Структура культуры. 
Структура культуры

Слово «культура» является одним из самых употребляемых в современном языке. Но это говорит скорее о его многозначности, чем об изученности и осмысленности скрывающихся за ним значений. Многообразие обыденного словоупотребления перекликается со множеством научных определений и свидетельствует прежде всего о многообразии самого феномена культуры. Мы привыкли говорить о духовной и материальной культуре и прекрасно понимаем, что в одном случае речь идет о музыке, театре, религии, в другом — о земледелии, садоводчестве, компьютерном обеспечении производства. Существуют понятия, производные от культуры и образующие смысловое дерево: материальные культуры (предметы, вещи); духовная культура как информация, существующая в коллективной памяти народа и выступающая подчас в нормативной форме (обычаи, традиции); культурные нововведения, выражающие прогресс в освоении действительности и т. д. Но классифицируя, в соответствии со сложившимся словоупотреблением, различные области культуры, мы редко задумываемся над тем обстоятельством, что культура — это не только различные области действительности, но и сама действительность человека в этих областях. Все, чем мы пользуемся в области культуры, в том числе и само понимание культуры, было когда-то открыто, осмыслено, и введено в человеческую повседневность. [1, c. 19, 75].

В понятии «культура», восходящем к римской античности, обычно подчеркивается фиксируемое им отличие «человеческой жизнедеятельности от биологических форм жизни». И, действительно, первое значение данного термина — это возделывание, обработка, уход. И, конечно же, в первую очередь земли, поэтому культура — это и возделывание поля, обработка сада, и уход за растениями и животными, то есть земледелие и сельское хозяйство. Наиболее же привычное для нас значение «культуры» как воспитания и образования в этом контексте воспринимается как нечто дополняющее, а иногда и исправляющее человеческую природу и даже противостоящее ей. Культурный человек всем обязан образованию и воспитанию; это и составляет содержание культуры всех народов, сохраняющих культурную преемственность и традиции как форму коллективного опыта во взаимоотношениях с природой.

Между тем, в этом случае контекст (значит, и базовые значения) понятия «культура» невольно искажается. Не принимается в расчет ещё одно важное обстоятельство: «культура» — это поклонение, почитание, культ. И прежде всего религиозный культ. В древности человек постоянно находился в окружении богов: он встречался с ними в поле и в роще, в зелени деревьев, в тенистых гротах и речных заводях, но боги жили и в городе, и доме человека, они оберегали городские законы и безопасность граждан.

Греки создали уникальную систему образования, в которой формируется не профессионал в определенной области, а человек как личность, с определившимися ценностными ориентациями. В основе античного понимания культуры лежит идеал человека, идеал, выступающий целью культурного процесса. Без греческой идеи культуры не существовало бы ни античности как исторической эпохи, ни западноевропейского мира культуры.

Средневековая культура — культура христианская, отрицая языческое отношение к миру, тем не менее сохранила основные достижения античной культуры. «Политеизму она противопоставляет монотеизм; натурализму, интересу к предметному миру — духовность; культу удовольствий — аскетический идеал; познание через наблюдение и логику — книжное знание, опирающееся на Библию и толкование её авторитетами церкви». Пристально вглядываясь в глубины собственной души, средневековый человек обнаружил неповторимость, уникальность и неисчерпаемость личности. Культура вновь предстала перед человеком как необходимость «возделывания» собственных способностей, в том числе и разума, но «естественного разума», от природы неиспорченного и дополненного верой. Культура начинает осознаваться не как воспитание меры, гармонии и порядка, а как преодоление ограниченности, как культивирование неисчерпаемости, бездонности личности, как её постоянное духовное совершенствование.

В эпоху Просвещения, пытаясь путем критики «предрассудков» сформировать новые культурные образцы (человек, общество, государство, религия, наука, философия и др.), ученые по-новому переосмысливают культурный опыт прошлого и настоящего. Помимо исторической, философской, научной и художественной литературы древности, изучавшейся со времен высокого средневековья и Возрождения, предметом интереса в XVIII столетии становятся археологические памятники, произведения народной культуры, обстоятельные описания путешественниками культур отдаленных неевропейских стран, данные о различных языках и т. д. Именно в Новое время возникает такое важное явление как немецкая классическая философия, которая является истоком современной философии культуры. [1, c. 20−21, 23−24, 26−27].

Немецкий философ Освальд Шпенглер (1880−1936 годы) предложил рассматривать кризис и гибель культуры как её судьбу, неизбежное и закономерное явление. Сама жизнь есть бесконечное зарождение и гибель культур, представляющих собой своеобразные «организмы» с твердой внутренней организацией, каждый из которых замкнут и абсолютно неповторим. Они могут существовать 1200−1500 лет, а затем исчезают, оставив разнообразные памятники и следы, которые могут быть как-то использованы другими культурами, но заимствование или развитие её внутренних принципов невозможно. Таким образом, Шпенглер отрицает культурную преемственность, единство человеческой культуры, а до некоторой степени, и возможность понимания культур прошлого. Он выделил из них семь и описал: египетскую, индийскую, вавилонскую, китайскую, греко-римскую (апполоновскую), майя, византийско-арабскую. Ныне существуют западноевропейская, или фаустовская, а также просматриваются признаки зарождения русской культуры. [1, c. 35].

Венский психиатр Зигмунд Фрейд (1856−1939) выдвинул концепцию о том, что психика человека состоит из трех слоев: Оно, Я и Сверх-Я. Бессознательное Оно — «кипящий котел инстинктов», унаследованных человеком, его безотчетные влечения и душевные движения. Сознательное Я — посредник между бессознательным и внешним миром, содействующий влиянию этого мира на бессознательную деятельность индивида. Сверх-Я — инстанция, олицетворяющая собой запреты и нормы социокультурного характера. Я подчиняет себе Оно; если это не удается, то Я подчиняется Оно, создавая лишь видимость своего превосходства над ним. Сверх-Я тоже может господствовать над Я, выступая в роли совести или смутного чувства вины. Бессознательное пытается проникнуть в сознание, проявляет себя в сновидениях, а также обнаруживается в ошибках, обмолвках и т. п.; в отдельных случаях столкновения бессознательных импульсов с Я принимают характер неврозов и душевных болезней. В основе воззрений Фрейда на культуру лежит его убежденность в противоречии между природным началом, бессознательным, сексуальностью и насилием в человеке и нормами культуры, которая основана на отказе (добровольном или принудительном) от удовлетворения желаний бессознательного и существует за счет сублимированной энергии либидо, осуществляя жесткий контроль, цензуру инстинктов. Фрейд приходит к выводу, что развитие культуры ведет к уменьшению человеческого счастья и усилению чувства вины и неудовлетворенности из-за подавления желаний.

К. Юнг ввел понятие коллективного бессознательного, которое состоит из ассоциаций и образов, имеющих историческую природу. Архетипы — психические структуры коллективного бессознательного — представляют собой вневременные схемы; они хранят первобытные формы постижения мира, коллективный исторический опыт, выраженный в мифах, символических изображениях. Духовная культура, творчество также обусловлены бессознательным. Творческий процесс складывается из бессознательного одухотворения архетипа и его развертывания и оформления вплоть до завершенного произведения искусства. Архаичный прообраз при этом всегда переводится на язык современности.

Психоанализ, таким образом, является теоретическим обоснованием трагического и реалистического антигуманизма, констатирующего, что власть над сознанием человека принадлежит бессознательным структурам и механизмам, которые формируют социум. [2, c. 41−43, 45].