Устранена казёнщина и проявлен максимум самодеятельности: инструкции и импровизации в циркулярах агитпропотделов Новгородской губернии

Устранена казёнщина и проявлен максимум самодеятельности": инструкции и импровизации в циркулярах агитпропотделов Новгородской губернии (1921;1925 гг.)

И.В. Самойлова Изучение идеологического воздействия на население в период перехода от жёстко регулируемой государством экономики к рыночным отношениям было и остаётся одним из основных направлений в современной науке. Ряд учёных от частного вопроса о политическом протесте через исследование политической психологии приходят к проблеме более широкой: конформизации населения [7]. На такой историографический поворот повлияли политическая ситуация в стране, осмысление источниковой базы самими исследователями, опыт зарубежных коллег. Данные работы выполнены в рамках социальной истории с привлечением методик так называемого «лингвистического поворота», который предполагает изучение языка общения власти и общества, интериоризации идеологических понятий.

Комплексное изучение источников о конформизации населения предполагает использование особой методики изучения и сопоставления разнообразных источников. Согласно предлагаемой нами методике на первом этапе исследования необходимо проследить трансформацию основных идеологем внутри партийной системы. Таким образом, исследователь может проследить генезис, развитие, модификацию содержания идеологем, тезисов, степень импровизации агитатора в выступлении или тексте. Второй этап применения методики позволяет оценить отклики крестьян на агитационные мероприятия партии, степень конформизации масс.

В данном исследовании мы продемонстрируем применение первого этапа предлагаемой методики. Она предполагает рассмотрение партийных и советских документов разного уровня (от АПО ЦК РКП (б) до волостных комитетов партии), касающихся одного мероприятия, выявление прототекста на каждом уровне, фиксацию и анализ изменений аргументации. Одной из задач данного исследования является выявление изменений, привнесённых в инструкции каждой из инстанций — от ЦК РКП (б) до агитатора — и анализ путей, приёмов и механизмов такой трансформации, что позволит оценить степень адаптивности и выявить способы приспособления системы идеологического воздействия к местным условиям, определить соотношение догм и данных импровизаций на каждом уровне прохождения инструкций.

Инструкции в виде циркуляров, телеграмм и собственно инструкций рассылались Агитпропотделом ЦК РКП (б) по всей стране. Такие циркуляры могли быть адресованы губкомам и обкомам РКП (б), укомам, собственно ячейкам, городским или деревенским. Естественно, что не все документы доходили до волкомов (волостных комитетов РКП (б)), в частности, это касается секретных материалов. В рассматриваемый период директивы Агитпропотдела Северо-Западного бюро ЦК РКП (б) во многом повторяли циркуляры ЦК, развивали их и давали более детальные инструкции. Агитпропотдел Севзапбюро ЦК РКП (б) занимался методическими разработками для подведомственной территории и действовал параллельно с ЦК, во многом дополняя циркуляры последнего. Особенно активно он начал действовать с 1923 г.

Для выявления цепи трансформаций следует взять несколько одновременных документов по одной проблематике. В данном исследовании рассмотрены три циркуляра: секретный ЦК РКП (б) [1. Оп. 1. Д. 716. Л. 15], Новгородского губернского комитета РКП (б) [1. Оп. 1. Д. 727. Л. 114] и Крестецкого уездного комитета РКП (б) [3. Оп. 1. Д. 109. Л. 183−184], относящиеся к маю-июню 1921 г. Все они затрагивают антирелигиозную тематику, которая являлась частью пропаганды нового советского образа жизни. В данной работе не предусматривается рассмотрение сущности антирелигиозной пропаганды, так как это является узкоспециальной проблемой, но документы привлекаются именно для анализа модификации схем воздействия.

Обратимся к анализу циркуляра ЦК РКП (б), выпущенного под грифом «совершенно секретно», касающегося изменений в принципах организации антирелигиозной агитации. Он составлен в виде тезисного плана из 10 пунктов. В преамбуле ставится цель: «проводить политику соглашения между пролетариатом и крестьянством» [1. Оп. 1. Д. 716. Л. 15]. Напомнив, что «надобность в острой борьбе отпала», составитель делает довольно необычный для агитационных материалов данного периода вывод, требуя «вдумчиво проводить всякого рода мероприятия, касающиеся религиозного мировоззрения широких крестьянских масс» [1. Оп. 1. Д. 716. Л. 15]. Далее приводятся рекомендации по работе с верующими, систематизированные по конфессиональному признаку на группы, поддерживающие официальные церкви, и сектантов. Духовенство (понятие дано без указания конфессии, возможно, православное) не рекомендуется направлять на тяжёлые работы только на основании принадлежности к данной социальной группе. Секты, раскольнические и протестантские, не ограничивались в хозяйственной деятельности, если не выступали против советской власти. (Исключение из этого правила составляли монастыри, не указанные в данном документе). При этом сектам предполагалось оказать особое внимание со стороны власти, заключавшееся в данном документе в абстрактном «изучении». Политической деятельности, выражавшейся в устройстве съездов, рекомендовалось не допускать, особенно ограничивалась деятельность некоторых из религиозных обществ, устраивавших лекции и организовавших школы (Американское общество молодых людей и Северный Христианский союз молодёжи). В целом циркуляр более касался административных мер, направленных на противодействие влиянию религиозных объединений на беспартийных крестьян и рабочих, тем не менее, он содержал и принципы, в соответствии с которыми должна проводиться агитация. Не останавливаясь на анализе религиозной и антирелигиозной политики Советского государства, мы постараемся выявить аргументы данного документа в другом, лишённом секретности, циркуляре.

Циркуляр Новгородского губкома также оформлен в виде тезисов, правда, здесь их меньше. Преамбула является компиляцией рассмотренного выше документа и решений Х съезда РКП (б). Не повторяя дословно фраз первого документа, автор второго из документов, тем не менее, близко к тексту излагает секретный документ, перерабатывая и дополняя его. «Переживаемый момент» превращается в «данный момент», «пролетариат и крестьянство» в «пролетариат города и крестьянство деревни». При этом «соглашение» между рабочими и крестьянами, по мнению составителятолкователя, должно проявляться «не только в экономической области, но и в целом ряде других» [1. Оп. 1. Д. 727. Л. 114]. Итак, обычная экономическая аргументация «смычки города и деревни», пропущенная в предыдущем документе, появляется в циркуляре губкома, что указывает на существование определённых речевых штампов и оборотов аргументации в среде партийных агитаторов. «Вдумчивое» отношение к проведению «мероприятий, которые затрагивают религиозное мировоззрение крестьянских масс», осталось, составитель близко к тексту передал секретный циркуляр.

В рассматриваемом циркуляре интерпретатор опустил то, что «надобность в острой борьбе отпала» [1. Оп. 1. Д. 716. Л. 15]. Наоборот, он подчёркивал, что «борьба с делом религии» «отнюдь не ослабла» [1. Оп. 1. Д. 727. Л. 114], делая поправку: «сообразовывая меры в духе новой политики».

В значительной своей части циркуляр Новгубкома представляет собой компиляцию секретного циркуляра ЦК РКП (б) и радиограммы ЦК РКП (б) [1. Оп. 1. Д. 716. Л. 9], посвящённых антирелигиозной пропаганде и пресечению исполнения церковных обрядов членами партии. В этом циркуляре Новгубкома, однако, разграничена религиозная политика в отношении членов партии и беспартийных, чего не было в циркуляре ЦК РКП (б). Внимание составитель акцентировал на агитаторах, которым запрещалось участвовать в религиозных мероприятиях в противовес беспартийным массам. Рекомендовалось также «не позволять себе каких-нибудь вандалов [так в тексте — И.С.]» [1. Оп. 1. Д. 727. Л. 114] в отношении почитаемых верующими святынь, что, по мнению составителя циркуляра, могло привести к обострению отношений между партией и крестьянством. Составитель губернского документа по-своему конкретизировал принципы, изложенные в секретном циркуляре Цк РКП (б), например, предлагал обращать внимание общества на поступки духовных лиц, «расходящиеся с их учением».

Итак, данная часть циркуляра губкома совершенно расходится с циркуляром ЦК РКП (б). В ней не только расшифровывается методически содержание новой политики в отношении религии (не слишком, впрочем, отличающееся от приёмов, использовавшихся в предыдущий период), но и по-иному расставлены акценты. Объектом здесь выступает не духовенство, а т.н. «беспартийные массы».

Сектам также посвящена отдельная часть циркуляра Новгубкома. Более жёстко, чем в секретном циркуляре ЦК РКП (б), трактовалось появление новых сект, «которые желали бы овладеть умами верующих» [1. Оп. 1. Д. 727. Л. 114], подчёркивалась необходимость установить надзор не за деятельностью сект вообще, а за «новоприбывшими», новыми членами религиозных объединений. Особое внимание уделено разъяснению пункта о сектах и их хозяйственной деятельности. Объединив два тезиса в одном, составитель циркуляра Новгубкома дал и более конкретные инструкции своим подчинённым, и свободу для их толкования, так как не указал ни одного названия религиозных организаций, что позволяло более жёстко, нежели в центральном секретном циркуляре, контролировать деятельность таких организаций. Это было обусловлено и местными условиями (отсутствием в губернии отделений Американского союза религиозной молодёжи, например), и приёмами репрессивного контроля, не утраченными со времён «военного коммунизма», и стилем работы самого агитатора. Пересказав циркуляр ЦК РКП (б), агитатор по-иному расставил акценты, серьезно изменив его содержание.

Циркуляр Новгубкома предназначался для ознакомления широкой партийной общественности в уездах, но был составлен на основе секретного документа, доступного для ознакомления только членам бюро Новгубкома. Создаётся впечатление, что единственным секретным пунктом для составителя было примечание о неприменении к духовным лицам наказания в виде тяжёлых работ.

В данной работе необходимо рассмотреть ещё один циркуляр. Этот документ составлен заведующим агитпропотделом Крестецкого укома и посвящён партийной работе в летний период [3. Оп. 1. Д. 109. Л. 183]. Его преамбула не отличается от аналогичных циркуляров первой половины 1921 г., в том числе и уже рассмотренных нами. Провозглашение «сближения города с деревней» [3. Оп. 1. Д. 109. Л. 183] на фоне стандартных для агитации того времени объяснений зависимости развития промышленности от поднятия сельского хозяйства указывает на то, что агитатору (предположительно, заведующему агитационно-пропагандистским отделом Крестецкого укома Алексееву) была хорошо известна аргументация данной проблемы. Перечисляя необходимый круг чтения коммунистов [3. Оп. 1. Д. 109. Л. 183], он призывал рядовых членов партии к проведению возможно более частых (с учётом полевых работ) собраний, что, как считал составитель циркуляра, должно поднять авторитет партии.

Довольно неожиданно инструкции о проведении партийного просвещения прерываются пассажем об антирелигиозной пропаганде. После этого автор вновь обратился к вопросам организации работы волостных коллективов в летний период, в частности бюрократическому её оформлению. Этот довольно пространный, но выпадающий из контекста отрывок выполнен в стилистике автора, но с привнесением большего количества идеологических выражений по сравнению с другими частями текста. Очевидно, составителю необходимо было включить в составляемый по плану документ отрывок из циркуляра Новгородского губкома [1. Оп. 1. Д. 727. Л. 114]. Выясняется, что борьба с религиозными организациями оставалась «боевой задачей партии» [3. Оп. 1. Д. 109. Л. 183]. Бороться с религией, «мощным оружием попов», предполагалось при помощи «просвещения широких масс». Последнее не противоречит рассмотренным ранее циркулярам, но прямо из их содержания не следует. Автор документа, однако, передал инструкции губкома в крайне идеологизированной манере. Риторика в стиле «военного коммунизма» вместе с тем не учитывала принципы, сложившиеся в период нэпа. Далее следовали предложения об использовании устной и письменной агитации и такого редкого для сельской местности метода, как субботник. Как уже упоминалось, в следующей части документа речь шла, как и в первой, об организации партийной работы летом.

Итак, рассмотрев цепочку документов, относившихся к 1921 г., можно сделать вывод о том, что при прохождении через различные партийные структуры внутри иерархии инструкции трансформировались не столько с учётом местных особенностей, сколько в соответствии со вкусами и привычками местных агитаторов. При этом отмечается замедление усвоения и новой риторики, и содержания новой экономической политики, в частности, новых веяний, нюансов в политике партии вообще.

Проследить практики работы агитаторов и трансформацию системы воздействия можно и на примере материалов, посвящённых празднованию 6-й годовщины Октябрьской революции (октябрь 1923 г.). Более подробно на проблеме формирования праздничной обрядности остановился М. Рольф в своей монографии «Советские массовые праздники» [4], кампанейский характер системы идеологического воздействия осветила С. Б. Ульянова в исследовании «» То на скаку, то на боку". Массовые хозяйственно-политические кампании в петроградской/ленинградской промышленности в 1921;1928 гг." [5, с. 90−110]. Документы по данной проблематике представлены в фонде Новгородского губкома РКП (б) и Валдайского укома РКП (б). Это циркуляр Новгубкома РКП (б) от 29 октября 1923 г. [1. Оп. 1. Д. 1677. Л. 14], план празднования 6-й годовщины Октябрьской революции, разработанный губернской комиссией при Новгубкоме РКП (б) [2. Оп. 1. Д. 199. Л. 20−25], протокол заседания Валдайской уездной комиссии по проведению 6-й годовщины Октябрьской революции [1. Оп. 1. Д. 1689. Л. 89−99], наказ агитпропотдела Валдайского укома к волостным ячейкам РКП (б), членам волисполкомов и культурным работникам деревни [1. Оп. 1. Д. 1689. Л. 8−8 об.]. В данном случае циркуляр ЦК РКП (б) отсутствует, но представляется возможность проследить деятельность губернских и уездных партийных комиссий, сравнить их между собой.

В 1923 г. распространилась практика создания комиссий по проведению ключевых кампаний (продналоговой, выборной, праздничных) [6]. Рассмотрим план празднования 6-й годовщины Октябрьской революции в Новгородской губернии и г. Новгороде, разработанный губернской комиссией при губкоме РКП (б) [2. Оп. 1. Д. 199. Л. 20−24]. Агитаторы губернской комиссии предлагали организовать в уездах свои комиссии по организации праздника и в соответствии с лозунгом о «смычке города и деревни» обратить особое внимание на пропагандистские мероприятия в сельской местности, особенно в избах-читальнях и сельских школах. Агитаторам и представителям шефской ячейки предлагалось заранее приехать в намеченную волость для проведения «вечеров воспоминаний» [2. Оп. 1. Д. 199. Л. 20]. Напротив, в город должны были посылаться крестьянские делегации. Данные принципы, заложенные в план празднования, дополнялись требованием к волостным комитетам составить собственный план проведения праздника, «проявить максимальную самостоятельность» [2. Оп. 1. Д. 199. Л. 21], которая, по мнению составителей документа, должна была помочь «устранить обычную казёнщину» [2. Оп. 1. Д. 199. Л. 21].

В данном документе оговаривалось и содержание докладов, дополнявшееся довольно подробными указаниями о том, как следовало расставить акценты в выступлениях. Проблему международного положения (на протяжении 1923 г. для агитаторов наиболее актуальным был вопрос о предполагавшейся революции в Германии) следовало изображать так: «Коснуться вопроса нашего внутреннего и особенно международного положения, перспективах революции в Германии и нашего отношения к надвигающимся событиям решающего значения для судеб международного революционного движения. Отметить, между прочим, … то, что судьбы крестьянства тесно связаны с судьбами рабочего класса» [2. Оп. 1. Д. 199. Л. 21]. Перечислим вопросы, которые должен был затронуть уездный и волостной агитатор: «смычка города и деревни», ножницы цен, международное положение (Германская революция), помощь воздухофлоту.

Обратимся к изучению протоколов заседаний уездных комиссий по проведению 6-й годовщины Октябрьской революции [2. Оп. 1. Д. 199. Л. 20−24]. Сравнение плана празднования 6-й годовщины Октябрьской революции в Новгородской губернии и г. Новгороде, разработанный губернской комиссией при губкоме РКП (б) [2. Оп. 1. Д. 199. Л. 20−24] и протокола заседания аналогичной комиссии при Валдайском укоме [1. Оп. 1. Д. 1689. Л. 89−99] показывает степень самостоятельности принятия решений в уездах по сравнению с губернией в 1923 г.

Комиссия по проведению 6-й годовщины Октябрьской революции Валдайского укома РКП (б) 24 октября 1923 г. предложила провести беспартийные крестьянские конференции [1. Оп. 1. Д. 1689. Л. 89]. Отметим, что на октябрь агитпропотделом Новгородского губкома РКП (б) была запланирована (не проведена в срок) кампания по освещению международного положения и милиционного строительства армии [2. Оп. 1. Д. 185. Л. 36−37], поэтому повестка конференций была расширена по сравнению с планом проведения 6-й годовщины Октябрьской революции, составленным комиссией при губкоме РКП (б). На данное обстоятельство указывали и члены Валдайской уездной комиссии [1. Оп. 1. Д. 1689. Л. 89].

Перечень тем докладов, предложенный Валдайской уездной комиссией для проведения крестьянских беспартийных конференций в Валдайском уезде, включал освещение международного и внутреннего положения, доклады о едином сельхозналоге и воздухофлоте, о праздновании Октябрьской революции [1. Оп. 1. Д. 1689. Л. 89] и милиционном строительстве [2. Оп. 1. Д. 199. Л. 20−24] (последнюю тему следовало осветить в ходе предыдущей кампании) [2. Оп. 1. Д. 185. Л. 36].

Более детально уездной комиссией был разработан план работы с детскими учреждениями и избами-читальнями, лишь намеченной в плане проведения 6-й годовщины Октябрьской революции комиссией при губкоме РКП (б): оговорена организация усиленного питания учащихся, подарки детским домам, разработка планов проведения праздника в школах [1. Оп. 1. Д. 1689. Л. 91]. Перечисление методов воздействия на крестьянство дополнялось инструкцией «добиться того, чтобы праздник был внешне и организованно отмечен самими крестьянами» [1. Оп. 1. Д. 1689. Л. 91]. Для этого предлагалось организовать «из самих же крестьян» и культпросветработников комиссии по проведению торжества. Следует отметить, что данная формулировка, в целом повторявшая инструкции губернской комиссии, отмеченные нами ранее, конкретизировала их. Любопытно, что объяснение необходимости таких объединений фактически являлось цитатой из плана проведения 6й годовщины Октябрьской революции комиссии при губкоме РКП (б) [1. Оп. 1. Д. 1689. Л. 97]: «Составить СВОЙ СОБСТВЕННЫЙ (так в тексте — И.С.) план празднования. Этим будет устранена казёнщина и проявлена максимум САМОДЕЯТЕЛЬНОСТИ [орфография подлинника и выделение сохранены — И.С.]» [1. Оп. 1. Д. 1689. Л. 97].

Валдайская уездная комиссия особое внимание уделяла приобретению прессы для изб-читален (газет «Беднота», «Звезда», «Известия», журналов «Безбожник», «Новая деревня» [1. Оп. 1. Д. 1689. Л. 98]), что являлось отголоском ежегодной подписной кампании. Упоминание здесь темы подписки свидетельствует о небольшой эффективности кампании, стремлении уездных агитаторов успеть провести несколько мероприятий в период праздников. Собственной инициативой Валдайской уездной комиссии по проведению 6-й годовщины Октябрьской революции является требование пополнить районные волостные избы-читальни 10−15 экземплярами книг [1. Оп. 1. Д. 1689. Л. 98], что не предусмотрено планом проведения 6-й годовщины Октябрьской революции, составленным комиссией при губкоме РКП (б).

В целом Валдайская уездная комиссия по проведению праздничных торжеств повторяла инструкции соответствующей комиссии при губкоме о принципах организации кампании, внося незначительные дополнения в перечень докладов, а также конкретизируя методы и формы работы с крестьянством. Это объясняется недостатком квалифицированных кадров и запаздыванием в проведении запланированных кампаний, а также финансовыми возможностями уездных властей (перечень газет, подарков детским домам и избамчитальням).

Рассмотрим циркуляр агитпропотдела Валдайского укома волостным ячейкам РКП (б), членам волисполкомов и культурным работникам деревни от 27 октября 1923 г. [1. Оп. 1. Д. 1689. Л. 8−8 об.]. Озаглавлен документ не как циркуляр (чем он и является), а «наказ», что подразумевает творческий подход агитаторов к составлению документа. Термин «наказ» означает традиционный способ общения власти и общества, что отражает стремление авторов учесть особенности своей аудитории. Кроме того, данный наказ был отправлен агитпропотделом Валдайского укома в подчинённые волости за четыре дня до получения самим укомом циркуляра губкома РКП (б) о проведении праздника, поэтому оформлен настолько «неофициально».

Желание учесть особенности аудитории, уровень образования и начитанности деревенских пропагандистов прослеживается и в оформлении документа. Текст наказа весьма дробен, но невелик. Стилистика текста лозунговая, близкая к листовке: побуждения сельских агитаторов к действию оформлены при помощи глаголов повелительного наклонения («организуй», «требуй», «читай вслух» [1. Оп. 1. Д. 1689. Л. 8]). Документ насыщен противопоставлениями с использованием наречий «больше-меньше»: «меньше расходов — больше экономии», «меньше сонливости и пышности — больше серьезности и деловитости» и т. д. [1. Оп. 1. Д. 1689. Л. 8]. Небольшой по объёму текст доступен для понимания, создаёт иллюзию близости агитаторов к их аудитории.

Вместе с тем данный наказ являлся переработкой инструкций вышестоящих организаций, а также журнала «Красная деревня» (как указано в тексте) [1. Оп. 1. Д. 1689. Л. 8]. Принципы организации праздника, предложенные в наказе, повторяли план проведения октябрьских торжеств, составленный комиссией при Новгубкоме и Валдайском укоме: «Больше участия самой крестьянской массы.

Поменьше средств — побольше самодеятельности и энтузиазма." [1. Оп. 1. Д. 1689. Л. 8].

Наказ предполагал освещение в ходе праздничных торжеств таких проблем, как международное положение (событий в Германии и «ошибок крестьянских партий» в Болгарии), «смычка города и деревни» (особое внимание предлагается обратить на «значение, которое играют крестьяне в мировой пролетарской революции»), вопрос о введении многополья и новых приёмов обработки земли, а также развитии кооперации (этих пунктов не было в инструкциях комиссий по проведению октябрьских торжеств). Упоминаний о милиционном строении армии или помощь воздухофлоту в данном документе нет, хотя освещение этих вопросов было запланировано уездной [1. Оп. 1. Д. 1689. Л. 89] и губернской комиссиями [2. Оп. 1. Д. 199. Л. 20]. Агитаторы Валдайского укома соотносили данный перечень вопросов с перечнем тем, которые затрагивались ими в предыдущих кампаниях. Местное звучание имеела и «мелочь», которую «ни в какой степени нельзя поощрять сквозь пальцы» [2. Оп. 1. Д. 199. Л. 8 об.]: «смачивание праздника самогонкой» [2. Оп. 1. Д. 199. Л. 8 об.]. Данный наказ Валдайского укома учитывал обычаи сельских коммунистов и пропагандистов, местные проблемы.

Рассмотрение данного комплекса документов будет неполным без привлечения циркуляра Новгородского губкома РКП (б) о праздновании 6-й годовщины Октябрьской революции от 29 октября 1923 г. В архиве были найдены две копии данного документа, предназначенные для Новгородского городского стола [1. Оп. 1. Д. 1677. Л. 14] и Валдайского укома РКП (б) [2. Оп. 1. Д. 185. Л. 38], идентичные по содержанию. Соответственно, И. Алексеев, заведующий агитпропотделом Новгубкома РКП (б), не усматривал существенной разницы между губернским центром и крестьянским Валдайским уездом. Это противоречило плану проведения 6-й годовщины Октябрьской революции, разработанному комиссией при губкоме [2. Оп. 1. Д. 199. Л. 20−27], в котором отдельные пункты посвящены торжествам исключительно в городе Новгороде и особенностям проведения кампании в уездах. Немаловажной для данного исследования представляется и датировка упомянутых документов. Так, протокол Валдайской уездной комиссии по проведению празднования 6-й годовщины Октябрьской революции относится к 24 октября 1923 г., наказ агитпропотдела Валдайского укома к волостным ячейкам РКП (б), членам волисполкомов и культурным работникам деревни о праздновании 6-й годовщины Октябрьской революции — к 27 октября 1923 г. Циркуляр Новгородского губкома РКП (б) датированный 29 октября 1923 г., был получен Валдайским укомом 31 октября 1923 г. Следовательно, агитаторы Валдайского укома составили наказ волостным ячейкам о проведении празднования 6-й годовщины Октябрьской революции до того, как получили соответствующий циркуляр губкома. Это указывает, с одной стороны, на определённую самостоятельность принятия решений местными организациями РКП (б), а с другой стороны, на консерватизм системы воздействия, позволявший проводить разные кампании с однотипными лозунгами и проблематикой.

Неудивительно, что перечень вопросов, которые следовало осветить агитаторам в ходе кампании, несколько отличается от предложенного и уездной комиссией, и агитпропотделом Валдайского укома: международное и внутреннее положение, годовщина революции, милиционная система армии. Циркуляр содержит упоминания о приложенных к нему конспектах лекций, к сожалению, не сохранившихся. Резолюция на копии циркуляра Новгородского губкома, предназначенной Валдайскому укому, гласила: «Срочно, тов. Тихомирову». Упомянутый Тихомиров 23−24 октября, за неделю до поступления данного циркуляра, председательствовал на Валдайской уездной комиссии по проведению празднования 6-й годовщины Октябрьской революции [1. Оп. 1. Д. 1689. Л. 89].

Рассмотрев данный комплекс источников, можно сделать вывод о том, что, с одной стороны, централизация системы идеологического воздействия в некоторых случаях не была полной: отсутствие необходимых инструкций вышестоящих органов дополнялось инициативой местных пропагандистов, более того, материалами прессы. Решения, принятые в рамках одного партийного органа, но разными его подотделами и комиссиями, не всегда соответствовали друг другу. С другой стороны, данная система была настолько предсказуемой, что агитаторы могли спрогнозировать содержание инструкций. Следует отметить и учёт местных особенностей уездными пропагандистскими кадрами. Анализ данного комплекса источников ставит вопрос о применении некоторых бюрократических практик принятия решений и их воплощении в жизнь в деятельности агитаторов в Новгородской губернии. Рассмотрение нисходящих цепочек документов позволяет проследить особенности работы системы идеологического воздействия в целом на всех уровнях управления.

циркуляр идеологический воздействие население.

• 1. Государственный архив новейшей истории Новгородской области (ГАНИНО). Ф. 1.
• 2. Рольф, М. Советские массовые праздники. — М.: РОССПЭН, 2009. — 438 с.
• 3. Ульянова С. Б. «То на скаку, то на боку». Массовые хозяйственно-политические кампании в петроградской/ленинградской промышленности в 1921;1928 гг. — СПб.: Изд-во Политехн. ун-та, 2006. — 530 с.
• 4. Чистиков А. Н. Партийно-государственная бюрократия Северо-Запада Советской России. — СПб.: Европейский Дом, 2007. — 294 с.
• 5. Яров С. В. Конформизм в Советской России: Петроград 19 171 920;х гг. — СПб.: Европейский Дом, 2006. — 570 с.