Введение. 
Культурный ландшафт города Москвы

Изучение культурного ландшафта в России и на Западе долгое время шло разными путями. Если в первом случае существовал определённый «перекос» в сторону изучения природной составляющей ландшафта, то во втором — в сторону культурной составляющей.

В отечественной научной мысли первооткрывателем термина «культурный ландшафт» был географ Л. С. Берг. В статье «Предмет и задачи географии» (1915) Берг пишет: «Природными ландшафтами мы называем такие, в создании которых человек не принимал участия, в отличие от культурных, в которых человек и произведения его культуры играют важную роль. Город или деревня, по нашей терминологии, суть составные части культурного ландшафта». Культурный ландшафт как объект наследия. Под ред. Ю. А. Веденина, М. Е. Кулешовой. М.: Институт Наследия; СПб.: Дмитрий Буланин, 2004. С. 133. Берг считал, что цель географии заключается в изучении и описании как природных, так и культурных ландшафтов. В работах Л. С. Берга исследователи видят развитие комплексного метода исследования «нераздельной» природы В. В. Докучаева.

В 1925 году термин «культурный ландшафт» появляется в книге «The morphology oflandscape» (1925) американского географа Карла Зауэра (книга не переведена на русский язык). Зауэр исходит из того, что культурный ландшафт появляется в результате преобразовательной деятельности человека: «Культурный ландшафт приспосабливает природный ландшафт с помощью культурных групп. Культура — агент (действующее начало), природный ареал — посредник, культурный ландшафт — результат». Рагулина М. В. Классическая концепция культурного ландшафта Карла Зауэра: история и современность // Известия Иркутского государственного университета. 2013. Т. 6, № 1. С. 178. В понимании К. Зауэра культурный ландшафт шире природного, культурный ландшафт включает в себя природный. Он считал, что цель географии заключается в прочтении «следов», оставленных человеком в ландшафте. При этом природная составляющая интересует исследователя с точки зрения естественных условий и ресурсов местности, а культурная — с точки зрения направленности и результатов человеческой деятельности. Внимания заслуживает тот факт, что Зауэр основным принципом географического исследования делает субъективность: «Географ постоянно свободен в выборе материалов наблюдения и выводах об их отношениях». Рагулина М. В. Классическая концепция культурного ландшафта КарлаЗауэра… С. 177.

К сожалению, комплексный подход Л. С. Берга не получил должного развития в отечественном культурном ландшафтоведении. Марксистская трактовка культуры как «надстройки» к экономическому «базису» привела к тому, что культурный ландшафт долгое время рассматриваться как результат преобразования природы, победы над природой (Ю.Г. Саушкин, Р. М. Кабо, А. Г. Исаченко, Ф.Н. Мильков). Идеи К. Зауэра, напротив, в течение почти полувека определяли направление развития культурного ландшафтоведения на Западе (А. Кребер, Р. Хартшорн, В. Зелински, Д. Станиславски).

До конца XX века культурный ландшафт не рассматривался специалистами как особый тип наследия. Он выступал составной частью достопримечательного места (то есть окружающей памятник среды). Согласно статье 1 Конвенции об охране всемирного культурного и природного наследия (1972), достопримечательные места — это «произведения человека или совместные творения человека и природы, а также зоны, включая археологические достопримечательные места, представляющие выдающуюся универсальную ценность с точки зрения истории, эстетики, этнологии или антропологии». Конвенция об охране всемирного культурного и природного наследия. ЮНЕСКО, 1972 [Электронный ресурс]. URL: http://whc.unesco.org/archive/convention-ru.pdf (дата обращения: 02.04.2016).

Впервые понятие «культурный ландшафт» появилось в Руководстве по выполнению Конвенции об охране всемирного наследия (1992). По определению Руководства, культурные ландшафты представляют собой совместные произведения человека и природы и «иллюстрируют эволюцию в веках человеческого сообщества и поселений, происходившую под влиянием неблагоприятных и/или благоприятных физических факторов естественной среды обитания человека, а также сменяющих друг друга социальных, экономических и культурных факторов, и внешних и внутренних». Руководство по выполнению Конвенции об охране всемирного наследия. ЮНЕСКО, 1992 [Электронный ресурс]. URL: http://whc.unesco.org/archive/opguide-rus.pdf (дата обращения: 02.04.2016).

В российском законодательстве дефиниция «культурный ландшафт» до сих пор отсутствует. Культурный ландшафт как объект наследия по-прежнему трактуется как часть достопримечательного места. Согласно статье 3 Федерального закона № 73 «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации», достопримечательные места — это «творения, созданные человеком, или совместные творения человека и природы, в том числе места традиционного бытования народных художественных промыслов; центры исторических поселений или фрагменты градостроительной планировки и застройки; памятные места, культурные и природные ландшафты, связанные с историей формирования народов и иных этнических общностей на территории Российской Федерации, историческими (в том числе военными) событиями, жизнью выдающихся исторических личностей; объекты археологического наследия; места совершения религиозных обрядов; места захоронений жертв массовых репрессий; религиозно-исторические места». Федеральный закон от 25.06.2002 № 73-ФЗ (ред. от 09.03.2016) «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации». КонсультантПлюс, 1997;2016 [Электронный ресурс]. URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_37 318/8aa9478dba49e6a5c251a3332d51e78e4839a9d8/ (дата обращения: 02.04.2016).

В Руководстве по выполнению Конвенции об охране всемирного наследия городские ландшафты не выделяются как самостоятельная подкатегория культурных ландшафтов. Исторический город как объект наследия может быть отнесен лишь к одной из групп «городских строений». Русские средневековые города, ведущим принципом устройства которых является принцип подобия окружающей природе, как нельзя лучше демонстрируют ошибочность такого подхода.

Отметим, что в России научные основы, необходимые для изучения городского культурного ландшафта, были заложены уже в начале XX века Н. П. Анциферовым. В книге «Пути изучения города как социального организма» (Ленинград, 1926) он впервые обозначил главные характеристики, позволяющие постичь «geniusloci» (дух места):

• — положение города на местности (природно-географический фактор);
• — начальный импульс развития города (ядро);
• — основные функции города;
• — планировочная структура города и история её развития;
• — контрастность или подобие объёмно-пространственной структуры города природной подоснове;
• — основные природные и архитектурные высотные ориентиры (доминанты) города;
• — основные визуальные связи, а также «архитектурные пейзажи» города;
• — городская топонимия;
• — городская семиотика (символические элементы ландшафта);
• — городская семантика (возникающие исторические ассоциации).

По аналогии с живым организмом, автор выделяет три элемента, которые составляют городское единство — это анатомия (структура), физиология (состав населения и функции) и психология («душа»).

К сожалению, комплексный метод Анциферова не получил дальнейшего развития. При всей очевидной актуальности проблеме сохранения культурного ландшафта города в литературе уделяется недостаточно внимания.

Предметом данного исследования является процесс преобразования культурного ландшафта города Москвы. В основу исследования положена рабочая гипотеза о том, что в начале 1930;х годов было искусственно прервано поступательное движение традиции в московской архитектуре и градостроительстве. По нашему мнению, это событие послужило источником большинства системных проблем, с которыми сталкивается российская столица в наши дни.

Границы исследования определены концом 20-х — началом 30-х годов XX века, периодом качественных преобразований, кардинальным образом повлиявших на дальнейшее развитие Москвы. Анализ современного состояния культурного ландшафта города ограничен выявлением последствий принятых в 1930;е годы решений, а также проведением параллелей между проектными поисками архитекторов и градостроителей, работавших в указанный выше период, и современными тенденциями в рассматриваемых областях.

Объектами данного исследования являются: планировочная структура исторической Москвы, градостроительная композиция и характер застройки исторической Москвы, а также архитектурные и градостроительные проекты конца 1920;х — начала 1930;х годов, в которых нашла ясное выражение проблема преемственного развития Москвы — проект планировки Москвы Н. А. Ладовского (1932) и проект здания Наркомата тяжёлой промышленности на Красной площади И. И. Леонидова (1934).

Метод исследования основывается на анализе теоретических концепций, генеральных планов, ситуационных планов, схем, архитектурных эскизов, фотографий, графических реконструкций. Также был применён описательный метод, представленный такими приёмами, как систематизация и интерпретация материалов, выявленных в ходе исследования. Методологически исследование опиралось на книги Н. П. Анциферова («Душа Петербурга», 1922), А. Э. Гутнова («Эволюция градостроительства», 1984) и К. Линча («The Imageofthe City», 1960).

Цель настоящего исследованияна конкретных примерах показать возможность возрождения поступательного движения традиции в московской архитектуре и градостроительстве.

В дипломной работе поставлены следующие задачи:

• — рассмотреть причины, по которым происходит разрушение ценной природно-культурной среды города;
• — выявить предпосылки формирования планировочной структуры Москвы, сложившейся к началу 1930;х годов;
• — показать существующие возможности предотвращать разрушение ценной природно-культурной среды города на стадии разработки генерального плана;
• — выявить предпосылки формирования композиционной структуры и характера застройки Москвы, сложившихся к началу 1930;х годов;
• — исследовать существующие возможности учёта данных окружения в формообразовании новых архитектурных объектов.

Выпускная квалификационная работа состоит из введения, историографического анализа литературы, двух глав, разделённых на параграфы, заключения, списка использованной литературы, иллюстративных приложений.

Содержательной частью выпускной квалификационной работы (параграфы 1.2 и 2.2) является анализ двух проектов. Первый проект градостроительный — проект перепланировки Москвы Н. А. Ладовского (1932), второй архитектурный — проект здания Наркомата тяжёлой промышленности на Красной площади И. И. Леонидова (1934). При выборе необходимой литературы автором основное внимание уделялось текстам, посвящённым изучению градостроительных проектов и архитектуры Москвы конца 1920;х — начала 1930;х годов.

Прежде чем перейти к анализу литературы, необходимо сказать несколько слов о материалах, которые использовались во вводных частях исследования (параграфы 1.1 и 2.1). Исторической базой исследования послужили работы Н. Ф. Гуляницкого, Е. И. Кириченко, М. П. Кудрявцева, Т. Н. Кудрявцевой и Г. Я. Мокеева, публиковавшиеся в разное время в журнале «Архитектурное наследство» (периодическое издание НИИ теории и истории архитектуры и градостроительства). Статьи названных выше авторов стали основой теории русского градостроительного искусства. Изучение данных материалов позволяет узнать исторические предпосылки формирования планировочной структуры, градостроительной композиции и характера застройки Москвы, сложившихся к концу 20-х годов XX века. Отдельного упоминания заслуживают: книги М. П. Кудрявцева «Москва — Третий Рим: историко-градостроительное исследование» (2008) и «Каменная летопись старой Москвы» (1985), книга Т. Н. Кудрявцевой «Опыт проведения предпроектных исследований исторических городов» (1974), книга Г. В. Алфёровой «Русские города XVI — XVII веков» (1989), книга И. А. Бондаренко «Красная площадь Москвы» (1991).

К сожалению, история советской архитектуры и градопроектирования конца 1920;х — начала 1930;х годов слабо освещена в литературе. Имена многих выдающихся людей, работавших в это время, на долгие годы были преданы забвению. В связи с этим, при написании выпускной квалификационной работы большое внимание уделялось изучению опубликованных источников. Они представлены материалами специализированных периодических изданий с акцентом на основной рассматриваемый в работе период (журналы «Архитектура СССР», «Современная архитектура», «Строительство Москвы», «Строительная промышленность»), а также материалами сборников «Из истории советской архитектуры. Документы и материалы» (1963, 1970, 1973). Что касается отдельных изданий по рассматриваемой тематике, то исследователю в первую очередь необходимо обратить внимание на фундаментальные труды В. Э. Хазановой («Советская архитектура первой пятилетки», 1980) и С.О. Хан-Магомедова («Архитектура советского авангарда», 1996 и 2001).

Важно отметить, что проблемы реконструкции и развития Москвы периода индустриализации нельзя рассматривать в отрыве от положений дискуссии о социалистическом расселении (1929;1930 гг.). Именно такой подход демонстрируют в своих трудах В. Э. Хазанова и С.О. Хан-Магомедов. Хазанова подробно, на основе обширного архивного материала, рассматривает ход дискуссии о соцрасселении и даёт оценку всем крупным проектам планировки, которые были разработаны для Москвы в 1920;х — начале 1930;х годов. Ценность работы Хан-Магомедова в том, что автор много внимания уделяет творческим объединениям архитекторов того времени (ОСА, АСНОВА, АРУ). Заметим, что многие аспекты градостроительной дискуссии и детали проектов планировки Москвы более подробно освещены в других монографиях Хан-Магомедова, появившихся в последнее десятилетиеотдельных изданиях о М.А. (2009), М. Я. Гинзбурге (2007), М. О. Барще (2009) и Н. А. Ладовском (2007).

Нельзя обойти вниманием обобщающий труд В. В. Кириллова «Путь поиска и эксперимента: Из истории советской архитектуры 20-х — начала 30-х годов» (1974). Автор данной книги убежден в том, что тенденции современного градостроительства невозможно понять без изучения советских градостроительных концепций 1920;х — начала 1930;х годов. По его мнению, именно в это время было положено начало научному проектированию городов в нашей стране. Отметим, что рассмотрение проектов планировки Москвы было продолжено Кирилловым в небольшой, но содержательной статье «Идеи реконструкции Москвы в проектах 20-х — начала 30-х годов XX века», которая была опубликована в историко-методологическом сборнике «Русский город» (1976).

В рассматриваемый период в советской архитектуре наибольшее влияние имели два течения — конструктивизм и рационализм. Проблема учёта данных окружения в формообразовании новых архитектурных объектов, затронутая в данном исследовании, занимает существенное место в работах конструктивиста М. Я. Гинзбурга «Стиль и эпоха» (1924) и «Жилище» (1934), а также статьях рационалистов Н. А. Ладовского и В. Ф. Кринского. Основной массив теоретического наследия двух указанных течений опубликован в монографиях С.О. Хан-Магомедова «Конструктивизм: концепция формообразования» (2003) и «Рационализм — „формализм“» (2007).

Интересным с точки зрения методологии представляется труд В. З. Паперного «Культура Два», на русском языке впервые опубликованный в 1985 году, с тех неоднократно переиздававшийся. С помощью идеализированной модели Культуры 1 и Культуры 2 автору удаётся в данной работе показать основные причины поворота советской архитектуры от авангардных экспериментов 20-х годов к освоению классического наследия в 30-е годы. Кроме того, в данной работе опубликованы отрывки из архивных документов рассматриваемого нами периода, которых нет в широком доступе.

С.О. Хан-Магомедову принадлежит авторство монографии об одном из главных персонажей выпускной квалификационной работы — архитекторе И. И. Леонидове (2009). Несмотря на то, что Леонидов признан во всём мире одним из создателей архитектурного языка XXI века, отдельные издания о нём можно буквально пересчитать по пальцам. Честь публикации всех сохранившихся работ мастера принадлежит А. П. Гозаку (2002). Он же является автором книги «Наркомтяжпром Леонидова» (2011), целиком посвящённой рассматриваемому в дипломной работе архитектурному проекту. К 100-летию И. Леонидова издание «Московские учебники и Картолитография» малым тиражом выпустило книгу «Иван Леонидов: Начало XX — начало XXI вв.: Материалы, воспоминания, исследования» (2002), ставшую сегодня библиографической редкостью.

Последней группой использовавшейся литературы были статьи из современных специализированных периодических изданий, в которых изложены профессиональные оценки рассматриваемых в дипломной работе архитектурных и градостроительных проектов (журналы «Архитектурный вестник», «Архитектура и строительство России», «Проект Россия»).