Пугачевское восстание. 
Взаимоотношения Казахских орд с соседними государствами

Письмо Нурали Пугачеву (октябрь 1773) Его императорскому величеству, самодержцу всероссийскому и протчих, и протчих, и протчих царств, великому государю Петру Федоровичу.

По выходе вашего императорского величества во время езды к городу Яику, пославши к вам человека своего Забира муллу послом и, по получении от вас указа, восприняв высочайшее ваше повеление, быв к службе вашей в готовности и пожелавши вас, посланной к вам двоекратно посол наш, не доехав до вас, за препятствием неприятелей возвратился. А мы со времени получения помянутого вашего указа, не имея никакого сумнительства, но следуя оному, хотя от генералов и бояр во учении нам благодеяния много обнадеживания было, точию не взирая на них, а в послушании высокого вашего повеления и быть в службе находимся в желании.

Да к тому посланного же от вас к брату нашему Дюсалею солтану с указом человека привез он для совету ко мне, который указ приемля за самое благо, и что вы ездите, прибирая места, благополучно, тем вас поздравляем. И бутте в здравии многие лета. А хотя от вас тому брату моему повелено, чтоб отправить людей до ста или двести, в чем и намерение было имели; а токмо народ мой, рассуждая, что де посланный туда Саидалей солтан не возвращается, а без того, почитая за невозможность, остановились. Того ради от вашего императорского величества повелено б было для безсумнительной всему моего народу к вам езды отправить Саидалея солтана к нам.

В таком случае к находящемуся близь Сиру Дарьи брату нашему Иргалею солтану, да Средней орды Аблаю солтану послав известие, и со всеми братьями и юртами вашему величеству служить будем. Как и перед сим к помянутому находящемуся по Сиру Дарьи брату своему Иргалею солтану, да Средней орды Аблаю солтану и всему народу во известие в том, что стал у нас государь вновь, почту отправил с тем, чтоб они, по получении того известия, тем же часом собравшись и сев на лошади для службы, яко государю, приехали.

Под тою копиею подписано:

Киргиз кайсацкой земил Нуралей хан печать свою приложил.

(Центрархив, Пугачевщина, ГИЗ, 1926, I, 169—170).

Письмо Нурали командующему уральским казачьим войском Управляющему войском Яицким, полковнику Ивану Даниловичу Симанову.

Письмо ваше со удовольствием моим получить удостоился и, слыша о вашем благополучии, обрадовался. Что ж изволили уволить поблись Яика нам кочевать, за оное приношу благодарность мою. Киргиз-кайсаки все к войне на Русь склонились, которых я от того и возразить не в силах, почему они и мне злодеи оказались, от которых злодеев по речке Утве в вершины прочь и откочевал к Илеку; извольте оных воров собою искоренять, — я тем буду довольным. От воров табынцов очень мне постыдно, потому что из взятых нынешнею зимою, согласных злодею Пугачеву, калмык две девки ныне от меня бежали: одна Кукучь, Адяна Хахуева дочь, другая — Амархан, Чигир Габунова дочь, от кочевки. Я уже стерпимости не нахожу, что ныне время ворам и плутам, а мы, добрые люди, с бесчестием остаемся. Я считаю, что-то попущает бог за наше согрешение, почему я и откочевал от них прочь и сердечно, по верноподданической к ее и. в. присяге, желаю прикочевать к России. А как бежавшие девки: одна Амархан, была взята в замужество за меня, а Кукучь — за сына моего Перели-султана, почему воры-табынцы и будут мне посмехатца, прошу для дружества оных девок, ежели вы меня признаваете за друга, ко мне возратить. Здешние воры от часу умножаются: прошу меня оборонять и удовольствовать, — оных девок ко мне прислать. Однако, оных девок я себе взял не для того, что у меня жены нет, а только потому, что те калмыки-общники Пугачеву, как я ее императорскому величеству верноподданный, пугачевых сообщников жен и детей в рабы себе брал. Хотя вы их мне и не отдадите, то их в жены русские и калмыки не возьмут, а я без жены не буду; но, однако, прошу без отставки для дружества оных прислать и в великом безчестии меня не оставить, и ближнее дружество иметь.

Ныне я с братом моим Айчувак-султаном, от воров отделясь, нахожусь с добрыми людьми поблись вашей линии, — о тех калмыцких девках очень сокрушаюсь; ежели вы мне тех девок отдадите, то я к вам или к Оренбурху прикочевав блиско, обще с вами буду на киргизцов поступать войною; а когда тех не отдадите, то поблис вас мне кочевать невозможно, потому что и другие калмыцкие бабы, на то смотря, бежать будут, и вы себя за дружбу признавать не будете.

По нынешним обстоятельствам воры, киргиз-кайсаки, выше и ниже Яицкого городка ездят толпами ныне — с Утвинского устья воры-киргизцы к тому себя отважили, вам и мне злодеи, от которых прошу иметь осторожность, коих остановить моей силы недостает.

С сим посылаю человека моего Якшибая Миклая. Для верности я, Нурали-хан, собственноручно обыкновенную свою печать приложил. 1774-го году, августа 6-го дня.

(Центрархив, Пугачевщина, ГИЗ, 1929, II, 293—294).

Письмо от 7 августа [1774] к полковнику Ступишину от бригадира Сумарокова Посланным от меня к вашему высокоблагородию сего ж месяца от 5 числа ордером о принятии от намеряющего злодейство и нападение на российские жительства чинить киргизского султана Кутай-Менды с его подвластными киргизцами и другими сообщниками предосторожности к недопущению ни до какой удачи и предписано, но сего ж августа 6 числа обстоятельное получил я известие, что Таир султан в трех тысячах своего войска на крепости Пресногорковскую или Петропавловскую, а, сверх того и вышеписанной вор Кутай-Менды и их же киргизские старшины Итега Алчабай и Таубай Тархан, по подсылке от известного государственного злодея и разбойника Пугачева, намерены ж, собрав своих подвластных киргизцев, нападать на крепости и, что в добычу получат, тем бы пользовались; а при том и старшины Кулсары батыря киргизцы то ж чинить намеряются. И вышеписанный султан Кутай-Менды переправились через реку Ишим при речке Тургае-Нижнем, расстоянием отсель дней восемь, в то место, где и Таир султан кочует. В рассуждении чего, дабы вышеписанные старшины и их киргизцы и в самом деле по легкомыслию своему чего, к здешней стороне вредного, учинить не могли, вашему высокоблагородию чрез сие о принятии и по дистанции [участок военной линии] крепости Звериноголовской и далее, яко же и в прикосновенных к линии внутренних жительствах должно, наикрепчайшей предосторожности сообщаю; а о том же от меня ко всем командующим по всей новой линии наистрожайше предложено, да и 13-той полевой легкой команды командиру, господину пример-майору Эрманту, находящемуся ныне в пригородке Куртамыше, писано, с тем, чтоб он с командою своею стоял к выступлению на искоренение сих злодеев, куда потребуется, во всякой воинской готовности и исправности и о том всем крестьянам приказал объявить для того, что, может и они на киргизцов собратся и на них итти согласятся. Впрочем, пребываю.

На подлинном подписано тако: Степан Суморок о в. (Центрархив, Пугачевщина, II, 294—295).