Христианские символы в поэме Блока

Александр Александрович Блок (1880−1921) оставил солидное поэтическое наследие, привлекающее неизменное внимание читателей. Даже в последние десятилетия, веянием которых стало обращение к авторам малоизученным или по каким-либо причинам непризнанным ранее, появилось немало диссертационных сочинений, где исследуется его творчество.

Сразу после появления в печати поэма «Двенадцать» (особенно ее финал), вызвала массу разноречивых откликов. Споры актуальны и по сей день. Огромное количество литературы о поэме увеличивается с каждым годом. Своими размышлениями делятся поэты, писатели, философы, литературоведы. Учитывая количество опубликованных материалов, соблазнительно прийти к общепринятому, но все-таки иллюзорному выводу: о поэме «Двенадцать» все уже сказано и, кажется, уже недопустимо предполагать что-то новое настолько солидные авторитеты стоят за разработкой различных концепций. Однако кажется правомерным высказать некоторые принципиальные соображения. Анализ предполагает определенное дистанцирование писателя от его художественного творения. Писатель в соответствии с его характерными высказываниями в статье «Интеллигенция и революция», а также отчасти сообразно с традициями русской классической литературы слушает и слышит то, что происходит вокруг него, предвидя в какой-то мере то, что будет происходить. Он видит мир в хаотическом беспорядке, где стираются грани добра и зла, где нет места Божьему промыслу. В огромной степени это подтверждается ритмовым диссонансом отсутствием гармонической слаженности ритмико-интонационных структур.

Примечательно, что поэма «Двенадцать» — едва ли не единственное произведение поэта, где нет откровенного авторского «я». Блок видит, что происходит вокруг него, но остается при этом «за кадром». Это — сущственный момент для понимания произведения, и он весьма показателен для всего творчества писателя, ибо такого, кажется, никогда у него не случалось: лирический герой неизменно выступал в своем конкретном проявлении. Поэт почувствовал онтологическую природу грядущего зла, неотвратимо наступающего мирового хаоса.

Поэма Блока «Двенадцать», посвящённая Октябрьской революции, часто цитировалась в идеологических спорах: одни спешили автора причислить к «своим», другие — грозили ему отлучением как отступнику. Благословил или проклял Блок революцию? Пожалуй, это не самый важный вопрос в отношении блоковской гениальной поэмы. И истину надо искать не в отзывах современников, не во мнениях критиков, не в публицистике Блока и даже не в его дневниках. Как писал К. И. Чуковский, «лирика была мудрее поэта… Простодушные люди часто обращались к нему за объяснениями, что он хотел сказать в своих „Двенадцати“, и он, при всём желании, не мог им ответить. Он всегда говорил о своих стихах так, словно в них сказалась чья-то посторонняя воля, которой он не мог подчиниться». В «Записке о «Двенадцати» Блок признавался, что в январе 1918 года (время написания поэмы) он «отдался стихии слепо»: даже физически поэт, согласно его признанию, ощущал «шум от крушения старого мира», а отражение «проносящегося революционного циклона» сказалось «во всех морях — природы, жизни, искусства». Проблема стихийного начала, его воплощения, осмысления и преодоления, оказалась в поэме одной из самых важных. Между тем поэма с политикой, с партийными программами, боевыми идеями и т. п. (как и всё творчество поэта) не имеет никаких точек соприкосновения; её проблема — не политическая, а религиозно-нравственная, и только с религиозной точки зрения, по мнению В. Жирмунского, «можно произнести суд над творческим замыслом поэта». И здесь речь идёт прежде всего не о политической системе, а о спасении души, — во-первых, красногвардейца Петрухи, неожиданно поставленного поэтом в художественный центр событий поэмы, затем — одиннадцати товарищей его, наконец, — многих тысяч им подобных, всей бунтарской России — её «необъятных просторов», её «разбойной красы». «И если нет в ней ни панегирика, ни апофеоза большевизма, — пишет М. Волошин, — всё же она является милосердно представительницей за тёмную и заблудшую душу русской разиновщины».

Конечно, «старый мир» и его представители, «товарищ поп», «писатель-вития», «барыня в каракуле» и «буржуй, как пёс голодный», не пользуются художественной симпатией автора. В этом сказывается его духовный максимализм, стихийное отрицание сложившегося, окаменевшего бытового уклада частной и общественной жизни, жажда безмерного и безусловного. Конечно, он сумел подслушать в революции какие-то новые ритмы ещё не написанной Марсельезы:

Винтовок чёрные ремни,

Кругом — огни, огни, огни…

…Революцьонный держите шаг!

Неугомонный не дремлет враг! (1, 1960: 347)

Но породнила поэта с революцией вовсе не какая-нибудь определённая система политических и социальных идей, а та стихия народного бунта «с Богом или против Бога», в которой Блок ощутил нечто глубоко родственное своему собственному духовному максимализму, религиозному бунту, «попиранью заветных святынь»:

Товарищ, винтовку держи, не трусь!

Пальнём-ка пулей в Святую Русь

В кондовую,

В избяную,

В толстозадую!

Эх, эх, без креста! (1, 1960: 349)

Блок унаследовал не только надежды и предчувствия Вл. Соловьёва, связанные с апокалиптической идеей близящегося будущего преображения («обожения») мира, которое должно совершиться в результате победы Космоса над Хаосом, Христа над Антихристом, но и свойственное Достоевскому ощущение себя неотъемлемой частью «униженных и оскорблённых». По мнению М. Ф. Пьяных, поэма «Двенадцать» была «во многом написана по Достоевскому». Один из героев Достоевского, молодой крестьянин Влас в порыве религиозного исступления, богоборчества, индивидуалистического дерзания («кто кого дерзостнее сделает») направляет ружьё на причастие («пальнём-ка пулей в святую Русь!»), и в минуту свершения святотатственного деяния, «дерзости небывалой и немыслимой, ему является «крест, а на нём Распятый». «Неимоверное видение предстало ему… всё кончилось». «Влас пошёл по миру и потребовал страдания». Погрузившись в родную ему стихию народного восстания, Блок подслушал её песни, подсмотрел её образы, родственные его настроениям, но не скрыл их трагических противоречий, как и в своей судьбе не умолчал о разорванности, запутанности, безысходности страдания, — и не дал никакого решения, не наметил никакого выхода: в этом правдивость гения перед собой и своими современниками.

Роль символов в поэме Блока «Двенадцать» очень велика. Если их обобщить, мы глубже проникнем в смысл поэмы — это не только борьба нового со старым, но и более широко — противостояние света и тьмы, добра и зла. Символы позволяют нам также более явственно почувствовать описанные поэтом события. Удачное художественное воплощение в поэме революционных событий поставило это произведение Блока в ряд наиболее ярких и правдивых произведений, посвященных этой тематике.

Целью дипломной работы является комплексный анализ христианских символов поэмы А. Блока «Двенадцать». Для достижения данной цели на решение были поставлены следующие задачи:

1. Рассмотреть основные образы и символы поэмы «Двенадцать», а именно:

символику двенадцати;

символику ветра;

символику веры;

символику красного цвета.

2. Раскрыть символический образ Христа как идейно-художественный центр поэмы «Двенадцать», а именно:

проследить процесс становления образа Христа в творчестве А. А. Блока;

проанализировать образ Христа в поэме «Двенадцать».

3. Составить модель урока по теме: «Христианские символы в поэме Блока „Двенадцать“».

Объектом исследования является христианская символика поэмы «Двенадцать».

Предметом исследования является поэма А. Блока «Двенадцать», а также творчество поэта с акцентом на те произведения, в которых А. Блок обращается к христианским символам и фигуре Христа.

Теоретической базой исследования являются труды крупнейших философов и теоретиков литературы, среди которых Бердникова О. А., Бродский М. А., Долгополов Л. К., Дудкин В., Ильина С. А., Карпович Н., Макаров Д. В., Матюшкин А. В., Приходько И. С., Стратановский С. Г., Турков А. М. и др.

Теоретическая значимость работы состоит в том, что она способствует более глубокому пониманию христианской символики поэмы А. Блока «Двенадцать».

Практическое значение работы связано с возможностью использования ее результатов для преподавания в школе и вузе. В результате проведенного исследования была разработана модель урока по теме: «Христианские символы в поэме Блока „Двенадцать“».