Шум-гора и рифмы мифа

Говоря о «шумных» горах, Ю. П. Соловьев упоминает об отмеченной «сверхъестественными» аномалиями горе Бланик в Чехии — в четырех милях от города Табор. Движение чешских протестантов под предводительством Яна Гуса основало город Табор в 1420 году. В житейском представлении слово «табор» прочно связано с обозначением временной стоянки из повозок (цыганский табор). Однако движение чешских таборитов идеологически и духовно было тесно связано с богословием Преображения, то есть с евангельскими тайнами взаимодействия тварных и нетварных энергий, с Qаворским светом, а в библейской географии — с горой Qавор. Именно там произошло Преображение Господа нашего Иисуса Христа. Присутствовали при этом только самые близкие, любимые ученики — Петр и братья Господа по плоти Иоанн и Иаков — Апостолы-Qавориты (Лк. 9, 28−36).

Палестинский Qавор, с вершины которого открывается поистине захватывающий вид на долину сражений Армагеддон (Апок. 16, 16), хорошо известен своими необычными метеорологическими качествами, которые особенно ярко и наглядно проявляются ежегодно 19 Августа, когда православные празднуют Преображение. Мистический перенос из Палестины евангельских топонимов на географические реалии других стран издревле свойственен церковной практике. Поэтому можно допустить, что гору Бланик гуситы стали почитать как местный Фавор и по ней назвали свой первый лагерь Qавором-Табором… И ещё одна любопытная деталь, которая может заинтересовать Ю. П. Соловьева: город Табор стоит на берегах реки Лужница Географический энциклопедический словарь. М., 1989. С. 463., которая «рифмуется» с речкой Лугой у Шум-горы.

Ещё в связи с Лугой и топонимическими рассуждениями автора сразу вспомнил славянский народ лужских сербов, который издревле жил и живёт до сих пор в Западной Пруссии. Лужские сербы были хорошо известны немецким романтикам своей «крутой» языческой мистикой, а в до-германской древности именно они дали славянские наименования речкам Шпрее и Удере. Удера, возможно, лексически перекликается с речкой Оредежью, как в типичной славянской инверсии «медведь-ведмедь». Оредежа впадает в Лугу; об Оредеже, Оредежском районе и культуре Оредежских сопок Кузьмин С.Л. 1992 — Оредежские сопки // Население Ленинградской области: материалы и исследования по истории и традиционной культуре. СПб., 1992., к которой относится Шум-гора, многократно в своей работе упоминает Ю. П. Соловьев. Может быть, одерско-оредежская параллель в связи с интересом сотрудников рейхсляйтера А. Розенберга к Оредежским сопкам что-то и подскажет Ю. П. Соловьеву, но сам я, честно говоря, не знаю, чту могут означать эти лужские рифмы.

Не хочу, чтобы данные мои сопоставления воспринимались хотя бы даже как намек на иронию рецензента по отношению к цепочкам логических сопоставлений и изысканий Ю. П. Соловьева. А они продолжаются на материале европейской языческой мистики в главах «Спящие Владыки», «Божественная раса Королей», «„Дикая охота“ подземной Чуди» и «Вилия гора». Напротив, совершенно серьезно хочу выразить автору благодарность за его трудоемкие изыскания. Ведь он пропустил через собственное христианское сознание громадный массив мистической «чернухи», которую я, например, сейчас ни за какие коврижки не стал бы черпать из «первоисточников». Пропустив всё это через себя, вероятнее всего, не без болезненных искушений, Ю. П. Соловьев таким образом «разрядил» и сделал доступными эти материалы простым православным, материалы весьма важные для понимания проблемы наследия как такового в контексте Восточные Славяне — Русь — Европа. О возможных же искушениях сужу на основании личного опыта, когда в связи с изысканиями по цареубийству мне довелось читать довольно много трактатов, посвященных теме религиозных человеческих жертвоприношений. Ведь и во тьме восходит свет правым (Пс. 111, 4).