальность темы

дипломной работы объясняется высокой степенью динамичности развития отечественного государства и связанных с этим, но менее динамичных процессов развития нормативно-правовой базы и «опыта взаимного сдерживания» между различными ветвями власти, который не всегда можно назвать удачным.

На развитие теории разделения властей в зарубежной юридической науке повлияли такие деятели как, Платон, Аристотель, Цицерон, Дж. Локк, Ш. Монтескье, Ж. Ж. Руссо, А. Гамильтон, Д. Медисон и др.

В советский период исследованиями суда, судопроизводства занимались А. Я. Вышинский, М. С. Строгович, М. В. Кожевников, А. Д. Кокарев, М.И. Чельцов-Бебутов и многие другие видные ученые. Несмотря на то, что теоретики того времени на любой объект познания смотрели исключительно через призму марксистско-ленинского учения о государстве, многие из них смогли вплотную приблизиться к правильному пониманию некоторых аспектов сущности судебной власти. Однако по вполне понятным причинам судебная власть как самостоятельная и независимая ветвь государственной власти ими не выделялась и комплексно не исследовалась.

Особый интерес представляют научные труды о судебной власти М. В. Баглая, В. Д. Зорькина, В. М. Лебедева, В. А. Туманова, В. Ф. Яковлева, поскольку это не только видные ученые, но еще и руководители высших судебных инстанций, роль которых в ходе второй российской судебно-правовой реформы трудно переоценить.

В то же время нельзя не отметить, что судебно-властные отношения многими российскими авторами воспринимаются формально, преимущественно в институциональном плане, в рамках, закрепленных законодательством, в результате чего такое сложное явление, как судебная власть, получает чисто нормативное, а порой и схоластическое толкование. Судебная власть для них — данность, а не проблема, подлежащая разрешению.

Явные пробелы в теории власти, появление в наши дни возможности для обращения к государственно-правовой тематике на качественно новом уровне исторического, социологического и правового знания, использование новых подходов и методов — все это позволяет исследователям современности по-иному ставить вопросы в поиске структурообразующих связей в обществе, государстве, судебной системе.

Все вышеперечисленные обстоятельства оказали решающее влияние на выбор темы дипломной работы.

Объектом исследования является судебная власть. Предметом исследования выступают специфические особенности судебной власти определяющие ее место, назначение и функционирование в системе разделения властей.

Цель дипломной работы — определить место судебной власти в системе разделения властей, как в теории, так и на практике государственно-правового развития России.

Достижение поставленной цели предопределило постановку и разрешение следующих задач:

проанализировать становление и развитие теории разделения властей в зарубежной и отечественной юридической науке;

определить понятие судебной власти — изучить функции и принципы судебной власти;

проанализировать структуру судебной власти в Российской Федерации;

рассмотреть конституционные основы организации и деятельности судебной власти в Российской Федерации;

выявить проблемы осуществления полномочий судебной власти.

Раскрытие предмета исследования дипломной работы, достижение ее цели и поставленных задач основывается на применении диалектического метода познания, относимого в юридической науке к категории всеобщего. Использование всеобщего метода позволило исследовать становление и развитие института разделения властей в сопоставлении теории государства и права и практики построения органов государственной власти. В числе общенаучных методов использовались прежде всего, методы сравнения, анализа и синтеза, обобщения, абстрагирование исторический и формально-логический методы. Среди частнонаучных методов, следует отметить сравнительно-правовой метод.

Структура дипломной работы включает введение, три главы, семь параграфов, заключение и список использованных источников. Основанием для выполнения дипломной работы является приказ № 132 от 12.03.2008 г.

ГЛАВА 1. ТЕОРИЯ РАЗДЕЛЕНИЯ ВЛАСТЕЙ. СТАНОВЛЕНИЕ И РАЗВИТИЕ

1.1 Теория разделения властей в отечественной юридической науке

В современной теоретической юриспруденции, государствоведении и политологии теория разделения властей известна как синтез взглядов многих ученых на проблемы организации органов власти в государстве. Основанный на теории разделения властей принцип с аналогичным названием служит ядром современной теории правового государства.

Принцип разделения властей, сводится к тому, что органы законодательной, исполнительной и судебной власти осуществляют функции государства самостоятельно и независимо друг от друга в пределах своей компетенции для обеспечения сбалансированности полномочий и исключения возможности сосредоточения всех полномочий или большей их части в ведении одного органа государственной власти или должностного лица. В то же время органы каждой «ветви» власти взаимно контролируют и уравновешивают друг друга тем, что имеют полномочия, сдерживающие полномочия органов власти, относящихся к другим «ветвям». Система «сдержек и противовесов» — существенная и неотъемлемая часть системы разделения властей.

Исторические корни теории разделения властей уходят глубоко в древнюю мысль о государстве и праве. Платон в своих «Диалогах», рассматривая государственное устройство, размышлял о роли права в общественной жизни.

Идеи Платона развил его ученик Аристотель, предложивший в виде основного и важного инструмента непосредственного осуществления демократии принцип разделения власти на законодательную, исполнительную и судебную ветви; выборность лиц, занимающих в этих ветвях власти должности, и возмездный характер их деятельности. Им указывалось, что ни одна из этих должностей не может быть пожизненной. Аристотель определял государство как достаточную для самодовлеющего существования совокупность граждан, что и определяло общество именно как гражданское.

Платона и Аристотеля поддерживал Цицерон. Он писал о том, что закон есть связующее звено гражданского общества, а право, установленное законом, одинаково для всех.

Рассматривая воззрения ученых древности, необходимо помнить, что государства, в которых они жили и высказывали свои мысли, являлись рабовладельческими. Именно из-за неразвитости социальных, политических и экономических отношений понятия «государство» и «гражданское общество» ими отождествлялись.

Следующий этап понимания сути организации власти в государстве связан с именами таких ученых, как Дж. Локк, Ш. Монтескье, Ж. Ж. Руссо.

У истоков концепции разделения властей стоял Джон Локк (1632 — 1704). Излагая свои взгляды на государственную власть, принципы ее построения и разделения, мыслитель неоднократно касался вопросов о государстве, законодательной деятельности, законах, правосудии и т. п. Основные же воззрения Дж. Локка по этому поводу содержатся в сочинении «Два трактата о государственном правлении». В главах XI, XII, XIII и XIV второго трактата о государственном правлении изложена в концентрированном виде теория разделения властей, среди которых мыслитель выделяет законодательную и исполнительную власти.

В связи с этим необходимо подчеркнуть, что Дж. Локк, неоднократно касаясь вопросов о суде, все-таки не выделил судебную власть в отдельную, самостоятельную ветвь государственной власти. Он остановился лишь на характере взаимоотношений законодательной власти с судами, полагая, что законодатель не может брать на себя право повелевать посредством деспотических указов, наоборот, он обязан определить права подданных посредством провозглашаемых постоянных законов и известных уполномоченных на то судей.

Наиболее существенные аспекты доктрины разделения властей и роли в их системе судебной власти разработаны в трудах французских политических мыслителей Шарля Луи Монтескье (1689 — 1775) и Жан-Жака Руссо (1712 — 1778). Особенную ценность представляет работа Ш. Л. Монтескье «О духе законов». В главе VI книги XI названного труда автор в концентрированном виде изложил концепцию разделения властей. Теоретические взгляды на государственное устройство Ш. Л. Монтескье сформулировал как вывод: «В каждом государстве есть три рода власти: власть законодательная, власть исполнительная, власть, ведающая вопросами гражданского права». Последняя карает за преступления и разрешает столкновения частных лиц, ее можно назвать судебной властью. В силу первой власти государь или учреждение создает законы временные или постоянные и справляет или отменяет существующие законы. В силу второй — он объявляет войну или заключает мир, посылает и принимает послов, обеспечивает безопасность, предотвращает нашествия. В силу третьей власти он карает преступления и разрешает столкновения частных лиц. Последнюю власть можно назвать судебной, а вторую — просто исполнительной властью государства" .

Впрочем, выделяя судебную власть, Ш. Л. Монтескье доверяет ее не какому-то специальному органу, а выборным лицам из народа, привлекаемым к отправлению правосудия на определенное время. «Таким образом, — отмечал он, -…она станет… независимой и как бы не существующей»; «судебная власть в известном смысле как бы совсем не власть». «Остаются только две… судьи суть… не что иное, как уста, произносящие слова закона» .

Выделение судебной власти в самостоятельную ветвь государственной власти представляет собой тот существенный вклад Ш. Л. Монтескье в развитие теории разделения властей на законодательную, исполнительную и судебную, благодаря которому доктрина обрела стройность и завершенность. Рассмотрение вопроса о судебной власти Ш. Л. Монтескье предваряет несколькими существенными соображениями, в том числе и следующим: в большинстве европейских государств установлен умеренный образ правления, благодаря которому государи, обладая законодательной и исполнительной властью, передают своим подданным отправление третьей. Великий энциклопедист своих последователей недвусмысленно предупреждал: «Если судебная власть соединена с законодательной, то судья становится законодателем и граждане оказываются во власти произвола. Соединение судебной власти с исполнительной грозит превращением судьи в угнетателя. Даже государи, обладая законодательной и исполнительной властью, отправление третьей предоставляют своим гражданам». По своему предназначению судебная власть является регулирующей, она необходима для того, чтобы удержать от крайностей законодательную и исполнительную власти. Здесь прослеживается политико-правовая функция «третьей» власти, которая впоследствии получит название «сдержек и противовесов» .

В отличие от своих предшественников Ш. Л. Монтескье делает заметный шаг в направлении развития взглядов на функции и процедуры судебной власти. В частности, в отличие от Дж. Локка, в его наследии имеются идеи как о функциях законности, охраны прав и интересов гражданина, так и функциях правосудия, охраны свободы и безопасности личности, которые осуществляет «третья» власть. Примечательно и то, что свои суждения по данному вопросу мыслитель излагает в русле оригинальной характеристики судебных процедур как гарантий законности и прав человека, гражданина.

Значительный вклад в развитие концепции судебной власти, основ ее формирования, функционирования и правосудия внес великий французский политический мыслитель Ж.-Ж. Руссо. Вряд ли можно согласиться с мнением о том, что он всего лишь подверг критике идею разделения властей Ш. Л. Монтескье. Это упрощенный взгляд на научно-теоретическое наследие Ж.-Ж. Руссо, анализ которого позволяет выделить два периода в формировании воззрений мыслителя на «третью» власть, институты магистратуры, трибунаты, а также на осуществляемые ими функции.

Первый период его деятельности охватывает создание фундаментального труда «Общественный договор», а второй связан с подготовкой других сочинений Ж.-Ж. Руссо и, прежде всего, его писем. Если Ш. Л. Монтескье рассматривал судебную власть как средство сдерживания законодательной и исполнительной властей от крайностей, то Ж.-Ж. Руссо значительно полнее представлял спектр их взаимоотношений, а также более глубоко и обстоятельно исследовал существенные аспекты «третьей» власти, хотя и не употреблял этого выражения в капитальном труде «Общественный договор» .

В частности, Ж.-Ж. Руссо писал, что, когда невозможно установить точное соотношение между составными частями государства или устранить причины, беспрестанно нарушающие эти отношения, тогда создают особую магистратуру, которая не входит в общий организм, но возвращает каждый его член в подлинные отношения: либо между государством и народом, либо между государством и сувереном, либо между обеими сторонами одновременно, если это необходимо.

Здесь отчетливо прослеживается несколько принципиально важных положений: особая магистратура не входит в государственный механизм, поскольку является отдельной ветвью власти; она выполняет роль арбитра между законодательной и исполнительной властями путем возвращения каждой из них «в подлинные отношения», как выражался Ж.-Ж. Руссо; особая магистратура не разделяет законодательную и исполнительную власть, а выступает как связующее звено между ними. Этот особый механизм мыслитель называл трибунатом, призванным быть блюстителем законов и законодательной власти. Вот та основная цель, для достижения которой создается особая магистратура в лице трибуната.

В концентрированном виде изложенное о трибунатах выражает взгляды Ж.-Ж. Руссо на судебную власть, а также позволяет выдвинуть следующую научную гипотезу: представления и суждения великого политического мыслителя о трибунате явились прообразом будущей конституционной юстиции, появившейся значительно позже (первый конституционный суд в Европе был образован в Австрии в 1920 г.).

В воззрениях Ж.-Ж. Руссо отчетливо прослеживается и другой аспект судебной власти. В частности, он одним из первых определил функциональную роль суда как гаранта неприкосновенности свободы человека. Когда магистрат расценил обращение гражданина с жалобой на незаконный арест как деяние, заслуживающее смертной казни, Ж.-Ж. Руссо писал: не вижу, в чем заключается преступление человека, повинного лишь в обжаловании, узаконенном гарантией.

Описанная Дж. Локком и адаптированная обществом система баланса властей гарантировала если не его динамическое, то хотя бы статическое равновесие.

В конце XVIII — начале XIX столетий концепция разделения властей, первоначально сформулированная в достаточно завершенном виде Дж. Локком, Ш. Монтескье и Ж.-Ж. Руссо, сначала во многом была усовершенствована, а затем успешно воплощена в практике государственного строительства американскими теоретиками Александром Гамильтоном (1757 — 1804), Джеймсом Медисоном (1751 — 1836) и Дж. Джеем.

А. Гамильтон, Дж. Медиссон, Дж. Джей сразу поставили перед собой цель создания не некого идеального, утопического, заведомо нежизнеспособного государства, а оптимального механизма управления обществом, наилучшим образом соответствующего социальной и экономической реальности их родины. Критически оценив учения Т. Гоббса, Дж. Локка, Ш. Монтескье, Ж.-Ж. Руссо, а также реальные достижения англичан и французов в области государственного строительства, они были вынуждены констатировать, что в Великобритании законодательная власть, исполнительная власть и судебная власть полностью не разделены и совсем не автономны. Сам же Ш. Монтескье, по мнению американцев, «вовсе не имел в виду, что три власти не должны иметь частичного действия или контроля над деятельностью друг друга» .

Анализируя конституции отдельных штатов, Дж. Медисон доказал, что законодательная власть и исполнительная власть «на деле вовсе не разделены и не автономны». Далее он же писал, что «три ветви власти на практике не могут сохранить ту степень раздельности, которая согласно аксиоме Ш. Монтескье необходима свободному правлению» .

Поскольку в урегулировании внутренних конфликтов помощи властям ждать было неоткуда, выход был только один: создание механизма государства не только самодостаточного на момент его формирования, но и способного к саморегулированию. По этому поводу в Федералисте N 51, который вышел из печати в начале февраля 1788 года, читаем: «Восполним изъян, создав такую внутреннюю структуру правления, чтобы составляющие ее части сами стали средством удержания каждой из них на отведенном ей месте» .

" Чтобы заложить прочный фундамент под институт раздельных и автономных ветвей власти, что в определенной степени повсеместно полагают важнейшим условием для сохранения свободы, очевидно, требуется, чтобы каждая власть обладала собственной волей и, следовательно, строилась на такой основе, когда представляющие ее должностные лица имеют как можно меньше касательства к назначению должностных лиц на службе другой. При строгом соблюдении данного принципа необходимо, чтобы все назначения на высшие должности в исполнительных, законодательных и судебных органах исходили из первоисточника власти — от народа и шли не по сообщающимся друг с другом каналам" .

А. Гамильтон указывал, что «судебная система, вне всякого сравнения, самая слабая из трех ветвей власти», поэтому «все возможные заботы должны быть осуществлены, чтобы сделать ее способной защищать себя»; без независимости судов «все попытки сохранения индивидуальных прав и свобод не будут иметь никакого результата».

В конце XIX-начале XX в. в. проблема разделения властей приобрела особую активность в связи с тенденцией к усилению государственной власти. Крупнейший французский юрист Л. Дюги выступил с развернутой критикой теории разделения властей, полагая, что она противоречит более общим принципам — национальному и государственному суверенитету. Народная воля, по утверждению Дюги не может быть представлена различными органами власти, поскольку такое разделение ведет к ее ограничению. М. Ориу, отказавшись от обычных государственно-правовых принципов своего времени, связывает принцип разделения властей с теорией децентрализации. М. Ориу рассматривает разделение властей не только как принцип функционирования государственной власти, но и как основу взаимоотношений между человеком, обществом и государством. Констатируя важность для всякого представительного правления самого принципа разделения властей — законодательной (в лице двухпалатного парламента) и исполнительной (в лице главы государства и кабинета министров), М. Ориу подчеркивает, что сотрудничество этих властей служит залогом единства государства как юридического лица.

На рубеже XIX—XX вв. в. критика теории разделения властей была наиболее представлена в трудах В. Вильсона (США), который писал о неэффективности этого принципа в условиях бюрократизации управления. Необходимости в экстремальной обстановке оперативно принимать управленческие решения правительством (президентом). По мнению Б. Зигана, в своем практическом воплощении принцип разделения властей направлен на то, чтобы разрешить внутренне противоречивую проблему, связанную с одной стороны «была бы достаточно властной, чтобы полностью выполнить свое предназначение, а с другой — не такой всесильной, чтобы подавлять общество и отдельных людей».

Научно-теоретическое наследие основателей концепции разделения властей убеждает в том, что они создали оригинальное учение, составляющее теоретическую основу для строительства современной государственности и формирования ее основных ветвей власти. В отличие от своих предшественников Дж. Локка и Ш. Л. Монтескье Ж.-Ж. Руссо разработал последовательную, стройную и завершенную теорию о разделении властей в современном государстве. Созданная ими концепция разделения властей названа классической, ибо воплощает теоретическую мысль формирования законодательной, исполнительной и судебной власти.

Теория разделения властей является предметом исследования значительного числа ученых Запада. Некоторые исследователи берут за исходное в своих рассуждениях учение Дж. Локка, отдающего в соотношении властей бесспорное первенство законодательной власти, признавая ее «не только верховной властью в государстве, но и священной, неизмененной в руках тех, кому сообщество однажды ее доверило» Такие исследователи делают выводы о необходимости увеличения веса законодательной власти в государственном механизме.

Другие авторы, опираясь в своих суждениях на концепцию разделения властей, сформулированную Ш. Монтескье, провозгласившим принцип взаимодействия властей в условиях их разделения, относительной самостоятельности и верховенства закона («В каждом государстве есть природа власти: власть законодательная, власть исполнительная, ведающая вопросами международного права, и власть исполнительная, ведающая вопросами права гражданского», приходят к несколько иному выводу: законодательную власть нельзя абсолютизировать, ведь узурпация всей власти со стороны законодательной ведет к такой же тирании, как и узурпация правления исполнительной властью.

Нет единого мнения также и во взглядах на идеологическую, правовую, политическую и практическую значимость теории разделения властей. Диапазон суждений простирается от полного восприятия до такого же безоговорочного неприятия данной теории. Традиционно, принцип разделения властей не только провозглашается, как важнейшее условие функционирования демократического государства и общества, но и закрепляется законодательно.

Однако и негативное отношение к теории разделения властей приобретает все больше последователей среди ученых-конституционалистов. Анализируя постулаты данной теории применительно к практической стороне их воплощения, ряд авторов (например Е. Грессман, Ф. Садтен) приходит к убеждению, что в реальной жизни теория разделения властей остается лишь «формальной теорией». «Чистая», исходящая из строгого выполнения своих функций каждой из властвующих ветвей, концепция разделения властей исключает из всего разнообразия функций, выполняемых каждой из трех ветвей «схожие или смешанные функции». А это противоречит практике и самой действительности. Кроме того «чистая» теория разделения властей не подтверждается опытом государственно-правового строительства.

Значительные разночтения в западной литературе имеют место не только в отношении общей оценки теории разделения властей, но и в рассмотрении и решении проблем этичности и правильности рассматривания разделения властей как самостоятельной концепции.

Споры начинаются с вопроса о том, существует ли теория разделения властей в цельном виде или есть только конституционный принцип разделения властей, связанный с постоянным, как пишет С. Хендель, «перераспределением и с изменением баланса власти между ее разными ветвями».

Также высказывается мнение, что поскольку в каждом современном государстве власть в конечном итоге принадлежит народу и существует для народа, то логичнее в таком случае вести речь не о теории разделения властей, а о разделении функций, сфер деятельности и полномочий разных государственных органов, осуществляющих совместно государственную власть. Однако, несмотря на широкий разброс мнений, относительно цельности и степени оформленности, общая теория разделения властей, по признанию большинства специалистов, все же существует.

Начиная с основоположников теории и заканчивая современными учеными, выработаны универсальные положения и основные принципы концепции разделения властей, которые можно рассматривать в качестве общих для всех ее разновидностей, независимо от того, в какой стране и при каком политическом режиме она применяется и как интерпретируется. К числу таких универсальных положений можно отнести следующие тезисы:1. Законодательная, исполнительная и судебная власти не только тесно связаны, но и относительно самостоятельны.

2. Между высшими государственными органами, осуществляющими законодательную, исполнительную и судебную власти, существует баланс, работает система сдержек и противовесов.

3. Все три власти действуют, как правило, на постоянной правовой основе.

4. Верховенство законодательной власти.

5. Основная и конечная цель существования и реализации теории разделения властей — это предотвращение узурпации всей государственной власти одним лицом или группой лиц и сохранение целостности государственного механизма. Несмотря на различие в понимании и трактовке целей теории разделения властей почти все исследователи убеждены, что «если один человек может создавать право, применять его и судить о его нарушениях, то в таких случаях свобода не может долго существовать».

Нет в западной литературе и единого ответа на вопрос как применяются положения теории разделения властей на практике в той или иной стране.

Однако, суммируя высказывания ученых, можно определить, что национальная специфика применения теории разделения властей зависит от ряда объективных (характер и уровень развития конкретной страны, ее экономики и общества и т. п.) и субъективных (официальная приверженность или неприятие теории разделения властей) факторов, а также в особенностях международного окружения отдельно взятого государства.

Нескончаемые дебаты в западных академических кругах идут по проблеме оптимального соотношения законодательной, исполнительной и судебной властей.

Вопрос о роли и значимости судебных органов в системе разделения властей, решается хоть и похоже, но по некоторым аспектам неравнозначно. Так, некоторые специалисты считают, что Суд должен выступать гарантом равновесия властей, в других случаях Суд рассматривается как посредник между законодательной и исполнительной властями (при этом, как указывает например Страусс К., Суд не справляется с данной задачей) и наконец отдельные авторы представляют Суд в виде института, призванного, в ситуации постоянной борьбы между ветвями власти, своими решениями «приспосабливать непрерывно усложняющуюся структуру к конституционным требованиям разделения властей, каждая из которых должна выполнять свои собственные функции». Кроме названных, есть еще и другие интерпретации роли суда в системе других государственных властей.

Остро стоит вопрос и о поддержании баланса властей, об оптимальном соотношении законодательной и исполнительной властей, в том числе и о допустимости делегирования законодательной власти.

Общей исходной точкой для исследования проблемы оптимального соотношения законодательной и исполнительной властей является положение, что Парламент (Конгресс, Национальное собрание) принимает законы, а президент (правительство, кабинет) проводит их в жизнь. Причем это правило закрепляется законодательно и редко подвергается сомнению. Мнения ученых расходятся в выявлении причин нарушения баланса властей и соответственно способах их устранения.

Баланс властей редко бывает стабильным, т.к. каждая из властей стремится использовать концепцию разделения в своих целях, для своегоусиления. Изменение баланса властей, с точки зрения некоторых авторов, объясняется существованием длительной тенденции поочередного усиления одной и соответственно ослабления другой ветви власти, этой позиции противопоставляется тезис о том, что имеет место лишь эпизодическое нарушение баланса законодательной и исполнительной властей. Оно объясняется возникающими время от времени критическими для той или иной ветви власти ситуациями или же субъективными качествами глав государств.

Отдельные специалисты видят причину нарушения баланса властей в практике делегирования законодательства. С их точки зрения такой процесс подвергает «эрозии и в конечном счете разрушает принципы разделения властей».

Вместе с тем, есть много сторонников практики делегирования законодательства, в обоснование пользы таких процессов они ссылаются на американский опыт делегирования законодательной власти от Конгресса к исполнительной власти во главе с президентом Рузвельтом в 30-е годы, в период «великой депрессии», на аналогичный опыт США 70-х гг. Существует еще и третий «средний» поход к делегированию законодательства. Сторонники данного подхода допускают возможность, а иногда и необходимость делегирования законодательства, но подчеркивают, что для нейтрализации негативного его воздействия на разделение властей этот процесс нужно держать под судебным или иным эффективным контролем. И кроме того, передача законодательных прерогатив должна носить добровольный со стороны законодательной власти временный и ограниченный характер, чтобы не разрушать существующий баланс законодательной и исполнительной властей.

Помимо названных, в западной литературе существует множество иных подходов к проблемам сохранения баланса между ветвями власти, равно, как и к проблемам других аспектов теории разделения властей.

На основании вышеизложенного, можно сделать вывод о том, что мнения западных мыслителей о проблеме разделения властей в государстве весьма разнообразны, что, в свою очередь, обусловлено тем, что в большинстве стран существуют органы законодательной, исполнительной и судебной власти, однако способы их разделения и взаимодействия далеко не одинаковы, то есть принцип разделения один, а способы его реализации различны. В каждой стране государственный механизм характеризуется специфическими признаками и многочисленными особенностями, которые обусловлены уровнем развития демократических институтов.

1.2 Теория разделения властей в отечественной юридической науке

XIX в. в России характеризуется развитием идей дворянских либералов, одним из видных представителей которых является М. М. Сперанский. Его «план государственного преобразования» в известной мере опирается на принцип разделения властных полномочий при формировании основной цели — о переходе к конституционной монархии. По мнению М. М. Сперанского, единая «державная власть», олицетворенная «государем», должна находить свое проявление в трех властях: законодательной, исполнительной и судебной. По замыслу Сперанского, «в порядке законном» Государственная дума действует как сословно-цензовый представительный орган государства, выражающий «народное мнение». Однако, при принятии решений Государственная Дума была связана словом монарха. «В порядке управления» действует правительство, министры, которые назначаются императором и ответственны перед законодательной власть. «В порядке судном» выступает Сенат, члены которого избираются губернскими думами и утверждаются царем. «Общее соединение всех государственных сил» осуществляет Государственный Совет, основным назначением которого и является практическое руководство всеми другими органами.

Крупнейший представитель либеральной политической мысли второй половины XIX-начала XX в. в. Б. Н. Чичерин признавал единство государственной власти, и подчеркивал, что «государство составляет единое целое, а потому задача его состоит в согласном действии всех элементов». Конституционная концепция Б. Н. Чичерина строилась на взаимодействии четырех властей: законодательной, правительственной, судебной и власти монарха. Аристократическая верхняя палата была призвана поддерживать стабильность общественной жизни. Нижняя палата, составляемая из народных представителей, должна была играть активную роль в установлении общеобязательных юридических норм. Вся палата правительственной власти, наделенной полномочиями по управлению государством, сосредотачивалась в руках монарха, который назначал и сменял министров, ответственных перед парламентом. Назначением судебной власти являлась охрана законности, причем судебная власть была независима от других властей, и в ее реализации должны были принимать участие все элементы общества. Четвертую власть представляло государственное единство, которое обеспечивало высшее благо «целого, а не какой-либо части», являясь высшим представителем государства. Это власть монарха. В марксистско-ленинском понимании принципиальный отказ от разделения властей в государственном устройстве, замена этого принципа на сугубо противоположное объединение — соединение властей в руках одного органа (Советов). Ф. Энгельс сводил смысл разделения властей к разделению труда в управлении государством, разделению государственных функций на законодательные, исполнительные и судебные.

Н.С. Прозорова поддерживала идею создания выборных, представительных учреждений для принятия законов, требования независимости суда, принципа законности, положения о недопустимости осуществления законотворчества исполнительными органами. Ю. А. Тихомиров выделяет четыре формы разделения властей: внутригосударственное, то есть обособление трех организационно-правовых форм государственной власти; сфера взаимодействия государства с другими субъектами политической системы; самоуправление в гражданской обществе и международная форма, то есть сотрудничество государств в обеспечении прав человека. А. А. Белкин убежден, что принцип разделения властей давно потерял свое философское наполнение и не имеет какого-либо фундаментального социального обоснования, ибо разделение властей — это искусство комбинирования и перемещения властных функций и полномочий. Механизм разделения властей есть исторический случай, а не универсальная норма организации государственной власти.

Наиболее полно теория разделения властей в отечественной литературе была раскрыта другим выдающимся русским юристом Ф. Ф. Кокошкиным, который определял участие народа в законодательстве и разделение властей как два важнейших принципа правового государства. Значение работ Кокошкина Ф. Ф. заключается в том, что он попытался найти «гарантии» против концентрации власти в руках правительства и парламента. Речь шла о системе сдержек и противовесов в парламентарном государстве. Ф. Ф. Кокошкин выделил три элемента сдерживания исполнительной ветви власти: контроль представительного органа за бюджетом и численностью армии, ответственность министров и право судебной власти проверять законность правительственных распоряжений. В отношении законодательной власти Ф. Ф. Кокошкин перечислил четыре «гарантии»:

участие главы исполнительной власти в законодательном процессе с помощью абсолютного или отлагательного «вето»,

наличие двух палат,

права граждан,

изменение конституции особым порядком.

Обращает на себя внимание отсутствие в списке наиболее серьезного механизма сдерживания парламента — предоставления какой-то из ветвей власти права его роспуска. Вероятно, в этом нашла свое отражение ситуация в России, связанная с досрочными роспусками первой и второй Государственной Думы. Интересно также отметить, что Кокошкин Ф. Ф. не привел в своем исследовании никаких элементов сдерживания судебной власти, указав лишь принципы ее функционирования: несменяемость судей и суд присяжных.

В истории дореволюционной России предпринимались попытки ограничить произвол всесильной власти монарха законом, однако, объективные и субъективные факторы не позволяли претворить идеи разделения властей в действительность. Устои и традиции деспотического правления не оставляли шансов на реальную возможность «ввести» принцип разделения властей. Россия не могла следовать теории Ш. Монтескье, так как признавалась доктрина не разделения, а единения властей, основу которой составлял принцип абсолютной верховной власти императора.

В конце 80-х — начале 90-х годов в отношении к принципу разделения властей наметился резкий поворот. И это заметно проявилось не только в теории, но и на практике.

ГЛАВА 2. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА СУДЕБНОЙ ВЛАСТИ

2.1 Общее понятие судебной власти

судебный власть конституционный основа Действующее российское законодательство не дает прямого ответа на вопрос: что такое «судебная власть». По этой причине на настоящем этапе развития отечественной юридической науки большинство ученых к определению понятия «судебная власть» пытается подойти через уяснение таких, на первый взгляд, давно устоявшихся категорий, как «суд», «правосудие», «судебная система» и т. п. Вместе с тем содержание этих институтов в течение последнего столетия трактовалось совсем неоднозначно, а имеющиеся на этот счет в научной литературе определения четкостью никогда не отличались.

Так что же такое судебная власть?

Во-первых, судебная власть — частный случай проявления власти вообще, она одна из форм публичной власти, а именно государственной власти. В этой связи судебная власть — метафизическая и историческая реальность, уникальные и в то же время закономерно возникающие общественные отношения, социальная природа которых заключается в потенциальной способности человечества, базируясь в своей деятельности на такую социальную ценность, как право, посредством только одному ему ведомых средств, речи, символов и знаков мобилизовать свои ресурсы для разрешения определенных категорий социальных конфликтов, а равно наличие у общества права не только принимать решения в процессе их разрешения, но и добиваться путем неукоснительного следования нормам права обязательного их исполнения.

Таким образом, судебная власть — это присущее социальной природе человека средство и необходимое условие функционирования высокоразвитой социальной общности, а равно средство всеобщей связи (коммуникации), возникающее между высокоорганизованными людьми в процессе разрешения определенных категорий социальных конфликтов, символический посредник, обеспечивающий выполнение взаимных для граждан и государства обязательств на основе норм права. Судебная власть — институализация ожидания обществом того, что возникшим социальным конфликтам, их разрешению в соответствии с законами и на их основе будет уделено достойное внимание. Судебная власть — это принятая определенной человеческой общностью процессуально-правовая парадигма поведения субъектов права при разрешении социальных конфликтов. Судебная власть характеризуется многоаспектностью, сложностью и системностью.

Во-вторых, наличие в комплексе судебных властеотношений народа, нации, политического (гражданского) общества, в которых народ, нация, политическое (гражданское) общество — одновременно и объект, и специфический субъект, т.к. существование государственной власти, а следовательно, и судебной власти вне народа, нации, политического (гражданского) общества абсолютно невозможно, т.к. сами они — ее источники. Суд (судебная система) — это аппарат судебной власти, особые государственные учреждения (по сути своей уникальная особая форма государственно-властных правоотношений организационно-структурного характера), специфическим образом катализирующие процесс государственного управления при разрешении социальных конфликтов. При разрешении конкретного социального конфликта суд — государственное учреждение — выступает не только носителем судебной власти, но и является субъектом процесса.

В-третьих, приказ субъекта, осуществляющего судебную власть, — фактически воля народа в редукции органов государства судов по отношению к объекту, то есть к этому же народу, — в обязательном порядке сопровождается угрозой применения санкции в случае неповиновения.

Угроза может быть выражена в самых различных формах. Особенность применения силы государством в данном случае заключается в том, что она исходит не только от государства (изнутри), а и от его аппарата, то есть для общества, как бы извне! При удачном ходе судебного разбирательства в обществе быстро вызревает уверенность в том, что установившийся характер судебно-властных правоотношений для него благо, поэтому необходимость во внешней силе отпадает или минимизируется. Социальные конфликты разрешаются судом не посредством внешней силы, а путем совершенствования, специализации властеотношений. Именно результатом такого развития властеотношений является появление самостоятельной и независимой судебной власти судебно-властного правоотношения.

В-четвертых, подчинение народа, субъекту, то есть фактически господствующему в нем мнению, есть подчинение воле осуществляющего власть субъекта, в реальной жизни это выглядит как подчинение решению суда — решению конкретного государственного учреждения.

В-пятых, правовые нормы, устанавливающие, что отдающий «приказы» субъект — суд, имеет на это право, а объект — народ (как участники конкретного судоговорения, так и общество в целом) — обязан подчиниться его приказам. Таким путем судебная власть легитимизируется и распадается на совокупность рядовых правоотношений власти подчинения процессуального характера.

Безусловно, судебная власть — ресурс, который необходим для осуществления каких-либо определенных целенаправленных действий. Конечно же, судебная власть в этом случае в умах людей предстает как мощь, сила, воля, в основе которых лежат почитаемые ими право, законы.

В организации судопроизводства используется все, что может быть конвертировано в судебную власть, конечно же и богатство, и влияние, и культура. При этом судебной властью как ресурсом народ обладает, он ее передает (делегирует) судам (судьям), которые по общему признанию выступают как носители судебной власти.

В то же время судебная власть — устойчивые человеческие отношения, поэтому она не располагается в конкретном государственном аппарате, в самом обществе ничего не изменится, если мы лишь сменим название судов, провозгласим состязательность процесса или, наоборот, отменим ее, а равно призовем на службу новое поколение судей. Судебная власть в данном случае есть не что иное, как функция. Судебная власть в государстве в качестве функции не может быть присвоена одним лицом. Отчужденную, неперсонифицированную судебную власть рассматривают как судебную машину.

Наконец, судебная власть — форма творчества, она позволяет находить новые оригинальные конфигурации прежних ресурсов и функций. Надстраиваемая ею коммуникация порождает новый смысл жизни народа, гарантирует новую увязку целей и средств, выдвигает новые критерии и основания власти и эффективность целедостижения.

В настоящее время как в отечественной, так и мировой юридической науке судебная власть иногда приравнивается к так называемой осмотрительной власти (discretionary power). В числе сторонников данной концепции К. Дэвис, Д. Галлиган, Дж. Венези, О. А. Папкова. Последняя, в частности, считает, что судебная власть — усмотрение, во-первых, ограничено юридическими нормами. Во-вторых, оно осуществляется только в процессуальной форме. В-третьих, судейское усмотрение должно быть мотивированным. В-четвертых, судейское усмотрение ограничено лишь выбором варианта решения. В-пятых, судейское усмотрение не более чем разновидность правоприменительной деятельности.

Как видим, феномен судебной власти многогранен. В то же время для него, как и власти вообще, характерны следующие аспекты.

Директивный, в соответствии с которым судебная власть понимается как реальное господство, имеющее материальное составляющее уже в силу того, что она является знанием целого народа, целой нации.

Технологический — совокупность социальных практик, позволяющих реализовать потенцию государственной власти в рамках разрешения конфликтных ситуаций.

Коммуникативный — судебная власть — это язык, понятный всем субъектам государственно-правового властеотношения.

В научной литературе судебная власть четко отграничена от авторитета, влияния, зависимости, воздействия, принуждения, насилия, произвола суда, имеется стройная и завершенная классификация функций судебной власти.

2.2 Принципы судебной власти

Современные идеи конституционного правового государства в Российской Федерации диктуют целый ряд новых принципов, относящихся не только к деятельности и к организации самой власти, но и к ее взаимоотношениям с другими органами, организациями и ветвями власти; ее ресурсному обеспечению, статусу ее носителей, ее полномочиям и статусу актов, принимаемых органами судебной власти, и т. п. Такой вывод следует из объективных факторов российской правовой действительности и потребностей правового развития в направлении построения правового государства. Исходным началом в формировании как комплексности (количества и системы действующих принципов), так и их содержания лежит базовый принцип самостоятельности судебной власти.

С позиций формирования конституционных основ судебной власти как самостоятельной ветви государственной власти исключительно важны идеи выявления, обоснования и нормативного закрепления основ инстанционного, функционального, ресурсного, компетенционного характера в сфере государственного властвования.

При этом все принципы взаимообусловлены и образуют единую систему, одни вытекают из других. Так, принципы, на которых организуется суд, не могут быть не связанными с принципами, положенными в основу его деятельности по рассмотрению конкретных дел, урегулированию социальных и иных конфликтов, имеющих правовой характер. Некоторые принципы имеют универсальное значение для организации и деятельности судов. Например, принцип самостоятельности суда должен быть основным ориентиром как при формировании судебных органов (они не должны быть организованы, в частности, при органах исполнительной или законодательной власти), так и непосредственно при осуществлении правосудия каждым судьей в конкретном деле). Выстраивание этой системы — сложный и неоднозначный процесс. Какие принципы важнее и являются системообразующими — вопрос, связанный и с идеологическими направлениями развития государственности и судебной власти, и с действующим нормативным регулированием и объективной реальностью — правовой практикой государственной системы.

Система принципов, в основе которой лежит системообразующий принцип самостоятельности судебной власти, соответствует всем названным параметрам в современном российском конституционном праве.

В современных исследованиях в сфере конституционно-правовых принципов, на которых основывается судебная власть, как правило, выделяются только одна или две категории принципов: принципы судоустройства и принципы судопроизводства, чаще всего используется простое перечисление и раскрытие содержания отдельных принципов, так или иначе относящихся к судебной власти.

При этом следует отметить, что в целом исследованию содержания принципов уделено довольно много внимания в современной правовой литературе. Одна из первых наиболее глубоких и полных работ по этой проблеме — монографическое исследование Н. М. Чепурновой, где автор раскрывает содержание основополагающих принципов организации и функционирования судебной власти, к числу которых относит: принцип законности, верховенства и прямого действия Конституции РФ, принцип федерализма, принцип самостоятельности судебной власти, принципы независимости и неприкосновенности судей, принцип осуществления правосудия только судом, принцип несменяемости судей, принцип гласности и национального языка судопроизводства, принцип равенства всех перед законом и судом, принцип состязательности и равноправия сторон, принцип участия граждан в осуществлении правосудия и сочетания коллегиального и единоличного порядка рассмотрения дел. Принципы рассмотрены Н. М. Чепурновой только в их содержательном аспекте и не представлены в виде какой-либо системы, автор не выдвигает какой-либо основополагающей идеи, системообразующего принципа, раскрывая их как равнозначные.

Другой интересной работой является монография Е. Б. Абросимовой, в которой автор отмечает более десятка принципов судебной власти и разделяет их на институциональные и динамические, относя к первым универсальность правосудия, независимость суда, запрет на создание чрезвычайных судов и трибуналов, в какой-то степени принцип участия народа в отправлении правосудия. Все остальные принципы, по мнению Е. Б. Абросимовой, характеризуют осуществление судебной деятельности и относятся к динамическим. К сожалению, предложенная система принципов также не раскрывает сущности судебной власти и тенденций ее развития в современном российской правовом пространстве.

Практически в каждой работе, посвященной основам о судебной власти, содержится часть, посвященная принципам. В книге В. М. Лебедева рассматривается ряд принципов судебной деятельности в качестве процессуальных гарантий справедливого правосудия, в их числе подробно анализируются беспристрастность суда, гласность, открытость судебного разбирательства, оперативность правосудия, состязательность и равноправие сторон, особые дополнительные требования к процедуре по уголовным делам, участие народа в отправлении правосудия. Авторы монографии «Сравнительное конституционное право», анализируя конституционные принципы судебной власти различных стран мира, отмечают, что во всех современных конституциях называются следующие принципы: провозглашение независимости судебной власти (суда, судей) и создание соответствующих конституционных гарантий независимости, осуществление правосудия только должными (законными, ординарными) судьями и надлежащими судами; наличие конституционного запрета на учреждение чрезвычайных или особых судов; публичность (гласность, открытость и доступность) судебных слушаний; мотивированность судебных действий (включая решения). Ю. И. Стецовский выделяет в качестве основных принципов доступ к правосудию, осуществление правосудия только судом, состязательность и гласность судопроизводства, включая в их содержание и некоторые другие принципы. В монографии «Судебная власть» под редакцией И. Л. Петрухина рассматриваются принципы независимости, свободного доступа к правосудию, состязательность, публичность и диспозитивность, презумпции и преюдиции в судопроизводстве.

В учебной литературе также, как правило, дается определенный перечень принципов и тезисно раскрывается их содержание, в таких работах практикуются их классификации по различным основаниям. Так, Е. И. Козлова и О. Е. Кутафин дают перечень только конституционных принципов правосудия: осуществление правосудия только судом; независимость судей и подчинение их только Конституции Российской Федерации и федеральному закону; несменяемость судей; неприкосновенность судей; открытое разбирательство дел в судах; осуществление судопроизводства на основе состязательности и равноправия сторон; финансирование судов из федерального бюджета. Как видно из перечня, последний из названных принципов более относится к организации судебной власти, нежели к принципам правосудия.

А.Е. Козлов классифицирует конституционные нормы и принципы, регулирующие судебную систему, на три группы: 1) принципы и нормы, определяющие взаимоотношения личности и судебной власти (ст. ст. 46 — 54 Конституции РФ); 2) принципы организации судебной системы (осуществление правосудия только судом в соответствии с законом; единство судебной системы; сочетание профессиональных и непрофессиональных начал в осуществлении правосудия); 3) принципы функционирования судебной системы (независимость, несменяемость и неприкосновенность судей; гласность судопроизводства; состязательность и равноправие сторон в процессе).