Петр I: освещение его деятельности в работах В. Ключевского

Оценка (и описание) петровских реформ Василием Осиповичем Ключевским дана, в основном, в «Курсе Русской истории», в лекциях LIX LXIX, причем лекция LXVIII специально посвящена именно оценке реформ. В этой же лекции Ключевский говорит о взглядах других историков на петровские реформы. Там же сказано об эволюции отношения к реформам Николая Михайловича Карамзина: «Некогда, в лета юности, исходя из космополитического тезиса, что все народное ничто перед человеческим, он прославлял просветительную реформу Петра и считал жалкими иеремиадами упреки Петру за изменение русского характера, за утрату русской нравственной физиономии. А 20 лет спустя в «Записке о древней и новой России» он сам стал жалким Иеремией, плакался, что начавшееся с царя Михаила изменение гражданских учреждений и нравов, постепенное, тихое вдруг прервано было порывистым подавлением духа народного, составляющего нравственное могущество государства, -насилие беззаконное и для монарха самодержавного: «Мы стали гражданами мира, но перестали быть в некоторых случаях гражданами России — виною Петр!». Таким образом, можно заметить, что вначале, Ключевский, при анализе деятельности Петра, знал о взглядах Карамзина и не был, при этом, согласен с последним.

" Великий муж самыми ошибками доказывает свое величие", писал Карамзин. Оба, и Карамзин, и Ключевский, безусловно, признавали величие Петра. Признают, также, что были и ошибки — резкость и принудительность реформ, их жестокий и насильственный характер. Карамзин смотрел на преобразования скептичнее и резче в суждениях. Ошибкой он считал, в числе прочего, основание Петербурга. Ключевский же сравнивал реформу с «бурной весенней грозой, которая, ломая вековые деревья, освежает воздух и своим ливнем помогает всходам нового посева» .

Оба историка рассматривали деятельность Петра не только саму по себе, но говорили и о ее происхождении и подготовленности. Карамзин: «Петр нашел средства делать великое, князья московские приготовили оное». Ключевский: «реформа сама собою вышла из насущных нужд государства и народа, инстинктивно почувствованных властным человеком с чутким умом и сильным характером». То есть Ключевский видел реформы Петра не как преобразования, проведенные по заранее обдуманному плану, а как ответ и реакцию на веление времени. Основным побудительным моментом реформы Ключевский считал внешнеполитическую ситуацию, фактически — военные потребности страны — «война привела его и до конца жизни толкала к реформам». А, так как военная реформа была невозможна без реформы финансовой, то Ключевский признавал финансовую реформу вторым важнейшим аспектом преобразований.

" Реформа", по Ключевскому, «не имела своей прямой целью перестраивать ни политического, ни общественного, ни нравственного порядка, не направлялась задачей поставить русскую жизнь на непривычные ей западноевропейские основы. Ввести в нее новые заимствованные начала, а ограничивалась стремлением вооружить Русское государство и народ готовыми западноевропейскими средствами и тем поставить государство в уровень с завоеванным им положением в Европе, поднять труд народа до уровня проявленных им сил» .

Мнение Карамзина, в данном случае, другое. Он писал, что для Петра «целью было не только новое величие России, но и совершенное присвоение обычаев европейских». Карамзин считал, что причиной реформ была «страсть» Петра Великого: страсть возвеличить Россию, которую Карамзин хвалил, и страсть «к новым для нас обычаям», которая «преступила в нем границы благоразумия». Вообще, текст «Записки» Карамзина более эмоционален. Более эмоциональный, по сравнению с Ключевским, подход к проблеме виден и в качестве приведенных оценок, ведь «страсть» относится к эмоциям, а «нужды государства и народа» у Ключевского, это попытка более объективного анализа.

Оба автора сходились в том, что реформы начались (и происходили) благодаря личности Петра, и расходятся в том, как определял Петр цели реформ, насколько ясно он это делал. Это значит, что причина реформы — сам Петр, с одной стороны, а вот что заставило Петра начать реформы, это «настоящая причина», о которой говорит только Ключевский: «реформа была его личным делом, делом беспримерно насильственным, и однако, непроизвольным и необходимым». Выше было сказано, также, о мнениях Ключевского и Карамзина по поводу подготовленности петровских реформ. В этом вопросе опять видно расхождение во взглядах. Можно сказать, что Карамзин писал о царях до Петра, а Ключевский — о России, в каком состоянии она досталась Петру.

Такое различие вполне понятно, если учесть, что «Записка» Карамзина (1811 г.) почти на век старше труда Ключевского, то есть данное различие — пример изменения подхода историков к истории. Ключевский пытался дать наиболее объективные объяснения и изначально искал причины исторических процессов не в личности царя, а в потребностях и настроениях народа, в фактах (военная угроза, структура управления, налоговая система).

У Ключевского можно найти стройную схему анализа реформ. Кроме рассмотренных вопросов, она содержит анализ хода реформ, действие реформ, приемы реформ и, конечно, содержание реформ (которое было описано выше, в первой части). Из-за того, что о Петре и его реформах в «Записке о древней и новой России» говорилось относительно мало (по объему, но не по глубине содержания), у Карамзина структура рассуждений не такая четкая.

Поэтому дальнейшее сравнение опять будет происходить ориентируясь на пункты Ключевского. То есть вопросы, мнения по которым у Ключевского и у Карамзина здесь сравниваются, сформулированы, в основном, Ключевским. (И еще о «Записке»: после рассмотрения эпохи Петра, в дальнейшем в ней часто упоминаются его, Петра, замыслы. Карамзин считал их великими, тогда как Ключевский говорил о некоторой «ситуационности» реформ: «реформа постепенно превратилась в упорную внутреннюю борьбу, взбаламутила всю застоявшуюся плесень русской жизни, взволновала все классы общества»).

Под действием реформ Ключевский подразумевал силу влияния их на государство. Для понимания действия реформ Ключевский считает необходимым одновременно рассматривать реформы «под тройным углом зрения 1) по отношению Петра к Западной Европе, 2) По отношению его к древней России и 3) по влиянию его дела на дальнейшее время». Ключевский подчеркивал, что Петр разделил понятия государства и государя, и «не трогая в нем [в общественном порядке] старых основ и не внося новых, он либо довершал начавшийся в нем процесс, либо переиначивал сложившееся в нем сочетание составных частей, то разделяя слитые элементы, то соединяя раздельные; тем и другим приемом создавалось новое положение с целью вызвать усиленную работу общественных сил и правительственных учреждений в пользу государства». Другими словами, Петр не был, по Ключевскому, принципиальным врагом русских обычаев; а от Западной Европы он хотел перенять только средства (технику, способы хозяйствования, образованность)…

Просто задачу эту Петр считал очень важной и, поэтому, уделял ей столько сил. Карамзин же считает, что «пылкий монарх с разгоряченным воображением увидев Европу, захотел делать Россию Голландиею» .

Что касается действия реформы «на дальнейшее время», то оба историка близки в этом вопросе. «Петр завещал преемникам обильный запас средств, которыми они долго пробавлялись, ничего к ним не прибавляя» (В.О. Ключевский). «Сильною рукою дано новое движение России; мы уже не возвратимся к старине!», «он многое оставил исполнить преемникам» (Н.М. Карамзин). То есть, действие реформы оценивается похоже, но у Ключевского, опять, шире, из-за другого понимания петровской реформы вообще. «К несчастью», пишет Карамзин, «сей государь, худо воспитанный, окруженный людьми молодыми, узнал и полюбил женевца Лефорта, который находя русские обычаи для него странными, говорил ему об них с презрением, а все европейское возвышал до небес». C точки зрения Карамзина самым важным снова является личность царя, кто повлиял на него и каким образом… то есть то, что для Ключевского — скорее детали, а не важные факты. Причем, Ключевский старается рассматривать обнаруженные факты в комплексе («под тройным углом зрения»), объединить их в общую картину и анализирует уже нечто цельное, а Карамзин как бы составляет мозаику из свершений Петра, а также их причин, следствий и влияний. Важно, впрочем, заметить, что и Карамзин и Ключевский — действительно глубоко разрабатывают тему. Оба имеют четкие взгляды на реформы Петра, его личность и состояние государства в то время. Ключевский развивал мысль о том, что война послужила предпосылкой петровской реформы. О ее ходе, ее развитии, он говорит, что «обычно война — тормоз реформы», но «Петр I попал в иное соотношение внешних столкновений с внутренней работой государства над собой, над самоустроением. При нем война является обстановкой реформы, даже более — имела органическую связь с его преобразовательной деятельностью, вызывала и направляла ее». Для Ключевского война и тормоз и стимул реформы одновременно; тормоз потому, что она отнимает и тратит силы народа, а стимулом война является потому, что заставляет эти силы (ресурсы) находить и развивать.

" Жизнь человеческая кратка", это можно прочесть в «Записке о древней и новой России», «а для утверждения новых обычаев требуется долговременность. Петр ограничил свое преобразование дворянством. Дотоле, от сохи до престола, россияне сходствовали между собою некоторыми общими признаками наружности и в обыкновениях, со времен Петровых высшие степени отделились от нижних, и русский земледелец, мещанин, купец увидел немцев в русских дворянах, ко вреду братского, народного единодушия государственных состояний. Некогда называли мы всех иных европейцев невеными, теперь называем братьями; спрашиваю: кому бы легче было покорить Россию неверным или братьям?» … Для Карамзина в ходе реформ главными являются их стремительность, ориентация на Запад и те перемены в обществе, которые были ими вызваны. В некотором смысле изменение нравов — самое важное действие реформ для Карамзина. Ключевский отмечал, по этому поводу, что «потрясение было непредвиденным следствием реформы, но не было ее обдуманной целью», но относится к этому потрясению общества спокойнее, как к неизбежному. Попробовав сравнить мнения Карамзина и Ключевского о ходе реформ, можно выделить общее во мнениях обоих авторов: ход реформы глубоко потряс общество. Но без этого потрясения не было бы самой реформы.