В аристотелевском сочинении «О душе» имеется такое замечательное место: «Существо, не имеющее ощущений, ничему не научится и ничего не поймет. Когда созерцают умом, необходимо, чтобы в то же время созерцали в представлениях» (III, 8, с. 440). Это означает, что реальное познание невозможно без чувственной ступени познания. Человек познает общее лишь посредством соответствующих представлений. Но представления не перерабатываются в понятия, а только способствуют тому, чтобы заложенные в душе формы бытия перешли из состояния потенции в состояние акта. Перехода же от представления к понятию у Аристотеля нет. Троякое существование форм. Итак, формы существуют трояко: в боге актуально и без материи, в природе актуально и в материи, в душе потенциально и без материи .
1. Анализ взглядов различных философов относительно понятия «душа» согласно Аристотелю.
Несмотря на то, что с XIX века душа перестала рассматриваться как субстанциальный объект, а тем самым и как объект научного и философского осмысления, во второй половине XX века вновь намечается стремление вывести душу из разряда явлений религиозного опыта в качестве объекта научной рефлексии. Эмпирическая психология XIX века, рассматривающая все душевные проявления (в том числе сознание и мышление) как физиологические процессы, предоставляя массу объяснений различным фактам психической и физиологической жизни человека, тем не менее не в состоянии описать человека во всей целостности и тем самым теряет его как объект исследования. С середины XX века происходит реабилитация души как носителя сознания и мышления, а также предмета научных и культурных дискуссий. Развитие биологии и психологии вновь поставило вопрос о существовании некого факта, не поддающегося физическому объяснению. С одной стороны, мышление как главная человеческая особенность, человеческая индивидуальность (в биологическом плане) и личность (в психическом) не могут быть объяснены только на основании каких-либо физиологических данных (работы мозга и нервной системы). С другой стороны, воздействие физиологических процессов на психическую жизнь также очевидно. Все это оставляет открытым вопрос о взаимодействии физического и психического начал в человеке. А потому такие вопросы как «Существует ли душа и каково ее отношение к телу?», вовсе уже не выглядят анахронизмом.
Взгляд на человеческую природу как синтез физического и психического начал вновь порождает в психологии и философии дуалистическую и психосоматическую (или холистическую) концепции. Сторонники первой нейрофизиологи Д. Эклс и У. Пенфилд, философы О. Плантинга, X. Мейнелл, Д. Сейферт утверждают, что человека как мыслящее существо, единую и неповторимую личность, нельзя свести лишь к телу (а именно к деятельности высшей нервной системы). Психосоматическая концепция (Р. Суинберн, Г. Е. М. Энскомб, Р. Маккинери) рассматривает душу как принцип жизни, единства и своеобразия живого существа и, по сути дела, воспроизводит основные положения аристотелевской психологии. Основным доводом в пользу существования души в обеих концепциях служит тот факт, что основное свойство человека способность к познанию и мышлению нельзя описать и изучить в физических рамках. Мышление хоть и зависит от тела, а именно от мозга, не может считаться его деятельностью оно не является каким-то физиологическим процессом, хотя, без сомнения, может сопровождаться им в теле. Душа, по их мнению, есть то, что обеспечивает единство и неделимость личности, что служит основой ее неповторимого «я». Признание существования души как отличной от тела (или превосходящей его) сущности вновь поднимает «вечный» вопрос о возможности бессмертия души, который, впрочем, остается в рамках религиозной сферы и личной позиции каждого, поскольку, по словам Маккинери, философы, провозглашающие бессмертие души, не знают, что делать с этим утверждением, вся трудность которого как раз заключается в формулировке понятия души как принципа единства человеческого существа.
Перечисленные мнения показывают, что аристотелевская концепция души как формы тела, причины жизни и единства живого существа остается актуальной, поскольку кажется многим исследователям наиболее адекватным способом описания человека во всей его полноте. Однако всегда ли таким было отношение к аристотелевской психологии?
