Прагматические свойства речевых актов просьбы и реактивных реплик в английском языке

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА 1. ЛИНГВИСТИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ АРГУМЕНТАЦИИ КАК СОСТАВНАЯ ЧАСТЬ ПРАГМАЛИНГВИСТИКИ

1.1 Теория речевых актов и лингвистическая теория аргументации

1.2 Место речевых актов просьбы в общей системе классификации речевых актов ГЛАВА 2. ПРОСЬБА КАК КОНВЕНЦИОНАЛЬНЫЙ И АРГУМЕНТАТИВНЫЙ РЕЧЕВОЙ АКТ

2.1 Средства выражения и контексты функционирования высказываний со значением просьбы

2.2 Функционально-семантические разновидности речевых актов просьбы

2.3 Прагматические особенности реактивных реплик речевых актов просьбы ЗАКЛЮЧЕНИЕ БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

Данная работа посвящена исследованию прагмалингвистических свойств речевых актов просьбы в английском языке и особенностям их реактивных реплик в аргументативном дискурсе.

Актуальность темы определяется с одной стороны частотностью употребления речевых актов просьбы, с другой — недостаточным исследованием особенностей их аргументативных функций.

Объектом данного исследования являются речевые акты просьбы и реактивные реплики в аргументативном дискурсе в художественной англоязычной литературе.

Предметом исследования являются прагматические свойства речевых актов просьбы и реактивных реплик в английском языке.

Цель данной работы заключается в том, чтобы выявить и описать прагматические свойства речевых актов просьбы и особенности их реактивных реплик в аргументативном дискурсе.

Для реализации поставленной цели ставятся следующие исследовательские задачи:

· изучить теоретический материал по теме;

· отобрать контексты с прагматическим значением просьбы и реактивными репликами;

· описать прагматические особенности речевых актов просьбы и реактивных реплик в аргументативном дискурсе.

Для решения поставленных задач были использованы следующие методы исследования:

· семантический анализ для отбора микротекстов со значением просьбы;

· функционально-прагматический метод — для экспликации речевых актов просьбы с различным иллокутивным наполнением;

· количественный методдля установления количественных и частотных параметров функционирования речевых актов просьбы.

Материалом исследования послужили прозаические произведения английских и американских авторов общим объёмом свыше 1500 страниц.

Корпус сплошной выборки микро — и макротекстов составляет свыше 200 единиц.

Теоретическая и практическая значимость исследования заключается в том, что полученные данные позволяют уточнить отдельные вопросы в лингвистике текста, социолингвистики и лингвистической теории аргументации. В частности вопрос о речевом акте просьбы как одного из ведущих факторов реализации дискурсивных целей. Полученные результаты можно использовать на практических занятиях по устной и письменной речи английского языка, на спецсеминарах по прагмалингвистики, различных курсах перевода.

Работа состоит из введения, двух глав, заключения, библиографического списка, списка словарей; списка источников примеров.

В первой главе делается обзор отечественной и зарубежной литературы в рамках теории речевых актов и теории лингвистической аргументации и определяется место речевых актов просьбы в общей системе классификации речевых актов и направление изучения собственно речевых актов просьбы.

Во второй главе исследуются средства выражения и контексты функционирования высказываний со значением просьбы и прагмалингвистические особенности высказываний со значением просьбы и реактивных реплик в аргументативном дискурсе.

В заключении подводятся итоги исследования, обобщаются основные выводы.

Библиографический список включает 53 наименования использованной литературы на русском и английском языках.

Список источников примеров насчитывает 9 наименований.

ГЛАВА 1. ЛИНГВИСТИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ АРГУМЕНТАЦИИ КАК СОСТАВНАЯ ЧАСТЬ ПРАГМАЛИНГВИСТИКИ

1.2 Теория речевых актов и лингвистическая теория аргументации

Внимание к проблемам аргументативной лингвистики обусловлено двумя факторами, а именно, социализацией знаний и углубляющейся внутринаучной специализацией, результатом которой стало появление множества новых научных дисциплин (социология коммуникации, когниктология, конфликтология), которые тесно связаны с прагмалингвистикой.

Лингвистическая прагматика — дисциплина, изучающая язык не «сам в себе и для себя», а как средство, используемое человеком в его деятельности. О естественном языке принято говорить, что он является важнейшим средством человеческого общения. Однако за исключением так называемой фактической коммуникации, т. е. общения ради общения, мы используем язык, чтобы посредством этого решить какие-то иные задачи: сообщить о каком-то важном событии, побудить адресата к определенным действиям или их прекращению, выразить свои чувства или дать оценку чьим-либо поступкам. Наконец, в целом ряде случаев использование языка является если не единственным, то самым основным компонентом действия, в корне меняющего социальную действительность или индивидуальную судьбу (объявление войны, вынесение оправдательного вердикта, награждение или снятие с должности, отмена или установление льгот, открытие или закрытие олимпийских игр, съездов, выставок и др.). Поэтому вполне оправданным является изучение языка как инструмента действия. В последнее время анализируются глубинные компоненты высказывания, прагматические пресуппозиции, оценка говорящим общего фонда знаний, конкретной информированности интересов, мнений и взглядов, психологического состояния, особенностей характера и способности понимания адресата, анализируется отношение адресанта к тому, что он сообщает и взаимодействие речевых актов в процессе общения. Именно под этим углом зрения и рассматриваются языковые явления в рамкам лингвистической прагматики.

Основополагающей теоретической концепцией лингвистической прагматики является теория речевых актов. Ядро теории речевых актов (далее ТРА) составляют идеи, изложенные английским логиком Дж. Остином в курсе лекции, прочитанном в Гарвардском университете в 1955 г. и опубликованном в 1962 году под названием «How to do things with words» (на русском языке этот курс был опубликован под названием «Слово как действие») [Остин, 1986]. Главным новшеством Дж. Остина в описании речевых актов стало понятие иллокуции — намерение говорящего. Дж. Остину принадлежит и первая классификация иллокутивных актов. Он полагал, что для этой цели нужно собрать и классифицировать глаголы, которые обозначают действия, производимые при говорении, и могут использоваться при эксплицировании силы высказывания, — иллокутивные глаголы. В основе концепции Дж. Остина лежит идея аналитической философии о том, что главной целью философского исследования является прояснение выражений обыденного языка [Цит. по Руднева, 1999 ].

Впоследствии эти идеи были развиты американским логиком Дж. Серлем в монографии «Речевые акты» и ряде статей. Дж. Серль отмечает, что каждое высказывание содержит два уровня: подразумеваемое значение и буквальное значение. Подразумеваемое значение — это значении, которое говорящий хочет передать слушающему, а буквальное значение — это то значение, которое мы получили, анализируя истинные строения высказывания, без учета намерений говорящего. Высказывание буквально, если первое и второе совпадают, т. е. говорящий говорит именно то, что подразумевает и подразумевает то, что говорит. Однако такие риторические приемы как ирония, гипербола демонстрируют разрыв между подразумеваемым и буквальным значениями, что нейтрализуется слушателем путем интерпретации. В результате возникло то, что можно назвать стандартной теорией речевых актов в отличии от разнообразных её модификаций, появившихся позднее [См. Серль, 1986].

Отличительной чертой ТРА в подходе к языковому высказыванию является трактовка его как действия. Если все прежние логико-философские трактовки использования языка были сосредоточены на отношении языкового высказывания к (истинно или ложно) отражаемой в нем действительности, то в данной теории центр тяжести переносится на то, какое действие совершает или пытается совершить говорящий, используя высказывание, каких целей он при этом стремится достичь. Отразить то или иное положение дел в мире — это цель только одного из многих типов высказываний, а именно высказываний репрезентативного, или констативного типа (утверждений, сообщений, описаний и т. п.), обычно выражаемых повествовательными предложениями. Но кроме репрезентативов существуют вопросы, приказы, клятвы, покаяния, поздравления, благодарности и множество других видов речевых действий, характеризующихся совершенно иными целями. Нельзя понять сущность языкового употребления, ограничиваясь изучением отношения высказывания к действительности. Необходимо включать в рассмотрение отношение высказывания к говорящему и адресату, проводимое общей семиотикой различение в процессе коммуникации семантического и прагматического аспектов языкового знака.

Единый речевой акт представляется в ТРА как трехуровневое образование. Речевой акт в отношении к используемым в его ходе языковым средствам выступает как локутивный акт. Речевой акт в его отношении к манифестируемой говорящим цели и условиям его осуществления выступает как иллокутивный акт. Наконец, в отношении к тому воздействию, которое речевой акт оказал на слушающего (аудиторию), он выступает как перлокутивный акт. Поясним это на конкретном примере. Так например, если рассмотреть заголовок в газете, напечатанный заглавными буквами:

«STOP CHASING GREENPEACE FIGHTERS» ПРЕКРАТИТЬ ПРЕСЛЕДОВАНИЕ БОРЦОВ ЗА ЭКОЛОГИЮ ОКРУЖАЮЩЕЙ СРЕДЫ, мы, во-первых, анализируем его как локутивный акт, который в свою очередь включает в себя:

1) призыв, содержащийся в заголовке обращен как к читателю, так к органам власти;

2) ряд визуальных признаков — размер букв, тип и жирность шрифта;

3) употребление таких слов как прекратить преследование борцов с контекстным значением, которое формирует по правилам грамматики целое предложение;

Во-вторых, мы анализируем данное высказывание как иллокутивный акт призыва, имеющий целью выдвинуть определенную программу действий и побудить аудиторию к осуществлению этой программы.

В-третьих, мы можем проанализировать данное высказывание как перлокутивный акт, и тогда мы должны исследовать, какое воздействие оно оказало на аудиторию: какая часть читателей решила активнее учавствовать в акциях протеста, а какая, вообще не поняла, о чём идет речь.

Троичная структура речевого действия находит свое соответствие в представлениях о трех сторонах высказывания. Используя языковые средства в ходе локутивного акта, говорящий наделяет свое высказывание локутивным значением. Манифестируя цель говорения в определенных условиях в ходе иллокутивного акта, говорящий сообщает высказыванию определенную иллокутивную силу. Вызывая те или иные изменения в сознании (мыслях и чувствах) адресата в ходе перлокутивного акта, автор с помощью высказывания достигает определённого перлокутивного эффекта.

Таким образом, имеется три пары взаимосвязанных категорий анализа речевого акта и высказывания: локутивный акт — локутивное значение, иллокутивный акт-иллокутивная сила (или функция), перлокутивный акт — перлокутивный эффект.

С момента возникновения теории речевых актов большое внимание ученых привлекали свойства глаголов, обозначающих то или иное речевое действие [См. Остин, 1986; Серль, 1986; Апресян, 1986; Богданов, 1989]. Такие глаголы получили название перформативных, а перформативами были названы содержащие эти глаголы высказывания. Перформативы прямо эксплицируют иллокутивную функцию высказывания и представляют в процессе коммуникации общепринятые акты, например, именования, присвоения званий и др.

По Остину, перформативы — это высказывание, эквивалентное действию, поступку. Перформативы входят в контекст жизненных событии, создавая социальную, коммуникативную или межличностную ситуацию, влекущую за собой определенные последствия (например объявление войны, декларации, завещания, клятвы, присяги, извинения). Произнести «I swear» значит связать себя клятвой. Соответствующее перформативное действие осуществляется самим речевым актом. Так, присяга невозможна без произнесения её текста. В этом смысле перформативы автореферентны: они указывают на ими самими выполняемое действие. В перформативе язык реализует функцию, близкую к магической (ритуальной), такие акты как присвоение объектам имен, провозглашение республики, или объявление мужем и женой. Перформатив — одно из центральных понятий прагматики и теории высказывания.

Перформатив характеризуется следующими чертами:

1) Перформатив обычно содержит глагол в первом лице единственного числа настоящего времени изъявительного наклонения действительного залога («I swear»), хотя возможны и обезличенные перформативы (No smoking; Don’t smoke).

2) Произнося перформатив, говорящий совершает (а не описывает или называет) действие (сравнить: «I swear» or «He swore»); следовательно перформатив, будучи действием, а не сообщением о действии, не может получить истинностной оценки. Истинностное значение может иметь только пропозиция, вводимая перформативным глаголом; это отличает перформативы от таких автореферентных высказываний, как «I am talking now», выражающих необходимую истину.

3) Перформатив может быть эффективным или неэффективным, перформатив должен удовлетворять «условие успешности» (Felicity condition) например, эффективность приказа обеспечивается тем, что он отдается лицом, наделенным соответствующими полномочиями, выполним и имеется лицо, способное его выполнить [См. Остин, 1986].

В концепции Остина понятие перформатив, отвечающее тенденции соединения языка и деятельности, было позднее сближено с понятием «иллокутивной силы» — коммуникативной направленности высказывания, а перформативами стали называться глаголы, выражающие цель речевого акта (to order, to promise, to object). Для таких глаголов характерно функциональное обособление формы первого лица настоящего времени изъявительного наклонения: «I promise» — есть акт обещания, «he promises» — описание акта обещания, его констатация. Перформативные глаголы включают в свое значение признак речевого выражения коммуникативного намерения. Глаголы обозначающие предосудительные коммуникативные цели (to lie, to insult) не допускают перформативного употребления. Большинство перформативных глаголов вводит пропозицию и рассматривается в ряду других глаголов пропозиционального отношения (установки). При определенных условиях перформативный глагол не теряет своей функции в позиции, зависимой от модальных слов. Вопрос «Would I invite you to dance?» равнозначен приглашению. Такой перформатив называется смягченным или косвенным (hedged performative) [Вендлер, 1987:57].

В генеративной грамматике всякое высказывание, содержащее иллокутивный глагол, считается перформативом. Однако, несмотря на то, что перформативы выражаются с помощью перформативных глаголов, наличие последних не является достаточным условием для перформативности предложения в целом. Необходимо, чтобы перформативный глагол был употреблен не для описания некоторой ситуации, а для того, чтобы прояснить, какой речевой акт совершает говорящий, употребляя данное предложение. Семантическая специфика перформативного предложения, его отличие от обычного повествовательного состоит в том, что обычное повествовательное предложение используется с целью представления некоторого положения дел, т. е. с целью описания, сообщения, утверждения и т. п., а перформативное предложение служит для экспликации того, какое именно действие совершает говорящий. Классическая форма перформативного предложения имеет подлежащее, выраженное личным местоимением первого лица единственного числа, и согласованное с ним сказуемое в форме изъявительного наклонения настоящего времени активного залога. Например, Я обещаю вам исправиться.

Немецкий ученый Э. Кошмидер говорит о специфике «совпадения слова и действия» (явления, названного им «коинциденцией»), о том, что факт произнесения высказываний с декларативным значением и есть действие. Подобные высказывания называются перформативными, поскольку акт описания посредством предложения является исполненным (is performed) посредством произнесения этого предложения [Цит. по Головаш, 2008:20].

Э. Бенвенист также называет перформативные высказывания «автореферентными», главным свойством которых является то, что они не выражают истинностного значения, а обладают свойством прагматической самоверификации [Бенвенист, 2002:220].

По Б. Расселу, английскому философу, логику, перформативные предложения обладают «эгоцентричностью», т. е. зависимостью от акта высказывания, а также свойством, которое Г. Рейхенбах назвал «обращенностью на экземпляр» [Цит. по Головаш, 2008:20].

В отечественной лингвистике можно выделить работы Ю. Д. Апресяна, который подчеркивает, что перформативы всегда результативны. Различия между перформативными высказываниями лежат не в области семантики вида или времени, а в области прагматики и сводятся к различиям в степени вежливости: например, сослагательное наклонение — самая вежливая форма просьбы, а императивные формы — самая жесткая [Апресян, 1995:105].

Наиболее полным можно считать определение В. В. Богданова, который выделяет следующие характеристики эксплицитного перформатива: эквиакциональность (равнозначность действию); неверифицируемость (непреложность к перформативам критерия истинности или ложности, т.к. перформативное высказывание истинно в силу самого его произнесения); автореферентность (перформативное высказывание отсылает к самому себе); автономность (перформативный речевой акт описывает себя); эквитемпоральность (совпадение времени перформативного глагола с моментом речи); компетентность (наличие полномочий у говорящего); определенная лексическая и грамматическая выраженность (перформативный глагол должен быть в первом лице единственного числа настоящего времени) [Богданов, 1985:32].

Пройдя длительный путь развития от ТРА к широкому охвату прагматико-когнитивных аспектов речевого общения, лингвистическая прагматика остается сегодня одним из ведущих функциональных направлений лингвистического анализа. Под влиянием когнитивистики в ХХІ веке в ней складываются новые подходы, возникают новые проблемы.

В плане методологии прагмалингвистика в своем русле развития проходит определенные этапы от теории речевых актов 70х годов ХХ века, ограниченной в трудах Дж. Остина и Дж. Серла значением говорящего (speaker meaning),? до современных, базирующихся на идеях постмодернизма, концепций значения, которое `выстраивается' в процессе общения говорящего и слушающего (negotiated meaning), и воплощается как в отдельном речевом акте, так и в дискурсе [См. Формановская, 2000; Баева, 2000; Гришаева, 2006; Шевченко, 2006; Головаш, 2008].

Понимание предмета прагмалингвистики связывается с рассмотрением прагматики как дисциплины, изучающей отношения между знаками и людьми, их создающими, воспринимающими и интерпретирующими. Следовательно, можно утверждать, что прагмалингвистика занимается исследованием языковых знаков в их отношении к тем, кто эти знаки создает, получает и интерпретирует [Матвеева, 1998:11].

Особый интерес для прагмалингвистики представляет проблемма выбора коммуникантами языковых единиц для оказания речевого воздействия друг на друга в процессе общения [См. Степанов, 1981]. Если отправитель информации осознанно выбирает языковые единицы, ожидая достижения поставленной цели, его выбор продуман и взвешен, а получатель информации фиксирует в сознании этот выбор, то принято говорить о прямом открытом воздействии, о реализации явного намерения. Если выбор языковых средств не осознается ни отправителем, ни ее получателем, то мы имеем дело со скрытым воздействием и с актуализацией скрытой интенции. Речевая деятельность в аспекте функциональной прагмалингвистики определяется коммуникативной стратегией, которая представляет совокупность ситуативно-обусловленных приемов намеренного выбора коммуникантами реплик с целью реализации своего коммуникативного намерения и оказания открытого воздействия друг на друга или на аудиторию. Речевое поведение в аспекте скрытой прагмалингвистики определяется речевыми поступками, которые совершаются отправителем текста мгновенно, автоматически, на неосознаваемом уровне. Скрытое воздействие протекает в процессе общения посредством актуализации скрытых интенций, то есть неявных целей процесса общения дополнительной, скрытой информации [См. Формановская, 2000; Матвеева, 1999].

Разграничение понятий значения и смысла как языковой и речевой сущностей воплощается в дискурсивной парадигме представлением о конструированном характере смысла. Согласно идеям социального конструктивизма, «наш способ общения не только отражает мир, идентичности и социальные отношения, но и играет активную роль в его создании и изменении» [Филипс, Йоргенсен, 2004:15].

В новой когнитивно-коммуникативной парадигме, понятие речевого акта получает новое содержание. Толкование дискурсивного значения как конструкта подчеркивает активную роль слушающего, требует уделения внимания контексту и ситуации, пресуппозициям, которые разделяют коммуниканты.

Сказанное позволяет сделать следующие выводы. Прагмалингвистика на современном этапе своего развития является дискурсивной дисциплиной и по методологии, и по предметной сфере своего анализа. Прагматические исследования дискурса с интегрированным когнитивным подходом в методологическом плане базируются на следующих посылках:

· когнитивно-коммуникативной исследовательской парадигме;

· неразрывном объединении мыслительных и коммуникативных аспектов общения;

· определении активной роли и говорящего и слушателя в дискурсе;

· толковании дискурсивных значений как конструируемых говорящим и слушателем в дискурсе.

Что касается объекта исследования, когнитивно-прагматическое изучение дискурса фокусируется и на дискурсе в целом, и на его единицах. Дискурс представляет собой многоаспектную языково-когнитивно-коммуникативную систему, которая определяется совокупностью трех аспектов: аспекта языкового использования, передачей/использованием идей и убеждений (когнитивный аспект), социально-прагматическим аспектом — взаимодействием коммуникантов в определенных социально-культурных контекстах и ситуациях [См. Карасик, 1992]. Такой подход к исследованию дискурса одновременно затрагивает вопросы, которые исследуются в реалиях лингвистической теории аргументации.

В интеллектуальной человеческой деятельности практически нет сферы, где бы не использовалась аргументация, которая является одной из важнейших способностей речевой деятельности человека. Общая теория аргументации изучает речевое действие, включающее систему утверждений, предназначенных для оправдания какого-то мнения. Она обращена в первую очередь к разуму человека, который способен, рассудив, принять или опровергнуть это мнение. Для общей теории аргументации характерны следующие черты: аргументация всегда выражена в языке, имеет форму произнесенных или написанных утверждений; теория аргументации исследует взаимосвязи этих утверждений, а не те мысли, идеи и мотивы, которые стоят за ними.

Вместе с тем, аргументирование представляет собой форму деятельности человека, в которой он реализует себя как языковая личность, и в которой оказываются задействованными его знания и представления, система ценностей и здравый смысл, коммуникативные навыки и логическая культура, его эмоциональное состояние, социальные параметры аргументативной ситуации.

Аргументация реализуется как аргументативный дискурс, определяющими особенностями которого становится противоречие, выражающееся в когнитивном или аксиологическом конфликте.

Пытаясь объяснить механизм взаимодействия речевой деятельности с общей теорией аргументации, ученые вплотную подошли к необходимости исследования языковых средств выражения аргументации и их прагматических свойств, что вызвало к жизни разработки в области лингвистической теории аргументации. Лингвистическая теория аргументации в качестве своего непосредственного истока имела теорию социологии языка, которая была представлена в свою очередь теориями речевого поведения, речевого общения, то есть все то, что объединяется понятием «социально окрашенная коммуникативная лингвистика». В своей развитой форме коммуникативная лингвистика представлена прагмалингвистикой. Таким образом, изучение аргументации с позиции прагмалингвистики способствует разработке одной из актуальных проблем языкознания — анализа соотношения языковой формы и коммуникативного содержания, что, в свою очередь, способствует углублению представления о коммуникативной природе языка и его деятельностной обусловленности.

Как отмечает С. В. Гавенко «с позиций лингвистики аргументация представляется как функционирование единиц языка: направленное на сознание адресата, построенное говорящим в соответствии с принятыми в данной культуре принципами убеждений» [Гавенко. Электронный ресурс].

Проблемы, связанные с исследованием аргументативного дискурса рассматриваются в рамках теории лингвистической аргументации. Лингвистическая теория аргументации, как самостоятельный предмет научного исследования, сформировалась и получила развитие в 70 годы ХХ века. Но даже после двадцати лет исследования, теорию аргументации описывали лишь как дисциплину будущего (would-be-discipline) [См. Willard, 1989]. К наиболее значительным исследованиям по лингвистической теории аргументации, которые внесли научный вклад по проблемам изучения аргументативного дискурса, можно отнести работы [Toulmin, 1958; Перельман, 1987; Еемерен, Гротендорст, 1992; Дейк, 1989; Бенвенист, 2002; Баранов, 1990; Головаш, 2008]

Современная теория аргументации может быть определена как интегральная дисциплина, сочетающая данные логики, психологии, лингвистики, философии, социологии, праксиологии и многих других дисциплин [Баранов, 1990:6].

В прагматическом аспекте аргументация может быть определена как макроречевой акт, состоящий из системы утвержедений, нацеленных на оправдание или опровержение какого-либо мнения и убеждение непредвзятого арбитра в приемлемости или непреемлимости отстаиваемого мнения [Eemeren, Grootendorst, 1984:18].

Таким образом современная лингвистическая теория аргументации — междисциплинарная наука, частная область прагмалингвистики, которая позволяет рассматривать языковые средства, методы аргументации, аргументативные речевые акты и аргументативные тексты как предмет исследования с позиции изучения системы языка.

1.2 Место речевых актов просьбы в общей системе классификации речевых актов

В современной лингвистике термин «речевой акт» понимается как минимальная единица речевой деятельности, выделяемая и изучаемая в ТРА — учение, являющимся важнейшей составной частью лингвистической прагматики.

Одним из вопросов ТРА, который привлекает внимание исследователей-лингвистов на протяжении более чем полвека является вопрос о классификации речевых актов.

Основатели ТРА с целью предметного изучения их функционирования, изначально предложили ряд общих признаков для выделения различных типов речевых актов в определенные группы.

В своей основополагающей работе «How to do things with words» Джон Остин дал первую классификацию речевых актов, учитывая иллокутивную цель, психологическое состояние говорящего, направление отношений между пропозициональным содержанием речевого акта и положением дел в мире, отношение к интересам говорящего [См. Austin, 1962].

Выделяются следующие основные классы речевого акта: информативные речевые акты,

· сообщения «the train came «,

· акты побуждения «go away », в том числе требование информации, то есть вопрос «What's the time?»,

· акты принятия обязательств «I promise to come in time» ,

· акты, выражающие эмоциональное состояние, в том числе формулы социального этикета «Excuse me for interruption «,

· акты — установления (декларации, вердикты,), такие, как назначение на должность, присвоение имен и званий, вынесение приговора, объявление при заключении брака «I pronounce you man and wife» [См. Austin, 1962].

Характеристика речевого акта обычно дается через их сопоставление с пропозицией. Значение речевого акта не сводится к значению входящего в него пропозиционального содержания. Одна и та же пропозиция способна входить в разные речевые акты: «I'll come tomorrow», может быть обещанием, сообщением, угрозой. Понимание речевого акта, обеспечивающее адекватную реакцию, предполагает правильную интерпретацию его иллокутивной силы. Последняя определенным образом взаимодействует с пропозицией, например побуждении и обязательства могут включать только пропозиции, относящиеся к плану будущего. Их цель — создать такое положение вещей, которое соответствовало бы значению пропозиции.

Джон Остин в своей работе выделяет три аспекта речевого акта:

1)локутивный (речение)

2)иллокутивный (цель), который отвечает на вопрос зачем?

3)перлокутивный, отвечающий на вопрос что следует?

Классификация речевых актов соответствует их иллокутивной силе:

· вердективы (verdictives) суждение

· экзерситивы (exercitives) побуждение

· коммисивы (commissives) принятие обязательства

· бехабативы (behabatives) формулы речевого этикета

· экспозитивы (expositives) описательные Автор подчеркнул, что основным признаком иллокутивного акта является его цель, которая должна быть распознана адресатом [См. Austin, 1962].

Наиболее известная универсальная классификация иллокутивных актов построена американским логиком и философом Дж. Сёрлем. Базу этой классификации составляет группа признаков, которые сам автор называет «направлениями различий между иллокутивными силами».

Джон Серль проводит классификацию на основе следующих параметров, по которым могут различаться речевые акты:

1) цель речевого акта;

2) направленность акта;

3) выраженное психологическое состояние говорящего;

4) сила стремления к достижению цели;

5) различия в статусе говорящего и адресата;

6) выражение интересов говорящего и слушающего;

7) отношение к речевому контексту;

8) различие между актами, имеющими только речевую реализацию, и актами, которые могут быть осуществлены как вербально, так и невербально;

9) различие в пропозициональном содержании;

10) различие между речевыми актами, успешность которых обусловлена определенными экстралингвистическими факторами и теми актами, успешность которых не зависит от социальных институтов;

11) различие между актами, в которых иллокутивный глагол функционирует как перформатив, и актами, в которых он не пренадлежит к категории перформативов;

12) стиль осуществления речевого акта (ср. заявление и признание).

На основе названных параметров Дж. Серль выделяет:

репрезентативы — речевые акты, представляющие некоторое положение дел; исполняя их, говорящий возлагает на себя ответственность за истинность сообщения (утверждения, предсказания, описания, объяснения, классификации);

директивы — речение акты, используемые говорящим для побуждения слушающего к совершению некоторого поступка (приказания, просьба, совет, инструкции);

коммиссивы — речение акты, возлагающие на говорящего обязательства совершить некоторый поступок (обещания, клятвы, заверения, угрозы, предложения);

экспрессивы — речевые акты, передающие психологическое состояние, вызванное некоторым событием (выражение благодарности, извинения, поздравления, приветствия, соболезнования);

декларации — речевые акты, успешность совершения которых гарантирует установление соответствия между их пропозициональным содержанием и некоторым положением дел (отречения, завещания, объявление войны, назначение на должность). [Серль, 1986:118].

Д. Вундерлих предлагает использовать следующие четыре критерия при классификации речевых актов:

1. Речевые акты могут классифицироваться в соответствии с основными грамматическими показателями в данном языке. К такого рода показателям в языках типа английского и немецкого относятся по крайней мере следующие:

а) вопросительное наклонение;

б) повелительное наклонение;

в) изъявительное наклонение;

г) специфические перформативные формулы.

2. Речевые акты могут классифицироваться в соответствии с а) типом пропозиционального содержания;

б) типом иллокутивного результата.

3. Речевые акты могут классифицироваться по выполняемым ими функциям в рамках языковой интеракции.

4. Речевые акты могут классифицироваться по своему происхождению (первичные и вторичные речевые акты) [Wunderlich, 1980:293−312].

Проблема классификации речевых актов рассматривается также Т. Баллмером и В. Бренненштуль. В данной классификации подчеркивается, что глаголы, обозначающие речевые акты, относящиеся к речевой деятельности и различным аспектам языкового поведения, могут рассматриваться как указания на то, что говорящие считают релевантным для своего языкового поведения. Авторы рассмотрели 4800 глаголов, обозначающих акты речи. На основе проведенного лексико-семантического анализа Баллмер и Бренненштуль выделили восемь основных групп глаголов, 24 подгруппы и 600 категорий. Одной из групп является модель воздействия. Эта модель выражает различные степени побуждения кого-либо к совершению определенного действия (требования, приказы, в том числе и просьбы). К подразделу просьб (asking for) относятся такие глаголы, как ask, appeal, apply, ask for advice, aspire, beg, beseech, bid, entreat, implore, request [Ballmer, Brennenstuhl, 1981:301].

В последующих классификациях речевых актов аргументативные или контраргументативные акты стали занимать отдельную нишу, однако как показали исследования Ф. Еемерена и Р. Гроотендорста экспрессивные речевые акты, с помощью которых говорящий проявляет свои чувства, касающиеся определенного события, и декларативные речевые акты, с помощью которых говорящий отражает определенное состояние дел, не являются частью аргументативного дискурса. Как указывают авторы, назначение этих речевых актов — способствовать пониманию слушающим других речевых актов путем указания на то, как их надо интерпретировать. Речевые экспрессивы и декларативы могут выполнять важную роль на всех стадиях критической дискуссии и могут предотвращать поспешное принятие и непринятие решения, однако для собственного аргументативного решения используется только ассертивные, директивные и комиссивные речевые акты [Еемерен; Гроотендорст, 1992:41].

Вопрос классификации речевых актов со значением просьбы рассматривается в диссертации А. А. Романова. Автор исследует высказывания-просьбы, в немецком языке, которые как и все директивные высказывания, характеризуются значением перформативности, каузирующего отношения между говорящим и адресатом. Высказывания — просьбы конструктивно могут быть эксплицитными и имплицитными.

Автор уточняет, что наиболее адекватным средством выражения иллокутивного характера высказываний-просьб является стандартная эксплицитная формула типа Ich bitte Sie (или I want you to…).

Высказывания-просьбы входят вместе с приказами, советами, приглашениями, рекомендациями в так называемый директивный тип, который характеризуется побуждением говорящего к совершению указанного им действия. Вместе с тем, высказывания — просьбы занимают промежуточное место между приказами, требованиями, распоряжениями, указаниями, с одной стороны, и советами, рекомендациями, приглашениями, с другой стороны [Романов, 1982:14].

В этом отношении важно замечание, которое делают Ф. Еемерен и Р. Гроотендорст. Ученые отмечают, что использование языка является и формой вербальной коммуникации, и формой социальной интеракции. Авторы считают, что использование языка никогда не направлено только на то, чтобы произвести иллокутивный эффект, который означает, что слушающий распознает иллокутивную силу высказывания и знает, к какой пропозиции применен эта иллокутивная сила.

С помощью своего речевого высказывания говорящий также хочет произвести более далеко идущий перлокутивный эффект на слушающего, который вызовет определенную реакцию у слушающего — возможно, ответ, выражение своего согласия или какое-либо действие. Например, говорящий, выражающий просьбу к слушающему, в принципе достигает не только того, что слушающий понимает, что к нему обращена просьба и что эта просьба влечет за собой, но также и то, что он либо выполнит, либо воздержится от выполнения определенного (вербального или невербального) акта или действия [Еемерен; Гроотендорст, 1994:218−219].

Таким образом речевой акт просьбы как побуждение к действию не всегда реализует перлокутивный эффект. Выполнение или невыполнение действия зависит с одной стороны от личных установок адресата и аргументативных функций речевого акта просьбы с другой, что косвенно подтверждает положение о том, что высказывания-просьбы в классификации речевых актов являются директивными речевыми актами, однако занимают переходящую зону между приказами, распоряжениями и советами, рекомендациями.

прагмалингвистический речевой просьба английский

ГЛАВА 2. ПРОСЬБА КАК КОНВЕНЦИОНАЛЬНЫЙ И АРГУМЕНТАТИВНЫЙ РЕЧЕВОЙ АКТ

2.1 Средства выражения и контексты функционирования высказываний со значением просьбы

Просьба как речевое действие рассматривается традиционно среди формул речевого этикета и правил вежливости, иначе можно не достигнуть своей цели. Говорящий, выражая просьбу, не должен забывать о том, что в каждой речевой ситуации нужно выбирать наиболее уместное, приемлемое выражение из множества языковых форм и учитывать статус своего собеседника, к которому он обращается с просьбой.

В сообщениях, сосредоточенных на адресате, на первый план выходит функция регуляции его поведения. С регулятивной функцией связаны намерения, цели говорящего, то есть то, ради чего он обращается к слушающему.

Значение речевого акта просьбы, как в английском языке, так и в русском, неоднородно. Иллокутивное наполнение речевого акта просьбы практически всегда зависит от контекста. Не останавливаясь на анализе различий речевых актов побуждения собеседника к совершению какого-либо действия (приказание, запрещение, совет или просьба), отметим, что помимо характерной повышающейся интонации, определяющей речевой акт просьбы, основное значение этого типа высказывания в английском языке соотносится с родовыми глаголами to beg, to ask, to pray, to plead и существительным request (и некоторыми соответствующими синонимами) [Маильян, 2011]. При этом следует отметить, что эксплицитное употребление указанных лексических средств выражения просьбы в английском языке — нечастое явление.

Как известно, подавляющее большинство эксплицитных высказываний просьбы в морфологическом отношении совпадает по форме с императивом (Gо!; Open; Write), но отличается от приказа различными маркерами вежливости. В частности слово please указывает на модальный характер высказывания в виде просьбы. Пpocьбa может быть выражена в форме вопросительного предложения, начинающегося с will/would, can, could, may, или завершать повелительное предложение с will you?/won't you?, а также сослагательными оборотами: Would you be so kind as… Do you mind if I… и др. Паралельно с эксплицитными формами речевых актов просьбы существуют косвенные высказывания, которые, как правило, контекстно связаны. (I will be much obliged to you if…; It is good if… и др.). Однако в каждом конкретном употреблении того или иного языкового средства есть свои особенности, оговорки, ограничения и расширения.

Словарь современного английского языка «Longman Dictionary of Contemporary English» определяет основные значения глагола to beg: «to ask… for necessary things; to ask something not material» [LCED, 1986:8], значение глагола to ask: «request information from someone; to make request for or to» [LCED, 1986:50].

Словарь русского языка В. Даля также имеет существенные различия в толковании значения понятия просить, однако магистральное направление этого речевого акта как в русском, так и в английском языках можно определить как «склонять к исполнению своих желаний, молить, убеждать исполнить что или согласиться на что-либо; добиваться в чем-то чьего-либо согласия [Даль, 1955:509].

Таким образом, одной из основных прагматических задач речевого акта просьбы является выполнение аргументативной функции, направленной на убеждение адресата выполнить/не выполнить действие или согласия с чем-либо. Такая функция соответствует риторической стратегии, цель которой убедить адресата в выполнении желаемого для говорящего действия или в принятии точки зрения пропонента по отношению к какому-либо факту.

В целом, речевые стратегии характеризуют разговор как таковой, т. е. дают возможность эффективно достигать целей дискурсивного плана (проинформировать кого-либо, обратиться с просьбой и др.). Речевые стратегии определяют общий «стиль» взаимодействия. Другими словами, они определяют, как и какими средствами (или возможными способами) могут быть достигнуты коммуникативные цели [Дейк, 1989:277].

Для достижения цели, коммуниканты взаимодействуют с собеседником посредством выбора той или иной коммуникативной стратегии. Выражая просьбу при разговоре, коммуниканты стараются оказать на собеседника речевое воздействие, то есть, вербально и /или невербально побудить его к совершению некоторого практического действия.

Риторическая стратегия, как правило, связана с понятием аргументативного дискурса. Одно из общих определений дискурса связано с совокупностью функционально организованных единиц употребления языка. Дискурс — это любой акт высказывания, который объединяет в своих структурах говорящего и слушающего с желанием первого воздействовать на второго и характеризуется подчеркиванием устанавливаемого в речи отношения и партнеру [Тикунова, 2004:250]. Под аргументативным дискурсом соответственно подразумевается дискурс, в котором вышеуказанные средства реализуют аргументативные функции (убедить адресата в необходимости выдвигаемых положений).

Анализ примеров высказываний позволяет определить, что просьба как речевой акт выполняет риторическую функцию в рамках определенной речевой стратегии, которая обычно направлена на достижение конкретной цели: выполнение адресатом некоего желаемого действия или получение согласия на определенную точку зрения, выдвигаемую пропонентом.

Речевые акты просьбы можно разделить на две основные группы по своей референтной направленности: акциональные речевые акты и алетические речевые акты.

В первом случае пропонент выражает просьбу выполнить/не выполнить некое действие — акциональная модальность.

Во втором случае пропонент выдвигает объективную, либо субъективную точку зрения при оценке определенного положения вещей, фактов и просит согласия оппонента, то есть имеет место алетическая модальность (от греческого слова алетея — истина).

Приведем примеры:

1. Акциональные речевые акты, т. е. просьба на выполнение/не выполнение пропонентом определенного действия.

Контекст из романа Агаты Кристи «Убийство по алфавиту». В ходе расследования преступления между сыщиком и очевидцами событий происходит следующий диалог, в котором выражена просьба попытаться вспомнить подробности происшедшего.

Poirot — Did you meet any one on your way?

Mr.Clark — Lots of people.

Poirot — Can you remember anything of them?

Mr.Clark — Not a damned thing now …

Poirot —Miss Grey?

Miss Grey — It is difficult to remember. I went to bed early.

Poirot —Miss Barnard, can you back your remembrances of the last time you saw your sister?

Miss Barnar-About a fortnight before her death. We went to Hastings to the swimming pool…

PoirotMr.Fraser — I want you to cast your mind back. Can you remember any one at all whom you noticed?

Mr. FraserThere were a large number of people. I can’t remember any of them. [Christie, 1989:82−83]

В приведенном диалоге акциональные речевые акты просьбы выражены модальным глаголом can в составе общего вопроса, имплицитной просьбой в виде обращения Miss Grey и стандартной эксплицитной формулой (I want you to…).

Все речевые акты просьбы в данном примере направлены на побуждение адресатов выполнить действия — дать ответ на запрос.

2. Алетические речевые акты, т. е. просьба согласиться с предлагаемой точкой зрения или признать факт.

Контекст из романа «Убийство по алфавиту». В разговоре между сыщиком и его помощником возникает сомнение по поводу содержания одной из статей в газете под заголовком `M. Poirot on the Eve of Success'! Помощник убеждает сыщика, что он не сообщал никаких фактов о происшествии.

HastingsPoirot, pray believe me! I never said anything of the kind.

Poirot — I know, Hastings -1 know. The spoken word and the written …

Hastings — I wouldn’t like you to think I’d said … .

Poirot — But do not worry yourself. All this is of no importance. [Christie, 1989:75]

В данном диалоге один персонаж пытается заверить другого в том, что сообщение в газете не отражает факт действительности. В примере используются алетические речевые акты просьбы выраженные глаголом Pray…, стандартной эксплицитной формулой I wouldn’t’t like you to think.

Примеры показали, что модальный характер и оттенки речевого акта просьбы c точки зрения их аргументативных функций, которые формируют стратегию достижений этих целей, зависят в основном от контекста, однако, есть и некоторые контекстно свободные языковые средства.

Анализ примеров показал, что аргументативные функции активно выполняют речевые акты просьбы, в составе которых имеют место эпистемические глаголы, передающими эмоциональное состояние коммуникантов, т. е. убеждение адресата через этические и моральные нормы такие как: Believe me, Excuse me, Forgive me, Forget me и др.

Приведем примеры контекстов из романа «Убийца по алфавиту».

1. Mrs. Fowler — Come inside, please. Won’t you sit down, sir? You must excuse me. I’m sure I’m sorry I spoke so sharp just now.

Poirot — Well, Mrs. Fowler, I hope you’re going to do what I ask. [Christie, 1989:31]

2. Miss Grey — Forgive me for coming back. But there was something. I would like to tell you.

Poirot — Certainly, mademoiselle. Sit down, will you not? [Christie, 1989:87]

Аргументативную функцию выполняют речевые акты просьбы в форме утвердительного или отрицательного императива: Do it!, Don’t be upset (nervous, angry, excited и др.), которые сопровождаются таким смягчающими маркерами, как: For God’s sake; Oh, my; please, вежливыми обращением: Dear Sir, Mademoiselle, My love, My darling. Несмотря на вежливую форму такие речевые акты просьбы приобретают настойчивый характер.

3. Dr. Thompson — Both victims have been women. We can tell better, of course, after the next crime … .

Sir Lionel — For God’s sake, Thompson, don’t speak so glibly of the next crime. [Сhristie, 1989:60]

Контекст из пьесы Оскара Уальда «Как важно быть серьезным».

Algernon — Please don’t touch the cucumber sandwiches. They are ordered specially for Aunt Augusta. (Takes one and eats it.)

Jack — Well, you have been eating them all the time.

Algernon — That is quite a different matter. She is my aunt. [Wildе, 1961: 284]

Аргументативной функцией наделены речевые акты просьбы, которые в контексте обслуживают вопросы этикета, традиций, обычаев, и предполагают соответствующее речевое поведение индивидумов. Исходной интенцией любой просьбы является оказание воздействия на слушающего, с учетом принятых языковых норм, существующих в обществе. Говорящии стремится соблюдать «общую линию» речевого поведения, языковую норму, нарушение которой влечет за собой негативную встречную реакцию группы. Принятые нормы и условлености общественной жизни самым непосредственным образом влияют на характер речевого поведения. Человек, вовлеченный в речевое общение с другими людьми, генерализует и воспринимает обычную групповую норму как единственно возможную [Леонтьев, 2001:395]. Таким образом, умело использованный речевой акт просьбы становится составляющей речевой стратегии по достижению определенных интересов говорящего. При этом существенна и обратная связь.

Контекст из романа «Убийство по алфавиту».

Poirot — Good evening, Madam.

Mrs. Fowler — No good you wasting your time.

Poirot — (took off his hat and bowed magnificently) I am on the staff of the

Evening Flicker. I want to persuade you to accept a fee of five

pounds and let us have an article on your late neighbor, Mrs. Ascher.

Mrs. Fowler -(The irate words arrested on her lips.) Come inside, please.

Won’t you sit down, sir? You must excuse me. I am sure I am sorry I spoke so sharp. [Christie, 1989:31]

В данном диалоге первая реакция на появление незванного гостя со стороны миссис Фаулер резко отрицательная. Однако, узнав, что незнакомец представитель прессы, проявляет знаки внимания, хочет взять интервью, а также предлагает пять фунтов — она сразу соглашается на просьбу дать информацию о своей бывшей соседке и в вежливой форме просит инспектора войти в дом и просит извинить ее за резкий тон разговора.

Анализ примеров показал, что пропоненты хорошо осознают, что вежливая просьба является лучшей стратегией, чем прямое требование. Специфика речевого акта просьбы как речевой стратегии состоит в том, что просьба вызывает ответную реплику в форме речевого акта согласия или несогласия и в зависимости от характера аргументации может привести к развитию или нарушению коммуникации, обострению или смягчению спора и другим частными характеристикам аргументативного дискурса.

Контекст из романа «Убиство по алфавиту». Диалог передает ситуацию, в которой инспектор полиции хочет получить необходимые сведения о преступлении, однако мать погибшей девушки в данный момент не готова к такому для нее трудному разговору. Инспектор предворяет свою просьбу в форме вежливых, передающих сочувствие репликах I know it’s too cruel, it is very painful and we have every sympathy for you, что позволяет ему расположить женщину в свою сторону и согласиться на откровенный разговор.

Poirot — I am Herccule Poirot

Mr. Barnard — I don’t know that my poor wife’s up to seeing you. All broken up, she is.

Poirot — I know, it’s too cruel. Oh, it is too cruel. It is very painful, madam. I know. And we have every sympathy for you, but we want to know all the facts.

Mrs. Barnard — That’s sense, that is. [Christie, 1989:48]

Контекст из романа Джона Мортимера «Rumpole of the Bailey». В данном кратком диалоге для присяженных заседателей принципиально важно найти свидетеля по имени Харрис, который может дать показания и помочь оправдать обвиняемого. Реплика «Oh, please, I beg you Phillbeam» содержит просьбу-мольбу, которая выражена в вежливой форме, что способствует её выполнению.