Проблема красоты в романе Ф. М. Достоевского

Степень изученности романа «Идиот» в современной достоевистике. Какие основные тенденции существуют в современной достоевистике, вокруг чего ведутся наиболее острые споры? Основных тенденций две: изучать Достоевского с позиций так называемой точной науки, как явление истории литературы и не более — и анализировать его произведения (в том числе и мельчайшие особенности поэтики) с целью выявить его духовное послание с целью понять: как нам сегодня и завтра надо жить? (мы уверены, сам Достоевский предпочел бы второе). А наиболее острые споры ведутся вокруг романа «Идиот» (1867—1868) — считать ли Мышкина идеалом Достоевского или ответом писателя тем, кто считал Христа всего лишь человеком: какой трагедией обернулось бы все, если б это действительно было так.

Так, А. Б. Галкин отождествляет героя с автором, что «неизбежно ведет к возможности другого отождествления — автора с Христом, поскольку его герой, как известно, обозначен был Достоевским как князь-Христос. В данном случае речь идет не о подражании Христу, что естественно для христианина, а о прямом уподоблении, что, разумеется, кощунственно даже в интенции». Отождествлять героя и биографического автора, на наш взгляд, — это уж слишком похоже на психодиагностику личности самого Достоевского, но никак — на грамотный литературный анализ. Возникает вопрос: имеет ли А. Б. Галкин представление о концепированном авторе и способах его выражения в тексте? Биографический подход к анализу был популярен, но было это в 19−20 вв. Всё, что сказал Галкин, было сказано М. М. Бахтиным, но более гибко…

Гораздо интереснее и глубже (а главное: адекватнее), по нашему мнению, выглядит исследование В. Сердюченко, который на страницах своей монографии «Достоевский и Чернышевский. Единство крайностей» приводит сопоставленный анализ князя Мышкина и героя Чернышевского Рахметова. «При всей напряженности гуманистических исканий русской литературы 19 века она располагает лишь двумя героями, в которых воплощено авторское представление об абсолютно идеальной личности» , — резюмирует В. Сердюченко. (Подобная параллель неожиданна лишь на первый взгляд: так, еще в 70-х гг. 20 века литературовед Г. Тамарченко отметила, что в тексте «Идиота» существенно больше прямых и косвенных ссылок на «Что делать?», чем в любом другом тексте Достоевского: «…Это объясняется общностью задач, поставленных писателями в своих романах. Создавая собственную модель идеальной личности, Достоевский не мог не считаться с тем идеальным образом, который в облике Рахметова-Чернышевского уже овладел какой-то частью общественного сознания» .). Фактически в Мышкине и Рахметове реминисцированы черты личности Христа — в двух ее ипостасях, объективно явленных в текстах Евангелий: Христос с «миром» и Христос с «мечом» — считает В. Сердюченко. Задавшись целью «изобразить абсолютно идеальную личность, исходя при этом из противоположных мировоззренческих, социальных, антропологических предпосылок, Достоевский и Чернышевский не вышли тем не менее за пределы гуманистических символов и императивов культуры христианского летоисчисления…» .