Борьба течений в Коммуне

С первых дней внутри Парижской Коммуны обнаружились коренные разногласия между представителями различных направлений по вопросу о задачах и методах революционной власти.

Бурные споры вызвал вопрос о гласности заседаний Коммуны и о публикации отчетов об этих заседаниях. Расхождения во мнениях возникли и при обсуждении применении режима о строгой изоляции к арестованным по политическим делам. «Мы переживаем революционное время и должны действовать революционными методами, принимая все необходимые меры предосторожности», — говорил близкий к бланкистам Амуру. Большинство прудонистов требовало отмены строго режима заключения. «Мы, республиканцы, демократы, социалисты, не должны пользоваться теми средствами, которые применяли деспоты», — доказывал Арну. За отмену этой меры высказывались и некоторые неоякобинцы.

Острые разногласия среди членов Коммуны проявлялись при обсуждении социально-экономических мероприятий. Прудонисты правого крыла выступали против решительных мер в отношении буржуазной частной собственности, на которых настаивали бланкисты, левые прудонисты и делегаты, близкие к марксизму.

Постепенно внутри Коммуны сложились группировки, что отчетливо выявилось 1 мая при обсуждении вопроса о создании Комитета общественного спасения. Неоякобинцы выдвинули предложение избрать Комитет общественного спасения. Прудонисты возражали, полагая, что это привело бы к опасной для революции диктатуре нескольких лиц.

Декрет об образовании Комитета общественного спасения был принят 1 мая 45 голосами против 23. Но, комитете не оправдал возлагавшихся на него надежд. Раздоры в Коммуне ещё более обострились, прежде всего в связи с вопросом о взаимоотношениях между военной делегацией Коммуны и ЦК национальной Гвардии. 9 мая под влиянием серьёзных военных неудач Комитета общественного спасения был переизбран. В новый состав комитета вошли: бланкисты Эд, Арно, Ранвье и два неоякобинца — Гамбон и Делеклюз (последний был вскоре заменен социалистом Бийоре).

14 мая члены Коммуны, принадлежавшие к «меньшинству», явились на очередное заседание, но оно не состоялось из-за неявки многих представителей «большинства». Собравшись в здании почтового управления, «меньшинство» приняло декларацию. Однако зачитать её на заседании Коммуны, назначенном на 15 мая, не удалось, так как оно снова не состоялось из-за отсутствия кворума.

В этом документе, подписанным 21 членом Коммуны, говорилось, что Коммуна отреклась от своей власти, передав её диктатуре под названием Комитет общественного спасения. Члены «меньшинства» заявляли о своём намерении вернуться в свои округа для непосредственного участия в борьбе против версальцев. Они выражали уверенность в том, что, несмотря на разногласия, сторонники обеих группировок преследуют одну и туже цель — «политическую свободу, освобождение трудящихся».

Опубликование декларации «меньшинства» произвело сильное впечатление в Париже. Бланкистские газеты требовали суда над членами «меньшинства», обвиняли их в дезертирстве. Буржуазные газеты, расценивали декларацию"меньшинства" как предвестник скорой гибели Коммуны, не скрывали своего удовлетворения.

Однако члены «меньшинства» всё же явились на очередное заседание Коммуны, проходившее 17 мая. На этом заседании была принята резолюция, в которой «большинство» заявляло, что оно осуждает поступок «меньшинства», но готово забыть его при условии, что те, кто подписал декларацию, снимут свои подписи. Столкновение между обеими группировками продолжались и на заседании Коммуны 19 мая. Положение изменилось лишь после того, как Федеральный Совет парижских секций Интернационала на расширенном заседании 20 мая поддержал требования «меньшинства» об ограничении прав Комитета общественного спасения, но вместе с тем призвал к сохранению единства Коммуны. Раскола в Коммуне удалось избежать. Но происходившая в ней и резко обострившаяся к середине мая борьба течений отрицательно сказалась на авторитете и работоспособности руководящего органа первого пролетарского государства.