Художественный мир русской усадьбы

Золотой век русского дворянства, утвердившийся благодаря реформам Екатерины II, способствовал как расцвету городов, так и усадеб. Город как феномен был представлен столицами (чопорным императорским Петербургом и патриархальной Москвой) и провинцией (губернскими и уездными городами). Усадьба перестает быть только лишь источником дохода и приобретает черты парадной резиденции, предназначенной в том числе и для приема гостей. Состоятельные владельцы имеют, как правило, не одну усадьбу: их разделяют на «ближние» (дачи, рассчитанные на летнее пребывание) и «дальние», «доходные» и «расходные». Усадьба в эпоху Просвещения становится отражением индивидуальности и амбиций ее владельца, одновременно стремящегося подражать сильным мира сего (будь то царский двор или богатый сосед) и созидающего свой маленький домашний мир собственными, подручными, средствами. Жизнь в имении, оторванном от жесткой регламентации города, давала ощущение свободы и способствовала проявлению творческой самостоятельности:

Теперь в деревне я живу, сует не знаю, Собой и временем по воле управляю Живу как хочется, не так, как мне велят, Не принужден хотеть другие что хотят…

И. И. Хемницер. «Письмо к другу» .

Жизнь большинства русских людей того времени начиналась и заканчивалась в деревне, в усадьбе. Владельцам и их гостям усадьба давала желанный приют и душевное равновесие в море мирской суеты, которая ассоциировалась с жизнью в городе. Здесь воспитывались дети до того момента, когда их отсылали учиться. Здесь же в фамильном склепе находили последнее пристанище. Родовое гнездо, усадьба питала всю жизнь, даже проведенную вне ее.

Сама императрица в шутку величала себя «казанской помещицей» и обустраивала свой несколько показанной усадебный мир в Царском Селе. Мы еще будем говорить о том образе, который создал В. Л. Боровиковский, изобразив Екатерину II на прогулке в Царскосельском парке. Создававшийся в течение всего царствования ансамбль являлся живой иллюстрацией темы памяти, начиная с увековечивания событий государственного масштаба (побед при Чесме, Кагуле и др.) и закапчивая знаками личных переживаний (Памятник Ланскому или могилы любимых собачек императрицы). В Царскосельском парке также отразилась «география» мира в миниатюре. Китай был представлен большой группой построек и парковых затей (Скрипучая беседка, Китайская деревня, Китайский театр, Большой и Малый капризы). Сложные отношения с Турцией отражены в военных памятниках (Башня-руина, колонны и обелиски).

Ландшафтный английский парк подразумевал возможность соединения самых разных, в том числе экзотических, павильонов. Он состоял словно бы из сложной мозаики различных «уголков», по которым можно было ежедневно совершать путешествие-размышление пешком либо верхом, посещая то один, то другой, соответствующий настроению именно этого часа. В имении князя Куракина Надеждино были проложены просеки и дорожки «Нелидовой» и «Цесаревича», «Неожиданного утешения», «Скорого достижения» и пр.

Собственно, в Англии в ландшафтный парк преобразовывались все угодья имения, что превращало их в грандиозные пейзажные системы с редко разбросанными павильонами. В континентальной же Европе английские сады специально разводились и соседствовали с регулярными, поэтому они были в основном невелики и буквально нашпигованы самыми разными сооружениями. Этой тенденции не избежала и Россия. Однако формировавшийся с 1780-х гг. Павловский парк реализовал более чистую концепцию пейзажного парка: он включил все три типа садов, как их разделяли в эту эпоху, — «меланхолический», «величественный» и «романтический». Здесь трудами архитекторов-декораторов и садоводов создавалась идеальная природа, т. е. такая, какой ее хотели видеть современники, природа, несущая настроение.

Сентиментализм подразумевает прочувствование минувшего и художественное преобразование природы. Поэтому органичной и обязательной частью усадьбы становятся различные питомники, зверинцы, теплицы: вспомним Кусково с его Американской оранжереей, где выращивались самые редкие растения. Иногда мода и увлечения приносили реальные плоды, как в случае разведения породистых лошадей А. Г. Орловым или увлечения псарной охотой П. И. Панина.

Воспитанный в эпоху Просвещения, владелец даже небольшой усадьбы чувствовал себя государем, повелевающим своими подданными, подчас даже демиургом. Благородные идеалы удачно дополняли практические потребности. Из крепостных взращивали собственных мастеров, достигавших вершин профессионализма в самых различных областях, как, например, зодчие Андрей Воронихин, Федор Демерцов, Елизвой Назаров, семья художников и архитекторов Аргуновых, оперная дива Прасковья Ковалева-Жемчугова или балерина Татьяна Шлыкова-Гранатова.

Желание подняться на уровень Двора делало императорские резиденции образцами для подражания. В усадьбах была широко представлена мемориальная тема, тесно связанная с идеями Просвещения и патриотическими тенденциями русского исторического сознания. Частная жизнь, поставленная на службу Отечеству, личная судьба, неотделимая от истории государства, получала отражение в установке памятных знаков — в честь посещения императрицей (подмосковные Кусково, Коньково-Троицкое, Ярополец Чернышевых), в честь полководца П. А. Румянцева-Задунайского в Ляличах; в создании портретов августейших особ и фамильных ретроспективных портретов. В Рузаевке, имении Н. Е. Струйского недалеко от Саранска, была собрана картинная галерея, в которую вошли портреты кисти Ф. С. Рокотова (самих владельцев, «Неизвестного в треуголке», Екатерины II); имелась одна из первых частных типографий. Усадьбам мы зачастую обязаны появлением фамильных портретных галерей (например, Черевиных из усадьбы Неропово, в которой находились посмертные и исторические портреты). Часто в таких портретах, исполненных крепостными мастерами, используются апробированные композиции известных гравюр и портретов исторических лиц, например, проявляющихся в позах и антураже.

Наличие времени, свободного от службы, настраивало на меланхолические раздумья, развивало вкус к чтению, позволяло упражняться в искусствах. Это нередко приводило к составлению собственных проектов — экономических, хозяйственных, архитектурных. Дилетантизм мог привести и к вполне профессиональным результатам. Так, великая княгиня Мария Федоровна в Павловске собственноручно резала медальоны из кости, копировала работы любимой художницы Ангелики Кауфман для интерьера Общего кабинета дворца. Глинобитное и земляное строительство Н. А. Львова и агрономические опыты А. Т. Болотова тоже переросли уровень простого увлечения любителя, с которого начинались (подробнее об этом см.: Евангулова О. С. Художественная «вселенная» русской усадьбы. М., 2003).

В вынужденном уединении Гатчинской усадьбы, со свойственным предромантизму самоощущением глубокой неудовлетворенности сегодняшним днем сформировался и наследник императрицы Екатерины II.