Первые города Сибири

Министерство образования и науки Российской Федерации Иркутский Государственный Технический Университет Кафедра архитектуры и градостроительства.

Реферат.

по теме: «Первые города Сибири».

Выполнил: Третьякова Ю.О.

Гр. А-08−2.

Проверил: Нечитайло В.К.

Иркутск, 2011 г.

1. Значение строительства городов в освоении Сибири.

2. Регулярная планировка новых городов Сибири.

2.1 Тюмень.

2.2 Тобольск.

2.3 Мангазея.

2.4 Пельма.

3. Общие выводы.

4. Источники.

1. Значение строительства городов в освоении Сибири Русское освоение за Урал началось в глубокой древности, но происходило весьма медленно. Начиная с середины XVI в., наступление на Восток принимает все более энергичный характер под влиянием ряда экономических, исторических и политических обстоятельств. Создание торгового порта в Архангельске (1585 г.), а также облегчение доступа к рынкам Средней Азии в результате завоевания Казани (1552 г.) и присоединения Астрахани (1556 г.) — все это способствовало значительному повышению спроса на пушнину, которая была в то время основным экспортным товаром. С другой стороны, быстрое истребление зверя в лесах европейского севера вызвало усиленное продвижение за Урал по тем путям, которые были уже давно проложены новгородцами.

Падение Казанского царства открыло более короткие и удобные пути в Сибирь. Однако на этих путях находилось Сибирское царство, ханы которого сначала признали себя вассалами московского царя, но затем, пользуясь отдаленностью от Москвы, стали всячески мешать распространению за Урал русского населения.

Вначале проникновение в Сибирь для добычи пушнины является делом «охочих людей». За ватагами этих людей начинают наступать купцы — промышленники Строгановы, устраивая городки в качестве опорных пунктов для дальнейшего продвижения на Восток. Постепенное проникновение русских людей в Сибирь привело к завоеванию в 1580 г. Территории Сибирского царства экспедицией казаков во главе с Ермаком. Будучи не в силах закрепить сам свои завоевания за русским государством, Ермак обратился за помощью к царю в Москву. Московское правительство приступает к планомерному дальнейшему закреплению и расширению владений Русского государства в Сибири. Так же как и Поволжье, и даже в большей степени, основой закрепления русских владений в Сибири являлось ширкое и тщательно продуманное строительство городов. Опыт присоединения Поволжья оказался здесь особенно полезным. При этом перед правительством стояли две основные задачи: во-первых, необходимо было обеспечить защиту новых государственных границ и коммуникационных линий, во-вторых, — создать пункты, которые служили бы центрами сбора ценных мехов в видя «ясяка» (т.е. дани) с местного населения.

Решение первой задачи облегчалось наличием в Сибири весьма развитой речной системы, которая и послужила канвой для создания сети стратегически важных опорных пунктов. Для решения второй задачи места для новых городов выбирались с расчетом охвата определенной группы местного населения, с которого собиралась дань,-«чтобы ясачные волости не отдалели».

В последней четверти XVI в., основным путем в Сибирь служила река Тура, на котрой для закрепления этого пути был построен в 1586 году город Тюмень. Командированный отсюда отряд построил вскоре город Тобольск (1587 г.) при слиянии рек Тоболя и Иртуша, у самой столицы сибирских хановКашлыка. Для защиты подступов к Тобольску с юга русские основали в 1594 г. Город Тару. В 1598 г. Был закреплен начальный пункт водного пути по р. Туре постройкой г. Верхнотурья, начавшего играть роль главных ворот в Сибирь. Наконец, в 1600 г. Посередине между Тюменью и верхотурьем был построен г. Туринск.

К началу XVII в. Вся водная коммуникационная линия, которая связывала Иртыш с Камой, была прочно закреплена. Так же был закреплен и путь по р. Оби основанием ряда городов: Березовв 1593 г., Сургутв 1594 г., Томскв 1609 г., Кузнецк-в 1618 г. В районе Обской губы на р. Таз в 1600 г. Был построен «Мангазейский город"(Мангазея), откуда предпринято было в дальнейшем завоевание Енисея и Лены. Покорением течения Оби заканчивается наиболее интересный период в градостроительстве Сибири.

По мере продвижения в глубь азиатского материка инициатива по дальнейшему освоению новых территорий переходит в руки местной администрации. Организованное наступление сменяется порой случайных, но безудержным стремлением вперед русских людей, проникших за Урал. Московское правительство лишь завершает начатое завоевание и организует управление присоединенными землями.

Условия возникновения русских городов в Сибири оказали влияние не только на выбор мест для их сооружения, но и на их внутреннюю планировку. В отличие от задач освоения Поволжья здесь у московского правительства в начальный период не было стремления сделать города центрами колонизации русского земледельческого населения. Наоборот, наиболее выгодным было расположение города в гуще «ясачного» населения. Занятия городских жителей сельским хозяйством в первое время имели лишь подсобное значение и именно этим, прежде всего, был обусловлен характер первоначального городского населения, которое преимущественно состояло из людей военных и агентов по добыванию «ясака», по отправке его и другим операциям.

При размещении в городах более или менее значительного населения приходилось не только создавать укрепленные центры военной и административной власти, но и заботиться об основательном укреплении всей селитебной територии. Поэтому в руде сибирских городов мы встречаем помимо собственно «городо», т. е. внутренней крепости (кремля), и жилые остроги, аналогичные укрепленным посадам центральных русских городов. Но жилые сибирские остроги являлись основным укрепленным элементом всего поселения, а внутренняя крепость играла лишь роль убежища на крайний случай. Во многих городах внутренние крепости и вовсе отсутствовали. При сооружении населенных мест в первую очередь требовалось создание острога, чтобы «жить можно было бесстрашно».

Примером инструкции для сооружения комплекса «городо» с острогом может служить наказ (1593−94 гг.) Андрею Елецкому для построения города на реке Таре: «…А пришед на Тару реку, присмотрить под город место, где пригоже быть новому городу… и сделать бы… город сажен около в полтреть-ста (250) или три-ста, то по месту смотря, да острог делать сажен в 300, и в 400 и… смотря по людям и до 500 сажен… А в городе быти самому князю… а хлебу быть в житницах в городе,… да попам, да пушкарям, да стрельцам у тех бы в городе дворцы были… а в остроге казаком конным и татарам служилым… чтобы быть бесстрашным… И городовые места, и город и острог на чертеж начертить и всякие крепости выписать, где станет город, да стем отписать ко государю подлинно, чтоб государю о всем было известно…».

О том, какое значение придавалось острогу, видно из наказа 1592 г. Князю Горчакову для строения г. Пельмы: «…А лес на город ронити лехкой и чтобы вскоре город зделать, а сперва поставить острог». Из переписки, относящейся к постройке Иельмы, видно, что «внутреннеий малой город» был только начат, но не закончен, а по челобитной местных жителей им разрешено окончание города отложить, а вместо этого исправить острог, который «весьма был худ».

О преимущественной роли острога говорит и грамота в Березов воеводам Степану Волынскому и Юрию Стромилову: «А служилые люди нам били челом, что им в остроге теснота, а у иных и дворов нет, чтобы им для тесноты велети острогу. И как к вам ся наша грамота придет, и вы б города нового не делали, а острог…».

Размеры острога определялись двумя обстоятельствами. Во-первых, желательно было в остроге сосредоточить по возможности все население, так как жить в открытой местности было опасно. С другой стороны, размеры острога лимитировались количеством его защитников. Сочетание этих двух требований приводило к весьма плотной застройке острожной территории. Так, из одной воеводской отписки 1603 г. видно, что участки под дворы давали весьма небольшие: детям боярским вдоль и поперек по 17 м, а стрельцам- 10 м. Но и при столь тесной застройке растущее население должно было неизбежно выходить за пределы острога, подвергаясь большим опасностям. Так в 1603 г. воевода Плещев писал царю Борису о том, что в Верхотурском остроге «теснота великая» и что посадские люди и пашенные крестьяне, поставившие свои дворы за острогом, опасаясь нападений «инородцев», постоянно бьют челом, «чтобы их жилецкой слободе быть в остроге». Разрешение из Москвы было получено, и острог был расширен.

Вто же время известен и противоположный случай. В 1612 г. пелымский воевода имел в своем распоряжении не более 65 служилых людей. Этими силами он не мог защитить внешний острог, окружавший жилые дома. Поэтому, опасаясь нападения и общего приступа вогулов, он велел разрушить часть дворов и уменьшить острог.

Иногда оказывалось невозможным вместить все население в пределах острога, и тогда часть этого населения располагалась вне острогав пасадах или слободах, получавших лишь легкие ограждения. Описание такого устройства имеется в «отписке томского воеводы Петра Пронского нарымскому воеводе Андрею Урусову о построении Нарымского острога на новом месте». Из этой отписки мы узнаем, что «во 138(1630) году в мае пришла в Нарымском остроге снеговая вода, и острог весь потопило». Вследствие этого нарымскому воеводе было дано распоряжение отыскать новое место для постройки острога где-либо в пределах нескольких верст от старого города на берегу реки Обь или хотя бы в полуверсте от берега реки, только бы поблизости от места, удобного для пристани. На найденном месте было велено «острог поставити пространной, и башни устроить добрые, чтоб впредь стоять был прочен. А церковь и воевоцкий двор и казенные анбары и зелейной и питейной погребы. устроить в остроге. да и служилых людей дворы, только в остроге вместятся… в остроге ставить, а под дворы места велеть служивым людям отводить, смотря по приросту, чтобы нихто в обиде не был. А будет в остроге всеми жилецкими дворами за теснотою устроить немочно… велеть служивим и всяким жилецким людям дворы себе ставить за острогом… А около заострожных дворов… учинить надолбы крепкие…».

Обычно, повидимому, посады развивались за острогами стихийно и кое-как укреплялись в тревожный период, а впоследствии, после успокоения завоеванной местности, оставлялись и открытыми, как, например, в г. Тобольске, наиболее крупном из сибирских городов в XVII в.

2. Регулярная планировка новых городов Сибири Изложенные принципы сооружения новых городов должны были оказать влияние и на их внутреннюю планировку. Расселение сразу определенного числа людей, наделяемых определенными нормами дворовых участков, естественно, приводило к более или менее правильным формам кварталов, и, как следствие, к регулярной сети улиц. Регулярному характеру планировки сибирских городов способствовало еще одно обстоятельствообщая геометрически правильная форма острога. Сочетание правильной формы острога с регулярной внутренней сетью улиц создавало геометрическое соответствие этих двух элементов планировки.

В сибирских городах единство сети улиц и внешней конфигурации относилось к внешнему острогу, т. е. к основной селитебной территории. Поэтому планировку ряда сибирских городов, начиная с конца XVI в., можно считать наиболее приближающейся к регулярному градостроительству до конца XVII в.

2.1 Тюмень К числу городов с планировкой регулярного типа относится первый русский грод в СибириТюмень. Он был выстроен в 1586 г. на возвышенном берегу р. Туры, у впадения в нее речки Тюменки, близ старого татарского городища Чимгитура. Из наиболее раннего описания этого города- «дозорных книг» 1624 г. узнаем, что «на Тюмени город деревянный рубленный… и мерою Тюменский город в стенах с башнями около 260 сажен (555 м.). С крепости у города с одну сторону крепости у города ров… на тюмени же ниже города острог, а в нем 2 стены; стена от города подле речку Тюменку, другая сторона от речки Тюменки до речки до Туры, а подле ту реку до города же острога нет, место простое, потому что к реке осыпь крутая, а острог… ставлен по забору, около его 500 сажен (1065 м), а вверху ему мера 1,5 сажени (3,2 м)».

Сравнивая это описание с планом Тюмени конца XVII в. (или самого начала XVIII в.), можно установит, что общая ситуация и размеры крепости отвечают состоянию города в первой четверти XVII в. Размер посада в 1624 г., по-видимому, был меньше, чем показано на плане. Судя по тому, что в «дозорных книгах» указаны все церкви посада, за исключением Знамения Богородицы и Успения, можно предполагать, что в период от составления дозорных книг (1624 г.) до конца XVII в. Был добавлен только последний ряд кварталов, включающий упомянутые церкви. Этим, вероятно, объясняется и резкая разница между кварталами остальной части города и последним рядом, где кварталю почти в 3 раза длинне прочих.

Внутри крепости, по данным дозорных книг, находились 2 церкви, съезжая изба, 2 караульные избы у проезжих башен (подле проезжих ворот), житницы, амбары, тюрьма, окруженная тыном, погреб с торговым питьем, воеводский двор, двор архиепископа и еще 7 дворов.

Все население Тюмени было размещено преимущественно в самом посаде, если не считать небольшой ямской слободы за Тюменкой вверх по Туре, где находился также и Преображенский монастырь. Всего в 1624 г. в Тюмени находилось 317 дворов, что примерно соответствовало населению в 1200—1300 человек.

Приведенный здесь план Тюмени является одним из редчайших городских планов, сохранившихся от конца XVIIв. (или самого начала XVIIIв.). Установив масштаб плана при помощи размеров, написанных на подлиннике, и измерив расстояние от крепости до предпоследней дуговой улицы вдоль берега речки Тюменки, а затем вдоль этой улицы до реки Туры, получим общую длину измеренной линии 553 сажени, что примерно отвечает длине острога по «дозорным книгам» 1624 г., т. е. 500 сажен (1065 м). Полные же размеры посада, показанные на плане, отвечают «Списку Тюменскому городскому»… 204 года (1696 г.). В этом списке указывается, что в 149(1641 г.) ставлен был острог и что вокруг всего посада было 1396 сажен (2975 м). Этот размер почти в точности совпадает с данными плана. Таким образом, возможно, что увеличение посада было оформлено в 1641 г.

В узкой вершине треугольного плато у впадения речки Тюменки в р. Туру, расположена крепость в виде неправильной, слегка изогнутой трапеции. На плане крепости показаны: воеводский двор, приказная изба, тюрьма, амбары зелейные, хлебные и другие, винный погреб, караульни у двух проезжих башен, 2 церкви и несколько дворов. К южной стене «города» примыкала большая площадь (ок. 1,5 га) с церковью, гостиным двором в юго-западном углу и лавками. От площади далее к югу развернулся узким веером посад, укрепленный вдоль речки Тюменки и с «полевой» стороны деревянной стеной.

Начало застройки этого посада положено было математически правильной прямоугольно-прямолинейной системой улиц. Кварталы большей частью имеют форму правильных прямоугольников, и только часть их, у береговых линий, приобретает трапецевидную форму в результате приспособления планировки к общим очертаниям города. Дальнейшая застройка посада следовала предначертанному уже пути, но вследствие значительного расширения территории к югу приняла регулярный веерообразный характер. Постепенно улицы, идущие к крепости, меняют свое напрвление от параллельного средней магистрали до параллельно береговым линиям.

Уширение селитебной территории сказывается не только на увеличении поперечных размеров кварталов, расширяются и сами улицы, по мере их продвижения к югу. Так, главная магистраль увеличивается по ширине от 7 м при выходе с площади до 25 м у «проезжей башни» в остроге с полевой строны.

Для строителей Тюмени регулярность планировки не была самоцелью. Очертания берегов, постеренное уширение участка, необходимость коммуникации между отдельными элементами городавсе это создает мягкие переходы от жестких математических форм прямоугольно-прямолинейной системы к свободным формам природы. Вэтом отношении особенно характерен юговосточный угол плана. Здесь ясно видно, как на трассировку улиц повлияля береговая линия, положение монастыря и Знаменских ворот. Дуговые улицы, отходящие от площади, обощают несколько линию берега, плавно огибают овальную усадьбу монастыря и подходят к воротам острога.

Насколько этот план далек от геометрической схемы, хорошо видно также на конфигурации площадей.

В целом и деталях рассмотренный чертеж Тюмени имеет выдающееся значение в качестве одного из наиболее ранних памятников регулярной планировки, который свидетельствует, что в России уже в крнце XVI-начале XVII вв. было известно проектирование не только укрепленных частей города, но и пасадов. Из этого чертежа видно также, что русские градостроители прекрасно справлялись с регулярной планировкой без излишней геметризации. В плане Тюмени заслуживает внимания небольшая деталь. Южная часть крепости и вся прилегающая к ней площадь покрыты четко нечерченным контуром трапеции. Повидимому, здесь изображена намечавшаяся реконструкция города, а именно показано новое место располажения крепости. Надобность в таком переносе крепости воникла еще с сер. XVII в. В 1658 г. воевода Веригин писал в Москву, что башни и стены, перестроенные 1643 г., весеннею водою подмыло, гора осыпалась, и стены башни «валят под гору к Туре и Тюменке»; поэтому береговые стены и башни необходимо отнести, а чтобы «город» не стал меньше, его придется отодвинуть к посаду, на площадь. Эта сложная реконструкция тогда не была выполнена и в конце XVII в., повидимому, была опять намечена.

Общий вид Тюмени изображен на гравюре середины XVIII в. Почти в центре картины-высокий мост через долину речки Тюменки, высотой 21 м и шириной 8,5 м. Слева от моста-угловая башня крепостной стены, а за ней остатки «города» с соборною церковью. Далее, вниз по течению р. Туры-застройка вдоль берега с виднеющимися в глубине приходскими церквами, которые не трудно найти на плане. Справа от мостаЯмская слободп С Преображенским (впрследствии Троицким) монастырем.

2.2 Тобольск Вслед за Тюменью последовало основание города Тобольска. Однако из наиболее ранних описаний его сделано неизвестным путешественником в 1666 г.: «…Тобольск, лежащий на больших свежих и рыбных реках, т. е. Тоболе и Иртыше, является главным городом Сибири, построенным русскими, он стоит на угловой вершине высокого берега, подобной высокой горе над рекой. Эта гора или берег, как я сам видел, в вышину имеет, считая от реки, добрых 25 сажен и спереди столь крута, что на нее нельзя взобраться в повозке или на возу, но только пешком;…внизу этой горы сделана дорогаа, поднимаясь которой обходишь половину города. Город делится на 2 части, а именно первая часть находится на горе, а вторая у подножья ее на ровном месте.

Город на горе представляет собой крепость, укрепленную, однако, против набегов только стакетой из еловых деревьев, которые растут наверху палисадами, густо одно к другому без травы и земляного вала; на верхушке горы, прямо над рекой, находится острог, сделанный только из лерева; он имеет вокруг себякрасивую деревянную стену, в которой бревно лежит на бревне, как на постройке избы; она достаточна высока, наверху ее находится крытая галерея, в которой вырублены бойницы; внизу такой же системы постройка-стена с камерами, в котрых хранится казна, но если бы пришел неприятель, там могли бы помещаться солдаты; она также имеет 9 красивых деревянных башен о восьми углах, крепко построенных, двое ворот, обращенных к городу, и 1 к воде.

В этом городе нет других зданий кроме государевых приказов или канцелярий, дворца, в котором живет воевода, и небольшой русской церкви, сделанной из дерева, а также отделанного камнем, и похожего на погреб сооружения в котором хранится амуниция.

В той же части города находится также большой монастырь, в котором имеет местоположение метрополит;… что же касается нижнего города, лежащего под горой у реки, то он больше по размерам и подобно верхнему городу имеет только 1 большую улицу, проходящую через него, но также и ряд маленьких улиц и узких переулков, т.к. дома очень тесно стоят друг к другу; одна сторона находится вдоль реки, а другая тянется полумесяцем до самой горы. [Эта часть города] стоит на болотном грунте;прямо около самой воды расположен довольно большой монастырь… когда стоит в реке высокая вода, что обыкновенно случается весной, то все эти дома стоят глубоко в воде… этот нижний город совсем открыт".

Приведенное описание дает общее представление о городе в середине XVIIв., но оставляет неосвещенным вопрос о его планировке. Для ознакомления с системой планировки Тобольска необходимо обратиться к более позднему документуплану его из «Чертежной книги Сибири» Ремезова, составленной в 1701 г. Этот план в общем отвечает описанию 1666 г., только вместо «еловой стакеты» верхний город (верхний пасад) окружен с двух строн деревянной стеной с 6 башнями. Со стороны Иртыша верхний город-посад оставлен открытым, т.к. крутой берег сам по себе является достаточной защитой. Южная сторона верхнего посада прикрыта внутренней крепостью (кремлем), названной в описании «острогом», а также архиепископским двоцом, огражденным каменными стенами с башнями. Между этими двумя крепостями по оврагу вниз, по «базарному взвозу» идет на нижнюю террасу длинный спуск, а оттуда под прямым углом другой спуск, ведущий к широкой набережной- «пристани судам». В соответствии с описанием 1666 г. на нижних прибрежных террасах расположен «полумесяцем нижний открытый посад».

Наиболее характерную для сибирских городов планировку мы видим в верхнем городе-посаде. Посередине от проезжих ворот северной внешней ограды к гостиному двору и далее к Базарному взвозу идет главная широкая магистраль, примерно в меридиональном направлении, но короче и уже средней.

Направление трех указанных улиц соотвктствует примерно направлению восточной стены посада и берега Иртыша. В плане Ремезова эти улицы отнесены к числу «продольных». В поперечном направлении территория верхнего игорода разбита на 9−10 узкими улицами на руд длинных и узких кварталов почти правильной прямоугольной формы. Направление этих «поперечных» улиц, о которых также упоминает «описание», совпадает с направлением северной стены посада.

План верхней части Тобольска является хорошим примером регулярной системы улиц, геометрически связанной с внешней геометрической правильной конфигурацией городо. В эту же систему вписана и большая прямоугольная площадь кремля, форма которой затемнена различными строениями (Троицкая церковь, Гостиный двор и др.).

В конце XVIIв. С. Ремезовым был составлен проект переустройства центральной части города. На этом проекте площадь получила еще более правильную геометрическую форму.

Наиболее интересная по своей планировке часть нижнего пасада находится между берегом Иртыша и системой ближайших его притоков. Несмотря на чрезвычайно сложный внешний контур, образуемый речками, она имеет тоже ясно выраженный регулярный характер. И здесь, в соответствии с «описанием», мы находим одну «большую» улицу, идущую от спуска на юг, мимо Знаменского монастыря. В том же продольном направлении имеется еще несколько второстепенных улиц и множество переулков в поперечном направлении. Большинство кварталов имеет правильную форму, но, как и в Тюмени, прямоугольно-прямолилинейная система не носит здесь характера жесткой чертежной схемы. Подходя к внешним контурам, строго геометрическая сетка улиц несколько изменяется, приноравливаясь к свободным изгибам водных потоков. Восточная часть нижнего посада, за речкой Тырковкой, повидимому, возникла позднее, в порядке стихийной застройки, т.к. в ней нельзя обнаружить следов какой-либо геометрической закономерности.

Внешний вид Тобольска с южной стороны показан на репродукции с гравюры середины XVIII в. Слева на горе видна каменная стена кремля с двухэтажным зданием приказной палаты. Над Базарным взвозом (посередине картины) — так называемые «Шведские ворота», построенные в начале XVIII в. Пленными шведами; правее воротархиепископский двор, окруженный каменной стеной с башнями. На первом планенижний город, в котором вблизи берега Иртыша видны три из продольных улиц.

2.3 Мангазея Мангазея — один из первых русских городов XVII века в Сибири. Был основан в 1601 г., на севере Западной Сибири, на реке Таз, являвшейся частью так называемого Мангазейского морского хода (от устья Северной Двины через пролив Югорский Шар к полуострову Ямал и по рекам Мутной и Зелёной в Обскую губу, далее по реке Таз и волоком на реку Турухан, приток Енисея). Это городище площадью около 3,1 га расположено на высоком правом берегу реки Таз, на мысу, образованном устьем впадающей в Таз речки Мангазейки (в древности — Осетровка). Целью основания Мангазеи являлось установление правительственного контроля за Мангазейским морским ходом, ведущим в богатую пушниной страну, и создание базы для дальнейшего освоения севера Сибири. Мангазейский морской ход, соединявший Беломорье с Приобьем, являлся в те годы весьма оживленной торговой магистралью.

«Город деревянной рубленой, а у него пять башен, стоит над Тазом рекою. С приезду в стене башня Спасская проезжая четвероугольная, а под нею двои ворота, одни с приезду, а другие изнутри города, брусчатые, высота по сажени печатной, а ширина тож… «(росписной список) Первую попытку проникнуть в тайны Мангазеи предпринял в августе 1914 года И. Н. Шухов, биолог из Омска. Путешествуя по реке Таз, он побывал на Мангазейском городище и произвел здесь первые раскопки, «В настоящее время, — писал он, — от города Мангазеи остались лишь одни развалины. На берегу торчат бревна построек, нижние оклады зданий, тянущихся вдоль высокого обвалившегося берега до ручья. Сохранилось едва только одно строение, — судя по архитектуре, башня… Место, где была Мангазея, кочковатое, поросшее сорной травой и кустарниками. Берег обваливается и остаются мелкие предметы, как стрелы и ножи. Я нашел наконечник стрелы».

Первыми археологами, побывавшими на руинах Мангазеи, были В. Н. Чернецов и В. И. Мошинская. Раскопки Мангазеи представляют собой случай во многом уникальный. Подобного рода масштабные археологические исследования позднесредневекового города не проводились пока более нигде в мире. Как и в Старой Рязани, археологам здесь не мешала никакая поздняя застройка, а заполярная мерзлота, хотя и затрудняла раскопки, тем не менее способствовала хорошей сохранности деревянных сооружений и изделий, предметов из кожи и ткани. При этом характерной чертой памятника является кратковременность и строго очерченные рамки его существования — 1570−1670-е гг. Все это создавало исключительные, с точки зрения археологии, условия для детального изучения древней Мангазеи.

Планомерные раскопки начались в 1968 году и продолжались на протяжении четырех полевых сезонов. Раскопки Мангазеи вела археологическая экспедиция Арктического и антарктического научно-исследовательского института под руководством М. И. Белова, в состав которой входили сотрудники Института археологии АН СССР О. В. Освянников и В. Ф. Старков.

Приход археологов был весьма своевременен. Оказалось, что река размывает городище Мангазеи и оно быстрыми темпами разрушается. Об этом свидетельствовали торчавшие из обрыва берега остатки деревянных сооружений, многочисленные предметы из культурного слоя, усеивавшие песчаную кромку.

Археологи вскрыли и исследовали около 15 тыс. кв. м Мангазейского городища. Были обнаружены и исследованы остатки древних оборонительных сооружений и около сорока построек самого различного — жилого, хозяйственного, административного, торгового и культового — назначения.

Раскопки показали, что Мангазея имела типичное для древнерусских городов деление на собственно город (кремль) и посад. Особенно интенсивно город рос и застраивался в 1607—1629 гг. В это время Мангазея приобрела те особые черты сибирского «непашенного» города, которые позволяют поставить его в один ряд с такими крупными городами Сибири тех лет, как Тобольск и Тюмень. «Мангазея впитала в себя все новое и лучшее, что знало русское зодчество на рубеже XVI—XVII вв. Это прежде всего сказалось во внедрении принципов регулярной планировки города. Мангазея была хорошо спланирована: крепость четко отделена от посада, а сам посад разделен на две части: собственно ремесленную и торговую. Между частными постройками появились мощенные сосновыми досками судовой обшивки узкие улицы и переулки. Особое внимание уделялось застройке и благоустройству центральной части торговой стороны, где разместился большой гостиный двор в окружении сорока с лишним амбаров и таможня с амбарами. К западу от гостиного двора было возведено новое культовое сооружение — церковь Михаила Малеина и Макария Желтоводского. К востоку разместились питейные заведения и городская торговая баня. Расширилось строительство новых домов в кремле. Это прежде всего коснулось воеводского двора, за массивной круговой оградой которого в дополнение к уже построенным в начале века возникло еще два строения. Зодчие соединили новые постройки воеводского двора со старыми избами висячими закрытыми галереями. Так же были соединены воеводские хоромы с соседней съезжей избой. По существу была застроена вся селитебная территория городища, за исключением самых отдаленных северо-восточных частей. Это было время кульминации застройки».

В 1625 году общая протяженность стен Мангазейского кремля по периметру составляла около 280 м. По углам стояли четыре глухие башни: Давыдовская, Зубцовская, Ратиловская и Успенская. На южной стороне, между Зубцовской и Успенской башнями, находилась Спасская проезжая башня, достигавшая в высоту 12 м. Самой маленькой была Ратиловская башня — 8 м, а самой массивной — Давыдовская, каждая из сторон которой имела длину около 9 м. Все башни были четырехугольными. Наибольшую высоту крепостная стена достигала на участке между Давыдовской и Ратиловской башнями — около 10 м; остальные стены имели высоту в 5−6 м.

«Башня Давыдовская, что от Тазу реки, угловая четвероугольная, в вышину по обламки 36 венцов, а мерою три сажени с аршином, а от обламок до кровли 10 венцов, мерою сажень, а стена три сажени, а кругом 12 сажень. Наряду на ней, в верхнем бою 2 пищали затинные железные, ядра железные, у одной ядро весом 12 золотников, а у другой 8 золотников. А от Давыдовской башни до Зубцовской угловой что от Тазу реки в стене 18 городень, а мерою 28 сажень с аршином, а в вышину по обламки 21 венцу, мерою 2 сажени без аршина, а от обламок до кровли 13 венцов, а мерою сажень».

Треть территории кремля (800 кв. м) занимал комплекс воеводского двора. Его раскопки дали археологам огромное количество предметов быта XVII века — туеса из бересты, железные дужки от ведер, подсвечники, топоры, ножи с орнаментированными рукоятками, сверла, зубила, долота, замки различных размеров, буравы, пробои, дверные засовы, петли, щеколды, деревянные ложки, тарелки, миски, ковши, ушаты, коромысла, черпаки, вальки, формы для печенья, короба, ларчики. Некоторые из этих предметов художественно оформлены. Интересна находка оконной рамы размерами 29×29 см — такие маленькие «оконницы» характерны для XVII столетия. В раме сохранились значительные фрагменты слюды. Обнаружено несколько щипцов, с помощью которых снимался нагар со свеч и лучин. Найдены даже предметы мебели — небольшие лавки-скамейки для горниц и массивное широкое кресло.

К востоку от воеводского двора, в самом центре крепости, стояла срубленная из кедра соборная Троицкая церковь. Точное время ее закладки неизвестно, но из письменных источников следует, что в 1603 году она уже или существовала, или, по крайней мере, была заложена. Эта церковь сгорела в 1642 году, после чего в начале 50-х годов XVII века (а согласно дендрохронологическому анализу найденных остатков церкви — в 1654—1655 гг.) была срублена новая. Новый храм воздвигался строго по плану старого. Основание здания занимало 550 кв. м.

К югу от стен кремля тянулись постройки посада с церквями Макария Желтоводского и Успения Богоматери, часовней Василия Мангазейского, большим комплексом Гостиного двора с таможенной избой. Десятки входивших в его состав амбаров занимали около трети всей торговой части города. Двухи трехэтажные постройки Гостиного двора с часовой и смотровой башнями высоко поднимались над кровлями жилых изб. К числу важнейших построек посада относились двухэтажный дом таможенного головы, съезжая изба, питейный и зерновой дворы, торговая откупная баня. Главные улицы были замощены деревянными плахами. От пристани к Гостиному двору вела лестница. Позади него размещалась основная часть посада с ремесленными мастерскими.

Мангазея являлась крупным ремесленным центром, в котором были представлены почти все ремесленные специальности, характерные для большого города — сапожники, косторезы, литейщики. Всего на мангазейском посаде, по подсчетам специалистов, могло постоянно проживать до 700−800 человек. Кроме того, в пик сезона сюда съезжались многие сотни торговых и промышленных людей. Именно для них и было еще в начале XVII века (точная дата неизвестна) построено здание Гостиного двора. В 1631 году во время воеводской смуты оно было разрушено, и в 1644 году жители Мангазеи послали царю Михаилу Федоровичу челобитную о строительстве на собственные средства здания нового гостиного двора.

Гостиный двор являлся экономическим сердцем города. Его поиски начались уже в первый сезон раскопок Мангазеи и увенчались полным успехом. Собранные здесь материалы открыли многие важные страницы жизни и быта заполярного торгово-промышленного города.

На сегодняшний день Мангазея — пока первый и единственный раскопанный город, относящийся к эпохе освоения гигантских пространств Сибири. Археологический материал, полученный в результате четырехлетних работ Мангазейской экспедиции, стал одним из важнейших источников изучения сибирского города XVI—XVII вв. По некоторым вопросам этот источник является сегодня единственным и достаточно надежным, чему способствует точная датировка практически всех, построек города.

2.4 Пельма застройка сибирь город Характерные для данного периода градостроительства Сибири черты регулярной планировки отчетливо видны в плане города Пельма.

В Пельме небольшая внутренняя крепость охвачена с двух сторон внешним острогом, параллельные ряды домов которого свидетельствует о регулярной планировке, геометрически связанной с внешним прямоугольным контуром.

Более точные сведения о составе города были взяты из Грамоты (1624 г., марта 22) из Москвы в Пелым с описанием вновь построенных пелымских укреплений «От царя и великого князя Михаила Федоровича всеа Руси в Сибирь, в Пелымской город, воеводе нашему Ивану Матвеевичю Вельяминову…», исконный текст которой будет приведен чуть ниже.

Пелымский кремль (или «город») представлял собой почти квадратный четырехугольник. Крепость имела 4 башни, из них 2 — Рождественская и Никольская, обращенные к Тавде, — были проезжими. Две глухие башни в нашем документе не имеют названий; в источнике конца XVII в. они именуются Пелымской и Тюменской. Башни являлись квадратными срубами со сторонами по 4 сажени. Нет сомнений, что при строительстве Пелымской крепости использовалась 3-аршинная казенная (печатная) сажень в 216 см. Так, например, в грамоте 1624 г. о постройке верхотурских укреплений речь шла именно о печатной сажени.

Исходя из количества указанных рядов бревен, башни имели примерно одинаковую высоту. Поскольку толщина бревна указана в источнике в 4−5 вершков, то высоту проезжей Рождественской башни можно определить в 9,5−10 м. Но поверх шатрового покрытия на ней стояла еще смотровая вышка, почему Рождественскую башню следует считать, видимо, самой высокой в Пелымской крепости. Стены представляли собой срубы-городни шириной в 2 сажени (т.е. более 4 метров). Длина 4-х стен была не одинаковой — от 27 до 33,5 саженей. Если задаться целью вычислить общую площадь Пелымской крепости, то можно отметить одну любопытную деталь. Сложив указанную в источнике длину всех 4-х стен, мы получим цифру в 122 сажени. Между тем сами строители писали, что «по мере кругом около Пелымсково города и городовых башен 170 сажень». Очевидно, что в градостроительной практике того времени длина стен измерялась по их внутренней стороне. Это необходимо учитывать при дальнейших исследованиях. В данном случае, например, свободную площадь Пелымского кремля надо рассчитывать, исходя не из 170 саженей длины периметра, а из 122 саженей. Значит, в 1623 г. площадь Пелымской крепости составляла 4200 кв. м.

Вслед за рубленой крепостью был немедленно возведен острог вокруг посада — «ни один двор никаких людей за острогом не остался». Острожные бревна уходили в землю на аршин. В высоту острог достигал почти 5 м. Как это хорошо видно на чертеже С. У. Ремезова, острожные стены с двух сторон как бы продолжали городовые стены, примыкая к Рождественской и (видимо) Тюменской башням. Острог имел и свою башню — «такову ж, каковы городовые башни на Кондинской дороге». Последнюю фразу можно истолковать двояким образом. Есть соблазн представить, что за городом, где-то на Кондинской дороге, стояли отдельные сторожевые башни. Это было бы весьма интересным предположением, но, как мне кажется, неверным. Здесь необходимо учесть наблюдение В. И. Кочедамова, который писал: «Крепость строилась первой и занимала самое выгодное и эффектное место. От нее в ясачные районы, на пашни, покосы и в соседний город прокладывались дороги, сходившиеся к главным воротам». Так что здесь, скорее всего, имелись ввиду городовые башни той же Пелымской крепости, находившиеся на одной линии с некой дорогой, уводившей в кондинские леса. Острожные стены тянулись на 295 саженей.

«…А город ты поставил в высоту от земли до мосту по обламы в стене по семнатцети рядов; а над мостом вверх над обламами по десяти рядов. А бревна в городовых стенах рублены в вершинном конце в отрубе в четверть аршина, а иные в пять вершков. А в ширину Пелымской город рублен меж стен в две сажени. Да четыре башни срублены городовые, а в них мощено, опричь подошевново мосту, по два моста. А в высоту рублена городовая проезжая большая Рожественская башня от Тавды реки — до обламов тритцать рядов, сверх обламов до режу одиннатцать рядов, (Л. 5) а режу семь рядов. А ворота в ней зделаны большие створные брусяные. Да на той же проезжей башне зделал поверх шатра вышку, и с тое вышки с караулу видеть кругом Пелымсково города в вагульские юрты верст по пяти и по шти и больши.

А от тое де большие проезжие башни подле Тавды реки по мере городовые стены: длина тритцать три сажени с полусаженью, и конец тое стены другая проезжая Никольская башня на углу от Тавды реки. А в ней зделаны проезжие сторонние брусяные водяные ворота, куды из города ходить на Тавду реку к воде. А в высоту та срублена башня по обламы тритцать три ряды, а сверх обламов до ряжу девять рядов, (Л. 6) а режу семь рядов. А от первые большие проезжие Рожественские башни от посаду к Пелымке реке городовые стены, длина тритцать одна сажень, а по конец тое стены срублена третья городовая башня. А в высоту ее дватцать девять рядов до обламов, сверх обламов до режу десять рядов, а ряжу восмь рядов. А от тое башни от поля от нашие пашни городовые стены, длина тритцать сажень с полусаженью, и по конец тое стены четвертая городовая башня на углу от поля от нашие ж пашни. В высоту до обламов тритцать рядов, поверх обламов до режу десять рядов, режу семь рядов. И от тое башни задняя городовая стена к Тавде реке до проезжие Никольские башни, до водяных ворот, длина (Л. 7) дватцать семь сажень. А башни рубленые городовые по четыре сажени.

И всего по мере кругом около Пелымсково города и городовых башен сто семдесят сажень. И город и городовые башни покрыты драницами накрепко, совсем наготово июля в 4 день. И корыта с водою и колье по башням и по городням по всем поставлена.

И как ты поставил Пелымской город совсем наготово, и острог почал около пелымсково посаду ставить. И башню острожную поставил большую, такову ж, каковы городовые башни на Кондинской дороге. И острог около пелымсково посаду поставил весь наготово, обвел около посаду всех дворов, ни один двор никаких (Л. 8) людей за острогом не остался. А в высоту острог ставлен от земли две сажени с локтем, а в землю ставлен в аршин глубиною. А около острогу по мере кругом двесте девяноста пять сажень. И двор де воевоцкой ты устроил. И чертеж начертя Пелымскому городу и острогу, прислал к нам к Москве с пелымским стрелецким десятником с Пятункою Федоровым, которой был в плотниках на уставе у всякого нашего Пелымсково городового дела…".

3.Общие выводы Мы ознакомились с текстовыми материалами и планами, относящимися лишь к некоторым городам, из числа возникших в Западной Сибири с конца XVI и до конца XVII вв. Однако и привиденных данных достаточно, чтобы сделать определенные выводы о русском градостроительстве в Сибири.

1. Строительство новых городов преследовало цели:

a) Подчинения московской власти сибирских народностей;

b) Получения с них ясака в виде ценной пушнины.

Вместе с тем следует отметить огромное положительное влияние на развитие экономики и культуры местного населения, которое оказывали русские города в Сибири. Как и в присоединенных ранее Поволжье и Приуралье.

2. В связи с этим выбор места для постройки того или иного города определялся не только условиями, необходимыми для данной группы населения (удобством защиты, наличие пашен, рыбных мест и т. п.), но и общегосударственными требованиями, продиктованными ростом централизованного государства и экономикой страны.

3. Под влиянием этих общегосудатсвенных требований для сооружения городов выбирались места:

a) Важные для закрепления коммуникацонных линий, связывавших с центром государства вновь занятые территории;

b) Удобные в качестве форпостов для дальнейшего наступления в глубь Сибири;

c) Обеспечивавшие контроль за судоходством на больших реках;

d) Удобные для сбора ясака с местного населения.

4. Условия заселения Сибири в виде отдельных опорных пунктов русской власти и русских очагов культуры среди местного, враждебного в первое время, населения диктовали переход от традиционного русского комплексакремля с более или менее открытым посадомк хорошо укрепленным населенным пунктам, включавшим в пределах крепостной ограды основную селитебную территорию.

5. В связи с этим в сибирских городах внутренняя крепость (кремль) уже не играла столь значительной роли, как в старом русском городе; она рассматривалась лишь как дополнительное укрепление к основной оргадевнешнему острогу и как вместилище наиболее ценных и важных элементов города.

6. Необходимость обносить крепкой оградой весь или почти весь селитебный массив вынуждала к крайне тесной застройке, ибо слишком обширный острог было трудно защищать. Строгое нормирование дворовых участков и их незначительные размеры приводили к необходимости крайне экономного размежевания селитебной территории, а отсюда и к применению геометрически правильных приемов разбивки, т. е. к применению регулярной системы планировни.

7. Правильная, большей частью прямоугольная форма острога в сочетании с геометрически правильной внутренней планировкой приводила к широкому распространению наиболее ясно выраженного типа регулярной планировки, характеризуемого композиционным единством внешней формы и внутреннего планировочного содержания.

8. Развитие приемов регулярной планировки происходило в сочетании с древними традициями, в которых большую роль играло приспособление к природным условиям (рельефу, береговой линиям и т. п.). В связи с этим регулрность планировки в сибирских городах получила мягкие и, сравнительно, свободные формы, что, впрочем, характерно и для новых городов XVII в. в европейской части России.

9. Постройке города предшествовало составление чертежей местности и общего расположения, которые отсылались для утверждения в Москву или в ближайший административный центр. Даже реконструкция города в связи с необходимостью расширения кремля или острога происходила по заране составленному чертежу, утверждаемому соответствующей инстанцией. Подобная организация градостроительного дела имела место и на других окраинах страны, однако в Сибири получила наиболее четкое и ощутимое выражение, т.к. здесь постройка каждого города далеко выходила за пределы местных оборонительных задач.

4. Источники.

1. Алферова Г. В. Русские города XVI—XVII вв.еков/ Ин-т истории СССР АН СССР; ЦНИИ теории и истории архитектуры. — М.: Стройиздат, 1989.— 216 с: ил.

2. Тверской Л. М. Русское градостроительство до конца XVII века: планировка и застройка русских городов/Государственное издательство литературы по строительству и архитектуре.-Ленинград, Москва, 1953.-216 с: ил.

3. Крадин н. П. Русское деревянное оборонное зодчество. Москва «искусство» 1988; 142 с: ил.

4.Чертежная книга Сибири, С. У. Ремезов,-50 с: цветн. ил.

5. Миллер Г. Ф. История Сибири/Издательство академии наук СССР, Ленинград-Москва, 1937;662 с.

6. http://www.iskateli.ru/report.php?id=18.

7. http://elar.usu.ru/bitstream/1234.56 789/2837/1/pristr-05−29.pdf.