Проблемы интеграции иммигрантов 2-го и 3-го поколений в образовательный процесс

Не все мусульмане, которые приезжали во Францию в 1950;х, 1960;х и 1970;х гг. были одинокими мужчинами. Многие из них приезжали со своими женами, а к некоторым их семья присоединилась позднее. В 1977 г. после данных регистрации и переписи населения, правительство практикует компенсационные и поощрительные выплаты иммигрантам, если те вернутся на свою родину. Однако на такую программу откликнулись только португальцы и испанцы, которые итак недолго задерживались во Франции. Для африканцев же ситуация на их родине была отличной от европейских стран, исходя из чего, программой они практически не пользовались.

С 1980 г. были предприняты попытки по подчинению иммигрантов государственному контролюLoi № 80−9 du 10 janvier 1980 relative, а la prйvention de l’immigration clandestine et portant modification de l’ordonnance n° 45−2658 du 2 novembre 1945 relative aux conditions d’entrйe et de sйjour en France (Закон № 80−9 от 10 января 1980 года о предотвращении незаконной иммиграциии о внесении изменений в Постановление № 45−2658 от 2 ноября 1945 года об условиях въезда и пребывания иностранцев во Франциии охватывающий создание Национального иммиграции). [электронный ресурс]. — режим доступа: http://admi.net/jo/loi80−9.htmlю. (Дата обращения 14.12.2016)., а условия въезда и проживания иностранцев стали более строгими. И уже с 9 октября 1981 г. иностранцы смогли создавать объединения по различным сферам жизни, таким как жильё, работа, школа. Loi modifiant la loi du 1er juillet 1901 relative au contrat d’association en ce qui concerne les associations dirigйes en droit ou en fait par des йtrangers // Journal Officiel de la Rйpublique Franзaise du 17 octobre 1981. Р. 2759. Таким образом, иностранцы уравнивались в данном отношении с французами. Иммигранты теперь могли сами заниматься вопросами обеспечения своей жизнедеятельности. В этом плане положительным моментом для иммигрантов стало избрание президентом Франсуа Миттерана 10 мая 1981 г. Уже 29 декабря этого же года вышел закон, который разрешал депортировать нелегала только, если он осужден к лишению свободы на срок более одного года. А в 1982 г. около 100 тыс. иммигрантов получили виды на жительство во Франции, а также ряд прав, в том числе право избрания в рабочие советы предприятий и создания общественных организаций. Известно, что это повлекло собой враждебность к иммигрантам со стороны местного населения. Садыкова, Л. Р. Мусульманские сообщества в Великобритании, Германии и Франции: проблема адаптации в принимающих странах: дисс.канд.ист.наук: / Садыкова Людмила Рафкатовна. — Москва, 2016 — 201с. Почему так произошло? Ответом может стать только неуравновешенная экономическая политика, которая никак не увязывалась с социальными нуждами иммигрантов. Рабочие, не имевшие порой даже минимальных средств для обеспечения всей своей большой семьи, отправляли на заработки своих детей. А из-за уравнивания в правах коренного населения вместе с приезжими, это повлекло за собой массовую безработицу и, как следствие — агрессию французов.

Как было сказано выше, лишённая комфорта жизнь иммигрантов, повысила среди них долю преступников, что сильно озаботило французские власти. Поэтому в 1990;е гг. пришлось перейти к другим реформам внутренней безопасности. Она была основана на четырёх приоритетных аспектах: контроль над иммиграционными потоками, защита интересов государства (охрана национального достояния, борьба с терроризмом), необходимость сокращения мелкой преступности, развитие международного сотрудничества в области предотвращения контрабанды наркотиков. Авраменко, Н. А. Международные аспекты проблемы иммиграции во Франции: дипломная работа [электронный ресурс]. — Режим доступа: http://www.docme.ru/doc/898 385/mezhdunarodnye-aspekty-problemy…/. (Дата обращения 14.12.2016).

Как итог таких правительственных мер — произошло увеличение депортированных иммигрантов: уже на начало 1990 г. из страны выдворили 15 тысяч иностранцев. Кулешов, И. Тревожные огни большого города.//Эхо планеты.-№ 51.-декабрь, 1991;с.6. Через три года власти под покровительством Эдуарда Балладюра ужесточили в разы иммиграционное законодательство: «Такие законодательные акты ограничивали иммиграцию в заключении браков, предоставлении убежища, а также воссоединение родственных связей. Но самое важное — эта процедура вновь облегчила высылку иностранцев из Французской республики». Schor, R Histoire de l’immigration en France de la fin du dix-neuviиme siиcle, а nos jours — Paris, Armand Colin, 1996, P.168. Нужно отметить, Балладюр относится к правым. Период его правительства — период сосуществования социалиста Миттерана в качестве главы государства и парламента с преобладанием правых, отсюда и премьер-министр Балладюр из партии ОПР — Объединение в поддержку республики, при том, что социалисты более склонны проводить политику в интересах иммигрантов и их потомков, нежели правые. Борьба с фиктивными браками удлинила сроки совместной жизни, теперь только после 2 лет брака иностранец мог претендовать на гражданство (никого не волновало появление детей). Отказ правительства в получении гражданства теперь был действителен, если иммигрантом ранее уже совершались правонарушения.

Во Франции с 1994 г. 1 апреля была введена так называемая «въездная виза», в которой ставился специальный штамп, который невозможно было подделать. Таким образом, власти сделали практически невозможным въезд во Францию лиц с чужими или поддельными документами, принадлежащими родственникам, друзьям или просто соотечественникам, уже проживающим на тот момент в стране.

Однако, надо сказать про детей иммигрантов, которые родились во Франции и стали полноценными гражданами Республики. Эти дети переняли самый разнообразный опыт от разных стран и культур. Часто, в отличие от своих родителей, в совершенстве владея французским языком, они познавали политические институты Франции, французскую историю, культуру и считали себя настоящими французами. Но, как было сказано в предыдущем параграфе, учителя и остальные ученики не всегда были последовательны в отношении признания этих детей. По-прежнему в школах и университетах существуют разговоры про то, как именно административная власть порождает неравенство среди учащихся.

Этих граждан, родившихся во 2-м и 3-м поколениях во Франции от североафриканских иммигрантов стали именовать бёрами (beurs). Les beurs — политический неологизм, который обозначает детей североафриканских иммигрантов, обосновавшихся или рожденных во Франции, термин появился в 1982 г. Они имеют некую гражданскую активность, часто сохраняют республиканский нейтралитет, но в основном, так же, как и их предки чувствуют острое неравенство, порожденное расизмом. В 1980;хгг. бёры-республиканцы начали объединяться в движения борьбы против неравенства. И уже в 1983 г. они провели знаменитый митинг, официально названный «Марш за равенство и против расизма» Philippe, Bernard. 1993. La longue marche des beurs. Le Monde, December 3. [электронный ресурс]. — Режим доступа: http://www.lemonde.fr. (Дата обращения: 15.08.2016). (Marche pour l' йgalitй et contre le racism; Marche des Beurs.), многие называют его просто «Марш бёров».

Этот марш был ответом к тому, как жестоко относится французская полиция к арабской молодежи. Вместо обычного поджога автомобилей — как формы уличного протеста, которая была типична на преследования полиции, молодые люди выбрали место действия дорогу из Марселя в Париж, по которой прошли с двумя священниками в мирной акции протеста за равноправие. Ibid, (Дата обращения: 15.08.2016). В частности, бёры требовали равенства вне зависимости от расы. Такие политические требования, как больше рабочих виз, право голоса для иностранцев и жизнь без элиты — в принципе соответствовали принципам французского гражданства.

Так, март 1983 г. был отмечен первым примером массовой организации детей иммигрантов во Франции. Но религия, как ни странно здесь не рассматривалась. То, что многие марширующие были мусульманами — значения не имело. После марта некоторые бёры установили прочные отношения с Социалистической партии и стали в ней активистами в борьбе против расизма и сексизма. В это время были также созданы организации SOS-расизм и NPNS, в которых религия не обсуждалась. SOS-расизм фокусируется на расовом неравенстве, NPNS — на гендерном. Tiberj, Vincent. 2008. La crispation hexagonale: France fermйecontre France plurielle, 2001;2007. — Paris: Fondation Jean-Jaurиs Plon. электронный ресурс]. — Режим доступа: https://scholar.google.ru/citations?user=m_OroVYAAAAJ&hl=ru (дата обращения 13.05.2016).

Новые реалии обозначают и новые мусульманские претензии. Сегодня состав среди прибывших иммигрантов более разнообразен, чем когда-либо. Кроме Магриба, иммигранты прибывают из Сенегала и Ближнего Востока. Мусульман во Франции, в отличие от коренных французов немного (мусульман около 6 миллионов, в то время как население Франции составляет примерно 66 млн. человек) Число мусульман в странах ЕС достигло 15 млн. человек [электронный ресурс]. — Режим доступа: http://www.dw.com/ru/число-мусульман-в-странах-ес-достигло-15-млн-человек/a-1 399 220 (Дата обращения 12.02.2017)., но число, обращенных в ислам растет — так как у бёров может быть и только один родитель иммигрант или мусульманин. Некоторые французские мусульмане даже не видят связи между своими предками и иммигрантами, а ислам исповедуют различными способами. Так во Франции действительно существует проблема, названная исламофобией и арабофобией. Отсюда и расистские тенденции, против которых так тщательно пытаются бороться бёры. Сами же бёры имеют двойную идентичность еще со школьной ступени — будучи хорошим гражданином — ты плохой мусульманин, и наоборот.

О множественной идентичности в конце 1990;х гг. заявила Мусульманская партия Франции, которая призывала к равенству всех французских граждан. И многие бёры, живя с рождения в любимой стране, часто самовольно отказываются от привычек и культурных традиций, считая себя в первую очередь французами, а во вторую — мусульманами. Connolly, William. Why I am not a secularist. — Minneapolis: University of Minnesota Press. 1999.P.14. Но в ответ коренные французы говорят, если равны — то равны во всем, поэтому религиозные символы нужно убрать. Исходя из сказанного, в стране сохраняется некий республиканский нейтралитет к происходящему, где французы, арабы, мусульмане и прочие могут играть только за «одну команду».

Это выглядит немного противоречиво в светской Французской республике, но все-таки там признается христианская религия — объявляются праздники, во время которых дети не ходят в школы, изучаются некоторые основы и история христианства (опять-таки в школах), выделяются деньги на содержание соборов из государственного бюджета, которые признаются как «достояние страны».

Французское население часто любит спорить — о политике, о футболе, винах, машинах, кино. Но никогда эти дебаты не достигают такой остроты, как тогда, когда речь заходит об образовании, о школе. Французская система начального и среднего образования настолько противоречива и парадоксально устроена, что многие «разводят руками».

Как охарактеризовал корреспондент Кирилл Привалов эту систему: «Первое предложение, которое мой восьмилетний сын в 1992 г. написал по-французски, было тривиальным и одновременно изысканным: «Мама готовит пирог, папа варит шоколад». Для сравнения: по-русски знакомство моего отпрыска с орфографией в посольской школе началось совершенно иначе. С назидательно исторического: «Володя Ульянов любил читать книги». Главная задача французской начальной школы — заинтересовать, раскрепостить ребенка, дать ему почувствовать радость общения. Вспоминаю разговор с Катрин Бо, первой французской учительницей моего сына. «Главное в нашей работе — это ее очевидная банальность. Мы учим малыша ходить в школу с удовольствием, только тогда он станет соблюдать дисциплину, — говорила мадам Бо. — На переменах же дети делают, что хотят — бегают, кричат, играют. Мы следим только за тем, чтобы они не дрались. Если же надо наказать баловника, делаем это так, чтобы не уронить его достоинство перед другими ребятами. Нет ничего хуже, чем унижение ребенка педагогом». Привалов, К. О Париж, образование: Философский камень и камни преткновения // Российские ведомости, 1998 [электронный ресурс]. — Режим доступа: http://proxy.library.spbu.ru:4332/show_doc_print.pu?query=859 326&doc=32 217 586 (Дата обращения 14.03.2016).

Как ни парадоксально это прозвучит, средний француз-родитель — отец или мать — практически никогда не бывает в школе. Никто не высказывается о родительских собраниях или вызове родителей. Все из-за того, что практика ежемесячных родительских собраний давно себя исчерпала. Французское население считает, что образование — это приватность, а многие учителя и родители заводят «дневники для переписки». Джуринский, А. Н. Школа Франции. Традиции и реформы [электронный ресурс]. — Режим доступа: http://pedagogic.ru/books/item/f00/s00/z0000035/st014.shtml (Дата обращения 15.10. 2016). Преподаватель заносит в него свои замечания, родители — свои. Если ребенок по домашним причинам не пришел на занятия, учитель узнает об этом из «дневника для переписки» — так, что другие дети остаются не в курсе. Такой «дневник» дает возможность знать о результатах своего ребенка, не заходя в школу.

Кроме того, французская практика стала запрещать родителям заходить в школу, а особому педагогу поручено стоять у входа и по спискам проверять заходящих. Иногда проскальзывает девиз: «школа — для детей, а не для родителей». Если же родители хотят увидеться с ментором своего ребенка, преподаватель — по предварительной договоренности в том же самом «дневнике для переписки» — встретит их после занятий в дверях и проведет беседу тет-а-тет.

На первый взгляд может показаться, что в таких условностях необходимости нет, и не каждому среднему французу это нравится. Однако причина, с одной стороны, такой системы простая: вмешательство родителей в учебный процесс должно быть минимальным. С другой стороны, с каждой семьи во многом снимается груз ответственности за успеваемость, так как практически с детства человек учится отвечать за себя сам. Конечно, есть контроль вышестоящих инстанций, но инспекторы, о которых говорилось ранее — в школе очень редкие гости. Как и директор школы, они обладают правом появляться на уроках, не предупреждая учителей заранее. Но практически этого никогда не делается, потому что это вопрос профессиональной этики: если ты уважаешь коллегу, ты всегда его предупредишь, направляясь к нему «в гости».

В каком порядке и как осваивается детьми программа, не волнует никого, кроме самого педагога. Во французской школе учебная программа задается преподавателю раз в год на все четверти. Как педагог распределяет учебный материал с сентября по июль, лежит только на его совести. Главное — чтобы дети усвоили необходимые знания в запланированном объеме, потому что большая свобода — это большая ответственность. Привилегия французского педагога — знать, что ты ни от кого не зависишь в работе.

Однако, несмотря на то, что такая система образования для нынешних демократических обществ кажется вполне идеальной, каждый ребенок, после четырех лет начального образования, которое, как сказка, похоже на каждодневный праздник, резко переходит в реальную отроческую жизнь. В десять лет француз идет в коллеж, где все построено на принципе сознательного отсева: «хочешь — занимайся, не хочешь — тебе же хуже». Это вполне импонирует среднему французу, который повседневно бьется за свое благополучие и остается на второй и даже на третий год, если лень и не настойчивость взяли свое. В Пятой республике это не считается зазорным: по статистике, более 50% школьников когда-то оставались на второй год. Во Франции нередка картина, когда в одном и том же классе занимаются дети с разницей в возрасте до 4 — 5 лет. Причем постоянного состава класса, в котором бы, как у нас нередко случается, мальчики и девочки сидели за одной партой по десять лет, не бывает. Каждый сентябрь контингент учеников любого класса определяется заново, в зависимости от успехов в учебе каждого из ребят: сильных тасуют среди сильных, плохо успевающих — среди слабых учеников.

До достижения 16 лет учиться в Пятой республике обязан каждый. Сегодня четыре года обучения в коллеже, казалось бы, предназначены для всех. На самом же деле, многие учатся в коллеже только два года, после чего они вынуждены идти в профессионально-техническое училище. Тут необходимо заметить, что в силу послевоенного демографического роста Франция сейчас является одной из самых молодых по возрастному составу населения стран Европы. В Пятой республике детей до 12 лет больше, чем в ФРГ. И главные действующие лица демографической экспансии — не потомки галлов, а «бёры» со смуглым цветом кожи.

В семьях у арабов и африканцев рождаемость вдвое выше, чем у европейцев. В некоторых пригородах Парижа, Марселя и Лиона появление в коммунальной, финансируемой муниципалитетом, школе ученика из чистокровных французов ныне вызывает удивление. Возникает проблема: значительная часть молодых людей, чуждых французам культурно и воспитанных на исламских традициях, заведомо не находят себе места в экономике Франции. В немалой степени именно отсюда — и малолетняя преступность, и сражения между бандами в классическом стиле «Вестсайдской истории», и молодежные волнения в иммигранстких кварталах, застроенных однотипными панельными домами.

Отстающих учеников исключают из школ и направляют в профессионально-технические училища не по той специальности, которая нравится молодым людям, а по такому профилю, на который даны «сверху», из Министерства образования, разнарядки.

С начала 2000х гг. существует 350 видов технических дипломов. Иногда это доходит до абсурда: единственная специальность, где не требуется казенной «корочки», это дворник. Так, например, даже для работы в прачечной требуется один из четырех дипломов: обработка ткани, подготовка к стирке, непосредственно стирка или глажка.

Отличие платного и бесплатного образования, также вполне обосновано. Каждый шестой француз учился или учится в так называемой «свободной школе» — частном учебном заведении. В них идут как те, чьи родители имеют достаточно средств, чтобы дать своим детям более углубленное образование, так и те, кому трудно дается постижение школьной программы в «коммуналке». Не говоря уже о том, что в частных лицеях больше дисциплины, а в обществе, где господствует мультикультурализм, это немаловажно.

Средние французы и француженки часто недовольны национальной системой начального и среднего образования, но, тем не менее, вынуждены принимать ее. Да и как тут быть довольным, если лишь 30% тех, кто в 6 лет приходит в школу, через двенадцать лет получают степень бакалавра, без которого невозможно себе представить восхождение по социальной лестнице в сегодняшней Франции. Следовательно, невозможно и получение хорошо оплачиваемого, престижного рабочего места. Однако, сдавать экзамены на степень бакалавра можно несколько раз. Привалов, К. О Париж, образование: Философский камень и камни преткновения // Российские ведомости, 1998 [электронный ресурс]. — Режим доступа: http://proxy.library.spbu.ru:4332/show_doc_print.pu?query=859 326&doc=32 217 586 (Дата обращения 14.03.2016).

Такая унифицированная система всегда пребывала в кризисе (особенно явственно он давал о себе знать в коллежах). Основных проблем здесь две. Первая — массовое прекращение обучения: значительный процент молодых людей (15−20%) все-таки бросают учебу, так и не получив диплом о среднем, а порой и начальном образовании (т.е. в последнем случае даже не умея ни читать, ни считать, ни писать). Это серьезное препятствие не только для профессионального трудоустройства, но и вообще для адаптации к современным условиям жизни. Вебер, Л. Проблемы образовательной системы во Франции [электронный ресурс]. — Режим доступа: http://scepsis.net/library/id₃₈₉.html (Дата обращения 15.05.2016).

На сегодня система образования Франции в высшей степени централизована, поэтому школы выдают национальные дипломы на основе общих программ для всех школьных учреждений. Набор учителей в школах на местном или региональном уровнях проходит через повышение квалификации, национальные конкурсы и специальную аккредитацию (для коллежей и лицеев).

Исходя из сказанного выше, мы можем говорить о провале политики «интеграции» в отношении детей иммигрантов. Это обусловлено, прежде всего, тем, что французская республиканская модель по-прежнему отказывается признать меньшинство или этнические группы во имя «неделимой нации». Интеграция, которая касается только отдельного человека, а не группы, создала маргиналов в лице магрибинской молодежи. Социальная политика в отношении дешевого жилья для иммигрантов создала целые районы из бёров-маргиналов, которые не видят перспектив в своем будущем, о чем и будет рассказано в следующем параграфе.