Экспериментирование на животных

" Вопрос не в том: Могут ли они думать?

Или: Могут ли они говорить?

Но: Могут ли они страдать?" .

И. Бентам Вопрос о допустимости экспериментов на животных является второй сложной нравственной проблемой в области взаимоотношения человека и животных, которую человечество пытается и не может пока решить. Современные представители медицины утверждают, что экспериментирование на животных является необходимым источником знаний для медицины и без него человечество не сможет бороться с болезнями. Однако эксперименты на животных, начавшиеся около 300 лет назад, занимают весьма незначительный отрезок истории медицины, которая достигла значительных успехов в разные эпохи, не пользуясь экспериментальными данными.

Историю экспериментальной медицины можно разбить на три этапа. Первый этап начинается со времени деятельности анатома Андреаса Везалия в XVII веке и занимает два столетия: XVII и XVIII. Это период экспериментирования на животном без обезболивания — обезболивающие препараты были открыты только в начале XIX века; такие эксперименты получили название вивисекции и отличались чрезвычайной жестокостью. В эту эпоху общественное мнение практически не высказывалось по поводу жестокостей вивисекции, хотя отдельные писатели и ученые выражали свое негодование в адрес вивисекторов.

Чтобы дать представление о вивисекции тех времен, достаточно привести некоторые рекомендации А. Везалиса (1514−1564): «Итак, то, что легкое следует движению грудной клетки, ясно из того, что, когда проведешь сечение в каком-нибудь промежутке ребер до полости грудной клетки, часть поврежденной стороны легкого опадает и более не растягивается с грудной клеткой, в то время как остальная часть легкого еще следует ее движению; но и она тоже вскоре опадает, если сделаешь сечение и в другой стороне полости грудной клетки. И, таким образом, хотя животное несколько времени двигает грудной клеткой, но умирает так же, как если бы было задушено… А дабы увидеть, естественно ли следует легкое за грудной клеткой, ты рассечешь в другом боку хрящи двух или трех ребер и, проведя сечения по промежуткам этих ребер, загнешь ребра по отдельности наружу и сломаешь их, чтобы устроить удобное место, через которою сможешь увидеть легкое нетронутого бока. Далее, сечение, которое я обещал описать выше, ты предпримешь на брюхатой собаке или свинье, хотя из-за голоса более подходяще взять свинью. Ведь собака, привязанная на некоторое время, иногда не лает и не воет, какую бы боль ты ей не причинил; иногда ты не можешь наблюдать, отнялся голос или вернулся. Итак, прежде всего животное, в то время как оно лежит навзничь с вытянутой шеей и свободным туловищем, надо крепчайшим образом, сколько ты в состоянии по своему старанию и по предоставленным тебе средствам, привязать к доске… Итак, теперь я провожу острой бритвой длинное сечение, чтобы оно разделило кожу и мускулы под нею до дыхательного горла, остерегаясь того, чтобы сечение не уклонилось в сторону и не повредило большую вену. Затем я беру в руки дыхательное горло, и, только с помощью одних пальцев отделяя его от налегающих на него мускулов, рассматриваю по его сторонам сонные артерии и протянувшиеся в него нервы шестой пары мозговых нервов; затем разглядываю также возвратные нервы, прикрепленные к сторонам дыхательного горла, которые иногда перевязываю, иногда перерезаю» .

Вторым этапом развития экспериментальной медицины следует считать XIX век, когда начались выступления общественности, осуждавшей проведение экспериментов с позиций этики. В XIX веке началось движение в защиту животных и были созданы первые организации, направленные против прекращения жестоких экспериментов. В конце XIX века — в 1878 году — в Великобритании был принят первый в мире закон в защиту экспериментальных животных, регламентирующий работу с ними, предписывающий использование обезболивающих препаратов.

Однако болезненные эксперименты продолжались и в XIX веке; Ч. Дарвин писал, что мысль о них не дает ему спать по ночам, вызывает тошноту. Примером таких жестоких процедур на животных могут служить эксперименты Клода Бернара, прославившего себя изобретательностью, с которой он мучил животных.

Примеры экспериментов, которые проводились в конце XIX века, приведены в книге «Жестокости современной науки», опубликованной в 1904 году. Так, Клод Бернар изучал влияние высоких температур на животных, помещая собак, кроликов и голубей в специальные печи и наблюдая за их гибелью. Животные погибали при температурах 90−100 градусов по Цельсию. Бернар пишет: «У животных наблюдаются всегда одни и те же характерные симптомы. Вначале животное слегка возбуждено. Скоро дыхание и обращение крови ускоряется. Животное открывает рот и начинает порывисто дышать. Скоро делается невозможным описать его страдания; под конец оно падает в конвульсиях, умирая обыкновенно с громкими криками» .

Третьим этапом развития медико-биологического эксперимента является XX век; для современной эпохи характерно, что критика эксперимента на животных стала более жесткой и ведется не только в нравственном плане, но и с позиций науки. Этот этап отличает участие врачей в движении за модификацию экспериментальной науки или даже за отмену экспериментов на живых животных.

Несмотря на принятое законодательство и общественное мнение относительно вивисекции, и в наше время продолжаются жестокие эксперименты.

Доктор Р. Шарп в своей книге* пишет: «Ежегодно в одной Великобритании миллионы животных страдают и умирают в научно-исследовательских лабораториях. Их обжигают, ошпаривают, отравляют и замаривают голодом, подвергают электрическим разрядам и приучают к наркотикам; их подвергают воздействию низких температур, близких к точке замерзания, содержат в полной темноте с рождения и вызывают у них такие заболевания, как артрит, рак, диабет, инфекции ротовой полости, язвы желудка, сифилис, герпес и СПИД. У них хирургически удаляются глаза, им наносят повреждения мозга и вызывают переломы костей. В ходе военных исследований животных отравляют газом, цианистыми соединениями, расстреливают пластиковыми пулями и наносят им раны снарядами, движущимися с большой скоростью» .

Приведя описание современных жесточайших экспериментов, П. Сингер в своей книге вопрошает: «Как могут происходить такие вещи? Как может человек, не являющийся садистом, проводить свой рабочий день, перегревая собаку без наркоза до смерти или вызывая y обезьяны депрессию до конца ее жизни, потом снимать свой белый халат, мыть руки и возвращаться домой обедать с женой и детьми? Как могут налогоплательщики позволять, чтобы их деньги расходовались на эксперименты такого рода? И как могут студенты бурно протестовать против несправедливости, дискриминации и угнетения всякого рода, неважно, как далеко от их дома это происходит, и совершенно не обращать внимания на жестокости, которые совершаются на территории их университета?». За рубежом о жестокости экспериментов на животных написано много книг. Эта область деятельности человечества особенно волнует тех, кто сострадает животным и в своих взглядах отошел от антропоцентризма, чтобы оценить вещи непредвзято. Эксперименты на животных — одно из самых черных пятен на совести человечества, потому что они продолжают проводиться и теперь, когда человечество, наконец, пытается решить проблемы справедливости, милосердия в мировых масштабах, когда оно стало притязать на мудрость и гуманизм.

Вот некоторые из современных экспериментов. В Гарвардском университете (США) изучалось влияние электрического шока на поведение собак. Их поместили в клетку, разделенную на две части барьером, который постепенно поднимали. Собаки получали сильные удары электрическим током через пол и прыгали через барьер. Чтобы отучить их прыгать, им снова наносили электрические удары через пол во втором отделении. Потом переход во второе отделение закрыли стеклом, и, когда собаки пытались прыгнуть, они разбивали себе голову о стекло. В первые дни эксперимента собаки лаяли, выли, мочились и опорожняли кишечник, дрожали, бросались на прибор, потом они перестали сопротивляться.

В Иельском университете (США) 32 котенка подверглись 49 периодам перегрева в камере. Экспериментатор отмечал, что котята «особенно бились, когда температура поднималась». Почти у всех котят начинались конвульсии. 5 котят умерли в конвульсиях, 6 — без конвульсий. Остальных забили для вскрытия.

В университете Флориды изучалось поведение кошек, которых получали из местного приюта для животных. Сначала животным не давали есть, пока их вес не падал до 80% нормы; затем кошек сажали на пол, к которому мог подключаться ток. Головы животных помещали в цилиндр, в задней части которого находилась кнопка, которую они могли нажать, чтобы получить пищу. Каждое животное учили нажимать кнопку 1,5−2 тысяч раз в час. Затем их учили не нажимать кнопку, если загорался белый свет; если же кошка ошибалась, то получала электрический разряд.

Аналогичные эксперименты проводились и в нашей стране. В Советском Союзе значительно позже, чем в других странах, запретили жестокие эксперименты без обезболивания: лишь в 1977 г. в медицинских учреждениях, позднее и в других ведомствах. Вот как выглядели некоторые эксперименты до 1977 г.: «Без анестезии вскрывалась брюшная полость и производились потягивания за брыжейку». «В опытных и контрольных сериях для забивки собак грудная клетка вскрывалась без наркоза, одним движением ножа и изымалось сердце» (Курхули А. И. Нарушение сердечной деятельности и сократительные белки миокарда при висцеральном шоке: Автореф. дис. … канд. мед. наук. Тбилиси, 1972).

В эксперименте по изучению длительного сдавливания были использованы собаки. «Тиски закручивались до отказа таким образом, что мягкие ткани бедра после декомпрессии имели вид пластинки толщиной 1,5−2 см». Время сдавливания — 5 ч (см.: Комахидзе М. Э. и др. Синдром длительного сдавливания // Экспериментальная хирургия и анестезиология. 1973. № 2, с. 38). «Тяжелый ожог наносился кипящей водой (обваривание) без анестезии, без щажения шокогенных зон» (Романов А. С. Ожоговый шок и кровопотеря. Автореф. дис. … канд. мед. наук. Фрунзе, 1969, с. 3).

Висцеральный травматический шок демонстрировали студентам медицинских, ветеринарных вузов: крысу вскрывали без наркоза и наносили ей удары по внутренним органам или били собаку по задней конечности железным прутом.

Примером критики исследований на животных в научном плане могут служить высказывания Д-ра Майкла У. Фокса (США), который сам ранее экспериментировал на животных:

" Методы современной медицины неадекватны, поскольку они практически не затрагивают проблем здоровья, связанных с экологией, — проблем промышленного загрязнения окружающей среды, агрохимического; и новые достижения медицинской науки и генной инженерии лишь стремятся приспособить нас к окружению, становящемуся все более патогенным, болезнетворным. Именно с этой точки зрения следует запретить вивисекцию. Хотя она внесла свой вклад в развитие медицинских знаний, теперь она стоит на пути дальнейшего медицинского прогресса, который должен помочь человеку в нашу эпоху гибели природной среды и культурного кризиса. Именно вивисекция мешает медицине перейти на путь профилактики заболеваний. Вивисекция внушает ложные надежды получения выздоровления на основе наблюдений за больными животными. Для многих заболеваний медико-биологические модели плохо воспроизводят клиническую картину заболевания и научно не состоятельны. Афоризм «Врач, не вреди» забыт, поскольку многие лекарства имеют побочные эффекты и наносят вред организму, а современная медицина ориентирована именно на лечение с помощью лекарств. В то же время применение лекарств делает медицину зависимой от широкого использования экспериментальных животных" .

Исследователи-медики ссылаются на могущество медицины, победившей эпидемии, разработавшей вакцины и различного рода медикаментозные методы лечения, сведшие до минимума смертность от инфекционных заболеваний. Если бы вивисекция являлась важным вкладом в науку, то можно было бы ожидать массового улучшения здоровья населения. Подавляющее большинство (85%) экспериментов на животных, проведенных за последние 100 лет, падают на период с 1950 г. Однако к этому времени резкое снижение смертности, начавшееся с середины XIX в., в целом закончилось. Средняя продолжительность жизни людей практически не изменилась с 1950 г. Число хронических заболеваний чрезвычайно высоко и продолжает возрастать. По данным обзора 32 развитых стран, США занимают лишь 19-е место по уровню смертности населения, хотя здесь используется больше животных в эксперименте, чем в какой-либо другой стране: от 65 до 100 млн. в год.

Роль экспериментов на животных в развитии современной медицинской науки ставится под сомнение медиками: доктор В. Коулман, член Королевского медицинского общества (Великобритания), пишет: «Я не могу вспомнить ни одного значительного успеха в медицине, который явился бы результатом экспериментов на животных. Хотелось бы знать, сколько еще миллионов животных будут принесены в жертву, прежде чем мы откажемся от бесполезной и варварской практики экспериментирования на животных». Английский историк Б. Инглис высказывает мнение о победе над инфекционными заболеваниями: «Основная заслуга в том, что опаснейшие эпидемии были побеждены., принадлежит общественным реформаторам, которые боролись за чистоту воды, улучшение канализации и повышение жизненного уровня людей. Именно их усилия, а не достижения ученых-медиков привели к снижению смертности от инфекционных заболеваний» .

В 40-х годах XIX в. комиссии по здравоохранению обследовали условия жизни беднейшей части Лондона и установили, что высокий уровень заболеваемости связан с чрезвычайно плохими жилищными условиями, недоброкачественной водой, плохой канализацией. Парламент был вынужден принять меры по улучшению дренажа, уборки мусора из домов и с улиц, по улучшению водоснабжения, устройству дорог, улучшению жилищных условий бедняков. После проведения этих мероприятий смертность быстро снизилась. Причина тому — уменьшение распространения инфекций, в основном туберкулеза, гриппа, коклюша, кори, скарлатины, дифтерии, ветряной оспы, холеры, тифа, дизентерии, пневмонии, бронхита. Специфическое лечение этих заболеваний началось значительно позднее: вакцина противотуберкулезная БЦЖ стала применяться только в 50-х гг. XX в.; химиотерапия против пневмонии, бронхита и гриппа — в 50-х гг.; медикаментозное лечение скарлатины — в 30−40-х гг.; прививки против дифтерии — в 40-х гг., против коклюша — в 50-х гг., против кори — в 70-х гг. К моменту, когда в Англии началось медикаментозное лечение инфекционных заболеваний, смертность и заболеваемость снизились более чем на 92%, благодаря принятым санитарно-гигиеническим мерам. Таким образом, применение вакцин не могло способствовать уменьшению заболеваемости. Более того, наблюдались резкие вспышки инфекционных заболеваний, спровоцированных массовыми прививками.

В настоящее время серьезнейшая проблема медицины — хронические заболевания. Это так называемые болезни цивилизации: сердечные, раковые, сосудистые. С 1950 г. уровень смертности от раковых заболеваний, в частности, в США возрос. Как писал в 80-х гг. «Medical Journal of New England», «основной вывод, который мы делаем, — это то, что 35 лет напряженных усилий, направленных на улучшение лечения, следует считать напрасно потерянными… Мы проигрываем войну против рака» .

В Великобритании также проводились дорогостоящие эксперименты в поисках лекарств от рака, однако с 1930 г. смертность возросла.

Использование лекарственных препаратов для лечения сердечных заболеваний не привело к желаемым результатам. С 1964 по 1972 г. Всемирная организация здравоохранения провела массовый эксперимент по использованию препарата клофибрата. В эксперименте приняли участке 10 тыс. мужчин. Результат был потрясающим: хотя слабые сердечные приступы у больных, принимавших препарат, были реже, общий уровень смертности оказался на 37% выше, чем у пациентов, не принимавших лекарства. Как писал британский журнал «Lancet», «лечение было успешным, но пациент умер». Препараты, применявшиеся на животных, не только не снизили смертность от инфекционных заболеваний, но и не помогли в лечении хронических. Вредные действия лекарств на организм человека достигли размеров эпидемии. Доктор Р. Шарп приводит статистику побочных действий препаратов, из которой следует, что 3−8% случаев госпитализации больного вызваны приемами различных препаратов. 40% больных испытывают отрицательное действие лекарств.

Как известно, уязвимым местом экспериментирования на животных является момент переноса данных с одного объекта на другой: с одного биологического вида на другой вид. Этот момент обсуждался исследователями, анализирующими достоинства и недостатки медико-биологической модели, и некоторые из них даже заявляли, что модель может дать информацию только о самой себе. Об ограниченности возможностей модели писал известный канадский исследователь Г. Селье. Однако, он признавал полезность модели в целом. Другие медики пошли дальше в своей критике медико-биологической модели и указали на причины, почему перенос экспериментальных данных на человека может оказаться неправомерным, а также на возможные опасные последствия такого переноса. Причиной неоправданности переноса данных с животных на человека являются анатомические и физиологические различия между человеком и отдельными видами экспериментальных животных.

Имеется область медицины, где такого рода различия играют особо важную роль — токсикология. История медицины показывает, что видовые расхождения в реакции на вводимое вещество могут исказить результаты эксперимента и привести к роковым последствиям. Хорошо известна трагедия с препаратом талидомидом.

В 50−60-х гг. беременным женщинам прописывали успокоительное средство талидомид. Препарат прошел испытания на животных, токсичности не обнаружили. Как выяснилось позднее, опасные. тератогенные свойства талидомида появились только при введении его человеку и двум видам редко используемых лабораторных животных. В результате применения талидомида родились 10 тыс. детей с уродствами (отсутствие конечностей).

В 60-х гг. в Великобритании погибло 3,5 тыс. больных астмой, использовавших изопреналиновые аэрозольные ингаляторы. Доза препарата также отрабатывалась на животных, однако, даже большие дозы препарата лишь незначительно ускоряли сердцебиение у животных. Например, кошки могли переносить в 175 раз большую дозу, чем человек.

В 60-х гг. в Японии вспыхнула эпидемия заболеваний, вызванная приемами клиокинола, от которого пострадали от 10 до 30 тыс. человек; наиболее тяжелыми осложнениями были паралич и слепота.

В 80-х гг. широко применялся противоартритный препарат опрен. Только в Великобритании было зафиксировано до 3,5 тыс. случаев отравления, из них 61 смертельный. Еще в конце XIX в. выдающийся английский хирург Л. Тейт заметил: «. .болезни животных столь отличны от человеческих, поэтому выводы, полученные с помощью вивисекции, абсолютно бесполезны. Они принесли гораздо больше вреда, чем пользы в хирургии». Л. Тейт предлагал прекратить эксперименты на животных как бесполезные и вводящие в заблуждение и сделать это не в интересах животных, а в интересах науки, «с тем, чтобы энергия и профессиональное мастерство научных исследований были направлены в лучшие и безопасные каналы» .

По мнению зарубежных ученых, СПИД — результат мутирования некоторых вирусов в организме экспериментальных обезьян. Это еще одно страшное последствие проводимых экспериментов на животных.

В нашей стране только в последние годы стали широко обсуждаться в прессе и на телевидении побочные действия лекарств. Поводом для дискуссии послужили осложнения после введения здоровым детям АКДС-вакцины с целью профилактики заболеваний. Статистика показала, что число осложнений после вакцинаций огромно. Наносится вред здоровью ребенка, генетические последствия массовой вакцинации серьезны. Уже привиты несколько поколений детей. Вакцинация может привести к потере здорового генофонда. Возможно, этот процесс уже идет, потому что медики отмечают, что дети с рождения страдают аллергией. Особого обсуждения заслуживает и применение гормональных препаратов, которые увеличивают риск онкологических заболеваний, делают невозможным дальнейшее лечение больного методом разгрузочно-диетической терапии (голодание).

Очевидно, результаты экспериментов на животных неправомерно переносить на человека: животные и человек различаются физиологическими и анатомическими особенностями. Из научных наблюдений известно, что морфин успокаивает человека, но возбуждает кошек; аспирин вызывает родовые уродства у крыс и мышей, но не у человека; талидомид действует на человеческий плод, но безвреден для грызунов; пенициллин высокотоксичен для морских свинок и хомяков; бензин вызывает лейкемию у человека, но не у мышей; инсулин вредно действует на лабораторных животных, но не на человека; нитрофенол приводит к катаракте у людей, уток и цыплят, но безвреден для других лабораторных животных; серотонин, содержащийся в организме, повышает кровяное давление у собак и понижает его у кошек; дозы аспирина, используемые человеком, отравляют кошек, но не дают эффекта при лечении лихорадки у лошадей.

Один из наиболее важных факторов различий между видами — это скорость и характер метаболических процессов, другими словами, способ распада препарата в организме на составляющие. Исследования показывают, что несходство обменных процессов у различных видов является скорее правилом, чем исключением. У людей на метаболизм дозы фенилбутазона требуется 72 ч, а у обезьян, собак, крыс и кроликов — соответственно 8, 6, 6, 34.

Отравление лекарствами также может наступить, когда метаболизм препарата у больных отличается от такового у животных. Сравнительное изучение 23 химических соединений показало, что только в четырех случаях метаболизм препаратов протекал у человека и у крыс одинаково.

Журнал «World Health» так оценил медикаментозную терапию: «Большая часть из десятков тысяч лекарств, которые сейчас находятся в продаже на мировом рынке, или небезопасны, неэффективны, ненужны, или просто пустая трата денег» .

В своей книге «Наука проходит испытания» доктор Р. Шарп приводит более ста случаев, когда клинические и экспериментальные данные при определении безопасности препарата полностью расходились, в результате чего больные лишались полезного лекарства или, наоборот, вредные для человека вещества считались безвредными и вводились человеку.

Один из описанных случаев назван «Важное средство для лечения глаз не прошло испытаний на глазе кролика». Р. Шарп пишет: «Кимотрипсин широко используется в офтальмической хирургии для лечения катаракты. Хотя он рекомендуется для использования в клиниках, он отрицательно действует на глаза кролика». В своей книге «Токсикология глаза» (1974) Моргон Грант утверждает, что «роговая оболочка глаза кролика, по-видимому, значительно отличается от роговой оболочки человека по ее реакции на а-кимотрипсин. Неоднократно наблюдалось, что введение а-кимотрипсина в строму роговой оболочки кролика.. вызывает значительное распухание оболочки, в значительной степени большее, чем наблюдается у человека; и, в некоторых случаях приводит к прободению оболочки» .

В другом случае Р. Шарп приводит описание лечения от полноты, которое привело к катаракте.

В 1933 году, основываясь на «надежных» экспериментах на животных, исследователи предложили использовать динитрофенол в качестве средства от полноты. Однако врачи скоро заметили, что препарат вызывает катаракту у некоторых больных; наблюдалось около 200 подобных случаев: после этого препарат был запрещен для приема внутрь. Были предприняты попытки смоделировать этот эффект у крыс, кроликов, морских свинок и собак, но ни в одном эксперименте не удалось добиться изменений в состоянии глаз этих животных. В 1942 году при подведении итогов экспериментов было указано, что «Все попытки вызвать катаракту у лабораторных животных экспериментальным путем с помощью введения различных и повторных доз динитрофенола оказались безуспешными» .

Еще один пример из книги Р. Шарпа также показывает расхождение экспериментальных данных и клинических наблюдений. В середине 1960;х гг. эксперименты на животных заставили предположить, что клонидин может оказаться полезным лекарством для предотвращения мигрени. Используя в опыте кошек, исследователи установили, что клонидин вмешивался в физиологические процессы, ответственные, как предполагалось, за возникновение головных болей. Препарат был введен в употребление в 1969 году, но использование его в клинике показало, что клонидин в целом неэффективен, практически бесполезен.

Критика экспериментов в этическом и научном плане послужила основанием для пересмотра взглядов на эксперимент в целом и подготовки конструктивных предложений по совершенствованию медицинских исследований — как в плане гуманизации их, так и с точки зрения повышения их научной достоверности.

В середине этого столетия английские ученые Бэрч и Рассел предложили программу гуманизации медико-биологического эксперимента, выдвинув известный теперь повсеместно принцип «трех Р» — три слова: совершенствование, снижение и замена — начинаются в английском языке с буквы «Р». Эти предложения раскрываются следующим образом: Reduction — уменьшение, т. е. снижение числа животных, используемых в эксперименте. Replacement — замена, т. е. использование, вместо животных, альтернативных моделей. Refinement — совершенствование, т. е. улучшение качества эксперимента, его гуманизация за счет использования обезболивающих и нетравматичных методов работы с животными.

В соответствии с данными принципами, при получении лицензии экспериментатор указывает предполагаемое количество используемых животных, невозможность замены их в данном эксперименте другими моделями и методы устранения боли и иных страданий у животного (обезболивание).

В качестве альтернативы животному как биологической модели могут использоваться живые и неживые объекты: одноклеточные организмы, эмбрион яйца, бактерии, культуры клеток, тканей и органов, физико-химические методы, компьютерные модели.

Наибольшее распространение получили культуральные методы, а точнее — использование культур клеток в качестве альтернативы организму животного. Особое преимущество этот метод приобрел, когда начали использоваться человеческие клетки, что снимало серьезную проблему переноса данных с одного биологического объекта на другой. Этот метод нашел широкое использование в таких областях медицины, как вирусология, онкология, получение вакцин и сывороток. Его преимущество заключается в том, что он выявляет токсичность испытываемых препаратов на более глубоком уровне — клеточном, а иногда и на субклеточном, тогда как традиционные методы испытания на животных судят о действии препарата по общей реакции животного: погибло оно или нет. Методы культур клеток, тканей органов, называемых «ин витро» — «под стеклом», в противоположность методам «ин виво» — «на живом», более дешевы и экспрессны по сравнению с конвенциональными методами работы на животных.

Удобны методы работы с одноклеточными организмами: бактериями, инфузориями; при введении в среду обитания этих организмов токсичного вещества они или замедляют движение (инфузории), или перестают светиться (светящиеся бактерии).

Заслуживает особого внимания метод использования эмбриона яйца с целью определения раздражающего действия веществ. На освобожденный от скорлупы участок яйца — его пленки — наносится испытываемое вещество; при этом аллантоисная пленка реагирует дифференцированно на раздражающее действие различной силы: наблюдается набухание сосудов, покраснение и пр. Этот метод весьма перспективен: он дешев, прост и достаточно надежен.

В настоящее время созданы ряд центров по разработке альтернативных методов, замещающих животных в эксперименте; крупнейшие из них: в Великобритании в городе Ноттингэм — Фонд замены животных в медицинских экспериментах, в Италии в городе Испра — Европейский центр аппробации альтернативных методов, в Берлине, Германия, — Альтернативный центр. В США имеется Американский фонд против экспериментов на животных, который проводит объединенные международные исследования по созданию альтернативной модели — батареи тестов — с целью заменить важнейший тест на безопасность вещества, называемый ЛД50.

Однако еще более перспективной альтернативой современной экспериментальной медицине представляется холистическая медицина, которая не просто устраняет необходимость в тестировании бесконечной вереницы лекарств, но предлагает иной подход к оздоровлению человека, основанный не на медикаментозном лечении уже развившихся заболеваний и хирургических вмешательствах. Холистическая медицина — называемая в России натуропатией — направляет свои усилия на предотвращение заболеваний, на повышение сопротивляемости организма (которая снижается от приема лекарства), на нормализацию обменных процессов в организме, нарушение которых является причиной современных хронических заболеваний: сердечно-сосудистых, онкологических, аллергических. Методы холистической медицины — это нормализация режима питания человека (вегетарианское), очищение организма с помощью лечебного голодания, массаж, водолечение, а также прием, в случае необходимости, гомеопатических лекарств, которые не разрушают защитных сил организма, а, наоборот, тренируют их, не имеют побочных эффектов. Гомеопатические лекарства не испытываются на животных.

Значительные успехи в развитии натуропатии достигнуты в нашей стране: в Медицинском центре Вегетарианского общества доктором медицинских наук И. Л. Медковой разрабатываются методы безлекарственного лечения хронических заболеваний с помощью вегетарианских рационов. Ею запатентованы и успешно применены рационы для сердечных больных, оказывающие не только направленное оздоровительное действие, но и вызывающие общее улучшение состояния организма.

Одна из областей использования животных в эксперименте — это тестирование безопасности косметических и гигиенических средств. Участники движения по защите животных подчеркивают, что эта область экспериментирования никак не связана с сохранением жизни и здоровья людей и животные приносятся в жертву человеческой прихоти. За рубежом — в первую очередь в США, а также в Великобритании — развернулось движение под лозунгом «Красота без жестокости». Благодаря энергии Д-ра Этель Терстон это движение приняло достаточно большой размах и значительное число предприятий, производящих косметические и гигиенические средства, парфюмерию, стали изготовлять их из растительных продуктов, не испытывая на животных. Появился фирменный знак: кролик в круге и надпись — «Не испытано на животных». «Нежестокие» товары приобретают все большую популярность за рубежом, не только в США, но и в странах Европы, проникают в Россию. Американское общество «Красота без жестокости» рекламирует фирмы, отказавшиеся от использования животных при производстве косметики, постоянно пополняя их списки.

эксперимент животное медицина.