Григорий Иванович Сокольский

Крупнейший клиницист первой половины XIX века Г. И. Сокольский родился в Москве в 1807 г. Среднее образование получил в Московской гимназии, а высшее — на медицинском факультете Московского университета, который окончил лекарем первого разряда в 1828 г. Как один из наиболее способных молодых врачей по окончании университета Г. И. Сокольский был направлен в Дерптский профессорский институт для подготовки преподавательской деятельности, где пробыл 4 года. После работы в Обуховском Петербургском госпитале и двухлетней заграничной командировки Сокольский был назначен в 1836 г. профессором терапии сначала в Казань, а потом в Москву.

Среди выдающихся деятелей русской медицинской науки Г. И. Сокольский занимает весьма своеобразное место. Он значителен, прежде всего, глубокой самостоятельностью своего клинического мышления: Сокольский не признавал авторитетов и не принимал чужих мнений, пока не убеждался сам в истинности того или другого положения. Понимая, что наука о природе человеческого организма накопила еще сравнительно мало достоверных данных, и, не желая прибегать к гипотезам, Сокольский считал, что «все рассуждения врачей о ближайших причинах болезней наполнены неоправданными ничем положениями, кои не сделали никого умнее в кабинете, а еще менее будут полезны у постели больного».

Основным источником врачебного знания для Сокольского было объективное изучение больного организма. Противник метафизики и скороспелых теорий, он не мог признать ценным многое из достижений современных ему европейских медицинских школ. Но одновременно он не чуждался всего истинно научного. Вот почему Сокольский раньше, чем многие врачи на Западе, понял значение физических методов исследования и достижения Корвизара и Лаеннека. В одной из своих статей Сокольский писал: «Нельзя разуму предписать правил в его стремления; однако ж законы, по которым он направляет оное стремление, всегда одинаковы. Рассуждайте о чем хотите и как хотите, но соблюдайте единство, ясность, определенность и не противоречьте себе… Потому что, как скоро разум удаляется от законов мышления, то никакие цитаты не в состоянии предохранить его от заблуждения». Вот эту ясность и простоту мышления вместе с умением наблюдать он и требовал от каждого врача. Сам он в значительной мере добился того, к чему стремился. Стиль его книг, как и стиль его клинического мышления, ясен и прост.

Г. И. Сокольский указывал, что каждому изменению функции соответствует и определенное изменение организации. Но одновременно напоминал, что не при всяком изменении функции замечаются материальные изменения, так как в органической природе нет такой точной соразмерности между материальностью и деятельностью, как в неорганической природе, где величина силы всегда пропорциональна величине массы. «Вот почему, — замечал автор, — сила телесная не всегда зависит от величины, вот почему сила ума не всегда обитает в широком лбе».

Г. И. Сокольский много внимания уделял объективным явлениям. Длинные расспросы больных он называл проселочными дорогами. Надо уметь оценить наряду с функциональными силами отдельных органов и функциональную силу всего организма. Сокольский критиковал способы изложения симптоматики западноевропейских корифеев того времени — Франка, Фогеля, Рейля и др. При изучении патологии мало знать болезнь в ее высшем развитии, надо уметь разбираться и в ее начальных формах. «В природе, — говорил он, — не существует ни классов, ни родов, ни видов болезней как произведений разума, а существуют одни индивидуальные случаи; они-то и составляют тот чистейший источник, в котором врач может утолять любознательную жажду свою». От будущего врача он требовал не столько приобретенной учености, сколько неповрежденности чувств и бескорыстной любви к правде. «Человек, напитанный чужим умом, — говорил Сокольский, — есть навьюченное чужой тяжестью животное». Из опыта прошлого он советует черпать с осторожностью. Он писал: «Наука состоит не из того, что люди думали или думают, но из того, до чего они дошли и что знают». Он считал позволительным сомневаться в справедливости многих медицинских положений прошлого и учил «наблюдать природу в тишине и вдали от врачебных предрассудков». Сокольский избегал цитат, ссылок, не любил щеголять книжной эрудицией. Он утверждал: «Долгом считаю сказать, что все упоминаемые мною как патологические, так и анатомические положения многократно проверены собственными наблюдениями».

Г. И. Сокольский уделял много внимания изучению легочной чахотки. «Нет страны, нет климата, — говорил он, — где бы умолкла свирепость сей убийственной болезни». Хорошо описана автором патологоанатомическая картина этой болезни. Он различал форму — диссеминированную, инфильтративную, кавернозную. Указывая, что причины туберкулеза неизвестны, Сокольский останавливался на важности профессиональных и социально-бытовых моментов.

Еще более значительны достижения Г. И. Сокольского в области изучения болезней сердца. При любом заболевании он обращал внимание на характер сердечных звуков, сердечный толчок, расположение правых и левых полостей сердца путем перкуторного вычерчивания границ тупости. Он умел диагностировать расширение полостей сердца. Он оценивал сердечную деятельность в зависимости от сложения больного, его характера, состояния его нервной, пищеварительной и других систем. Будучи хорошо знаком с достижениями физиологии и блестяще владея физическими методами исследования, Сокольский как кардиолог внес много нового в методику исследования больного и в описание болезней. Вершиной клинической деятельности Сокольского являются его труды по ревматизму. Они открывают новую страницу в изучении патологии сердечно-сосудистой системы и утверждают приоритет русской науки в этом отделе внутренних болезней. На основании ряда клинических наблюдений Сокольский пришел к следующему выводу: «Ревматизм сердца никогда не появляется первоначально, но всегда предшествует оному ломота в наружных частях тела, которая или еще продолжается, или, что бывает чаще, за несколько времени до поражения груди, утихает. Сие обстоятельство очень важно в диагностике сей болезни, особенно для тех, которые свою патологию основывают на словах больного; формы наружного ревматизма, после которых образуется ревматизм сердца, суть ревматизм конечностей и грудных мышц. Молодые люди обоих полов в периоде возмужалости более прочих наклонны к сей болезни, по крайней мере известные мне случаи оной не показывают ни юного, ни преклонного возраста».

В изучении картины воспаления легкого Сокольский обратил внимание на отсутствие параллелизма между анатомическими изменениями и функциональными нарушениями при этом заболевании. Он поставил вопрос о связи экссудативного плеврита с ревматизмом.

Нельзя не признать большого искусства Г. И. Сокольского и в области лечебных методов. Как показывают его труды и по свидетельству современников, большое внимание он уделял режиму больного, его пище, его психическому состоянию. В этом отношении Г. И. Сокольский продолжал традиции С. Г. Зыбелина и Ф. Г. Политковского.

Однако все эти успехи дались Г. И. Сокольскому нелегко. Общие условия русской жизни той эпохи, когда преследовалась свободная мысль, не способствовали творчеству этого свободолюбивого ученого. Не однажды в трудах его встречаются жалобы на то, что «Москва так странно сотворена» и что ни в больницах, ни в домах новшества не допускаются. В одной из статей он писал: «Людей нельзя заставить кулаком почитать истину». Казенщина и полицейский режим давили на Сокольского, и он год от году становился все более желчным и раздражительным. Он не стеснялся в своих критических высказываниях. Но после какого-то резкого замечания, направленного в адрес попечителя Московского университета; был поставлен вопрос об отставке Сокольского, и в 1849 г. его профессорская деятельность оборвалась. После увольнения Дядьковского из университета это была новая незаменимая утрата для русской медицинской науки.

Несмотря на сравнительно недолгое пребывание в качестве профессора терапии, Сокольский сумел подготовить несколько поколений врачей и способствовал развитию отечественной клинической мысли.

Г. И. Сокольский критически принимал опыт зарубежных ученых. Читая многотомные труды немецких врачей, он пришел к убеждению, которое выразил в такой фразе: «Толковать без пощады обо всякой мелочи, значит показывать обидную недоверчивость к понятиям читателей и увеличивать число слов, не увеличивая мыслей».

С 1849 г., когда Сокольский был вынужден уйти в отставку, он, видимо, порывает связи с ученым миром. Только в 1869 г. в ответ на присылку ему протоколов Физико-медицинского общества он отправил сторублевый билет внутреннего займа на расходы по изданиям общества, а вскоре сделал еще более значительное денежное пожертвование на только что возникшее Медико-филантропическое общество.

Н.А. Малевский-Малевич в своих воспоминаниях пишет о Сокольском: «Он не искал популярности у студентов, был требователен, резок и беспощаден в своей критике, но невольно внушал к себе уважение ученостью, остроумием и блеском изложения. Григорий Иванович имел в Москве большую практику и вышел из моды только в конце 50-х годов. Он доживал свой век, почти совсем забытый, в Москве, в Кривоникольском переулке на Арбате, в собственном доме». Последние годы жизни этого выдающегося человека проходили в одиночестве.

Умер Сокольский 28 февраля 1886 г. в Москве, пережив почти всех своих товарищей по Университету.