Советское строительство в Азербайджане по российскому образцу (1920 год)

Советское строительство в Азербайджане по российскому образцу (1920 год)

• 28 апреля 1920 года Красная Армия Советской России положила конец независимому развитию Азербайджанской Республики. Оккупация Азербайджана Советской Россией нашло свое выражение в копировании российских образцов социально-экономической политики. Азербайджану предстояло пройти все пути, которые уже прошла Советская Россия за несколько первых лет Советской власти, пытаясь «красногвардейской атакой на капитал» прийти к построению бесклассового общества. Лишение состоятельной части городского и сельского населения собственности и капиталов стало одним из магистральных направлений социально-классовой политики новой власти в Азербайджане. Новая власть утверждалась главным образом силой страха. Основой этого режима являлось признание антагонистического характера отношений в обществе, с его разделением на классы и противоборствующие группы. Узаконение норм агрессивной классовой борьбы, становится нормой повседневной жизни. Выявление враждебных новой власти слоев и групп населения становится важнейшей задачей новой власти. Однако, первые шаги большевистского правительства, которые вызвали массовые, антиправительственные выступления показали, что далеко не ясен был избранный большевиками в Азербайджане путь развития даже на ближайшую перспективу. Республике предстояло сделать более категоричный, чем прежде, выбор пути созидания нового общества, которое теперь определялось в Москве.
• 28 апреля 1920 года Красная Армия Советской России положила конец независимому развитию Азербайджанской Республики. Тем не менее, с самого начала оккупации, высшее российское руководство крайне осторожно подходило к вопросу о возможности сохранения атрибутов суверенного государства, унаследованных от АДР. Прежде всего, была проявлена особая щепетильность по отношению к использованию понятия «независимость». Несмотря на то, что в поздравительной телеграмме председателя Совнаркома Советской России В. И. Ленина от 5 мая 1920 года к азербайджанским трудящимся в связи с установлением советской власти три раза повторяется упоминание Азербайджана в качестве независимого государства [2, с. 327], оккупация Азербайджана Советской Россией нашло свое выражение в копировании российских образцов социально-экономической политики. Иными словами, постепенно, Азербайджану предстояло пройти все пути, которые уже прошла Советская Россия за несколько первых лет Советской власти, пытаясь «красногвардейской атакой на капитал» прийти к построению бесклассового общества. Лишение состоятельной части городского и сельского населения собственности и капиталов стало одним из магистральных направлений социально-классовой политики новой власти в Азербайджане.

Уже 5 мая 1920 года Азревком принял Декрет о земле, согласно которому «частная собственность на землю в Азербайджанской Социалистической Советской Республике уничтожалась навсегда». Текст этого декрета воспроизводил букву и смысл соответствующего декрета о земле, принятого II съездом Советов России еще в1917 году. В нем провозглашалось: «Вся земля ханов, беков, помещиков, а также все монастырские, церковные, вакуфные и мечетские земли со всем живым и мертвым инвентарем немедленно передаются без всякого выкупа (явного и скрытого) трудовому народу на началах уравнительного землепользования» [1, с. 16].

Проведение положений декрета в жизнь поручалось создаваемым уездным и сельским комитетам, а всякое препятствие на этом пути должно было рассматриваться как вылазка откровенных врагов новой власти. Настоящий декрет открывал широкий простор для репрессивной кампании против владельцев крупной земельной собственности, прежде всего против носителей феодальных титулов ханов, беков, агаларов, меликов. Малейшее сопротивление проведению в жизнь кампании по изъятию земельной собственности могло служить основанием для обвинения в саботаже и привести к наказанию, в числе которых не исключалось и применение смертной казни. 12 мая Декрет о земле был дополнен другим важным законом, предусматривающим национализацию лесов, вод и недр. Согласно этому документу «все леса, воды и недраземли» объявлялись достоянием Азербайджанской Социалистической Советской Республики, а распоряжаться ими предстояло «уездным, губернским Советам и центральной Советской власти под контролем последней». Отказ от следования предписаниям этого закона могло рассматриваться как злонамеренное уклонение от выполнения законов Советской власти и «лица, уличенные в подобных проступках, как враги рабоче-крестьянского правительства», подлежали наказанию «по всей строгости революционного закона» [1, с. 32−33]. В результате принятых мер, крестьяне Азербайджана приобрели около 1 млн. 382 тыс. десятин земли, ранее принадлежавшим частным землевладельцам. Разрешение аграрного вопроса в пользу крестьян, ликвидация помещичьего землевладения, отмена платежей за пользование помещичьей землей, безусловно, явилось мерой прогрессивной, и, в целом, отвечало интересам крестьян, способствовало утверждению относительно справедливых социальных отношений в деревне [7, с. 27]. Не случайно, касаясь аграрной реформы, Н. Соловьев писал, что «отобрание земли у частных владельцев и наделение ею крестьян входило в той или иной мере в программу всех мусульманских партий» [6, с. 37].

16 мая вступил в силу «Декрет о рабочем контроле». Обращает на себя внимание, что к этому времени национализация всех отраслей промышленности в России была полностью завершена. Следовало ожидать, что и в Азербайджане этот процесс, получит свое развитие. Тем не менее, в Азербайджане местные власти не сразу решились начать с апробации российского опыта в этой сфере. В преамбуле к соответствующему закону давалось объяснение необходимости введения рабочего контроля в сфере промышленного производства. Утверждалось, что промышленность Азербайджана переживает период «полнейшей разрухи нефтяной промышленности и искусственного застоя всех его подсобных производств». То, что после начала революции в России, промышленность Азербайджана переживала серьезный кризис, который и к началу изучаемого периода страна преодолеть была не в состоянии — очевидный факт. Однако состояние промышленного производства в Азербайджане, определяемого, прежде всего развитием нефтяного производства, несомненно, выгодно отличалось от состояния отраслей промышленности в России.

Объемы производимой нефтяной отраслью продукции, как и ее реализации, в силу объективных причин заметно снизились. Тем не менее, не существовало каких-либо серьезных оснований утверждать, что производство полностью парализовано. Скорее всего, такое утверждение вытекало из идеологических соображений, нежели из анализа реально сложившейся ситуации. Весьма нелогичным выглядело следующая сентенция: «Рабоче-крестьянский Азербайджан, истощенный полуторагодовалой блокадой, созданной хищнической Антантой при покорной и сознательной поддержке бекско-ханского правительства», переживал экономический кризис. Об истощенном Азербайджане трудно было говорить, если сравнивать его с положением Советской России, измотанной годами кровопролитной Гражданской войны и проводимой политикой «военного коммунизма». Но авторы декрета полагали, что выход из тяжелого экономического положения возможен только на пути «планомерного урегулирования промышленности и всего народного хозяйства». В этой связи утверждалась необходимость немедленного введения «рабочего контроля над производством, закупкой сырых материалов, полуфабрикатов, их переработкой и хранением, а также финансовой стороной предприятий». В декрете утверждалось, что «лишь только сами работники каждого предприятия через свои выборные органы рабочего контроля могут выяснить состояние своих предприятий и вести плодотворную работу по учету сырья, топлива, производимых и предполагаемых работ предприятий, его рабочих рук, финансовых источников, раскрывая все коммерческие тайны предприятия, подготовляя отдельные отрасли производства к огосударствлению». Руководство процессом введения и осуществления рабочего контроля возлагалось на профсоюзы [1, с. 38−40].

Многое в этом декрете остается не ясным. Не ясны были функции администрации предприятий, не решены были вопросы, связанные с судьбой частного капитала на промышленных предприятиях. Но это был шаг, причем достаточно решительный, на пути к национализации. 27 мая 1920 года был опубликован Декрет Азревкома о национализации всей крупной промышленности. Специальному органу — Азнефтекому — предстояло руководить всем комплексом предприятий, относящихся к нефтяной промышленности [1, с. 44−45]. При проведении национализации нефтяной промышленности было ликвидировано более 200 частных нефтепромышленных фирм. Для управления другими отраслями промышленности был учрежден Азербайджанский Совет Народного Хозяйства. Н. Соловьев полагал, что «национализация промышленности мало кого беспокоила: в нефтяной промышленности участвуют почти исключительно иностранные (английский, голландский, немецкий) и очень мало местного мусульманского капитала, все же другие отрасли промышленности, если не считать рыбных промыслов, в значительной степени разрушенных за отсутствием сбыта очень слабо работающих, — находятся в зачаточном состоянии» [6, с. 37].

Как и в России, в Азербайджане национализация не ограничивалась промышленностью. Она, постепенно, охватила все сферы производства и быта. Все это, по словам Соловьева, сопровождалось «беспорядочными реквизициями, уплотнением, выселением и переселением» [6, c. 38].

В целом, в стране утверждалась монополия государственной собственности. Радикальные по своему характеру действия новой власти, по существу, стоящей на позиции непримиримой классовой борьбы, усугубляли противоречия в обществе. После 28 апреля Азербайджану пришлось столкнуться с настойчивой попыткой использования российского опыта у себя в республике. Между тем, в Азербайджане, в сравнении с Россией, уровень противоречий в обществе был слабее. Межпартийное и межклассовое противостояние не пустило глубоких корней. Позже, первый Председатель правительства Азербайджана Нариман Нариманов писал, что назревшие реформы и даже, революционные преобразования можно было провести сравнительно безболезненным и эволюционным путем. Нариманов считал, что можно было избежать допущенных в России ошибок, полнее учесть местные особенности и создать образцовую социалистическую республику на Востоке. В этой связи Нариманов полагал, что в отличие от России, в Азербайджане целесообразно сохранить частную собственность на мелких промышленных предприятиях и торговых заведениях [3, c. 52]. Но к мнению Нариманова не прислушались.

Так же сугубо по российскому образцу пошло государственное строительство в Азербайджане. 28 апреля 1920 года в Азербайджане была провозглашена Республика Советов. Между тем советов, как таковых, в Азербайджане не было. Пришлось на первых порах создавать ревкомы. Высший орган власти в республике — Азревком являлся органом чрезвычайным. Уездные, сельские и участковые ревкомы не избирались, а назначались. Первые советы были созданы лишь в Баку. Много месяцев спустя они стали создаваться и в уездах. Следуя российским образцам в сфере государственного строительства, в Азербайджане большевики пошли по пути использования чрезвычайных методов. Была создана Азербайджанская Чрезвычайная Комиссия (Аз.ЧК). Приговор по особым делам, которым придавался политический характер, выносился Высшим революционным трибуналом. Деятельность ЧК и Высшего трибунала не ограничивалась каким-либо законодательным документом. Приговор, выносимый Высшим трибуналом, являлся окончательным и подлежал немедленному исполнению. Как и Нариманов, Соловьев полагал, что преимуществом событий в Азербайджане по сравнению с судьбоносными событиями в России был их ненасильственный характер. Но Центральный Комитет Азербайджанской Компартии, по мнению Н. Соловьева, изначально был «озабочен» поиском контрреволюции. Именно этот поиск вызвал «аресты и расстрелы в качестве предохранительной меры против контрреволюции, авансом» [6, с. 38].

Таким образом, в первых уже отмеченных, и ряда других постановлениях Советского правительства в Азербайджане, предусматривались весьма радикальные решения, переплетавшиеся с крайне жестокими, ничем не оправданными мерами, которые могли иметь очень тяжелые последствия для будущего страны и нации.

В начале, новая власть не торопилась с ликвидацией военной опоры прежней власти. Армия Азербайджанской Республики, которая согласно штатному расписанию насчитывала не менее 30 тысяч солдат и офицеров. И хотя это количество было явно недостаточным, чтобы противостоять интервенции со стороны Красной армии, что и продемонстрировали апрельские события 1920 года, регулярные подразделения национальной армии продолжали существовать, хотя и стали именоваться частями Красной армии Азербайджана. Но уже в начале мая 1920 года были предприняты попытки разоружения некоторых частей национальной армии. Так 5 мая вновь назначенный главой военного ведомства большевистского правительства Чингиз Ильдрым, информировал Г. Орджоникидзе: «Во время следования XI Красной Армии на Баку… были отобраны винтовки, обмундирование, револьверы и шашки у офицеров и аскеров 4-го пехотного Кубинского полка Красной Армии Азербайджанской Советской Республики и аскеры были отпущены по домам. Прошу Вашего разрешения о возвращении названного имущества по описи под расписку командиру 4 роты 4-го пехотного Кубинского полка товарища Насиру Султанову» [5, с. 1]. Однако подозрительное отношение к частям национальной армии со стороны политических и специальных органов, ответственных за обеспечение благонадежности старой армии, прежде всего офицерского корпуса, продолжало сохраняться. Аресты старших офицеров и командиров частей бывшей национальной армии приобрели регулярный характер. В расквартированных в различных уголках республики воинских частях бывшей национальной армии систематически ощущалось тревожное состояние. Н. Соловьев вообще полагал, что именно настойчивый безосновательный поиск контрреволюционеров, причем в армии, вызвали антибольшевистские настроения в частях бывшей национальной армии. «В результате „не революция была развязана“, писал Соловьев, а наоборот, усилилось контрреволюционное националистическое настроение» [6, с. 37].

М. Э. Расулзаде отмечал: «Через месяц после революции Азербайджан с горечью познал, что страна подверглась страшной оккупации. народ не вытерпел и восстал» [4, с. 69−70]. В конце мая-июня 1920 года произошли восстания частей бывшей национальной армии в Гяндже, Карабахе, а также местного населения в Загатале, Губе, Ленкоране, к которым примкнули также некоторые бывшие солдаты и офицеры национальной армии. Карательные акции Красной Армии против очевидных и мнимых участников восстаний унесли десятки тысяч жизней.

По существу Азербайджан после победы Советской власти переживал период разнузданного террора со стороны власти. Иными словами новая власть утверждалась главным образом силой страха. Основой этого режима являлось признание антагонистического характера отношений в обществе, с его разделением на классы и противоборствующие группы. Узаконение норм агрессивной классовой борьбы, становится нормой повседневной жизни. Выявление враждебных новой власти слоев и групп населения становится важнейшей задачей новой власти. Карательные органы в лице Чрезвычайной Комиссии (ЧК), Особого Отдела XI Красной Армии и ряд других структур, наделенных особыми полномочиями, но не ограниченные в своих возможностях и правах, развернули «кипучую», в полном смысле этого слова, террористическую деятельность. Не будучи «обременены» цивильными нормами отправления судопроизводства, карательные органы с самого начала развернули массовый террор, главным образом исходя из классовых признаков.

Таким образом, первые шаги большевистского правительства, которые вызвали массовые, антиправительственные выступления показали, что далеко не ясен был избранный большевиками в Азербайджане путь развития даже на ближайшую перспективу. Республике предстояло сделать более категоричный, чем прежде, выбор пути созидания нового общества, которое теперь определялось в Москве.

Список использованных источников

• 1. Декреты Азревкома 1920;1921. Сборник документов. — Баку: Азернешр, 1989. — 516 с.
• 2. Ленин В. И. О Закавказье. — Ереван: Госиздат, 1963. — 502 с.
• 3. Нариманов Н. Н. К истории нашей революции на окраинах. — Баку: Гурум национальное творчество Азербайджана, 1990. — 138 с.
• 4. Расулзаде М. Э. Азербайджанская Республика. — Баку: Эльм, 1990. — 113 с. (на азерб. языке).
• 5. Государственный АрхивСоциально-Политической

Истории (РГАСПИ). — Ф.85. — Оп. 13. — Д.103.

• 6. Там же. — Ф.324. — Оп. 2. — Д.17.
• 7. Токаржевский Е. А. Из истории иностранной интервенции и гражданской войны в Азербайджане. — Баку: АН Азербайджанской ССР, 1957. — 332 с.