Бусидо в период Эдо

В начале XVII века, после победы в битве при Сэкигахара Токугава Иэясу получил власть над всей Японией. Период кровопролитных сражений, длящийся более столетия, наконец-то, закончился и наступил долгий период мира. В это время появилась серьёзная проблема, связанная с отсутствием постоянных битв, что закаляли характер воина, как кузнец закаляет хороший клинок. Возникла страшная перспектива, что за десятилетия мирной жизни самурай может превратится в человека, совершенно неприспособленного для участия в войнах и носящего меч лишь для подтверждения своего статуса, не умея пользоваться.

Пагубность такой трансформации понимало и само бакуфу и определённая часть самурайства, поэтому и те и другие предприняли определённые меры, чтобы не допустить подобного. Со стороны сёгуната это были законодательные акты, предназначение которых было в регламентации поведения буси51 в разных сферах жизни, а в закрепления положения воинов как ведущего сословия государства, надежды и опоры страны. В среде самураев же началось медленная приведение разрозненных и порой противоречащих друг другу постулатов Бусидо к единообразию, что в результате привело к кодификации. Тогда же самурайский кодекс чести был записан на бумагу, перестав как прежде быть негласным и передающимся в основном устным путём.

Вполне естественно, что законодательные акты появились гораздо раньше чем кодифицированная версия Бусидо. Фактически одним из первых постановлений такого рода является кодекс законов «Дзёэй сисимоку», созданный ещё при сёгунате Камакура, в 1232 году. Этот кодекс, в отличие от Тайхорё (японский феодальный кодекс от 701 года, в котором были обобщены и закреплены результаты реформ Тайка), являлся типичным образцом феодального мировоззрения, устанавливавшим принцип первенства меча и иных воинских добродетелей.

Задуманный первоначально как собрание норм, призванных укрепить систему сёгуната и систематизировать обычаи и отношения в среде сословия самураев, «Дзёэй сикимоку» стал фактически универсальным кодексом, получившим практическое применение. Далее, в период Момояма (1574- 1614гг.) — время междуцарствия, которое ознаменовалось войной и разрухой, был принят ряд нормативных актов, т.н. «Указов Хидэёси». В числе этих указов следует отметить «Указ о закреплении социальных различий» («Мибун-но тэйрэй») от 8 октября 1591 года.

Так в ст. 3 Указа сказано, что: «Самураев всех рангов, ушедших без разрешения от своего сюзерена, надлежит тщательно проверить. Они должны иметь поручителя. Если же у такого самурая найдется сеньор, который заявит об этом, то следует бежавшего арестовать и передать сеньору, поскольку это их внутреннее дело. Если же вопреки закону сеньор дает возможность этому человеку скрыться, то вместо него надлежит казнить троих (других вассалов этого сеньора), а головы казненных направить властям. Если же не будут казнены трое вместо одного бежавшего, то следует казнить самого сеньора». Данный указ был направлен на ужесточение сословной структуры и имел целью подчеркнуть юридический статус самураев, окончательно отделив их от остальных слоев общества. Население Японии, насчитывавшее в XVI в. 16,64 млн. человек, подразделялось на три сословия: самураи, крестьяне и горожане. Последние состояли из торговцев и ремесленников, которые в то время еще не были дифференцированы.

Другой небезынтересный нормативный акт, принятый генералом Хидэёси, называется «Указ о создании пятидворок и десятидворок и об их круговой поруке» от 23 апреля 1597 года. Этот документ содержит наставления по ряду вопросов, среди которых: указания на создание общин (куни) на местах для самураев с целью недопущения преступления на территории общины; вопросы, связанные с регулированием отношений между сеньором и вассалом. В частности, в ст. 2 Указа сказано, что: «Все самураи, объединившись по пять человек, а остальное низшее население по — 10 человек, составляют свои общины (куни)» и далее, «…должны составить (письменное) круговое поручительство с приложением личных печатей в том, что они не допустят преступных действий"52.

Стоит заметить, что организация принципа кругового поручительства была характерна не только для средневековой Японии, такое положение просуществовало вплоть до середины 19 века. Его реализация способствовала установлению коллективной ответственности за состояние правопорядка, т. е. фактической упорядоченности общественных отношений, которые являются результатом действия законности на данной территории, и приведенный выше нормативный акт является тому подтверждением. Кроме того, документ запрещал самураям самовольный переход к другому сеньору, в ст. 6 Указа определено, что «Впредь самураям и низшему населению, поименованным в настоящем указе, запрещается переходить к другому хозяину, за исключением тех случаев, когда это будет сделано с согласия законного хозяина53.

Так же в 1591 году был принят указ, который запрещал заниматься самураям какой-либо предпринимательской деятельностью. Запрет на предпринимательство так же нашел свое отражение в ст. 20 дворянского кодекса «Сеси-хатто» 1636 года. Там сказано, что: «Ни крупные, ни мелкие наши вассалы не имеют права продавать и покупать что-либо с целью извлечения прибыли, а могут покупать только те товары, которые нужны для личного потребления».

Если вести разговор непосредственно о том времени, когда род Токугава правил Страной Восходящего солнца, то первым подобным документом этого периода будет Уложение о самурайских родах" («Букэ сё хатто»), составленное через несколько лет после получения власти. Оно определяло нормы поведения на службе и в личной жизни. Структурно состоя из тринадцати глав, уложение регламентировало вопросы, связанные с обычаями женитьбы, управления замком, объединения в союзы, а так же определяло нормы поведения самурая на службе у своего сеньора и в личной жизни. Малейшее проявление неповиновения строго каралось. Смертная казнь была распространенной мерой наказания, как для рядовых самураев, так и для властительных князей. Однако, как правило, самураям — за исключением злостных преступников — разрешалось уходить из жизни путем самоубийства. В приговоре обычно значилось просто «сэппуку». Если сэппуку совершалось без спешки, с соблюдением соответствующих церемоний, в нем обычно принимал участие ассистент — кайсяку, который из гуманных соображений отрубал голову несчастному сразу же после того, как тот вонзал короткий меч себе в живот. В случае совершения сэппуку семья и близкие приговоренного обычно были избавлены от наказания. Впрочем, бывали и исключения — как в случае с князем Асано54, когда за провинность господина должны были расплачиваться все его вассалы и родственники.

Далее сёгуном Иэясу в 1615 году были изданы «Восемнадцать законов», вводившие жесткую регламентацию жизни не только самураев, но всех четырех сословий Японии. Каждый последующий сёгун должен был при своем вступлении в должность приносить присягу перед собранием феодальных князей, клятву верности законам Иэясу.

Господствующее сословие дворянства представляли, прежде всего, фактический правитель Японии — сёгун, семье которого в начале XVII в. принадлежало около трети территории страны, и около 300 семейств владетельных князей — дайме, располагавших также огромной земельной собственностью. Это сословие делилось на своеобразные кастовые группы. Феодальные князья (дайме) состояли из двух категорий — фудай дайме, находящихся в непосредственной вассальной зависимости от дома Токугава, которые замещали все высшие правительственные должности в стране, и тодзама дайме, или так называемые внешние князья, отстраненные от дел управления. Особую часть самурайского сословия составляла придворная аристократия (кугэ), при лишенном фактической власти императоре обладавшая высшими рангами дворянства, но не имевшая, как правило, земельных владений и не занимавшая оплачиваемых должностей. Она была полностью зависима от сёгунской администрации, получая от сёгуна рисовые пайки.

Основную массу господствующего класса составляло служилое дворянство — самураи, входившие в войско сёгуна и военные отряды дайме. За свою службу они получали возможность собирать подати с определенного числа крестьян или получать рисовый паек от своего господина.

В 1653 году четвертый сёгун династии Токугава — Иэцуна (1642−1680) издал указ об изъятии у всех самураев — вассалов дайме земли и переводе их на жалованье и рисовые пайки. Тем самым юридически закреплялось положение, по которому только самураям принадлежало право занимать государственные посты, гражданские и военные должности.

Внешним признаком отличия самураев от других сословий стало ношение двух мечей. Это право так же подкреплялось правом их применения. Юридически право использования оружия было закреплено в кодексе административного управления периода Токугава, который назывался «Сто статей» (1742г.).

Указанный кодекс содержал основные установления сегуната по обеспечению внутреннего порядка, один из пунктов которого гласил: «Простые люди, которые ведут себя недостойно по отношению к представителям военного класса и которые обнаруживают недостаточное уважение к непосредственным и косвенным вассалам (сегуна), могут быть зарублены на месте"55.

Современные японские исследователи периода Токугава обращают внимание на то, что самурай мог лишить жизни человека в четырех случаях: преступника или врага по приказу своего господина или сегуна, из чувства мести, во время ссоры, или же если грабитель или разбойник покушался на его жизнь. Как известно, несмотря на то, что самураи мастерски владели оружием, они должны были избегать любых ситуаций, которые могли закончиться схваткой.

К сожалению, на практике это правило не всегда соблюдалось и нередки были случаи, когда самурай намеренно провоцировал окружающих на нападение, чтобы зарубить человека, одновременно показав свою доблесть и воинское мастерство.

С другой стороны среди грабителей и разбойников редко встречались виртуозные воины, поэтому, случись настоящему мастеру повстречаться с искателями легкой наживы, он одержал бы победу и, не убивая их. Что касается мести, то этому чувству поддавалось не так уж много великих воинов. Наконец, прямые приказы убить конкретного человека давались властями лишь в начале эпохи Токугава. Таким образом, многие знаменитые самураи — опытные фехтовальщики за свою жизнь не убили ни одного человека.

Важно отметить, что в юридической практике правительство Токугава придерживалось принципа «следует выполнять, но не знать». Оно не публиковало тексты законодательных актов, а доводило до сведения населения только краткое содержание того, что запрещалось. Вышеуказанный кодекс «Сто статей», содержание которого сводилось главным образом к упорядоченному изложению основного содержания прежних законов, норм обычного права и судебных прецедентов, сохранялся в тайне, доступ к нему разрешался лишь трем чиновникам «бугё» — начальникам главных управлений правительства Токугава.

В.М. Головин, бывший пленником в Японии, так написал о японском праве начала XIX века: «Японцы говорят, что их законы подобны железной пирамиде, которую ни климат, ни бури, ни время, ни сокрушить, ни даже изменить не могут. Правительство их видит многие весьма важные недостатки в своем законодательстве, из коих главнейшим есть жестокость в наказаниях, но страшиться переменить оное вдруг, а делает это постепенно и весьма медленно. Такая боязнь происходит оттого, чтобы не привести древних государственных постановлений в презрение у народа и через то не приучать его к переменам в законах, дабы от сего не произошло в нем желания оставить коренные свои нравы и обычаи и принять другие"56.

Прежде чем переходить к трудам, принадлежащим самураям и воспевающим постулаты бусидо следует понять — что это такое? Как я упоминал выше, Бусидо — это негласный кодекс чести, которого должен был придерживаться каждый самурай. Остановимся на этом поподробнее.

Как пишет Инадзо Нинобэ57: «Бусидо, первоначально трактовавшееся как „путь коня и лука“, впоследствии стало означать „путь самурая, воина“ („буси“ — воин, самурай; „до“ — путь, учение, способ, средство). Кроме того, слово „до“ переводится ещё и как „долг“, „мораль“, что имеет соответствие с классической философской традицией Китая, где понятие „путь“ является некой этической нормой (дао-дэ). Таким образом, бусидо — это „самурайская мораль“, „добродетель“, „морально-этический“ кодекс».

Бусидо касалось отношения самураев к социальной феодальной общности, к людям того или иного класса, к государству. Содержание бусидо вышло за рамки прежних традиций родоплеменного общества — оно включило в себя догмы буддизма и конфуцианства и имело в своей основе новые нормы поведения. Постепенно развиваясь, бусидо превратилось в моральный кодекс воинов, являющийся в то же время преимущественно частью различных религиозных учений (буддизма, конфуцианства и синтоизма — национальной религии японцев), становилось также областью философского знания, предметом этики. Будучи слитым воедино с восточной философией, бусидо носило характер практического нравоучения. Самураи считали его методом совершенствования психической и телесной гигиены. Бусидо нравственно осмысливало философское мироучение в целом и было призвано научить самурая «правильной жизни» в феодальном японском обществе. Оно совмещало в себе теорию бытия и изучение психики человека, решало вопросы, связанные с понятием сущности индивидуума, его роли в окружающем мире, смысла жизни, добра и зла, нравственных ценностей и нравственного идеала. Воин, воспитанный в духе бусидо, должен был чётко сознавать свой моральный долг, в частности свои личные обязанности по отношению к сюзерену, должен был сам оценивать свои действия и поступки, морально осуждать себя в случае неправильных действий, нарушения своих обязанностей и долга. Такое моральное самоосуждение влекло за собой, как правило, самоубийство, совершавшееся по определённому ритуалу путём харакири — вскрытия живота малым самурайским мечом. Таким образом, самурай смывал кровью бесчестье, позорящее его.

Бусидо, как способ регулирования поведения воина, не опиралось непосредственно ни на какие специальные учреждения, принуждавшие к соблюдению моральных норм, оно основывалось на силе убеждения, общественного мнения, примера, воспитания, традиций и силе нравственного авторитета отдельных лиц, отмеченных в средневековой истории Японии.

Как я уже говорил ранее, до начала периода Токугава принципы бусидо не были объединены в специальный свод правил и не были изложены ни в одном литературном памятнике феодальных времён, однако, нашли своё отражение в легендах и повестях прошлого, где рассказывалось о верности вассала своему господину, о презрении к смерти, стойкости и мужестве воинов прошлого.

При всём этом Бусидо нельзя назвать учением в прямом смысле, это, скорее, одна из форм выражения феодальной идеологии, её основные положения и принципы, развивавшиеся из поколения в поколение, в течение длительного времени. Бусидо это особая мораль, выработанная сословием воинов, входивших в господствующий класс Японии, которая представляла собой систему взглядов, норм и оценок, касавшихся поведения самураев, способов воспитания самурайской молодёжи, создания и укрепления определённых нравственных качеств и отношений.

При всём этом бусидо являлось сословной моралью. Оно служило только самурайству, оправдывало все его действия и отстаивало его интересы. Чётко и довольно вразумительно требования Бусидо сформулированы в «Начальных основах воинских искусств» Дайдодзи Юдзана58:

«Истинная храбрость заключается в том, чтобы жить, когда правомерно жить, и умереть, когда правомерно умереть»;

«К смерти следует идти с ясным сознанием того, что надлежит делать самураю и что унижает его достоинство»;

«Следует взвешивать каждое слово и неизменно задавать себе вопрос, правда ли то, что собираешься сказать»;

«Необходимо быть умеренным в еде и избегать распущенности»;

«В делах повседневных помнить о смерти и хранить это слово в сердце»;

«Уважать правило „ствола и ветвей“. Забыть его — значит никогда не постигнуть добродетели, а человек, пренебрегающий добродетелью сыновней почтительности, не есть самурай. Родители — ствол дерева, дети — его ветви»;

«Самурай должен быть не только примерным сыном, но и верноподданным. Он не оставит господина даже в том случае, если число вассалов его сократится со ста до десяти и с десяти до одного»;

«На войне верность самурая проявляется в том, чтобы без страха идти на вражеские стрелы и копья, жертвуя жизнью, если того требует долг»;

«Верность, справедливость и мужество суть три природные добродетели самурая»;

«Если на войне самураю случится проиграть бой и он должен будет сложить голову, ему следует гордо назвать своё имя и умереть с улыбкой без унизительной поспешности»;

«Будучи смертельно ранен, так что никакие средства уже не могут его спасти, самурай должен почтительно обратиться со словами прощания к старшим по положению и спокойно испустить дух, подчиняясь неизбежному»;

«Обладающий лишь грубой силой не достоин звания самурая. Не говоря уж о необходимости изучения наук, воин должен использовать досуг для упражнений в поэзии и постижения чайной церемонии»;

«Возле своего дома самурай может соорудить скромный чайный павильон, в котором надлежит использовать новые картины-какэмоно, современные скромные чашки и налакированный керамический чайник«59.

Одним из важнейших ритуалов бусидо является харакири. Самураи, а иногда также и другие представители высших сословий совершали ритуальное самоубийство в случае оскорбления их чести, совершении недостойного поступка (позорящего в соответствии с нормами бусидо), в случае смерти своего сюзерена или во время сёгуната Эдо (1603−1867 гг.) — по приговору суда как наказание за совершённое преступление.

Харакири являлось привилегией самураев, которые гордились тем, что они могут свободно распоряжаться своей жизнью, подчёркивая совершением обряда силу духа и самообладание, презрение к смерти. Разрезание живота требовало от воина большого мужества и выдержки, так как брюшная полость — одно из наиболее чувствительных мест тела человека; сосредоточие многих нервных окончаний. Именно поэтому самураи, считавшие себя самыми смелыми, хладнокровными и волевыми людьми Японии, отдавали предпочтение этому мучительному виду смерти.

Если же переходить к трудам, принадлежащим кисти самураев и посвящённым воспеванию постулатов бусидо, то первым делом стоит обратить внимание на житийное описание подвигов князя Такэда Сингэна в двадцати томах, авторство которого разделили Косака Дандзё Нобумаса и Обата Кагэнори.

Несколько позднее появился труд Дайдодзи Юдзана (1639 — 1730гг.).

«Начальные основы воинских искусств"(«Будосёсинсю»). Конфуцианская идея о долге, ответственности перед родом, кланом и своим господином (в конфуцианстве принято правило, которое гласит, что долг вассала перед сюзереном выше гор и глубже морей) является базовой в данном трактате и требует от самурая: «Уважать правило «ствола и ветвей», забыть его — значит никогда не постигнуть добродетели, а человек, пренебрегающий добродетелью сыновней почтительности, не есть самурай. Родители — ствол древа, дети — его ветви», и далее «Самурай должен быть не только примерным сыном, но и верноподданным. Он не оставит господина даже в том случае, если число вассалов его сократится со ста до десяти и с десяти до одного"60.

Нельзя так же не отметить столь важное для понимания статуса воина сочинение как «Книга пяти колец» («Го Рин, Но Сё») Миямото Мусаси61. Мусаси известен на родине как «Кэнсэй», то есть «Святой Меч» и является одним из самых известных фехтовальщиков в истории Японии. Трактат «Го Рин, Но Сё» является уникальной книгой, освещающей как вопросы стратегии военных действий и методы одиночного поединка, так и дающей советы молодым самураям о понимании Пути воина. Она, по словам самого Мусаси, всего лишь «руководство для мужчин, которые хотят научиться искусству стратегии».

И наконец, в 1716 г. вышли 11 томов книги «Сокрытое в листве» («Хагакурэ»)62, ставшей «священным писанием» буси. Это произведение принадлежало Ямамото Цунетомо, монаху, а в прошлом самураю клана Сага на южном острове Кюсю. После смерти своего господина, дайме Набэсима Наосигэ, которому он верно служил десять лет, Ямамото принял постриг и всю оставшуюся жизнь посветил обобщению догматов самурайской чести:

«Хороший слуга — это тот, кто безоговорочно подчиняется своему господину. Можно сказать, что это идеальный слуга», а так же «Быть слугой означает не что иное, как оказывать поддержку своему господину, вверяя ему все свои чаяния и отрекаясь от личной выгоды. Если во владении дайме есть два или три таких человека, оно в безопасности"63.

Остановившись поподробнее на Будосёсинсю и Хагакурэ необходимо сказать, что оба этих сочинения являют собой два единообразных варианта трактовки бусидо, пусть и с определёнными отличиями в том, как воины должны воспринимать культуру. Однако, только творение Дадойдзи Юдзана можно в полной мере назвать «кодификацией», так как только в нём всё следует строгому плану. Весь текст разделён на три части, каждая из частей на десять — двенадцать разделов, в которых всесторонне освещается жизнь вся жизнь воина — начиная от преданности господину/почтения к родителям и заканчивая тем, как надо строить дом и какие нюансы существуют при проведении чайной церемонии.

Хагакурэ, наоборот, представляет собой сборник философских притч, рассказов и реальных историй, повествующих каким должно быть поведение воина в самых различных ситуациях. При этом, тем не менее именно Хагакурэ наиболее известна и в самой Японии, и в зарубежных странах.

Таким образом, мы увидели, что из разрозненных представлений о поведения воина был сформирован единый кодекс чести — Бусидо. Этот факт примечателен тем, что сформировалось две версии пути воина — с позитивным и негативным восприятием гражданской культуры. Согласно Будосёсинсю, самурай не только воин, но и деятель искусства — поэт, каллиграф и пр. Следуя же изложенному в Хагакурэ, уделом воина является лишь воинское дело и не пристало буси заниматься чем-то иным.

Различные законодательные акты, регламентировавшие положение самураев в различных сферах жизни, закрепляли их господствующее положение над всеми остальными сословиями. Тем самым, пусть опосредованно, но влияя на окончательный облик бусидо.