Творчество И. Никитина

И. Н. Никитин (ок. 1690—1741 или ок. 1680—не ранее 1742) был послан Петром I учиться живописному мастерству в Венецию и Флоренцию. Подопечный Петра подошел к овладению европейским искусством не школярски, сумев выработать свой самостоятельный художественный язык. Его портреты отличаются простотой композиции и сдержанностью, соответствующими суровому духу времени и пуританскому образу жизни императора и его сподвижников. 1 не увидим здесь и тени помпезности и внешней эффектности западноевропейского парадного портрета. Поздние шедевры Никитина — «Петр I на смертном одре», «Портрет канцлера Г. И. Головкина» и «Напольный гетман» — соединяют зрелое живописное мастерство с острой наблюдательностью, умением передать значительность характера моделей. Петр I ценил искусство своего персонных дел мастера он писал жене, чтобы именно Никитин написал портрет польского короля, дабы знали, что есть и из нашего народа добрые мастеры.

Никитин был одним из первых живописцев нового, европейского направления в России Его судьба роковым образом связана с царем-реформатором, с родовой вотчиной Романовых — селом Измайловом. В Измайлове прошла юность Никитина. Будущий художник происходил из семьи потомственного духовенства. Его дед и отец носили церковный сан, а муж родной тетки, Петр Васильев, состоял духовником при самом Петре I. Старший брат Ивана, Иродион (Родион), служил в придворной церкви Иоасафа-царя в Измайлове. Так что талантливый юноша просто не мог остаться не замеченным молодым государем.

Кто были первыми учителями Никитина, доподлинно не известно. Его творчество согласуется с европейской портретной живописью и вместе с тем сохраняет самостоятельность. Рано сложившаяся общая концепция никитинских портретов в дальнейшем мало менялась. Совершенствовались навыки и живописное мастерство. Неизменным оставалось серьезное, глубоко уважительное отношение художника к своим моделям. Образы Никитина отличает значительность и наполненность внутреннего мира. При строгой композиции его портретов (погрудном или поясном срезе фигур, отказе от изображения рук, отсутствии каких бы то ни было аксессуаров) все внимание сосредотачивается на лице. Поэтому лица изображенных, как зеркала, возвращают глубокий, проницательный взгляд художника.

Благородную сдержанность придает портретам Никитина гармоничный колорит, не допускающий ярких акцентов и броского вычленения отдельных тонов, а также не заглаженная, однако же и не широкая манера письма. Эти качества сближают ранние портреты художника с традицией северных школ — голландской и немецкой.

В 1711 году Никитин окажется в Петербурге в качестве учителя во вновь открытой школе рисования и гравирования при Санкт-Петербургской типографии. Здесь произойдет его новая встреча с царем. Петр I по достоинству оценит его дарование и в 1715. году поручит написать собственный портрет, о чем имеется запись в «Журнале Петра» от 30 апреля: «Его величества половинную персону писал Иван Никитин».

Последняя работа, выполненная художником перед отъездом в Италию, — портрет дочери Петра I царевны Анны. На нем девочка-подросток предстает в облике гранд-дамы. Никитин вновь повторил здесь ставшую привычной и любимой при дворе «дебруиновскую» схему.

Но вот, наконец, все формальности улажены, приготовления окончены, и Иван Никитин, его брат Роман, еще двое художников — Михаил Захаров и Федор Черкасов, да двое «коммерческих учеников» братьев Семенниковых в сопровождении русского агента в Италии П. И. Беклемишева на санях выезжают из Петербурга. Только к концу мая прибыли они в Рим. По воле Петра I всем пришлось на одиннадцать дней задержаться в Данциге. Царь захотел, чтобы Никитин написал портреты польского короля Августа II и герцога Мекленбургского, чья свадьба с царевной Екатериной праздновалась в то самое время.

Итальянское пенсионерство братьев Никитиных длилось три года. За это время они побывали в Риме, Венеции, Флоренции, смотрели и копировали произведения великих мастеров прошлого. В Венецианской академии художеств ходили в натурные классы «рисовать с нагих женских тел». Флорентийскую академию посещали два года. По протекции «грандука» Козимо III Медичи уроки живописи давал им его придворный живописец Томмазо Реди. «Архитектории цивилис» обучались у Алессандро Сальери.

В ноябре 1719 года неожиданно пришел царский указ: братьям Никитиным предписывалось незамедлительно ехать в Санкт-Петербург.

Время после приезда из Италии до рокового 1725 года было самым счастливым в жизни художника. Он признан первым придворным живописцем, о чем свидетельствует присвоенный Никитину официальный титул «гоф-малера его императорского величества» и распоряжение постоянно находиться «у дел его величества».

Самого царя Никитин писал множество раз. Однако сохранились лишь единичные портреты. До сей поры безоговорочно не атрибутирован портрет, выполненный вскоре по возвращении из Италии, — «на Котлине острову перед литургией», о чем имеется соответствующая запись от 3 сентября 1721 года в «Походном журнале» Петра I. Не известно и местонахождение многочисленных портретов членов царской семьи (Екатерины, дочерей), а также петровских вельмож, которым царь настойчиво рекомендовал заказывать свои изображения только у «персонных дел мастера».

Из немногочисленных сохранившихся сегодня работ зрелого периода творчества Никитина четыре, несомненно, относятся к шедеврам портретной живописи. Они могли появиться только после пенсионерской поездки — не поверхностного, а глубокого, на уровне живописной техники, знакомства с работами итальянских и французских мастеров.

Таково изображение дальнего родственника Петра I по материнской линии графа Гавриила Ивановича Головкина. Изображение этого государственного мужа и высокопоставленного вельможи в пышном парике вызывает в памяти французские репрезентативные портреты времен короля Людовика XIV. Только лицо, основательно вылепленное, как всегда у Никитина, сосредотачивающее на себе все внимание, говорит об иной установке, другом творческом подходе.

Портрет Сергея Григорьевича Строганова Прихотливая рокайльная композиция: будто в танце развернут торс, откинута голова. Мягко написано лицо, кажется, на мгновение выступившее из мрака и готовое опять погаснуть — погрузиться в непроницаемую глубину фона. Есть в живописных приемах Никитина, в мерцающих золотистых красках нечто сближающее эту его работу с полотнами старых венецианских мастеров.

28 января 1725 года Петра не стало. Двое придворных живописцев — И.-Г. Таннауер и Иван Никитин — были вызваны в старый Зимний дворец — последний раз списывать персону императора. Таннауер ни в чем не отступил от канона: создал документально точное изображение, скрупулезно зафиксировал малейшие изменения в лице и с той же тщательностью — узор покрывала, кисти подушки. У Никитина — иное. Обычно сдержанный, он здесь дал себе волю: в потоке широких, сбивчивых, словно речитативный плач, мазков выразил нахлынувшую боль. Писал с напряжением, торопился — времени отпустили мало. Поэтому портрет, точнее этюд, оставляет впечатление незавершенности. Краска положена жидко, кое-где очень тонким слоем, скозь который просвечивает красноватый грунт. Цветовое решение сдержанное, почти монохромное: зеленовато-серые тона тления перекрывают золотисто-охристые живые отблески свечей.

С кончиной Петра I жизнь Никитина заметно переменилась. Он продолжал работать. Однако уже с 5 августа 1725 года художник был отставлен от службы при дворе — уволен из придворного штата. Приписанный по чьей-то злой воле к Канцелярии от строений, он тем самым лишался возможности свободно заниматься своим любимым делом — писать портреты. Попытки поправить положение не увенчались успехом. Отчаявшийся художник, состоявший к тому же в родстве с духовенством, ставшим в оппозицию к власти, оказывается вовлеченным в так называемое дело Родышевского. В августе 1732 года братья Никитины были арестованы и заключены в Петропавловскую крепость. Пять страшных лет тянулось дознание. Наконец был вынесен приговор: «бить плетьми и сослать в Сибирь на житье вечное за караулом». Местом ссылки определили Тобольск. Здесь братья Никитины не просто отбывали наказание — работали: писали иконы для отстраивавшегося после пожара Софийского собора. Иван писал портреты.

В 1742 году по указу воцарившейся дочери Петра I, Елизаветы Петровны, художники были помилованы и возвращены из ссылки. Однако много перенесший, больной Иван Никитин дороги не выдержал. Художник умер, и его могила затерялась в пути.

Так, трагически, завершилась жизнь первого русского портретиста, первого «гоф-малера» его императорского величества. Не слишком счастливой оказалась судьба и его творческого наследия. Сохранились лишь отдельные работы. Нам не известны многочисленные образа, исторические картины, портреты. Но и то немногое, что сегодня связано с именем Ивана Никитина, составляет гордость русской живописи.